С ровного места срывается на бег профессионального уровня, не отключая и голову, а ведь именно она сейчас кричит Чону о том, что мужчины к лифту пойдут первым делом, ведь "опасность" в виде Чон Чонгука миновала, посему цель сейчас беззащитна даже в том случае, если у неё стоит очень прочная дверь.

Какая-то жалкая, прочная дверь? Хах, их это точно не остановит, прямо как и брюнета, которого вовсе не волнует его положение, а именно путь, по которому он должен добраться до девушки раньше мужчин. Лестница — это эдинственный безопасный вариант в данный момент, который без столкновения с нежеланными гостями проведёт к самой двери Пак, а пока необходимо просто бежать.

Только Чон проник в дом снова и глазами нашёл дверь, выводящую на лестничную площадку, с последним нормальным вдохом и милисекундным выдохом сорвался к ней, слыша, как лифт для тех двоих открылся где-то за первым поворотом на первом этаже, что, благо, и не дало им узреть "ушедшего" Чонгука.

Ему дали фору, ведь когда те двое вошли в кабину лифта и разобрались с местоположением лифтовой панели, парень был уже на втором этаже, пользуясь подаренной минутой и не жалея сил. Буквально за четыре шага пересекал один этаж, оставляя по четыре нетронутые ступени позади и сосредотачиваясь только на следующих, которые с большой скоростью мелькали перед глазами, потом словно исчезая или обваливаясь на начальные этажи "башни". Значит, на высоте спрятана принцесса.

Спешил, будто убегал от пропасти, что следовала по пятам, как в какой-то безобидной детской игре, но стоило Чону добраться до третьего, как послышался звук закрывающейся двери лифта. Он скребущим по стенкам желудка чувством отдался в теле, будто до краёв наполняя юношу собственной кровью, залившей собой вмиг покрасневшие щёки, гудящие уши и, наконец, глаза, налившиеся животным желанием спастись. Но спастись не ему сейчас нужно было, а именно Пак, которую могут забрать и ею шантажировать, выводя на ужасные вещи.

Он не сомневается, ведь это же сражение с безумцем.

Это и стрёрло с чоновых мыслей сравнение с детской игрой, ведь именно в это мгновение он участвует в игре для взрослых. В игре, в которую один игрок играет не по правилам, несколько лет назад по неизвестным юноше причинам бросив вызов, с жесточайшим доказательством того, что не шутки шутит. Он забрал человеческую жизнь, а раз способен на это, то даже страшно отпускать фантазию в полёт и позволять ей делать самые безумные предположения.

По сей день уровни повышались, а имеющейся информации на фоне неизведанного становилось все меньше и меньше, но откуда было знать брюнету, что всего за какую-то минуту уровень сложности резко достигнет высот, а режим с "нормально" подобно рычагу переключиться на "псих".

Это сбило с толку.

А Хван это прекрасно знает — ему же на руку.

Щелчок.

Чон снова отключает мысли и в голове не остаётся ровным счётом ничего, что могло бы помешать тому со скоростью света пролетать этажи один за другим. Будучи на одном из этажей, буквально в доли секунды коснулся кнопки вызова лифта, надеясь, что они ещё в низу и кабина поведётся на обманку. Хоть и перебирает ногами с шумом, сейчас будто всё заглушается, лишь слышен бешеный стук юношеского сердца, ибо кажется, что лифт уехал вверх, забирая последние капли надежды с собой, но в последние секунды, когда Чон уже думал приостановиться, послышался режущий звук железа.

— Чеён... — с выдохом слетает с уст, а с новым вдохом лёгкие уже полны новой надежды, с которой он параллельно бегу набирает номер сотрудницы (оказавшийся у него не случайно), выжидая несколько гудков и понимая, что мужчины отстают от него на пару минут.

Снова фора, которой брюнет пользуется и ещё пару этажей преодолевает, чувствуя, что вот-вот задохнётся прямо перед выходом на нужный этаж, как вдруг около уха слышится мягкий женский голос.

— "Директор?" — совсем непонимающе звучит, ведь виделись только недавно, а парень так внезапно звонит. Но времени ей объяснять что-либо нет. Ни секунды.

— Сейчас же выходи из квартиры, закрывай дверь и беги на лесничную клетку. Оставь все как есть, даже тапочки на ногах, — пока звучат чёткие инструкции, человек по ту сторону телефона в ступоре пялился на дверь, все ещё стоя в уличной одежде и в (как парень предвидел) домашних тапочках. Она все думала в прихожей о случившемся, как тут...

