Музыка пустыни завораживала едва слышной мелодией, которую разносил далеко вперёд ветер, подчиняла людскую волю, не способную ей сопротивляться, и ломала жизни забредших слишком далеко в пески.

Вероятно, несколько недель назад путники, приехавшие в страну издалека, также бродили здесь, восхищались бесконечностью песчаного полотна, покуда раскидывался везде, где доставал глаз, и строили планы на будущее. Смеялись, верили, надеялись.
А потом также бесследно исчезли.
Ни весточки, ни малейшей догадки куда, зачем, и почему.
И так удобно было свалить всё на местных, на жертвоприношения богам, и просто несчастные случаи.
Ведь сколько уже жизней человеческих навсегда стерты были с лица Земли?
Ушли в пустыню, и больше не вернулись, и неведомо где очутились, что или кто им на пути встретился. Живы ли, мертвы ли - дюны не поведают, утаят последние дни, часы и минуты напуганных, или, быть может, смирившихся со своей участью навсегда пропавших.

На четвёртый день её пребывания в Карупасе Джихё уже почти чётко знала, что пошло не так. Как и тогда, всё было связано с больницей.
Не с богами, или им приношениям.
А с настоящими людьми, из плоти и крови, с головой на плечах, тёмными мыслями и страшными стремлениями в них.
Карупас – небольшой город, по сравнению со столицами других стран, не хватающий звёзд с неба, и не растящий в себе, по большей части тех, кто мог бы изменить навечно весь мир, и прославившись самим, дать заметить и город, из которого вышел.
Он не был культурным наследием, или будущим мирового прогресса.
Совсем нет, тихий, спокойный и живущий в своём, несколько даже монотонном ритме – город привлекал только таких же, со скрытым потенциалом, или и вовсе всеми отвергнутых и забытых людей, которые просто верили, жили, и мечтали о чём-то своём, значимом для себя, а не всей огромной планеты.

Медицина в Карупасе развивалась за счёт особенных поощрений государства и приезжих специалистов, которые в других городах или странах своё призвание не нашли, или оказались слишком другими, неправильными и недопустимыми для общепринятых моральных принципов и устоев.
Джихё об этом знала не понаслышке.
Прошло чуть больше года с момента приезда сестёр, и они тогда готовились к выпускному, веселились на совместных ночёвках и делились планами о поступлениях, каждая выбрав себе профессию и подыскивая места учёбы по душе.

Чеён, старшая среди них, мечтала связать жизнь со сценой, горела непомерным желанием петь, рассказывать истории через свой красивый и нежный вокал, и будоражить сердца людей через экраны телевизоров и смартфонов. Она рассматривала варианты поступления в Корейский Национальный Университет Искусств, где на музыкальном факультете учился и сам Кристофер, и СНУ, да так до самого конца не сумев выбрать что-то одно, подала документы и туда, и туда, с волнением и трепетом ожидая ответов.
С её оценками и стремлением, было не трудно представить, что её могли бы взять в оба.

Чэрён пылала всей душой к танцам – тело у неё было гибкое, изящное, и очень худое, тонкое, и им та умела действительно хорошо управлять, почти всё детство и юность, до переезда, проводя в танцевальных студиях или занятиях, и с таким багажом умений немудрено было сыскать огромный успех в хореографической сфере, куда выпускница так и стремилась. Она часто танцевала на конкурсах в школе, или просто заучивала танцы из корейской поп-музыки, которую сестры по приезду в Калибрию забыть не могли, и плюсом ещё и Рейнольдс подсадили, чтобы у них было общее хобби и ещё больше тем для обсуждений на ночёвках и недосыпах, когда те ещё и на дорамы внимание перекинули. Девушка рассматривала, как и сестра, те-же варианты для поступления, но в отличии от старшей, чётко метила именно в Университет Искусств, так как очень много читала и узнавала о их танцевальном факультете, и грезила об этом едва ли не сутками напролёт.

Джихё, которая ещё с детства определившаяся, что по примеру бабушки по материнской линии, госпожи Пак Йесу – полицейской, пойдёт по стопам той, и свяжет жизнь со служением государству, хоть и не того, где родилась, всячески поддерживала подруг, и уже строила планы на будущее, где будучи уже студентками смогут иногда видеться, в перерывах между учёбой, и как и прежде вместе веселится. Может даже с друзьями брата и самим Чаном. Тот давно хотел познакомить их с сестрой, не только на то и дело мелькающих позади планах фигур. Он даже шутил, что один из них уже в планах на будущее составил свадьбу, где невестой должна быть именно она. Джихё над этим смеялась искренне, и качала головой, хотя вслух отрицания не выказывала. Кто знает, может ей действительно тот парень понравится, и всё у них получится, тем более брат ни за что не позволил бы её обидеть и связаться с плохим человеком.

