Море не действовало на него успокаивающим эффектом. Джею вообще мало нравилась вода, хотя она любила его большой безответной любовью: он отлично плавал, знал обо всех обитателях, опасностях и дарах, но видеть море не хотел. Оно сравни родственнице, что принесла детскую травму, забылась в блоке воспоминаний и вот опять вернулась триггером. Конечно, винить природу никто не собирался, да и проблема была не в волнах с теплым берегом, а в том, что он снова здесь, дома.

Утренний спор с учителем Ли закончился ничем, да и чем все могло закончиться, если они перешли на повышенные тона, не желая уступать. Потом прошел день немого молчания, еще один и еще. Солнце сменял ливень, тяжелый воздух забивался в легкие. Дышать с непривычки тяжеловато. Джей совсем позабыл, каково это жить в подобных условиях, и как был бы рад не вспоминать.

Он затянулся сигаретой и потер шею сзади, выпустив кольца дыма в воздух.

Утро выдалось солнечным, по ощущениям температура приближалась к тридцати градусам. Загоревшая кожа немного взмокла, отросшие волосы охладиться не помогали. Лоб покрыла испарина.

– Снова куришь? – послышалось сзади.

Мия подошла ближе и положила руки на его широкие плечи, прижавшись грудью к крепкой спине. Она прильнула подбородком на ладонь и как-то по-щенячьи искоса поглядела на парня.

– Последняя. Закончились, – он криво улыбнулся.

Мия чмокнула его в разгоряченную от солнца шею и тут же спрятала лицо в ее сгибе.

– И что это было?

– Не понравилось?

Джей оставил ее без ответа, он выбросил окурок и наконец развернулся к ней лицом. Притянул за талию, которая стала только тоньше от скудного питания, подался вперед, поцеловал пухлые губы.

– Понравилось. Ты вкусная.

– А ты не особо-то, – поморщилась она, распробовав горький вкус табака.

Джей прищурился.

Девушка кокетливо опустила ресницы, уставившись куда-то под ноги. Широкая ладонь на ее талии сжалась сильнее, в темных радужках полыхнула искра. Джей, как завороженный, смотрел на Харрис, размышляя о том, как стоить поступить. Внутри боролись противоположные желания, где-то совестливые, где-то – почти животные. Ему бы хотелось овладеть ею прямо здесь и сейчас, ублажить, вознести, заставить стонать от удовольствия, умоляя не останавливаться.

Желания сыграли злую шутку с парнем: во рту пересохло, внизу стало тесно, терпение на ноль. Будь они сейчас в более приватной обстановке, он бы за себя уже не ручался. Так что это даже хорошо, что они на виду. Наверное...

Мия запрокинула голову. Янтарные хитрющие глаза, казалось, настроились на ту же волну флирта. Сложно было прочесть по взгляду, но сигналы говорили только о том, что Харрис совсем не против продолжения, а то, как она ластилась и все ближе прижималась, только подтверждало догадки.

– Ты меня сейчас ставишь в неудобное положение.

– Это какое? – тупые вопросы ей не шли, но ситуация располагала.

– Ты же умная, – прошептал он. – Биология у вас точно была, да и секспросвет, думаю, тоже.

– Хочешь узнать, поставили ли мне пятерку?

– Не знаю насчет пятерок, но кое-что уже стоит. Продолжишь тереться об меня – и сбежать уже не получится, – он наклонился к ее уху и нежно шепнул: – То, что было на кухне теплохода, покажется шалостью.

Ее тело ощутимо дрогнуло.

Он выпрямился и ослабил хватку. Игривое настроение уступило более спокойному.

– На будущее: если ничего не хочешь, лучше не флиртуй так откровенно, Бэмби. Я же не железный.

– Я не умею флиртовать, – вполне уверенно ответила она. – По этой части не была сильна никогда. Обычно я та самая бледная, серая незаметная мышь. Сказала бы «некрасивая подружка», но не любительница ярлыков.

– А со зрением у тебя как?

– Намекаешь, что у меня толпы поклонников, но я этого не замечала? Саманта тоже так говорила, только она была моей подругой и что еще она могла сказать.

– Такое ощущение, что ты добиваешься, чтобы я согласился.