Секунда тишины, но только лишь Чон слышит звук закрывшегося лифта, благо успевает добежать до пакового этажа. Медленный лифт кажется играет в его пользу. Слышит, что действий никаких Пак не предпринимает, поэтому с шумным выдохом и сдающими нервами говорит:

— Верь мне, прошу, — настолько искренне цедит просьбу, что Чеён подобно скульптуре вдыхает "жизнь", ощущая в то же мгновение тяжесть быстрого дыхания и сбившееся из-за паники мышление, но так же быстро и собирается, открывая дверь и в мгновение ока закрывая парочкой прокруток ключа. Слышит, как лифт поднимается и просто напросто в последние секунды вламывается в дверь, ведущую на лесничную площадку, где и стыкается с юношей лицом к лицу.

Чуть не грохнулись вниз по лестнице, но удачно брюнет спиной врезался в перило, из-за впечатавшейся в него Чеён, чьи ладони оказались на груди, а лицо в миллиметре от чужого. Резкие вздохи друг друга, которые они чувствуют собственными губами, вызывают отдельные виды мурашек, ведь каждый из них словно тысячилетия прожил, не зная таких ощущений. Звуки дыхания грозятся сдать их с потрохами, если юноша и леди не закроют уста сейчас же.

А сложно, ведь адреналин из-за шума открывшейся двери чёртового лифта гоняет кровь по телу с огромной скоростью, поэтому Чонгуку приходится "очнуться" первым и закрыть им обоим рты.

Жаль только, что не в более приятной ситуации оказались в таком положении.

Его ладонь ложиться на собственные губы, коль вторая касается затылка девушки, утыкая её лицо себе в шею, как и губы... А дышет она часто, прерывисто, жмуря глаза и с пришедшей дрожью в руках сильно обвивая чужую талию.

Она слышит всё. Она слышит их краткий разговор, их жутко низкие голоса, тяжёлые шаги — явно не торопятся, мерзко посмеиваясь и вскоре приступая к основному: в двер поначалу пару раз стучатся, выжидают минуту, за которую у Пак сердце с чонгувским в унисон бешено колотились, а после просто напросто берут специальный прибор и нагло взламывают дверь.

Чеён будто что-то в глотку запихнули: уже не дышет. Стало так тихо, что страшно это делать. Страшно привлечь внимание единым неправильным действием.

Мужчины зашли очень тихо, что даже щелчка двери слышно не было. Наверняка думают, что девушка в шумном душе перебывает и не услышит того, что в её квартиру вошли два незнакомых гостя. Но к их огромному сожалению она сейчас в объятиях вовсе не воды, а в более безопасных и крепких. Пара будто приросла к полу и стояла бы так дальше, пока один мозг не заработал быстрее:

— А теперь... — слова опережали сознание, — назад, — горячим дыханием шепчет ей на самое ухо, касаясь губами чувствительной части тела и плотнее особу к себе придвигая, хоть и куда там ближе. В таком положении Чонгук думал и спускаться, если бы не был подвержен возможному падению спиной вниз, поэтому крепко обхватил обе холодные дрожащие руки девушки и начал с простых шагов. С каждым они становились всё увереннее и быстрее, пока пара не отдалилась от квартиры Чеён на целый этаж. Тогда то скорость их движений стала провоцировать шум. Чонгук надеялся: не услышат, но было одно "но".

Один из мужчин вышел на лесничную клетку и услышал шаги. Шаги не одной пары ног, почему и собственными глазами решил взглянуть на перила этажей, как в тот же момент коллега его с яростью в глазах появился рядом и прошипел:

— Её нет.

Красная лампа воображаемого светофора в голове у первого сменилась зелёным цветом, а стоило ему лишь оттолкнуться от твёрдого пола и пронестись мимо знакомого подобно пуме, как шесть ступеней миновал за один прыжок, справляясь так же с теми, что на этажах ниже.

"Не сбежишь", — со сцеплёнными зубами мысленно обращается к воображаемой девушке, понимая, что не одна она издавала так много звуков во время побега. Не дурной, знает ведь: брюнет неладное унюхал.

— Чёрт, — выругался, коль вспомнил ещё и о быстрой машине паренька, дуло чьего пистолета во время выстрела готово было смотреть прямо в переносицу жертвы, но Чонгук не собирался тогда становиться убийцей. И ни за что не станет.

