Запомни, шепот обмана полон,
Если на шепот перешел мудрец.
Запомни, Смерть не всегда ужасна.
Запомни, Жизнь — это не «божий свет».

Пытаясь понять то, чего полностью осмыслить никогда не удавалось, можно свихнуться. Мэри никогда не могла полностью узнать Веру. Что с голосом, что без него. Ее решения всегда были неожиданные, что ли. И вроде бы, Вера. Человек неуверенный, нерешительный, одинокий и с нелегким прошлым, на которое пытается не обращать внимание. Такие люди, словно открытые книги, даже для глупца. Известны и будущие шаги и слабости. В общем, как загнанный в угол котенок, перед сворой озверевших псов.

Но Вера! Вера всегда выкидывает что-то такое, из ряда вон выходящее. Какая-то ошибка в давно сложившемся образе.

— Извини, — усмехнулась Мэри, выставив перед собой руки. — Как это Леви идет с тобой?

— Хочешь запретить? — с вызовом спросила Вера.

Мэри ядовито улыбнулась, явно несильно обрадованная подобным поворотом. Она не доверяет этому напыщенному индюку и если раньше была готова с чистой совестью отпустить девушку к ведьме и заняться «своими» делами, то сейчас у нее было лишь желание где-нибудь подальше запереть Веру с ее добрыми намерениями всем помочь.

— Не мне запрещать это тебе. — Мэри покачала головой. — Хотя я не понимаю, что ему делать за партой у ведьмы? Хотя, это не мое дело. Твое право, кому подставлять спину для ножа.

— Леви должен быть под защитой, также как и я. Мэри, я видела как сегодня он кинулся на зов, — вспыхнула Вера, прикладывая руку к груди.

— Я тоже могу идти в сторону леса, и что? Сразу избранная? Не неси чепухи! Перестань быть такой наивной! — недовольно выкрикнула Мэри.

— Ноги! У него были ноги в фиолетовой крови, — отчаянно сказала ведьма, чуть подавшись вперед.

— О существовании краски еще никто не забывал, — парировала Мэри.

Вера тяжело вздохнула и ослабла. Упертый баран!

— Мне твоя недоверчивость побоку, — выкинула девушка, падая на стул около письменного стола.

— Вера, тебя и так много кто предавал в этой жизни, — сказала Мэри.

— Мене никто не предавал, — жестко отчеканила Вера.

Да, здесь она была больше, чем права. Ее никто не предавал, потому она сама не давала этому случится. Только предательства к ее ведьминой душе и все, здравствуй мрачная дама, которая будет проклинать тебя на площади. Как ее мать...

— Могут и предать, — опустила она глаза вниз.

— Я уверена, из моих друзей меня никто не предаст. Если Данко, ты или еще кто-то обойдется со мной плохо, значит, на то будут веские причины, которые я пойму.

Мэри тяжело вздохнула:

— Вера, нельзя понять того, чего не знаешь. — Она села на кровать девушки, спрятав лицо в ладони. — Просто, прошу тебя, будь осторожна. Если Данко, я или еще кто-нибудь тебя придадут, это сломает тебя. И через эти щели в твое сердце проникнет Тьма. Прошу тебя. — Мэри встала с кровати и подошла к Вере, зашептав настолько тихо, что казалось звук исходит от чего-то далекого, но вовсе не от губ Мэри, находящихся прямо над ухом ведьмы: — Просто забудь!

Леви был поражен. Прямо сейчас из комнаты его выволокли силой одна очень неприятная особа. И нет, дело не в лице, которое, кстати, было симпатичным, если бы не эта мрачная атмосфера, царившая возле девушки.

— Мэри? — вспоминая имя гостьи, спросил парень.

— Нет, милый, Санта Клаус, — ядовито съязвила Мэри. — Ноги в руки и за мной.

— Извините, госпожа, но что-то я себя плохо чувствую, — сказал Леви и хлопнул дверью перед недовольным носом русалки.

Мэри задохнулась от такой наглости. Она схватилась за ручку, готовая войти внутрь и высказать этому индюку пару слов, непринятых в обществе знатных леди, но только что подошедшая Вера ее остановила.

— Мэри, давай я сама, — сказала девушка и медленно вошла внутрь.

