За фермой никого не оказалось, и мы медленно пошли вдоль единственной улицы. По мере приближения к крайнему дому хутора до нас стал доноситься какой-то скрип.

     – Что это? – насторожился я.

     – Похоже на звук раскачиваемых качелей. Помнишь, во дворе разрушенной хаты стояли? – спросил Перец.

     – Точно. Я уже забыл этот звук. Только сейчас он какой-то нехороший. Зловещий, что ли? – негромко ответил я.

     Когда мы дошли до крайней избы, то увидели сидящего на бревне Сёму. Он сжимал ладонями свою голову, «СВД» лежала в траве неподалёку. Девушки поблизости не было.

     – Сёма, – озираясь по сторонам, позвал я напарника. – Что случилось? Где Настя?

     Парень медленно поднял на меня тяжёлый взгляд - ничего хорошего он не предвещал. У меня по спине пробежал холодок, словно морозный ветер подул.

     – Ломоть, не успел я, – тихо сказал Сёма. – Там они, за домом.

     – Аномалия? – подходя ближе, уточнил Перец.

     – Не знаю, но трындец конкретный...

     – Да, скажи ты толком! – не выдержал я, сорвавшись на крик.

     – На качелях она, жених катает, – шёпотом ответил Сёма.

     – Что? Что ты мямлишь?!

     – Нет больше Насти, – напарник снова опустил голову.

        Я сплюнул под ноги и поспешил за дом, откуда раздавался этот проклятый, режущий душу, равномерный скрип.

     Девушка сидела на качелях и улыбалась. Только улыбка была больше похожа на оскал. С уголка бледных губ стекала слюна, зрачки закатились так, что были видны только наливающиеся кровью белки.

     А рядом, спиной ко мне, стоял её бывший жених Лёша и раскачивал качели, над которыми уже кружило вороньё.

     Я с трудом сглотнул подступивший к горлу комок и стал поднимать к плечу «Винторез». Перед глазами всё начало плыть, руки невольно задрожали, меня замутило. Я невольно сделал первый шаг к качелям - захотелось самому испытать этот детский восторг. Настя призывно махала мне рукой. Чья-то ладонь легла на ствол, заставляя опустить оружие, вторая ладонь закрыла мне обзор. Перец прошептал мне на ухо:

     – Не стоит туда ходить, – с этими словами он развернул меня спиной к качелям.

     – Что это за хрень здесь творится? – прохрипел я, придя в себя.

     – Разные слухи про этот хутор ходят, да только я не верил раньше, – начал Перец.

     – Про чёрный цвет домов перед выбросом и светящийся пруд? – перебил я его.

     – Про пси-аномалию, ломающую сознание. Не зря контролёр здесь рядом поселился. Подпитывался, видать, энергией от этой дряни. Пошли отсюда, нельзя тут долго стоять - манит она к себе.

     – Может, гранатой долбануть по этой смертоносной карусели? Разнести к едрене-фене! Чтоб не губила больше никого.

     – Иди, Дон Кихот, тут опасные мельницы, – вздохнул Перец, подталкивая меня в спину.

     Ноги будто свинцом налились и плохо меня слушались, от головокружения тошнило. Хотелось вернуться и присоединиться к влюблённой паре. Но Перец крепко обхватил меня за плечи и увёл прочь от гиблого места.