Эта находка дала нам первую реальную зацепку. К сожалению, сыграв нам на руку, она пошла против Статлера, которого никто из нас вовсе не хотел сажать в тюрьму.

Прибрав ее поближе к себе, я напомнил Максу, что нужно ехать домой. Иногда бывали случаи, когда мой напарник настолько увлекался или просто хотел закончить с расследованием поскорее, что забывал про сон. Правда, за то время, что мы работали с ним вместе, подобное случалось всего два или, может быть, три раза. В эти моменты он буквально жил на работе, пополняя монетами кофейный автомат, при этом, естественно, не забывая про еду. И именно этому я всегда поражался больше всего. Съедая порцию двух людей, он никогда не полнел, продолжая оставаться в прекрасной физической форме и своем едином весе, который отклонялся максимум на сотню грамм.

Стоило мне обнаружить браслет, как друг внезапно оживился. Было видно, что он напрочь забыл о том, что всего двадцать минут назад собирался обследовать это место и после отправиться на заслуженный после долгой ночи отдых.

— Макс, поехали по домам. Нам с тобой еще ночью дежурить, — сказал я, когда мы возвращались обратно по переходу, а Уилкинз в это время делился со мной своими предположениями по поводу Статлера.

— Да, я помню, — отозвался он, после моего напоминания. – Сейчас поедем. Я тебя подвезу.

Не прошло и часа после этого разговора, как машина напарника остановилась возле моего дома. Попрощавшись с ним около пяти часов вечера и договорившись вновь встретиться в десять вечера у меня, я направился к двери.

Несмотря на достаточно раннее время, на улице уже смеркалось. Казалось, еще чуть-чуть и на город опустится вечерняя тьма.

Едва я успел войти, как на меня тут же набросилась Нора.

— Рекс, неужели так сложно дать знать, что с тобой все хорошо?! – кричала она, делая ударение на каждом слове. – Почему я должна узнавать о состоянии собственного мужа через невесту его напарника?

— Потому что нужно хоть иногда включать голову и думать о том, что у меня мог разрядиться телефон! – прикрикнул я на нее в ответ.

— Тогда почему же ты не женился на своей работе?!

— Предлагаешь мне бросить все и двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, четыре с половиной недели в месяце, двенадцать месяцев в году сидеть подле тебя и сосать лапу, потому что денег на продукты не будет?!

— Нет, конечно! – возмущенно сказала она, сбавляя тон. – Но надо думать хоть немного обо мне. В конце концов, я беременна, и когда мне больше всего нужна твоя поддержка, ты пропадаешь на работе!

— Конечно, мне ведь нравится сутками оттуда не выходить! — выкрикнул я, вложив в эту фразу весь сарказм, на который только был способен. – Мне ведь нравится не видеть свою жену, пропадая на работе сейчас ради того, чтобы потом можно было уйти в заслуженный отпуск, чтобы помогать ей с ребенком! Мне нравится в ущерб здоровью своего колена, чуть ли не сутки проводить на ногах и по двое суток не спать, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась! Чтобы можно было позволять обслуживание такого дома, двух машин, радовать тебя шопингами и дорогими подарками, оплачивать наши дорогие страховки, которые покрывают все, что только может понадобиться из медицинского обслуживания! – крикнул я, яростно жестикулируя руками.

— Прости, — виновато понурив голову, произнесла Нора. – Я, наверное, погорячилась. Эти перепады настроения меня когда-нибудь доконают.

— Рад, что ты это понимаешь, — мрачно отозвался я.

— Ты вечером будешь дома? – спокойно поинтересовалась она.

— Нет. У нас ночное дежурство в больнице. Пока не найдем убийцу, я дома буду только спать, — ответил я, начиная медленно продвигаться к лестнице.

— Ты, должно быть, голоден, — констатируя очевидный факт, сказала жена.

— Спасибо, на сегодня я уже сыт скандалами и сейчас хочу только спать. В девять меня разбуди. – Не дожидаясь ее ответа. Я поднялся по лестнице на второй этаж и направился прямо в спальню, по пути сбрасывая одежду.

Едва оказавшись в постели, я отключился и проснулся, когда часы показывали без десяти минут девять от того, что, запутавшись ногами в одеяле, упал с кровати.

Ровно в десять часов вечера и ни минутой позже с улицы раздался автомобильный сигнал. На подъездной дорожке к моему дому, на месте, где всегда стояла моя машина, был припаркован черный «форд» Макса. Мой же автомобиль со вчерашнего утра находился на служебной парковке возле участка.

Пусть мне не удалось выспаться, но я все равно чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы продержаться еще одну ночь без сна. Кроме того, отличный ужин, приготовленный Норой, добавлял мне энергии.

— Судя по твоему лицу, дома тебя встретили не совсем радушно, — произнес напарник, когда я занял пассажирское сидение.