– А что насчет тебя? – она резко сменила тему, явно желая сместить центр внимания со своих переживаний. – Сколько поклонниц тебя окружали?

Он хмыкнул с толикой безнадеги.

– Будем говорить о бывших?

– Ну, мне нужно узнать все риски перед тем, как поставлю тебя в неудобное положение еще раз, – щеки ее вспыхнули.

– Ты из тех прогрессивных девчонок, что просят справку и заботятся о составе презерватива?

– Я бы сказала, любящая себя, свое здоровье и отсутствие проблем.

– В таком случае могу заверить: у меня уже давно никого не было. Поэтому, считай, я почти девственник.

Джей прижал Мию к груди и поцеловал в макушку.

– Ты такой неисправимый, – пробубнила она.

– Я знаю, что для тебя все по-другому, – Джей прошептал ей на ухо очень серьезным тоном. – Не думай, что я не услышал тебя в ту ночь. У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь.

*****

Проходя мимо Руби, Джей украдкой услышал, как та зовет учителя по имени. Кажется, Ли не растерял чувства юмора. Иронию значения парень оценил.

Казалось, так может продолжаться вечно: обиды, молчание, умиротворение и опять по новой. Прятаться на побережье стало вечерним ритуалом: растворяться в рефлексии в полном одиночестве, а потом делать вид, что все не так плохо, пытаясь кое-как улыбаться Мие.

Джей скользнул глазами по зеленым растениям вдали, словно пытаясь там заблудиться, прячась от всех разъедающих мозг мыслей. Но побег не удался – его нагнал Ли. Он бесшумно приблизился и поравнялся с Джеем.

В воздухе витал тонкий запах озона, предостерегающий о приближающемся дожде. Далеко над морем упали первые редкие тяжелые капли. Хотелось, чтобы стена дождя прямо сейчас обрушилась, заполнив собой безмолвие.

Наконец Джей заговорил:

– Я ненавижу вас, учитель, и так нуждаюсь в вас, что схожу с ума.

– Джеминг.

– Вы были для меня всем, вы были для меня отцом, единственным светлым пятном в том доме. Я считал, вы на моей стороне, что вы любите меня, но вы... – он не знал, куда себя деть. В момент все стало неудобным, руки, ноги, шея зачесалась.

– Все было сложнее...

– Да, – хмыкнул он. – Всегда это «сложно», «трудно», «непросто». Только знаете, что в череде чертовых оправданий собственной шкуры вы забылись, «просто» никогда и не бывает. Никому и нигде. Всегда есть нечто мешающее, а остальное – выбор человека. Вы выбрали моего отца...

– Я не выбирал господина Вана, я выбрал долг, в этом была разница. Быть человеком чести – сложно. Джеминг, вы больше не ребенок, чтобы не суметь меня понять, – вена на его лбу набухла.

– Мне больно. Я не желаю понимать, почему работа, долг перед контрактом важнее меня.

– Я посвятил вас в тайну вашей мамы, хотя не должен был этого делать. Ради вас мне пришлось оступиться. Но вам этого мало... Джеминг, вы хотите, чтобы вас любили абсолютно, как родитель дитя, слепо и всепрощающе, но сами вы дать в ответ мне это не способны. Мои жертвы не были оценены младшим господином по достоинству, и все же я не смел ничего требовать взамен. Я оставался в доме ради вас много-много лет, соглашался, мирился и терпел многое. Будьте милостивей в своем эгоизме.

Эгоизме? Разве они все не виноваты, разве они не уничтожили его без остатка в тот горестный день, когда лавина правды похоронила его под собой.

– Наверное, я был слишком наивен, – с притворным сожалением ответил Джей. – Глупый ребенок, желающий любви. Простите, я ошибался, я не вправе требовать чего-то от наемного персонала.

– Джеминг! Поймите, прошлое остается в прошлом. То, какой вы сейчас, уже не изменится. Ни у кого нет возможности обратить время вспять, дабы исправить ошибки или же подход к вашему воспитанию. Мы не можем воскресить вашу мать, не можем предотвратить аварию, в которой погиб Бао. Сейчас и сегодня мы стоим здесь, мы те, кто мы есть, и ваши терзания и обиды ни к чему не приведут. Отпустите то, что сможете отпустить, а остальное забудьте. Как бы вы ни глядели на ситуацию, моя единственная вина в том, что я впустил вас в свое сердце.