Комната Леви была такая же комната, что и у Веры, что и у всех обитателей этой школы. Три кровати, два окна между ними, стол и стул, а также большой деревянный шкаф. Кровать Леви была в правом дальним углу. На кровате сидел парень и читал какую-то книгу с непроницательным видом, будто только что не подходила никакая Мэри, да и с кровати он вовсе не вставал. Леви поднял свои янтарные глаза на вошедшую ведьму. Он открыл в удивлении рот, подскочив с кровати. Парень подошел к Вере и вывел ее из комнаты, тихо прикрыв дверь.

— Вера? Что ты здесь забыла? — с легким наездом спросил он.

— Леви, собирайся, — сказала Вера.

Парень немного отошел и улыбнулся, открывая вид на аккуратные ямочки.

— С этого момента подробнее, будь добра.

— Ты — избранный. Твоя жизнь висит на волоске, — сказала ведьма.

— Да, это мне известно, — усмехнувшись, сказал Леви.

— Если ты и впрямь немного соображаешь, то пойдешь с нами. Как ни крути, но мы в одной лодке, даже если ты лжешь, — произнесла Мэри, скрестив руки на груди и облокотившись на стену. — Но очень плохо, если ты, мой дорогой, мне соврал.

— Без угроз, милочка, — сказал Леви, выставив руки вперед. — Я все равно мало, что понял.

— Тебе нужна защита, и мы можем отвести тебя вместо, где тебе и мне ее предоставят, — с улыбкой сказала Вера, явно стараясь подружиться с парнем. Как никак, оба избранные. Наконец-то Вера встретила человека, который хоть чем-то на нее похож. Наконец в чем-то она не одинока. Вере даже казалось, будто между ними какая-то особая связь, но не до конца понятно, какая-именно. Связь еле ощущалась, но Вера ее точно чувствовала.

— И что же я скажу учителям? Я же не ведьма, от которой так и норовят избавиться. Ты знала, что вся школа знает о твоих «каникулах». Знает и радуется, — с жалостью произнес Леви, взглянув на дверь в свою комнату.

— Я бы была удивлена, если бы все было в точности, да наоборот, — грустно улыбнувшись, сказала Вера. — Попробуй что-нибудь придумать.

— Что, например? — выжидающе спросил он. — Вера, это хорошая идея, но плохо продуманная, понимаешь?

— К примеру, скажи своей дурной семейке, что пойдешь на месяц другой в лес охотится и оттачивать свои навыки, перед зловещей схваткой с Нуарой, — сказала Мэри. — И, желательно, быстрее. Вы оба уходите этой ночью. — Мэри нахмурилась. — И точка!

Леви усмехнулся и уже хотел сказать что-то против, но остановился. Он широко открыл глаза, взглянув на Веру.

— А это хорошая идея. Есть тут один человек, который все передаст.
  
     

— Почему ты нас не поведешь? — спросила Вера у Мэри.

Девушки сидели на старой железной скамейке, которая нелепо была покрашена черной краской для прикрытия ржавчины. Скамейка одиноко стояла возле величавых ворот выезда из школы, которые в темноте для Веры казались громадными. 

Мэри взглянула на Веру немного с грустью, а потом тихо сказала:

— Отец Данко, мой очень хороший друг... он умер, Вера, — тихо сказала она, и ее голос дрогнул.

— Как? Данко, он... — изумилась Вера.

— Данко остался без отца, а феи — без правителя. Сегодня вечером он умер, а похороны должны пройти как можно быстрее. Такова традиция. — Русалка вздохнула, подняв голову к горящим звездам: — Иначе тело будет недостаточно теплым, и Смерть его отвергнет. Тогда душа будет мучатся в страшных муках целую вечность.

— Похороны этой ночью?

— Да, и я должна там быть, а тебе нужно как можно быстрее убираться из этого места, — сказала Мэри и опустила глаза.

Вера посмотрела на дымчатые каменные стены приюта. Темная крыша почти сливалась с аспидным небом, бархатом покрывающим все, а полосы на углах из серого камня придавали зданию статный вид. Старая готическая постройка, которая лишь пугала своим величественным и загадочным видом. Приют и впрямь был загадкой. Большой загадкой детства и жизни Веры. И ей нужно уйти из этого места. С ним у Веры связано много воспоминаний. Пустых и одинаковых. Здесь ее ничего не держит.

Вдруг в голове ведьмы что-то щелкнуло. Словно только сейчас она осознала одну важную вещь. В голове начали крутиться картинки из ее прошлого, проносясь с нечеловеческой скоростью.

