Эл нашёл то самое недостроенное здание, откуда Кевин должен был устранить свою цель. Не то чтобы Эл знал это наверняка, просто по близости не нашлось ничего иного, подходящего для использования снайперской винтовки. Он поднялся на последний этаж, не задумываясь о последствиях, к которым может привести эта долгожданная встреча. Кевин с лёгкостью способен убежать, дабы не встревать в лишнюю перепалку, и тогда он уже точно поведает Алави о чудесном мальчике, если, конечно, уже не поведал. Также Кевину под силу убить Эла (хоть это и возможно в самом маленьком проценте крохотной вероятности), такой вариант тоже имел место быть.

Эл чувствовал себя странно. Он и обычно не особо нервничал перед какой-нибудь очередной разборкой, но сейчас его чересчур безмятежное состояние могло пойти ему далеко не во благо. Порой, адреналин хорошо стимулировал настрой, повышал физические навыки, да и вообще неплохо влиял на благополучный результат. Сейчас же на его помощь рассчитывать было бессмысленно.

Минуя широкий дверной проем, Эл увидел сидящего на голом бетоне Кевина. Он находился к нему спиной и безмятежно протирал оптический прицел снайперской винтовки.

— Пришёл, значит, — процедил Кевин, отложив оружие в сторону и поднимаясь на ноги.

— Ты ждал меня? Как мило. — Эл сделал пару шагов вперёд, устремив презрительный взор на блондина.

— Ну, я не был уверен, что у тебя хватит мозгов найти меня. — Только сейчас Кевин соизволил повернуться к Элу лицом. — Так зачем ты почтил меня своим присутствием? Только не говори, что причина тому тот мальчишка.

— Это далеко не главная причина, — покачал головой Эл. — Скорее важнее то, что я нашёл настоящего предателя.

— О чем это ты?

— Об убийце нашего босса, — коротко ответил Эл.

Кевин недоверчиво прищурился и, сделав вид, будто совсем не понимает, к чему все это идёт, сказал:

— Я-то думал, тебя волнует тот пацан. Спросишь хоть, рассказал я Алави о нем или нет. А ты все ворошишь прошлое, пытаешься докопаться до истины, — со смешком произнёс он. — И так что там с этим убийцей?

— Ну ты, конечно, редкостный ублюдок, — спокойным голосом произнёс Эл. — Мог бы уже признаться и принять свою жалкую участь мерзкой шавки Алави.

Эл вложил в эти слова весомую долю ненависти и едкости, на что Кевин не ответил должным образом — он решил выдержать паузу, обдумать услышанное. На его лице скользнула короткая ухмылка, и устранитель без опаски произнёс:

— Ладно, ладно. Лишний раз доказывает, что тот ребёнок не совсем обычен — и как же он это выяснил? В магическом шаре увидел? Или там что-то поинтереснее?

— Для тебя это уже не имеет никакого значения.

Эл скрыл одну руку под правой частью чёрной тактической куртки и отшвырнул в строну множество мелких метательных ножиков, а потом сделал тоже самое с другой стороны. После он вынул пистолет из нагрудной кобуры и, ожидающе глядя на на Кевина, откинул оружие к проходу. Он рассчитывал, что каждый устранитель по-своему чтит принятые порядки и устои, так что даже такой выродок, как Кевин, обязан был играть по правилам. Чего-чего, а его верности своему делу можно позавидовать. И в самом деле, несмотря на свою неприятную скользкость, он проделал тот же самый обряд по избавлению от смертельно опасных безделушек: отстегнул пояс, где хранились дротики с самими различными ядовитыми веществами, и отложил пистолет к снайперской винтовке. Каждый из устранителей понимал: это может быть их последний бой, и каждый, в свою очередь, свято надеялся, что смерть снова обойдёт его стороной.

По обыкновению Кевин напал первым — именно он почему-то всегда начинал любую драку, даже если особого повода для этого не имелось. Что ж, зато сейчас его пыл полностью оправдывался, он собирался защищать не только дорогого себя, но ещё и Алави, которому по-странному был верен. Ведь их коварные и грязные дела всплыли на поверхность — какая досада, теперь придётся за это расплачиваться.

Кевин собирался повалить Эла на пол — успешность этого действа дала бы большую привилегию, однако с этой затеей ничего не вышло. Эл сиганул в сторону, попутно пытаясь ударить своего давнего недруга ногой, но это, к сожалению, не увенчалось ничем хорошим. Кевин словно предвидел этот манёвр и со всей своей силы ударил парня кулаком в живот, тот согнулся пополам и на короткое мгновение присел на одно колено.

