«А вот и Джонни!»
Стивен Кинг.
Из книги «Сияние».

– Ну, Бобби, – ухмыльнулся Эдгар, будто общался не с сыном, а с надоедливым журналюгой, – как прошла твоя ночь? Вижу, призрак тебя не съел.

Рэйчел виновато взглянула на сына, равнодушно тыкающего вилкой приготовленные ею оладьи. Завтрак был напряженным, все оказалось хуже, чем она думала. Эдгар не первый раз брал ее силой, но первый раз с ущербом для ребенка. С мужем происходило что-то странное, он вел себя с семьей с каждым днем все более потребительски и пренебрежительно. Возможно, она просто не хотела замечать подобного отношения в городе, но здесь было достаточно времени для анализа ситуации. А последствия грубости Эдгара весомым отпечатком отражались на Бобби. Мальчик стал более тихим и замкнутым.

– Не молчи, – наморщился Эдгар. – Отвечай, когда родители задают тебе вопросы.

– Эдди...

– Я видел девочку, – тихо произнес Бобби. – Из шкафа.

– Вот как? И чего же она хотела?

Эдгар откинулся на спинку стула, в одной руке держа вилку, во второй – столовый нож, который сжимал все сильнее и сильнее от раздражения.

– Поиграть.

– Поиграть, – повторил он. – Ты слышала, Рэйчел? Девочка из шкафа хотела поиграть. Значит, нам нечего бояться, Бобби? Этот призрак... добродушный?

Бобби обреченно посмотрел на Рэйчел в поиске поддержки, но она не могла ее дать. После вчерашней ночи она чувствовала себя разбито. И хоть Рэйчел понимала, что сыну пришлось в разы хуже – он мог получить психическое расстройство, благодаря Эдгару, перестать разговаривать, как тот мальчик в рассказе Миранды, сорвать голос от криков – она решила, что лучше промолчать.

– Девочка из шкафа не умеет разговаривать, но...

– Но? – требовательно спросил мужчина.

– Ей не понравилось, что мы закрывали шкаф.

Эдгар тяжело вздохнул, а затем принялся вновь нарезать и поглощать пищу, не переставая буравить взглядом Бобби. Рэйчел вдруг вспомнился фильм «Сияние» Стэнли Кубрика снятый по одноименному роману Стивена Кинга. Женщина поежилась от пробежавшей по спине дрожи. Но нет, не может же в жизни быть такой чертовщины...

– Эдди... – начала она, вспомнив, что герой кинокартины «Сияние» вместо романа писал какую-то безумную фразу, повторяющуюся из строчки в строчку, – а ты не мог бы мне показать свою новеллу?

– Зачем? Ты никогда не читала то, что я пишу. Предпочитаю муки страданий от любви, а не расчлененки, – изобразив жену, тонко пропищал Эдгар. – Это твои слова.

– Да, верно... Но сейчас мне хочется взглянуть на текст. Атмосфера располагает.

Эдгар безразлично пожал плечами, но согласно кивнул. Позже он действительно дал ей ознакомиться с написанным и хоть роман получался довольно жутким, он все же был романом и уже достаточно плотным. Муж писал. Но в голове Рэйчел навязчиво крутилась фраза Джека Торренса: «All work and no play makes Jack a dull boy»*, а заявление сына о девочке из шкафа заставило оголиться нервные окончания. Как ей пережить этот злосчастный месяц?!

***

К вечеру погода начала так стремительно портиться, что следом за ней и настроение Рэйчел изменилось. Оно с самого утра было не ахти, а теперь и вовсе почернело, погрузнело, как громовые тучи перед ливнем.

– Бобби, милый, пообещай мне, что больше не станешь рассказывать отцу небылицы про девочку из шкафа. Не стоит его сердить.

– Но он ведь меня сам спросил.

– Это не значит, что нужно было говорить ему... такие вещи.

– Мне надо было соврать?

Мальчик спокойно надел пижаму и устроился в кровати. Похоже, сегодня он не собирался капризничать. Рэйчел в очередной раз подумала о «расшатанной детской психике» как сказала Миранда в закусочной Пита и покачала головой.

– Послушай, –  начала она, думая, как лучше объяснить сыну ситуацию, – то, что тебе кажется, что ты видел, не значит, что это было на самом деле... Так сказывается стресс, понимаешь?

– Что такое стресс? – нахмурился тот.