Она была уже восемнадцатилетней девушкой на пороге новой главы своей книги судьбы, и мечтала о своей жизни, которая будет в столице Сеула, непременно яркой и запоминающейся. Огорчалась, если что шло не так, или родители не могли поддержать её в этом стремлении полностью, ещё больше и сильнее загруженные, чем обычно, потому что у них впереди маячил отпуск, который они всей семьёй хотели провести в Корее, и просто жила в ожидании перемен, которые были уже не за горами.
Но потом Ли Чеён увезли одной зимней ночью в больницу с приступом.
Если бы Джихё тогда не была с близнецами в одной комнате, после их вечернего киномарофона, беседе о том, чего каждая из них ждёт и хочет от будущего, и не видела всё тогда происходящее своими глазами, она бы никогда и ни за что в это бы не поверила.
Всё произошло слишком неожиданно и крайне сумбурно.

«За окном раскинулась всепоглащающая темнота, пару дней назад на их улицу пришла очередь заменять фонари, что в последнее время очень плохо светили, и теперь в районе Абелин было не видно ничего дальше собственного носа. Джихё рассматривала сквозь слегка приоткрытое окно звёздное небо, и долго не могла уснуть – в голове все ходило ходуном, все мысли крутились вокруг представления, что могло бы её ожидать в Академии, куда её заявку приняли, и теперь напротив её фамилии и имени гордо красовалось "зачислена", и совершенно не получалось сомкнуть глаза хоть на секунду. И вот после нескольких десятков минут ворочания туда-сюда по кровати, соседней со спящими сёстрами, она и вовсе встала и отправилась к окну, которое девушки оставили открытым на форточку, чтобы не задохнуться в ворохе тёплых огромных одеял.

Летним днём в Карупасе было действительно жарко, ночью, воздух обильно нагревщийся от горячего солнца, не сильно-то и остывал, поражая лёгкие своей сухостью и оседая во рту лёгкой горечью. А зимой было и не особо холодно, просто иногда до костей пробирал завывающий ветер, гуляющий по пустыне и бывало заходящий в гости к ним, людям, в город. Сегодня погода выдалась спокойной, не предвиделось штормовых порывов или предупреждений о них, и потому форточку можно было оставить приоткрытой, потому что спать под таким грузным весом пухового тепла было действительно трудно. Хотя и удобно в особенно промозглые дни и ночи.

Взгляд полностью приковывало небо, которое было по-настоящему завораживающим. Тёмно-синее, кажущееся при первом взгляде матовым полотном, оно было сплошь усеяно мириадами маленьких, переливающихся бледно-желтоватыми, почти совсем незаметным чуть голубоватыми, и где-то даже с тональностью изумрудов и рубинов звёздами. Они приковывали к себе все и сразу, влекли блестящими отсветами, и не позволяли оторвать взгляда. Поистине невозможным казалось в ту ночь переключиться на что-то другое, всё вне их казалось незначительным и маленьким, не стоящим и толики внимания. Не важным. Она могло бы так стоять до кромки рассвета нового дня.

Но в безмолвии сперва послышался надрывный крик, а затем рекой разлились слёзы на бледном лице пока ещё спящей Чеён. Она металась по кровати, казалось, не могла найти выхода из захватившего её сознание кошмара, и билась, билась, билась в агонии. Джихё не понимала, что происходит, и паника быстро, бурным потоком затапливала все мысли, и неприятно крутила нервами в животе, заставляя хмурится и не отдавая себе в том отчёта, девушка всё сильнее с каждой минутой внутренне напрягалась.
Чего ожидать решительно было неизвестно, но неприятное ощущение мерзкими путами мучало её, вынуждая быть готовой к чему-то крайне необычному, тому, что покажется непривычным, неправильным.