— Не думай, что ты лучше меня, — фыркнул Кевин, медленно расхаживая вокруг Эла. — Ты ничуть не изменился, такая же примитивная тактика боя — сплошной отстой. И как ты умудрился прожить так долго?

— Это моя-то тактика отстой? — усмехнулся Эл и сразу же скользнул ногами по полу, обхватывая ими Кевина и буквально роняя его на холодный и твёрдый бетон.

Отличный приём, всегда выходит на ура. Особенно, если противник занят словесным унижением своего оппонента и совсем не ждёт чего-то подобного.

Эл не стал его удерживать, показывая свой несерьёзный настрой по отношению к устранителю, и Кевин, оскалив зубы, сделал кувырок назад, оттолкнулся руками и тут же принял вертикальное положение.

— Мы что, собрались тут, чтобы друг другу незаурядные приёмы демонстрировать? — раздраженно спросил блондин.

— А куда нам спешить? Раз ты не злорадствуешь, значит, Алави ещё не в курсе о мальчишке. Потому моя злость как-то поубавилась, не очень-то горделиво убивать простую марионетку. То ли дело кукловод, правда, до него добраться будет не так просто.

— Смотрю, кто-то возомнил себя папашей, — неприязненно проговорил Кевин, игнорируя слова открытого унижения в свой адрес. — Какая тебе вообще разница, что с ним будет?

— Меня больше волнует, зачем Алави попросил тебя убить Диггли Доннели, — перевёл тему Эл.

Кевин задумчиво почесал над бровью.

— Уверен, у него есть свои резоны. Мне откуда знать?

— То есть ты не знаешь?

— Я лишь выполнил его просьбу и не имел возможности возразить на этот счёт. Уж ты должен понимать. И все же я верен Алави, и его нежелание посвящать меня в подробности — это лишь вопрос времени. Вот притащу ему мальчишку — будь уверен, я его найду, — и Алави убедится в моей надежности. А то что-то ему таких детей ещё никто в подарок не вручал, надо же иногда радовать нашего командира.

— Это вряд ли, — серьёзно сказал Эл.

Увидев удобный момент, он вскочил и схватил Кевина за руку, небрежно отшвыривая его вперёд и проворно заступая назад. Скорость — это то, чего у него было не отнять, она не раз выручала Эла в трудных ситуациях. Порой, он оставался жив только потому, что оказывался быстрее своих врагов. И даже сейчас эта чрезвычайная ловкость сыграла ключевую роль. Не отпуская запястье Кевина, Эл резким движением загнул его руку так, что сейчас она беспомощно прижалась к спине своего хозяина, а потом с усилием вывернул её к верху, повреждая таким образом плечевой сустав. После тихого хруста последовал пронзительный вопль, эхом раздавшийся по пустующему помещению. Эл ототкнул парня к стене, и сам приблизился к сумке Кевина, где он оставил своё оружие.

— Ты проиграл, с одной рукой ты беспомощен, — вынес итог Эл и поднял пистолет, наводя его на устранителя.

Кевин улыбнулся и издал несколько не к месту ликующих смешков.

— Но и ты тоже не выиграл, — леденящим голосом произнёс блондин.

Эл вдруг ощутил покалывание и онемение в правом бедре, его глаза расширились от ужаса. Он увидел на своей ноге торчащий тонкий дротик, который, судя по всему, находился там достаточно давно. Кевин умудрился выполнить свою подлую затею, и Эл обратил на это внимание только сейчас.

— Батрахотоксин, — продолжая улыбаться, пояснил Кевин. — Не волнуйся, ты даже не заметишь, как умрешь.

— Ублюдок! — с искренней злостью заорал Эл и судорожно нажал на курок, пока он ещё мог контролировать свои действия.

Он с первой пули попал в голову Кевина, но сделал ещё три яростных выстрела ему в грудь. Чертов Кевин укатился прямиком в Ад, и по печальному стечению обстоятельств Эл совсем скоро отправится за ним. Пусть он разбирался далеко не во всех разновидностях ядов, именно об этом он знал одну самую главную вещь — батрахотоксин его убьёт. Противоядия нет, а даже если оно и было, то на его поиск не хватило бы времени. Эл не успел вкусить страх подступающей смерти, его отвлекла резкая боль в сердце, от невыносимости которой он упал на пол и вдавил ладонь в грудь, будто-то бы подобный жест мог облегчить ему страдания. Перед глазами стали мелькать тёмные промежутки, сознание на миг терялось где-то в неизвестности. Вот и всё, конец. Совсем не такой, каким Эл его представлял. Он издавна возлагал надежду на то, что умрет не так убого, но обычно жизнь всегда любила поступать наперекор задуманному, не забывая безжалостно вытереть ноги о разбитые мечты.