По крайней мере надеется.

Наконец-то. Первый этаж.

Он добрался до него, бросая взгляд на закрытую входную дверь в сам дом, которая не была тронута — настолько тяжёлая, что услышал бы малейший звук.

"Они здесь", — без сомнений пролетает у мужчины в мыслях, мозг по щелчку переключателя будто засыпает, а на его месте лишь растёт дикое желание подобраться к жертве. Она недалеко. Беззащитна. Теперь беззащитна, ведь у наёмника пушка. Чего там, целых две, что Чон даже опомниться не успеет, как на полу лежать будет, и даже не в конвульсиях колебаться, ибо подлец прямо в сердце попадёт. Желательно дюжиной пуль сразу.

Как юноша медленно умирать будет, истекая кровью — вот лучший фильм для жаждущего зрелища продюсера. Но так просто убивать цель он и не подумает, тем более руками какого-то ненужного слуги. Живым ему Гук нужен, чтобы потом по полной оторваться прямо на глазах другого члена семьи, ведь всё же не просто так.

Люди попросту с ума не сходят.

— У тебя есть три варианта, — знает, что парень сейчас слышит его слегка повышенный голос, на легке ходит по этажу, оттягивая время перед сладкой местью, когда перед лицом второго дулом пистолета помашет с мерзкой усмешкой. В голове момент этот прокручивает, от чего в предвкушении реще ищет, — Первый: отдаёшь девчонку и расходимся.

Выжидая пару секунд, выдаёт дальше:

— Выйдешь с ней, — второй вариант действий, но вокруг всё ещё тишина, поэтому звучит последний: — Либо я прикончу обоих сейчас же.

Кажется, ему лично этот вариант больше нравится, ибо как ещё можно объяснить растянувшуюся на устах усмешку, в ту же секунду зрелищно стёртую скользким языком. Никто не увидел.

А хозяин-то наёмников выбирал себе подобных, но, с счастью или сожалению, менее терпеливых: надоело мужчине минуту тишины выжидать, поэтому посчитав про себя до трёх, резко загорелся как головка спички, все коробки на этаже с мест поднимая и очищая площадку. Дыхание зашлось быстрое, следуя примеру слабого сердца, которое, казалось, слышно было не только вспотевшему бедняге, зубы чьи со скрежетом проехались друг по другу, а в голове человека опасно-красным выскреблось: "Сбежали".

*

Давно темнота укрывает нечистую страну, грешный город Кореи, поля и дома, но только не его идеальные гладкие дороги: они будто сцена — не страдают от недостатка света, да в моменты, коль провалиться сквозь землю хочется, давят на человеческое чувство комфорта и стремительно сужают границы личного пространства. Будто смотрят все в мире, не смея моргнуть, чтобы момент твоего позора не пропустить, но потом оказывается, что это всего лишь игра испуганного до самых кончиков нервных окончаний воображения. Теряет контроль и вертит сознанием человека не в том направлении, заставляя чуть ли не в обморок падать.

Совладать с собой в такие моменты сложно, но что уж говорить про девушку, которую сначала чуть не изнасиловали, после чего пытались похитить. С настоящим оружием в кармане и ножом в другом. Страшно подумать.

Но она даже не думает.

Голова прикована затылком к подголовнику мягкого кресла спорткара, а всё тело просто напросто обмякло в объятиях приятного мужского одеколона, слившегося с её сладким ароматом любимых Кристиан Диор. Два аромата смешались так гармонично, что владелец машины не сразу подметил нотки чужого парфюма, витающие в спорткаре и оседающие даже на его одежду.

Никогда раньше он не пахнул кем-то. Да, имел свой особенный аромат, который гармонировал с одеколоном, а после и ароматом жены, но после её ухода ощущение было, будто всю жизнь пропитан был только одиночеством, как бы грубо не звучало при том, что имеет двоих любящих детей. И ранее в этой машине кроме Мии, двоих проказников, Тэ, Ли и самого Чонгука никто не бывал.

"Слишком много всего происходит. Раньше на меня внимания судьба не обращала", — тишину этими словами не решил задевать, боясь вообще что либо сказать и потревожить живую статую, что рядом сидела. Лишь крепче сжал руль одной рукой.