И вот именно оно не себя ждать не заставило.
Чеён отчаянно закричала. Она сгорбилась фигурой у изголовья постели, и никак не могла перестать рыдать, кричать, и жмурится. Наверняка, очень сильно и больно. Бессознательно дёргала руками, будто пытаясь от кого-то отбиться, и бесконтролируемо дрожала.
Голос её обычно звонкий и мелодичный ломался, хрипел надсадно и очень горчил даже на слух. Насквозь пропитанным страхом и ужасом оказался. До последней капли вменяемости девушку довели образы под её закрытыми веками, когда было бросившаяся на помощь Джихё, тут же холодные руки оттолкнули со скрытой злостью и неузнаванием.

Чэрён проснувшаяся от шума огляделась на сестру, а едва вписавшиеся в поворот распахнувшейся двери родители сестёр, тут же подлетели к старшей. Они пытались её разбудить, привести в себя, попытаться успокоить, но на все мольбы и просьбы она отвечала криком и слезами, и просто бесконечными попытками снять, убрать с себя руки. Царапалась, пиналась, истерила и металась по кровати не даваясь ни к кому в объятия.

Чэрён через мгновение после очередного провального маминого "Боже, милая. Очнись! Это всё кошмар! Слышишь? Оно нереально. Больше никого здесь нет." заметила столкнутую в порыве безумства подругу на полу, и опустилась на колени рядом с ней, прижимая к себя и сама того не ведая, также крупно дрожа, но к едва не бьющейся в конвульсиях близняшке не поворачиваясь.

— Звони в скорую, срочно. У неё кошмары о прошлом. Ей нужна помощь. Её ПТСР вновь даёт о себе знать. Мы здесь бессильны. — жёстким, не терпящим отлагательств и объяснений тоном заявил Ли Сонхи своей жене, стоило едва чуть затихнуть ночному приступу дочери. Та сбилась в угол, обняла руками колени, и почти беззвучно плакала.

— Но думаешь, — не уверенно откликнулась женщина, обеспокоенно поглядывая то на мужа, то на своего ребёнка, — они не сделают только хуже? Ты же знаешь, Чеён терпеть не может врачей с самого раннего детства. И ты же знаешь почему. Не слишком ли будет вернуть её в столь враждебную и некомфортную для неё среду? —
не своим, обычно ласковым и нежным тоном обратилась к мужу перепуганная едва ли не до смерти миссис Джуён.

— Хуже уже вряд ли может быть. Вообще не нужно было надеяться, что ей станет легче здесь, вдали от шума столицы и кучи народу. Нам, наверное, даже не смогут в точности оказать ту самую нужную ей помощь. — с жалящими нотками агрессии и упреком самому себе заявил тот, без промедления. — Да позвонит ли кто-нибудь уже в чёртову скорую? Я сегодня не на смене, и не знаю, как там обстоят дела, но места точно должны быть.

— Да-да, звоню уже, — с грустью осведомила жена, и старательно мерным шагом вышла прочь за пределы комнаты.

Бессвязно на кровати себе под нос что-то бормотала Чеён. Джихё никак не могла тогда понять, свидетелем чего сейчас стала. С горящим настороженностью взглядом она вернулась на лицо младшей из двух близнецов, после лицезрения разговора двух взрослых, и наткнулась на выражение полное безысходности.

— С-что происходит? Что с ней? Почему она кричала? Она ранена? Ей что-то приснилось? Что? — паникой затрепещал и её тон, в конце натянутой струной оборвавшись, когда другая девушка чуть от себя отстранила.

— Я не могу тебе объяснить. Не сейчас, прости. Но правда не могу. Совсем. — и к земле теперь мукой придавило оппонентку. Согнулась к самому полу с ковром зелёным и пушистым она, сорвалась в скоротечные прощения и слёзы, руками лицо обхватив, и волосы длинные, чуть красноватым оттенком в лунном свете отдающие по нему разметав, веером в ворсе путая и пряча. Они с сестрой недавно так радовались этой покраске в их любимый цвет.

— Не могу. Ей... Всё хуже. Такого уже давно не было. Почти год с тех пор, как ми приехали. Но... Снова. Снова повторяется. — то и дело срывающимися интонациями говорила Чэрён. Отец её приобнял, опустившись подле, и погладил по голове, закрыв свои глаза, и отпечатывая единственный поцелуй на волосах, чуть выше лба.

— Ничего, дорогая, ничего. Прорвёмся. У неё давно не было приступов, значит, всё же полегче, но ей стало. — пытался максимально ровным и беспечным голосом уверить господин Сонхи. Получалось у него плохо, его собственный голос тоже дрожал от испытываемых эмоций и их всеобъемлющих волн, накрывающих с головой.