Джей кинул неоднозначный взгляд на учителя, но тут же отвернулся, не желая поддаваться эмоциям. В горле сдавило, прихватывая и отпуская стягивающими спазмами. Продолжать разговор становилось практически невыносимым. Если бы он помнил, как плакать, то расплакался бы.

С детства юный Джеминг Ван был крепко накрепко привязан к своему учителю. Он был героем, наказанием, примером. Ли заменил ему всех. Джей никогда не предполагал, что его учитель может что-то скрывать от него, быть хоть на толику таким же плохим, как старший господин.

Но сейчас слова Ли заставили притормозить. Джей действительно никогда не задумывался, какой опасности подвергает учителя, и каково это оступиться в доме, в котором нельзя ошибаться.

– Когда... когда я сбежал пять лет назад, что произошло? Он узнал, что это вы причина?

– У господина не было прямых доказательств, но он, безусловно, все понимал. Его расстроило куда больше, что рычаг давления, так хорошо работающий на ваше подчинение, оказался бесполезным. Юный господин возненавидел меня, и телесные наказания, причинённые мне, больше не имели значения. Вы стали недосягаемы, – мужчина прочистил горло, будто беря паузу перед более неприятными выводами. – Но теперь появилась мисс Харрис, и все изменилось.

Юншен любил мнить себя королевской особой, а потому «мальчик для битья» стал его лучшей манипуляцией против сына, которая грозилась перекочевать в «девочку для битья». Чего Джей не мог позволить ни при каких обстоятельствах.

– Здесь больше нельзя оставаться. Каждый день в страхе, что он заявится сюда и что-нибудь натворит. Причинит вред ей.

– Он ищет способ расположить вас к себе, поэтому захочет ультиматум.

– Либо я остаюсь и занимаюсь его грязными делишками, либо Мие не поздоровится? – глаза Джея были пустыми, а улыбка скорбной. Такая очевидная истина, слетевшая с его губ, была понятна любому. – Если ситуация того потребует, мне придется повиноваться, но пока есть шанс – буду бороться. Я не хочу связываться с его мерзким бизнесом. Этот ублюдок просто гребаный отброс!

– Вы другой, Джеминг. И неважно, узнали бы вы правду о матери или же нет, в конечном счете все бы закончилось именно так.

– Да, не каждому ребенку на шестнадцать лет дарят чертову империю по продаже рабов, – глаза его остекленели. – Как минимум это пугает.

Шесть лет назад жизнь, которая никогда не казалась легкой, обременилась сильней. Джеминг не любил отца, но тогда он не знал, что найдется еще один повод, который укрепит его ненависть. Весь этот фарс, подготовка, изоляция от друзей с постоянным науськиванием превосходства над другими вели к полному посвящению семейных дел. Юншен занимался переправкой нелегальных мигрантов для бесплатного рабочего труда в более развитые страны. И это было только чертовой вершиной айсберга. Детский труд, женский труд, проституция. Люди, как мясо, шли в разные точки континентов по специализированным заказам ублюдков.

В день шестнадцатилетия Джея притащили в подвал где за секретной дверью пряталась вся черная документация. Увиденное повергло юношу в шок. Еще тогда услышав об этом впервые и узнав о желании отца передать однажды все бразды правления ему, парень испугался. Он не мог участвовать в подобном и никогда бы не смог. Поэтому учитель Ли был прав, так или иначе побег был неизбежен.

– Учитель, если вам снова придется выбирать, то на какую сторону перейдете на этот раз?

– Задайте вопрос иначе.

– Иначе? – парень прикусил щеку, прокручивая у себя в голове сказанное. – Вы поможете мне, если я буду нуждаться?

– Без сомнений. 

P.S Подписывайтесь на мой аккаунт♥. Не жалейте звёздочки и комментарии для истории ♡ Это поможет мне удерживать книгу в топе, продвигать новые истории и вдохновляться на продолжение. ♥Спасибо, что вы со мной♥