Грудная клетка Эла чуть ли не трещала из-за безумно колотящегося об неё сердца, он стал чаще дышать, нехватка воздуха обжигала его лёгкие. Для него время в этом мире стремительно убывало. Несмотря на всю плачевность ситуации и полную её безвыходность, Эл не ощущал ни гнева, ни грусти, ни каких-либо других чувств, соответствующих его унылому положению. Словно так и должно было быть, он не мог этого изменить — никто бы не смог, даже Лиам. Мимоходом прошмыгнула мысль: а все ли перед смертью считают именно так? Где же внутренние возгласы о жестокой несправедливости, о слишком юном возрасте и неготовности принять свою скверную участь? Элу ничего из этого не пришло на ум, он лежал на пронизывающе-холодном бетоне и желал только одного: чтобы эта немыслимая боль наконец утихла. Его все ещё острый слух уловил отголоски топота с лестничной площадки, кто-то стремительно бежал к нему. Но сознание Эла уже не анализировало вероятные возможности, не пыталось заранее предположить, кто бы это мог оказаться. Ему уже было все равно. Связь с реальность потихоньку ускользала.

В пустующее помещение ввалился Ронан, опираясь рукой о край прохода и хватая ртом как можно больше воздуха. Он увидел своего лежащего на полу друга и, не обращая внимание на сильное изнеможение, ринулся к нему. Из-за возникшего затора на дороге, Ронану пришлось бросить свою машину неподалёку и бежать сюда на своих двоих с безумной скоростью — хорошо хоть физическая подготовка не подвела. Правда, какая уже разница, ведь он все равно не успел вовремя. Сначала парень не понял, почему Эл не открывает глаза и так тяжело дышит без видимых повреждений на своём теле. Ещё до того, как Ронан увидел валяющийся рядом стальной дротик, он догадался — дело в яде.

— О-о, нет... нет... — проскулил он, осознавая свою неспособность помочь лучшему другу.

Ронан упал на колени и опустил ладонь на плечо Эла, думая, что сможет достучаться до него, пусть и с прискорбием понимал: это если и выйдет, то ненадолго.

— Эл, ты слышишь меня? — тихо произнёс он, стиснув зубы. — Ты же сказал мне, что пойдёшь сюда не один...

Вчера Эл сообщил ему о своих планах, мол, Кевина нужно убить по вежливой просьбе Дезмонда. Когда Ронан предложил свою помощь, Эл твёрдо заверил его о том, что их босс уже решил эту проблему, потому волноваться не о чем. Почему-то Ронан наивно и слепо поверил в это, и узрел одну кошмарную вещь только сейчас. Дезмонд не сумел бы безо веских причин натравить кого-либо на устранителя, да ещё и на самого Кевина, — никто бы не решился связываться с ним. А вот если бы он убил Эла, тогда этот вопрос решился бы самим собой. Такой план очень даже в стиле Дезмонда, хотя обычно свои козни он проворачивал со своими врагами. Можно подумать, босс ирландской мафии пребывал в полной уверенности, что Эл стопроцентно одолеет Кевина, и в таком случае все закончится настоящим хэппи-эндом. Все стало очевидно: Дезмонд не побоялся пустить Эла в расход. Этого человека не остановили ни Эллисон, его родная сестра, ни та боль, которую он ей причинит своей преисполненной зла идеей. Ронан закрыл глаза и опустил голову. Ну а чего он, собственно, ожидал? Ему не стоило забывать, в каком жестоком мире он находился и в каких низких кругах вертелся. Позиция Эла была ясна ему как собственная бестолковость. Он прекрасно оценивал весь риск, но не собирался никого подставлять под удар, ибо его совесть ни за что бы ему этого не простила. Именно Эл привёл мальчика с чудесной способностью, именно он подвёл все к этому дню. Ронан отлично его понимал, ему не нужны были лишние объяснения.

Эл продолжал глубоко и громко дышать, его организм боролся с ядом и не собирался сдаваться до последнего. Он с трудом открыл глаза и перевёл взгляд на друга.

— Я ничуть не сожалею, — хрипло прошептал Эл.

И вновь с лестничной площадки раздались гулкие шаги, но на них никто не отреагировал. Ронан, пребывая в шоке, пытался найти нужные слова. Не для Эла, для себя. Он не представлял, как будет жить дальше, в его душе творился полнейший хаус. Что же делать? Его друг умирает! Что он вообще может сделать?! Через несколько мгновений Ронан собрался, сейчас не время паниковать. Боковым зрением он заметил возникшего в проходе мальчика, который остолбенел от увиденного и со взглядом, полным лютой трагедии, дрожащим голосом произнёс:

— Это моя вина.