Джихё было страшно.
Страшно, когда в комнату бледной тенью вплыла Ли Джуён, коротко взглянув на мужчину и юницу на полу, а после пройдя к старшей, которая совсем затихла в своём уголке, полностью скрыв лицо за руками и коленями, зашептала что-то ей губами.
Страшно, когда через несколько минут тишины, что показалась всем вечностью, в доме прозвучал звонок, что вызвал дрожь в её собственном теле, переполошил сидящих чуть дальше от неё, и напугал Чеён. Та встрепенулась, казалось, ещё больше скрючилась, и вновь тихо-тихо заплакала, вздрагивая то плечами, то всем станом.
Страшно, когда истерящую подругу пытались вывести из дома несколько врачей, а вся её семья этому даже не препятствовала, только следом на своей машине поехали. Она была совсем одна, кто ничего так и не понял. Кому не дали понять, ни объяснив, ни толком намекнув.
До сих дней только одна мысль и крутится на повторе о тех событиях – их обычная жизнь треснула именно в тот момент. В ту ночь начался отсчёт до конца всех надежд, мечт, и веры. И рассвет тем утром ознаменовал перемены. Его Джихё встретила в полном одиночестве безмолвия чужой пустой комнаты.»

***

Чану было двадцать один.
У них с Джихё разница в три года, которая почему-то в последнее время настолько размылась и истерлась, что временами между ними то пропасть, у которой дна не видно, то как никогда близкие друг к другу лодки в морской гавани их общей безмятежности. И не поймёшь, что для них было лучшим исходом.

Они уже не были так же близки как в детстве, у него в Сеуле свои друзья, проблемы, и учёба, у неё там, в Карупасе, – свои. И они, к сожалению ли, счастью ли, не пересекались до сих пор.
Подруги её новые оказались очень активными и жизнерадостными девушками, что так и искрились радостью и неуёмным желанием жить, покорять мир самим, и покориться ему в ответ, за все тайны вселенной, завораживающую своим великолепием живописность, и подлинную, ничем не сокрытую сущность, которую им хотелось улицезреть и быть туда вовлечёнными.
Близнецы Ли на него с самого первого знакомства, сперва по видеосвязи, после вживую, произвели впечатление хороших и светлых людей, с которыми судьба если и сводит, то уже навсегда.
И он был искренне счастлив, что у его любимой младшей, которая словно осталась одна на один со всем окружающим миром со дня его переезда в общежитие, наконец-то появились настоящие друзья, которые понимали и принимали её такой, какой она была.
Со всеми заморочками, страхами и мечтами.
Это многого стоило, и парень был уверен, что за ценой ни он, ни она не постоят. Такие люди встречаются очень редко, едва ли не раз в жизни, и от того становятся только более ценными, нужными, родными.

И пускай их собственная нить уже была не столь крепкая и прочная, как раньше, может чуть истрепалась, истончилась, Кристофер был уверен, что они точно ни за что не дадут ей порваться, а её дружба с Чеён и Чэрён, и его с Чанбином и Джисоном, только поможет сплести её с другими такими же, создавая уникальный клубок переплетений взаимоотношений, что с каждым годом будет всё больше и толще.

Их семья, в конце концов, всегда оставалась вместе, и поддерживала друг друга как могла и в самые мрачные и тёмные времена. А ещё была вполне обеспеченой даже по меркам жизни в Сеуле, не говоря уже о Карупасе, где они считались одними из самых богатых.
Жизнь в Калибрии по большей части была размеренной, людям не нужны были огромные и роскошные здания, дорогие и люксовые машины, или показы мод, светские вечера и вся тому подобная белиберда. Многие даже не знали, что такое интернет, да и не особо-то к этому стремились. Что-то было прекрасным для них и вне экранов и динамиков.

Как и они раньше тоже, хотя мать и приехала из другой страны, и знала, как всё может быть, всё же верила, что их семья сможет стать такими же, как местные. Не отличаться так сильно и явно. Доступ в сеть из дома провели только когда он уехал на учёбу, чтобы была возможность поддерживать с ним связь, хотя это было очень трудоёмко и, наверняка, баснословно дорого. Пускай и созваниваться им удавалось всего от силы пару раз в неделю, но и это уже было невероятно бесценно для него.
Кристофер искренне любил всю свою семью. И он был уверен, они добьются многого из того, чего по-настоящему желают, если будут держаться вместе и помогать друг другу. Вне зависимости, семья ли это, или их друзья.