Танцующие, отец Данко мертв! Вера ощутила как ладони начали дрожать, то ли от надвигающегося из леса холода, то ли от медленно всплывающих воспоминаний. Девушка медленно обхватила себя руками, впиваясь ногтями в белоснежную, словно снег, кожу, спрятанную под тонким черным платьем школы Саман. 

Перед глазами ведьмы блеснул изумрудно-синий отблеск. Вера затряслась. Такой знакомый свет... Девушка резко подняла глаза. «Бах!» — звук от барабана застучал в ушах ведьмы, отдаваясь болью в висках. «Бах-бах-бах!» — лицо Веры окаменело и на ее губах застыл немой крик. Руками она начала царапать свою фарфоровую кожу, в надежде вернуться в реальность. «Бах-бах-бах-бах!» 

«Смерть проклятой демонами!» — через грохот барабанов все четче и четче слышались голоса толпы.

«Смерть ведьме!».

Вера медленно встала со скамейки, двигаясь сквозь толпу к изумрудному свету, который в небесах смешивался с синими оттенками ночного неба. Тела людей проходили сквозь ладони, но для Веры это не было важным. Ее только звал этот свет. Такой знакомый свет!

— Не волнуйся, мы позаботимся о твоем отродье, нежить!

Воздух был раскален до предела. Голова кружилась от криков толпы и раздражающих барабанов, но Вера продолжала настойчиво пробираться вперед.

— О своем позаботься! — ядовито выкрикнул новый голос, отличавшийся от остальных.

Вера замерла. «Мама!» — подумала Вера и хотела было кинуться на голос, но что-то ее остановило не давая двинуться вперед. Слева раздался детский плач, который резко выдернул Веру из гама. Звуки толпы стали доноситься совсем отдаленно, будто это сборище было где-то далеко, словно Вера и не стояла в центре этого гвалта. Казалось, что ведьма просто погрузилась под воду. Единственное, что Вера слышала четко — это тихий детский плач. Ведьма медленно обернулась и посмотрела на девочку, стоявшую в нескольких шагов от Веры, в голубом платьице с маленькой золотистой косичкой. Девушка медленно начала двигаться в сторону ребенка, проходя сквозь кричащих что-то горожан. Чей это ребенок?

Вера села на корточки рядом с девочкой, которая, поскуливая, вытирала своими маленькими ручками слезы, катившиеся по ее лицу. Ведьма осторожно присматривалась к ребенку, стараясь увидеть ее лицо через ладони девочки. Ребенок убрал руки от лица и посмотрел своими голубыми глазами на костер. 

— Мама, — прошептала девочка.

— Элиза! — крикнула Вера и резко отшатнулась, упав на землю.

Какого дьявола!

Вера вскочила, но перед глазами уже не было разгоряченной толпы, не было костра, где горела ее мать, не было алых факелов и не было Элизы... Или это не она? Вера упала на зеленую холодную траву, тяжело дыша. Что только что было? Ее вновь начали преследовать галлюцинации? Тайные желания подсознания? Или это не просто галлюцинации?

— Вера! — крикнула Мэри.

Вера подняла глаза в сторону лавки, которая стояла в двадцати шагах от девушки. К Вере подбежала Мэри.

— Ты вообще в порядке? — импульсивно спросила девушка, разглядывая Веру. 

— Я просто... — Вера запнулась. Что она скажет? Что у нее приступ, или она видела странное видение с Элизой? Нет, это был просто бред, на почве недостатка сна. Если бы тогда на площади стояла Элиза, Мэри бы видела это воспоминание. Она бы рассказала об этом Вере. — Решила подумать. Прогуляться немного.

Нет. Пора перестать волновать своих друзей. У них и так бед по горло. У Мэри умер друг, и как бы она не пыталась это скрыть, ей сейчас очень тяжело. Нельзя волновать Мэри тем, что у Веры снова начали появляться галлюцинации. Как в детстве...

— Ты просто встала со скамейки, пошла в сторону, а потом упала, — взволновано сказала Мэри и закрыла лицо руками.

— Все, хорошо, — улыбнулась Вера, присев на траву, загребая дрожащими руками землю.

Нет, все плохо!

Вера посмотрела на небо, которое покрывали звезды, словно кинжалы сверкающие в высоте. Еще мгновенье и они кинуться на тебя, раздирая сахарную кожу на куски. Еще мгновенье. Ветер пронесся мимо девушек, взмывая их волосы ввысь. Вокруг стояло безмолвие, которое осторожно щекотало губы Веры, так и заставляя уничтожить эту тишь.