Пак как в спешке упала в салон, так и сидит до сих пор на немного откинутом назад кресле, с приоткрытыми слегка устами и пустым взглядом. Глаза смотрят в никуда, а тело онемело, с ногой парня заодно, которая подобно камню на педаль газа как лягла, так больше и не поднималась до недавнего времени. Ему повезло больше: он может думать сейчас, не то что машину вести, что нельзя сказать про девушку.

Но рано или поздно молчание должно было закончится. Когда слившийся с темнотой автомобиль въехал в открывшиеся ворота дома и остановился; ворота практически без звука закрылись, погасли фары, а вместо них свет в салоне загорелся, из-за которого Пак впервые за долгий путь вздрогнула, больше статуей не являясь. Стала медленно оглядываться, пару раз моргнула и навела фокус на знакомый дом, находящийся прямо за лобовым стеклом Бугатти. Имение украшали огни тёплых оттенков света, который излучали фонари, а в окнах уже давно царила темнота, что значило только одно: все спят.

— Ты у меня дома, — тихо прозвучало рядом, вызывая у гостьи новую волну мурашек, и вовсе не ясно из-за чего она прошлась. То ли потому что Чонгука в салоне с девушкой всё время будто не было, ибо ждал, пока она придёт в себя, то ли из-за осознания, что она снова приехала в чужой дом поздней ночью. В дом своего директора к тому же. Сейчас этот факт бьёт в голову сильно.

Только этот директор знает, почему происходят все странные вещи, а Чеён ни разу не подозревает о том, что на самого обыкновенного красавца-отца-бизнесмена давно объявлена охота. Пока что она не видит связь между похитителем Сохи и двумя незнакомцами, а Гук давно все нити в голове протянул, мысленно закрепил у имеющихся улик и узелки на концах завязал, чтобы наверняка. Пару догадок в его руках, но и сам уже знает, насколько же они мизерные по сравнению со всем планом Хвана.

Как бы неловко блондинке не было иногда в его компании, особенно когда брюнет о своём думает, этот человек нисколько не пугает её. Особенно сейчас, когда так мягко старается говорить со знакомой и честно заслужить какую-то часть доверия, ибо знает, что теперь с Пак они в каком-то смысле связаны.

— Тебе стоит отдохнуть. Пошли, — снова слышится рядом, но уже более уверенно, на что особа голову в сторону парня поворачивает. Сейчас ему хочется верить, поэтому кивает практически незаметно, уже через пару секунд наблюдая за тем, как брюнет открывает дверь и наклоняется, дабы помочь ей подняться. Мужская рука придерживает талию, а вторая крепко обхватила женскую небольшую ладонь, притягивая за неё к себе саму Че.

А что Чеён? А Чеён будто не на своих ногах стоит: коленки из-за мелкой дрожи сводятся друг ко другу, просто не позволяя хозяйке нормально стоять, но и в этой ситуации она аккуратно забирает свою руку из чонгуковой хватки. Не наглеет и более предпочитает облокатиться на лакированную машину, чем на не менее уставшего коллегу, а он, закрыв автомобиль, поворачивается в сторону дома и ухмыляеться незаметно, даже сейчас умудряясь прокрутить в голове: "Всё такая же гордая".

Он ждёт её, ведь идёт Пак медленно, но когда настигает, то с ней в темпе ступает в направлении к лестнице дома. Незаметно под руку ей помогает подняться и не узнать, какого это, клубочком по ступеням скатиться, за что она мягким кивком благодарит его, а он в ответ кивает, прямо в глаза глядя и дверь придерживая при этом.

Своеобразный "разговор" вызывает у девушки смешок, после которого она скрывается за дверью, а Чон, стоя до сих пор на улице и смотря в ту точку, где секунду назад были девичьи уста, чувствует, как расслабляется.

Она почти улыбнулась.

"Дурак что-ли", — с шумным выдохом прокручивает в голове, понимая, что только что стоял какого-то чёрта как вкопанный, в одну точку пялился и ощущал, как ранее тянущий узел где-то в желудке ослабил хватку и дал более свободно дышать.

Уже хоть что-то.

В доме было тепло, а свет горел только в коридоре и большой гостиной, где Чеён и остановилась, обнимая себя руками за локти и с поджатыми губами мелко шагая около широкого дивана, из-за чего Чон было подумал, что ей холодно.

— Ты чего? Холодно? — проходя к ней, негромко поинтересовался, ведь дети уже давно спали, конечно даже не догадываясь о том, что отец их во втором часу ночи от убийц сбегает вместе с самóй Пак Чеён.