И тем более он действительно любил свою младшую сестру. Всем сердцем. Всей душой. Не сомневаясь умер бы за неё.
Но просто иногда нужно было уметь отпускать и двигаться дальше, и он... Он умел.
Умел, идти вперёд, даже если остальные были против.
Умел давать отпор, если отстаивал что-то совершенно драгоценное для себя.
Умел быть благодарным, но не покорным.
И потому, когда ему пришлось пойти на перекор родителям, и всё же поступать туда, куда он хотел сам, а в последствии ещё и уехать из-за этого из дома, он не сомневаясь сделал выбор. Даже если это грозилось стать громадной трещиной неодобрения со стороны отца и матери.
Мечта стоит дорого.
Кому как не им самим это знать?
Да, было тяжело и невыносимо первое время.
Тяжело видеть слёзы на бледних щеках Джихё, когда при очередном звонке, позади звучат несколько разочарованные нотки в тоне матери, или хлесткие, пропитанные болью, комментарии отца.
Невыносимо терпеть немые упрёки от старших по прошествии пары месяцев с момента его отъезда, и только мириться и не говорить ничего вслух, встречаясь с такими родными девичьими кариими глазами, и лишь в них находить поддержку.

Да, было тяжело и невыносимо.
Но напролом всё равно, хоть шаг за шагом, но ступать по тернистой дороге за своими идеалами и видениями парень не перестал.
И пускай горят мосты с того берега, он всегда будет уверен, что даже если придётся прыгнуть ради него в пропасть и захлебнутся от океана непонимания в ней, то сестра это сделает. Потому что он бы поступил точно также без промедления и капли сомнений.
Друг за друга они могли стоять горой.

И именно поэтому он срывается первым же рейсом домой, когда младшая звонит ему прямо на паре, за тысячи километров от их дома, и в истерике просит вернуться. Не бросать. Не оставлять её одну. Его колени не дрогнули, даже из-за безмолвия по ту сторону провода, стоило набрать маму или пару, и несколько раз подряд слушать порядком выбесившие гудки.
Голос не сорвался ни при заказе билета, ни после, едва пришлось в спешке объяснять Чанбину, что сорвался вместе с ним в аэропорт, что ему срочно нужно к себе на родину, и нет, ему помощь не нужна. Не пока.
Да, Кристофер искренне любил свою семью. Это была чистая правда. Просто верить во всё это не хотелось откровенно.
Панику он старался к себе близко не подпускать до тех самых пор, пока сам с окружившей, цунами на них сверху упавшей трагедией не встретился бы лично, и потому стоило только его ноге переступить порог аэропорта Карупаса, как ничто не смогло его остановить в попытках броситься к больнице, откуда ему и звонили в столь невменяемом и заставившим порядком поволноваться состоянии.
Он обожал их всех.
Но Джихё он любил гораздо больше и сильнее других вместе взятых. И её слёзы готов прощать никому не был. Даже родителям.
Тем более им.

И очень (не)скромно намекающий на события следующей главы атмосферный спойлер

______________________________________

Авторская сноска:
Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) - тяжёлое психическое состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий, оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида. Травматичность события тесно связана с ощущением собственной беспомощности из-за невозможности эффективно действовать в опасной ситуации.

При ПТСР на протяжении более месяца после психологической травмы сохраняется группа характерных симптомов, таких как психопатологические репереживания (флешбэки), избегание того, что может активировать воспоминания о травме, ночные кошмары и высокий уровень тревожности. Иногда имеют место диссоциативные реакции и амнезия (отсутствие воспоминаний о травмирующем событии). Симптомы ПТСР могут появиться как сразу после травмы, так и спустя много лет после травмирующего события. ПТСР может привести к возникновению таких проблем, как депрессия, генерализованное тревожное расстройство, панические атаки, аддикции, суицидальное поведение, агрессивность. У детей и подростков клиническая картина ПТСР зависит от возраста.

Тяжесть ПТСР значительно варьируется. При лёгкой форме ПТСР сохраняется способность к хорошему функционированию в профессиональной сфере и в области межличностных отношений. В самых тяжёлых случаях пациент совершенно неспособен нормально функционировать; его состояние выглядит как хроническое психическое заболевание. Иногда такие пациенты получают диагноз шизофрения.