— А как мы тогда дойдем до ведьмы? — спросила Вера, и тишина, словно громадная стена, грохнула, разрезая землю. Нужно отвлечь Мэри от раздумий. Если она будет долго думать об этом, она может что-то заподозрить. Данко не раз уделял внимание на то, что у шатенки неплохо развита интуиция.

— Я ее оповестила, — тихо произнесла Мэри. — С минуты на минуты должен прийти ее прислужник. Если он не придет, значит — она отказалась, — сказала Мэри, торопливо застучав ногой.

Вера вздрогнула, а потом закусила губу.

— Она может отказаться? — медленно спросила Вера, совсем не подумав об этом раньше.

— Может, — хмыкнула Мэри, — но она не откажет, поверь мне.

Ветер с каждым мгновением становился все холодней и ходней. Вера вынула из своей сумки черный плащ, усеянный дырками внизу. Вера хмуро взглянула на подол своей накидки. Вот черт! Он порвался из-за частых путешествий Веры на окраину деревни к озеру. На окраину, где было несметное количество колючих кустов, постоянно цепляющихся за плащ ведьмы. Ведьма тяжело вздохнула и накинула на свои дрожащие плечи тяжелую черную ткань. Вера положила лицо на колени, всматриваясь в сине-лиловую траву.  

Галлюцинации. Неужели она вновь пройдет через этот кошмар? Девушка поежилась. Нет, нет, нет! Она не сможет справиться с этим ужасом вновь. В прошлый раз с ней была ее мать, но сейчас... Сейчас она сама по себе. У нее есть друзья. Друзья, а не телега, на которую можно будет скинуть тяжеленный мешок из своих проблем. 

— Мама! — голову Веры заполнил громкий голос, заставляя Веру вздрогнуть.

«Нет! Пожалуйста, не надо!» — Вера закрыла глаза,  сильнее прижимая к себе ноги. 

— Мама, помоги! Мне страшно!

«Не открывай глаза, Вера! Просто не открывай глаза!» 

Шаги.

— Солнце, я рядом! Посмотри на меня.

На мгновенье все вокруг замерло. Девушка ощутила незнакомое тепло, мягкими волнами растекающимися по теоу. Снова ее мать... Она вновь слышит свою маму. Почему?

Вера осторожно разлепила глаза.

— Посмотри на меня! — крикнул голос матери, и Вера резко вскинула голову.

Сердце пропустило удар. 

Вера сидела уже не возле старых железных ворот. Все вокруг освещал янтарный теплый свет, но воздух вокруг становилось все жарче и разгорячение. Глаза бегали из стороны в сторону. Это была ее детская спальня в их, с матерью, домике. Старый сундук с вещами, неудобная деревянная кровать и зеленая стена, увешанная нарисованными детской рукой небрежные рисунками. Комната, от которой должна исходить душевность, но Вера все равно не могла избавиться от нарастающей паники и жара, давящего на нее. Снова! Пусть это будет сон! 

Тут пришибленный взгляд девушки наткнулся на темный силуэт, стоявшей напротив ведьмы. Перед ней возвышалось мрачной тенью тело полностью покрытое красными, словно само адское пламя, ожогами с отвратительными извилистыми ранами. В некоторых местах кожа полностью слезла, открывая вид на темные обгоревшие кости. Легкий ветер развевал остатки от малахитового платья, с черными пятнами от копоти. Конечности были полусогнуты, а тонкие черные руки прижаты к телу. Вера осторожно подняла взгляд на трупа. Голова была пугающе наклонена вперед. Черные волосы клочками спадали на лицо. Тень скрывало выражение лица женщины. Вера тяжело задышала, не в силах закрыть глаза. Жемчужная луна вышла из темных толстых туч. Через небольшое окно проник белоснежный свет.

Вера округлила глаза, боясь даже крикнуть. На девушку уставились черные пустые глазницы обгоревшего трупа первой ведьмы Далеко. Сюзанны Батрирас.

Вера затвердела от страха. Она из-за всех сил пыталась отползти назад, но ее тело начала облипать земля, загребающая девушку заживо. Вера начала бледнеть от ужаса, усиленно хватая ртом воздух. Жар все усиливался, и казалось, что все ее тело горит в адском пламени. Земля царапала своими маленькими камнями кожу девушки, заставляя ее дрожать от ужаса. Вера ощутила, как по лицу стал медленно стекать пот.