— Нет, все нормально, просто... — ранее опущенные глаза с пропитанным виной взглядом поднялись к непонимающим напротив, но на первом глубоком вдохе продолжение не хотело быть озвученным. Она подобно рыбке приоткрыла искусанные ранее в волнении губы, пытаясь связать слова сначала в голове, но после неудачи сильно зажмурилась, опуская с резким шумным выдохом голову.

— Пак, ты–

— Простите, — резко поклонилась, а светлые волосы закрыли её лицо будто занавес в театре, только сейчас это была настоящая реальность. — Я доставила слишком много забот. Клянусь, я не знаю, что это было. Я вообще не должна была ехать, вы не должны были... Я... Мне жаль. Вы могли пострадать из-за меня, а у вас—

— Чеён, прекрати, — внезапно перебив её, брюнет шаг вперёд ступил, обхватив девушку за плечи и подняв на уровень с собой, ибо она не должна сейчас извиняться. Это вовсе не её вина.

— Виноват в этом я. Только я и никто больше, Чеён, — смотрит ей прямо в глаза, слегка сжимая хрупкое тело в своих руках, но после этих слов она теряется ещё больше и теперь совсем не понимает его, с застывшей влагой в уголках глаз растерянно бегая по лицу Чонгука.

— Почему? Вы ничего–

— Нет, — второй раз он перебивает, но только потому что она находится в абсолютном неведении и мыслит вовсе не в том русле, — Тут нет твоей вины, слышишь? Это мне жаль, что я не увидел раньше. Не вини себя, ты не могла знать, кто они и что кто-то вот так внезапно попытается к тебе пристать.

— Я не ваш ребёнок, чтобы вы заботились обо мне, — непредвиденно для него реагирует, и снова упрямо, пока сама выбирается из чужих рук, сводя брови к переносице.

"Теперь я обязан. Ты стала слишком близко".

— Не берите вину только на себя.

— Чеён... — от безысходности и сам глаза закрывает на шумном выдохе.

Кажется, скоро станет сходить с ума. Медленно и мучительно. Именно этого Инхван и добивается.

"Это тупик", — только мысли спасают, ибо понимает, что в одиночку несёт этот ужас у себя в голове, но сказать ей не может. Всё может стать ещё хуже, а лишний свидетель Паку точно не понадобится.

"Но если сделаю вид, что всё равно — ему ничего стоить не будет её убийство", — а ведь правда, Хван будто просто коллекцию куколок на память собирает. "Куколки" в его понимании — это достаточно близкое окружение Гука, а так как Пак на том корпоративе засветилась и оборвала план мужчины, он запомнил её. Запомнил хорошо, и не просто как ту, что поставила его анонимность под угрозу, а как девушку, к которой дочь Чонгука всем телом в тот вечер прижималась.

Ему это что-то напомнило. Вернее — кого-то.

Безумное сходство.

Только к Мие Сохи так бежала. Только ей так радовалась и крепко обнимала. Ждала и желала увидеть.

Дорого. То, что было так дорого Сохи — безпощадно отобрано, именно поэтому Чонгуку страшно за Пак. Но она не поймёт. Не поверит в историю, больше похожую на сюжет современного триллера, созданный для большей загадочности, чем на голую правду.

— Уже поздно, — ничего лучше Чонгук сейчас не находит, как оборвать ту тему двумя лишь словами.

Он обошёл её, всё так же смотрящую на него Пак Чеён, и стал подниматься по лестнице, а когда дошёл до половины, повернулся и с высоты окинул взглядом.

— Завтра ранний вылет, Чеён. Тебе стоит хотя бы немного поспать, — более мягко добавил и думал, что с ним соглашаться, но...

— Какой вылет? — сведённые к переносице брови и вопросительный взгляд девушки требуют ответа, а Чон совершенно не понял такую реакцию и вопрос.

— Ты шутишь, — до сих пор не понимает, — Америка. Завтра утром мы с группой новичков должны вылетать в Америку.

— Это вы шутите. Я не–

— Тебе не сказали об этом? — серьёзный тон резко представшего перед ней директора режет слух, а возмушённый вид колет в глаза, но она не теряеться и головой в стороны пару раз вертит.

Безумно возмущён, но сил сейчас что-либо решать нет. Как у Чонгука, так и у самой Пак, которая к лестнице подходит и поднимается на пару ступеней вверх.