Человек, страдающий ПТСР, постепенно начинает использовать различные сознательные и подсознательные стратегии совладания (копинговые стратегии) для уменьшения интенсивности посттравматических симптомов. Из всех этих стратегий лишь поведение, направленное на решение проблемы, является адаптативным. Все остальные ниже перечисленные стратегии только ухудшают ситуацию больного и приводят к появлению новых симптомов:

- Регрессия - возврат к детским формам поведения с перекладыванием ответственности на других людей. Некоторые разновидности алкоголизма и наркозависимостей относятся к этому типу реакции на трудности.
- Пассивность, основанная на убеждении, что любые попытки решить проблему бесполезны. Этот тип реакции характерен для людей депрессивного или тревожно-мнительного типа.
- Аффективные реакции - чаще всего это вспышки гнева, иногда с проявлениями агрессии.

Попытки контролировать симптомы ПТСР.
В основе этой стратегии лежит убеждение пациента, что, если он допустит в сознание мысли и эмоции по поводу травмы, он может, например, сойти с ума, стать агрессивным или заболеть физически. В качестве примера такой стратегии можно привести отрицание проблемы или избегание с попытками не думать обо всём, что связано с травмой. Но результат оказывается парадоксальным: нежелательные воспоминания о событии начинают возникать гораздо чаще. Иногда пациент старается отвлечься от мыслей о травме, постоянно занимаясь чем-либо. Однако такие стратегии не позволяют пациенту детально восстановить и осмыслить травматическое событие, а затем связать его с остальными автобиографическими воспоминаниями. Они также мешают пациенту осознать ошибочность своих страхов (например, уверенности: «Если я буду думать о случившемся, то я сойду с ума»). К тому же попытки держать под контролем свои эмоции приводят к состоянию эмоционального онемения: пациент теряет способность испытывать положительные эмоции.

ПТСР приводит к нарушениям функционирования мозга, нервной и эндокринной систем и иногда может иметь негативное влияние на физическое здоровье человека.

Механизм записи травматической информации в памяти значительно отличается от такового при обычных событиях. В этом случае происходят значительные нарушения в нормальной схеме обработки мозгом входящей информации. В результате в дальнейшем то, что хотя бы отдалённо напоминает травмирующее событие («триггер»), будет автоматически (на уровне условного рефлекса) вызывать немедленную защитную реакцию всего организма, иногда без осмысления на уровне сознания происходящего и своей реакции на него. При этом повторное переживание травматического воспоминания будет восприниматься как реальная опасность, имеющая место «здесь и сейчас», а не в прошлом. Из-за особенностей сохранения информации о травме в структурах мозга травматические воспоминания (в отличие от обычных воспоминаний) появляются независимо от желания человека, часто в форме флешбэков или ночных кошмаров. При этом невозможно усилием воли перестать думать о событии. Травматические воспоминания не изменяются благодаря поступлению новой информации. Например, в момент события человек мог думать, что погибнет. В дальнейшем он понимает, что он жив и вне опасности, но при активации травматического воспоминания он снова чувствует сильный страх, как если бы ему грозила смерть.

Даже если ничто в текущей ситуации не напоминает травму, организм продолжает пребывать в состоянии хронического стресса. Часто на уровне подсознания индивид воспринимает каждую новую ситуацию как схожую с первичной травмой. Он может бессознательно воспроизводить те защитные реакции, которые имели место в момент первичной травмы. По этой причине его защитные реакции становятся негибкими и неадекватными в новых условиях. Постоянно повышенная активность эмоциональных центров мозга ингибирует работу сознательной части мозга - это затрудняет контроль над эмоциями и мешает человеку использовать логику для анализа ситуации.

Лечение ПТСР включает психотерапию и иногда применение психофармакологических препаратов. Часто применяется сочетание разных терапевтических методов, поскольку ПТСР является сложным расстройством, которое проявляется одновременно на психологическом, биологическом и социальном уровнях. Излечение может быть полным, но иногда отдельные симптомы становятся хроническими. Положительным эффектом ПТСР иногда бывает личностный рост в период восстановления после травмы.

По данным исследований, ПТСР у женщины может усилить предрасположенность к развитию посттравматических симптомов у её будущих детей, в том числе на уровне экспрессии генов.