— Посмотри. На. Меня, — царапающее произнес труп матери и потянул свои скользкие кровавые руки с потрескавшейся черной кожей к парализованной от страха Вере. — Посмотри!

— Вера! — раздалось над самым ухом Веры, заставив ее вздрогнуть.

Вера моргнула и перед лицом снова стоял ночной пейзаж. Мерцающие, словно искры от костра, звезды, деревья, тихо покоившиеся в тени, и ярко-светящаяся луна, заставляющая воспоминания Веры вернуться в недавний кошмар.

— Вера, — ведьма еще раз услышала чей-то голос, только не столь громкий, как ей показалось.

Она подняла свои запуганные глаза, столкнувшись с нахмуренной Мэри и озабоченным Леви, стоявшем за спиной русалки.

— Да? — подала голос Вера. Сейчас он был хриплым, будто слова выдернули из самых низов темной пещеры ведьмы. Она тихо откашлялась и встала с травы.

— С тобой точно все хорошо? — спросила Мэри, но фраза и вовсе не была похожа на вопрос. Скорее, на выражение, пропитанное сарказмом.

— Да, я в порядке. Просто хочу спать, — Вера глянула в сторону, якобы в поиске кого-то, делая вид, что не уловила интонацию подруги.

— Ваш кучер подан, — безучастно сказала Мэри, снова погружаясь в мысли.

Вера огляделась по сторонам, видя лишь недовольного Леви, который так и сверлил траву глазами. Вера проследила за его взглядом, осознав, что парень смотрит вовсе не на зелень. Под ногами Веры, горделиво стоял черный кот, равнодушно глядевший на ребят. 

— Какая хорошая шутка, а теперь можно ясней? — едко усмехнулся Леви, взглянув на Мэри.

Девушка подняла глаза на парня, демонстративно цокнув языком.

— Вам про фамильяров не рассказывали в вашей навороченной школе охотников? Мог бы хотя бы книгу:« Как стать охотником, если мозги, как вата», почитать, — желчно выпалила Мэри.

— Ты тоже поищи книгу: «Как научиться разговаривать на человеческом, если я по натуре змея», — парировал Леви.

Мэри уже хотела возразить, как перед ней вновь появилась Вера.

— Так, стоп, — сказала ведьма. — Мэри, ты можешь не сориться с каждым кустом, что попадается на твоем пути?

— Куст? Это определение ему подходит, — фыркнула Мэри, сложив руки на груди.

— Я не в этом смысле! — вскрикнула Вера.

— У нее просто нет доверия к мужчинам, — хмыкнул Леви, устремив свой взгляд на русалку.

— Ой, Данко! — улыбнулась Вера, полностью отвлекаясь от нарастающей потасовки между двоими, и кинулась навстречу к рыжему мальчишке, чьи волосы сейчас были укрыты плотным капюшоном.

Она хотела поддержать своего друга наедине, чтобы никто ей не помешал. Он всегда по возможности помогал Вере, теперь ее очередь. Даже, если объятий и утешительного: «Все будет хорошо», недостаточно для того, чтобы избавиться от садневшей боли в сердце, ведьме именно этого и не хватала после смерти матери.

Когда Вера отбежала, она не заметила, как подействовала фраза Леви на Мэри. Ее мягкие черты лица очертились, а глаза наполнились печалью и безысходностью прошлого. Девушка непроизвольно потянула посеревшую от холода руку к горлу, поглаживая его, якобы успокаивая давние невидимые раны на нем. Но Леви продолжал смотреть на Мэри. Его брови слегка нахмурились.

В следующую секунду в Мэри полетел чей-то плащ, спрятав ее лицо под темной тканью.

— Ей, ты совсем что-ли? — вылезая из плаща, рявкнула девушка.

— Накинь. Ты, наверное, такая злая от холода, — смотря куда-то в сторону, высокомерно высказался парень, будто делает самое огромное одолжение в своей жизни.

Мэри странно дернулась, закусив губу. Она аккуратно повертела в руках плащ, будто что-то вытаскивая из отголосков своей памяти, а потом легким движением, словно вечерний ветер,  накинула его на себя.

— Спасибо, — сказала она, а Леви непроизвольно вернул на нее свой взгляд.