Ты порвал на мне майку от злости, от твоего крика леденеют кости
Я тебя слишком боюсь — я сдаюсь,
И завтра ещё сильнее влюблюсь.

   Рот жжёт янтарная жидкость, но Тэхён не морщится. Делает глотки ещё и ещё, заставляя фокус перед глазами съебаться нахер, так, что предмет его наблюдая где-то пропадает. Его это злит, но он не поднимается, ноги вообще не держат. Поэтому он щурится, кривится от звонкого смеха Чимина и пихает того в бок.

— Тэхён уже в хлам, — будто ещё больше желая раззадорить друга, произносит Пак.

— Съебись в закат и подай ещё бутылку, — рычит в ответ Ким.

— Губу закатай, ты тут не один.

  Тэхёну приходится проглатывать вязкий гнев, облизывая губы, на которых, кажется, ещё остался до противного сладкий привкус клубничного блеска.

  До тошноты.

  Как же бесит.

  Пьяные глаза снова находят свой объект. Притворно кому-то смеётся, шоколадные волосы путаются в крупных серьгах-кольцах, а у Тэхёна рёбра хрустят, ломаются. Она ведёт себя так легко, спину держит прямо, улыбается широко, будто десять минут назад она не глотала слёзы, царапая спину Тэхёна, будто не она этим же блядским ртом выкрикивала какие-то непонятные звуки, когда член Тэхёна входил в неё слишком глубоко и резко. До синяков стискивая бёдра и заставляя хвататься за раковину в клубе туалете будто за спасательный круг.

  Объект шатается, будто ноги не держат.

  Конечно, после такого они будут кого-то держать?

  Тэхёну сквозь своё отвращение ухмыляется, в голове мысли отматывает, как киноленту и тянется к остатку бренди в бокале Чонгука. И похер, что смешает с коньяком. Желательно напиться ещё сильнее, чтобы вообще не было сил даже смотреть.

— Хочешь завтра объебаться с унитазом? — вопрошает Чонгук, зажимая губами сигарету. 

— Не твоё дело, — икая, рявкает Тэхён.

— Тэхёна бросили, — хмыкает самодовольно Чимин, закидывая руку на плечо друга, — просто признай, что хер у тебя так себе.

— Меня не бросили, блять! — взрывается Ким, соскакивая с кожаного дивана и отталкивая от себя такого же пьяного Чимина, — заткните свои рты хуями и оставьте меня в покое.

— Что-то наш господин хладнокровность сегодня чересчур нервный, не находите? — усмехается Чон, скидывая пепел с сигареты.

  А Тэхён лишь пробирается через толпу, не аккуратно задевая всех плечами. Выпитые двести грамм бренди остались на губах, почти смыли ужасный блеск. Но Ким вновь проводит влажным языком по ним, будто смакуя остатки. Но тут же сдерживает рык и мурашки, когда видит, как Дженни уходит, еле передвигая длинными стройными ногами. Её ладонь покоится в чужой, Тэхён пытается словить фокус, но лишь бесполезно щурится и поспешно двигается следом. Будто попав в аффект, он реагирует на её визг и, рывком отталкивая Ким в сторону, ударяет мужчину. Тот падает чётко в проём двери, вылетая прямо на улицу. Дженни вновь кричит, в ушах стоит звон, Тэхён отшатывается и ощущает, как маленькие ладони бьют его спину.

— Что ты сделал, придурок? — гневно кричит Дженни, скрываясь до хрипоты и падая коленями прямо на мокрый после дождя асфальт.

— Я вроде бы ясно выражался, когда говорил, что ты, блять, не будешь, как шлюха по кругу ходить.

— Сволочь! — восликнула яростно она, метнув в пьяного парня взгляд, — иди ты к чёрту, ясно?!

  Она перекладывает голову шатена себе на колени, пытаясь остановить кровотечение.

— Вызывай скорою! — плача, взвывает она, — я ненавижу тебя!

  Что-то шепча и доставая нервно телефон из сумочки, Дженни плачет. Ожидая ответа, она стирает кровавой рукой слёзы. Её облепляют люди, круг зевак собирается быстро, Дженни не видит их лиц, в нос бьёт лишь запах крови, а глаза теряются в двух чёрных омутах. Пьяный и ничего не соображающий он стоит в стороне, после вновь отшатывается в попытке сделать шаг. Бредёт к своей машине, а Дженни лишь шипит вслед:

— Да что б ты сдох по пути.

  Тэхён лишь усмехается, только сейчас понимая, что это был всего лишь её брат.

  Ну и подумаешь, разобьётся. Меньше страдать будет.

* * *

  Похмелье пришло утром подобно смерти: очень не во время и досадно. Тэхёну пришлось собрать всю волю в кулак, затащить себя в душ и сожрать хотя бы яблоко. К счастью его не мутило, только башка раскалывалась так, будто в мозгах целое землетрясения или ураган какой прошёлся. Вообще только после встречи с Дженни Тэхён понял, почему все ураганы названы женскими именами. И он готов поспорить, что самый сильный должен носить имя этой мерзавки.

  Первая пара успешна пропущена. Голова болит меньше, только костяшки правой руки саднят так, словно он об стену вчера руку сломал. Помнит лишь, как Дженни из клуба уходила с кем-то. Это раздражает любого похмелья, поэтому когда Ким, уставясь в свой долбанный телефон, проходит мимо, Тэхён поступает, как обычно.
  