– Это такое состояние твоего организма, когда он пугается или когда ему больно. Вчера тебе пришлось остаться одному на всю ночь, из-за страха ты придумал девочку из шкафа. Наверное, это произошло, потому что тебе был необходим друг.

– Но я ничего не придумывал. И эта девочка... она не умеет дружить. Я ее боюсь!

Рэйчел машинально взглянула на дверцы платяного шкафа. Ей невыносимо захотелось открыть их и проверить, есть ли там кто. Но она не могла. Это значило бы, что она верит в призраков, что она тоже подверглась истерии, как Бобби.

– Ты не задвинул двери стулом. Если боишься, сделай это.

– Ей не нравится, когда я так делаю.

– Тогда это сделаю я.

– Нет!

Бобби соскочил с кровати и подбежал к шкафу, растопырив руки в стороны и загораживая собой его. Рэйчел вздрогнула от неожиданности.

– Не делай этого! Ты разозлишь ее!

– Бобби, – в горле женщины застрял ком, – что ты... Успокойся, милый. Все будет хорошо.

– Уйди! – завопил Бобби и следом за его возгласом грянул гром. Рэйчел схватилась за сердце от страха. – Уйди! Не трогай!

Рэйчел смотрела на сына, находясь в ступоре, и не узнавала его. Еще никогда он не кричал на нее. Бобби уперся руками в ее бедра и принялся выталкивать мать из комнаты. Когда у него это получилось, мальчик захлопнул дверь перед ее носом. Рэйчел осталась стоять в коридоре в ужасе от того, что произошло.

***

Страх перед сумасшествием сына переборол страх перед супругом. Рэйчел спустилась на второй этаж, подошла к Эдгару, пишущему очередную главу романа, выхватила из его рук стакан с бурбоном и осушила одним глотком.

– Рэйчел? Какого...

– Не сейчас, Эдди! – гневно бросила она, с усилием ставя стакан на журнальный столик, отчего лед из него чуть не выпрыгнул наружу. – Не видишь, что я в бешенстве?

– Вижу, – наморщился тот, убирая ноутбук в сторону. Мужчина поднялся с места, забрал стакан и плеснул в него новую порцию алкоголя. Сделал  глоток. – И чем же вызвано твое состояние? Дай угадаю, – он ухмыльнулся, не дав вставить ей и слова, – снова Бобби?

– Это твоя вина! – крикнула Рэйчел. – Ты виноват, что он ведет себя так!

– Что он натворил в этот раз?

– Накричал на меня, – ахнула она, теперь уже всецело осознавая это. – А затем вытолкнул из комнаты, будто я ему враг.

– Враг? Ты утрируешь, дорогая, мальчику просто необходимо побыть одному.

– Он ведет себя странно, Эдди! Ты поступаешь с ним не как отец.

– А как кто?! – повышая голос, в ответ закричал тот. – Я пытаюсь закалить в нем характер! Чтобы он мог справляться с реалиями этого мира!

– Ему всего семь!

– Он мужчина!

Новый раскат грома заставил обоих замолчать, а следом за этим со второго этажа раздался шум. Что-то загромыхало, покатилось, затем послышался звук бьющегося стекла. Эдгар и Рэйчел бросились наверх.

– Чтоб его! – пыхтел Эдгар, поднимаясь по ступенькам. – Что теперь решил учудить этот невыносимый ребенок? Бобби?!

Влетев в комнату сына, Эдгар замер в проеме. Рэйчел, выглянув из-за его спины, увидела шокирующую картину: постельные принадлежности перевернуты, прикроватная тумба разбита чем-то тяжелым, на полу всюду осколки.

– Бобби! – воскликнула она и первым делом бросилась к платяному гиганту.

Внутренности шкафа встретили ее холодной, пугающей пустотой. За открытым окном снова громыхнуло, послышался стук по крыше, начался ливень.

– Бобби! – снова закричала Рэйчел, почти полностью высовываясь в окно, но сына нигде не было видно.

*All work and no play makes Jack a dull boy (в пер. с англ. «Вся работа и отсутствие развлечений делают Джека скучным мальчиком») – одна бессмысленная фраза, повторённая множество раз на каждой отпечатанной странице романа, который писал Джек Торренс в фильме «Сияние» 1980 года. Переведена в фильме, как «Одна работа, никакого безделья, бедняга Джек не знает веселья».

Иллюстрация (как и обложка сборника) от прекрасной Ками (@kaminarynyan - Инстаграм)