— Есть немного, — отозвался я. – Не успел открыть дверь, как она набросилась на меня и устроила скандал.

— Понятно...

— А тебя как встретили? – поинтересовался я. – Тоже скандал?

— К счастью, нет. Но огорошили меня не меньше.

— Что-то случилось?

— Нет... То есть, да, — замялся друг. – Тереза разбудила меня и позвала ужинать. Я спустился и увидел, что на столе стоят приборы на троих. Я спросил, ждем ли мы еще кого-то, она ответила что да. Я поинтересовался, что за повод и, получив в ответ, что скоро сам узнаю, пошел переодеваться. Примерно минут через пять звонок в дверь. Пока Реза была занята, я пошел открыть. Там была наша соседка. Она протянула мне шкатулку и сказала, что ее попросили передать мне, после чего ушла. Я открыл эту шкатулку, а там записка: «Мама, папа, простите, но еще рано. До встречи через семь месяцев!». А под ней снимок УЗИ и тест на беременность с двумя полосками. Так что теперь пятнадцатое декабря станет новым днем в моем календаре праздников.

— Поздравляю, папаша! – воскликнул я. – Нора не стала так заморачиваться.

— Спасибо, — отозвался он. – А твоя как сообщила?

— Я разве не рассказывал? Она просто подошла ко мне и минут десять допытывалась, какой сегодня день. В итоге потом, когда я сдался, сказала, что скоро у нас будет ребенок, — рассказал он. – А какой срок примерно у Терезы?

— Примерно недель семь.

— В любом случае, это очень круто, — сказал я.

— А я и не отрицаю этого, — отозвался Макс. – Но давай сейчас немного поговорим о деле.

— Хорошо.

— Я позвонил, хотел договориться по поводу того, чтобы приставить к Статлеру нормальную охрану, а не этих санитаров-недотеп, которые просто сидят возле палаты и целый день страдают от безделья.

— В общем, попытался воплотить мое предложение в жизнь, — констатировал я.

— В общем, именно так, — кивнул напарник.

— И что они ответили?

— Сказали, что сегодня это сделать не получится. Завтра, во второй половине дня нам найдут, кого приставить к Джексону, но в эту ночь придется тебе остаться с ним, — разъяснил Уилкинз.

— Мне?

— Да. Тебе он доверяет, а меня будет сторониться.

— Пожалуй, вынужден согласиться.

В предночное время на дорогах Лондона было довольно пусто, что позволяло нам ехать чуть превышая скорость. За счет этого нам удалось сократить время в пути почти в два раза.

Оказавшись на месте, я сразу направился к палате Джексона, в то время как Макс решил поговорить с главным врачом больницы – доктором Джонатаном Кроули, который, несмотря на столь поздний час, все еще оставался здесь.

Я же, оказавшись на месте, не стал заходить в палату, ведь мне тоже хотелось еще кое-что обсудить, прежде чем заступать в свое дежурство.

Спустя десять минут и Макс, и доктор Кроули присоединились ко мне.

— Наши сотрудники сегодня весь день не спускали с него глаз. Пытались, задавая наводящие вопросы, разговорить его, но все без толку, — пояснил док. – В итоге несколько часов назад мы решили провести исследование, в ходе которого выяснилось, что отдел его мозга, который отвечает за краткосрочную память, поврежден. Это означает, что у него может наблюдаться потеря памяти о событиях, которые произошли относительно недавно. Он может вспомнить об этом через несколько дней, лет, а может и десятилетий, но пытаться добиться этого сейчас бесполезно.

— Все понятно, — отозвался я. – Значит сейчас остается только наблюдать.

— Верно, — согласился Кроули.

— Мы все это уже обсудили, — вмешался Макс. – Нам нужно, чтобы палата Джексона была, по возможности, открыта снаружи. Рекс будет в ней возле двери. Если что-то произойдет, он просто выйдет и запрет Джексона.

— Хорошо. В этом плане я полностью полагаюсь на вас.

Проводив Кроули, мы с Максом заняли свои исходные позиции. Он отправился к охраннику в его «будку», чтобы лично наблюдать за ситуацией в коридорах, а я пошел в палату к Джексону.

Первые пятнадцать минут моего пребывания там, я разъяснил Статлеру, почему этой ночью роль его охраны выпала мне и почему он в данный момент времени является нашим первым подозреваемым. После чего Джексон, все еще находясь под действием препаратов, которые ему ввели для проведения исследования, решил отправиться спать.

Как договаривались, каждые полчаса мы с Максом созванивались. Все шло прекрасно, ровно до того момента, как часы пробили три ночи...

В тот самый момент Джексон резко соскочил с кровати и, ударив меня достаточно сильным апперкотом*, от которого я не успел увернуться, выбежал из палаты, оставляя меня одного на полу.

-----

*Апперкот – удар снизу в челюсть.