    Смартфон выбивается из женских рук, под ноги падая, прямо к его кроссовкам и отлетая к её босоножкам.

  Чёртовы босоножки. Такие ужасно-чёрные. Так и хочется каблуки оторвать, лишь бы она не ходила в них по коридорам университета. Отпинывая в угол телефон, парень стискивает локоть девушки и толкает в лабораторию, с хлопком закрывая дверь, не забывая провернуть в круглой ручке защёлку. Так, что все пробирки и прочие склянки звенят, откликаясь тонким звоном в ушах.

— Чего прицепился опять? — шипит Дженни, когда Тэхён пихает её в плечо, заставляя сесть на стул у стены, — вчерашнего мало?

— Может и мало, — отвечает брюнет и рывком вытаскивает стул из-под стола.

  Ставит напротив девушки и садится, заключая её между своих коленей. Глазки напротив блестят, боязливо туда-сюда бегая, ища спасения.

— А чего ты так испугалась? — усмехается Тэхён, цепляясь пальцами за девичий подбородок, — есть что скрывать?

— Отвяжись, ты мне мерзок, — отдёргивая руку парня от лица, шипит Дженни.

   Зубами скрипит, тихий зверский вздох пропуская.

— Мерзок? — возмутительно рычит Ким, — вчера, блять, любимым был, на ухо, как сука, мурлыкала, — мужская рука грубо по коже, пальцами цепляя капрон колготок, делая дырки.

— Забыл? — дрожащим голосом начинает Дженни, хватая ручками руки Тэхёна, лишь бы юбку не порвал, — забыл, кто я? Актриса, Тэхён. Просто девочка с картинки, помнишь, говорил?

— Играла? — призрачно тихо произносит он, а каменное сердце с искрой трескается. Рука дрожит, разжимается, но тут же за край юбки хватается, со злостью рвёт, царапая бёдра.

  Длинные ножки в грудь упираются, а зубы белоснежные, идеальные, сжимаются, стискивая слёзы, капающие с губ.

— Хоть всю одежду порви, только не трогай меня, — рвано отвечает, когда от колготок одни лохмотья остаются, — серьёзно, блять, сколько можно? Сколько можно издеваться над нами?

— Над нами? — смеётся Тэхён, хватая девушку за икру и подтягивая к себе ближе, так, что его талия оказывается обхваченной женскими ножками. Дженни цепляется за ворот рубашки парня, чтобы не свалится прямо на пол, но Тэхён позволяет ей устроиться на своих коленях, — я издеваюсь только над тобой. Как всегда я обижу тебя, но ведь тебе это нравится?

  Ногти впиваются в шею, глаза в глаза смотрят, не обращая внимания на волнистую чёлку, спадающую на мужской лоб.

— Тогда объясни мне, какого чёрта мы до сих пор вместе? — задыхаясь терпким ароматом цитрусовых духов, спрашивает Дженни, ведь рука Тэхён пропадает под чёрной полупрозрачной блузкой, скользит по спине, касаясь линии позвоночника и цепляясь пальцами за застежку бюстгальтера.

— А мы никогда не были вместе, — на выдохе, зло отвечает Тэхён, прижимаясь кончиком носа к носу девушки, — рядом с тобой всегда кто-то, да блять, крутился. В твоём театре всегда были персоны интереснее меня. В восьмом классе сраный Юнхёк с голубыми глазами, в девятом Чонгук нарисовался с ебаными шоколадками, в десятом Бэкхён такой весь распрекрасный, в одиннадцатом Йеджун, а в двенадцатом я сломал ноги этому придурку Тхуану. И все они, по твоему никому невъебавшемуся мнению, были лучше меня.

— Пусти, — руки сильные перехватывает, пальчиками нащупывая венки, — Тэхён, давай прекратим.

  Губы бредут по шее, втягивая через нос запах, перекрывающий доступ к кислороду. От чего Ким уходит в мираж, стискивая руками тело, прижимая к себе ближе, лишь бы не убежала.

— Такая глупая, — мокрыми губами в девичьи, ухмылкой по подбородку, кожу прикусывая, — просто будь тише.

  Слёзы на щеках сохнут, Дженни дышит быстро, рвано и глубоко, оттягивая за ворот от себя парня. И когда губы знакомые, влажные, до трясущихся поджилок манящие, захватывают её, она кусает их, зажмурившись. Рвёт его нижнюю губу, не задумываясь, насколько ему больно.

— Сука! — отрывается от Дженни, хватаясь за губу.

  Девушка падает с колен парня, хватая с пола сумочку. Дрожащими руками открывает дверь, но не успевает, ведь Тэхён цепляет её за юбку, заставляя пошатнуться. Кровь струится из нижней губы, оскал пугает, но Дженни лишь хватается за косяк, ощущая, как парень сжимает её горло. Злые чёрные глаза напротив мерцают огнём, Дженни хватает губами воздух, обхватывая руку Кима своей ладонью.

— Иди к чёрту, — шипит ей в губы, марая подбородок кровью. Открывая дверь, выталкивает девушку.

  Дженни кашляет, хватаясь за стены коридора. Горло будто облили раскалённым железом.

— Скажи спасибо, что язык не вырвал. Но знай, что на сцену ты больше не выйдешь.