— Я не смогу поехать, директор. Билет не оплачен, а мои вещи в квартире, которая больше не является безопасным местом, — объясняет, но парень почему-то выглядит более спокойным, чем пару минут назад.

— Билеты оплачены компанией, как и полностью вся поездка, а вещи ты сможешь купить на месте. У тебя ведь имеется карта? — ответом является краткий кивок, — Ну вот. Тем более... один из твоих эскизов попал в хорошие руки и тебя хотят видеть на вечере показа новых гиперкаров.

— М-меня? — переспрашивает, будто послышалось, кладя ладонь на собственную грудную клетку, но когда ловит уверенный кивок брюнета, то задерживает дыхание от приятно-нахлынувшего волнения.

— Да, тебя, Пак Чеён, — соглашается и видит уже вовсе другую девушку перед собой: она в лёгкой расстерянности и несмотря на произошедшие события, сейчас невероятно рада. То, что случилось часами ранее, ненадолго собственноручно стёрто прилившей радостью. Возможно впервые в жизни она слышит такие слова, впервые её хотят видеть на американском мероприятии довольно важные персоны, являющиеся управляющими заводов всемирно известных иномарок.

И именно сейчас черёд Чона сменить выражение лица на озадаченное, ибо слегка растерялся. Помнит, кого просил предупредить ребят о полете, к тому же лучше всех знает, что не могла Ли проигнорировать его такую важную просьбу или случайно мимо ушей пропустить. Что-то произошло, или женщина ещё не совсем освоилась на месте. Он без понятия пока что.

— Ладно, — парень от усталости глаза трёт и продолжает свой путь на верх, а Чеён следует примеру. — Позже все решим. Пошли, я быстро покажу, где ты сегодня будешь спать.

Молча следуя за хозяином дома, светленькая в спину ему глядит, а когда поднимаются наконец, подмечает знакомую дверь в комнату Сохи, куда вечером они вместе детей спать отнесли. Лёгкая улыбка лягла на губы, по которым язык прогулялся, увлажняя сухую потрескавшуюся кожу. Ноги все так же следуют за брюнетом, умело отыскавшим в ослепляющей темноте ещё одну комнату для гостей, но она была поменьше той, которую Пак видела раньше. Что, конечно, нельзя было сказать про кровать: двуспальная, высокая и мягкая наверняка, что аж от её вида блондинка зевала, прикрывая рукой приоткрывшиеся уста и немного вздрагивая.

Чон заметил это, спустил смешок и прошёл вглубь помещения, дабы проверить на мягкость манящую постель.

— Моя мягче, — выдал с хитрой улыбкой, ловя чужой хмурый взгляд и поднявшуюся бровь, но то, что Чеён после этих слов скроется за углом не ожидал, поэтому последовал за непредсказуемой знакомой. Она смотрела на двери других комнат, слегка освещённые светом из её временных покоев.

— Что ты делаешь? — он тихо спрашивал и открыто посмеивался с её бегающих зрачков.

— Думаю, какая из комнат ваша, — руки на груди сложила, изображая размышляющего человека.

— Зачем она тебе? Не думаю, что мы с тобой в достаточно близких отношениях, — очередь Чонгука руки на груди сложить и в тот же момент ощутить женские глаза на себе. А у Пак всегда есть ответ на его шутки, которыми постоянно пытается подловить.

— Не вы мне нужны, а ваша мягкая кровать, — ступив шаг на встречу, подняла подбородок выше из-за разницы в росте, хоть и не большой, но ответного действия не предвидела. Теперь директор чуть ли не впритык к ней стоял, заставив этим потупить взгляд на его ключицах и секундо расстеряться.

— Обойдёшься, — медленно произнёс, победно улыбаясь и отходя, чтобы скорее показать гостье её собственную ванную комнату, осведомить о местоположении некоторых вещей и по её просьбе дать пару вещей, в которых она могла бы поспать на чистом постельное белье этой ночью.

Из своей комнаты взял одну женскую футболку, давно лежавшую на отдельной полке, а домашние лёгкие штаны пришлось одолжить свои, но девушка была рада и этому, ибо спать в уличной одежде не особо хотелось.

— Всё показал. В любом случае, уже этим утром мы уедем, поэтому много тебе не нужно, — будто для себя самого всё подметил, последний раз огляделся и кивнул уставшей Чеён.

— Доброй ночи, директор, — довольно официально прозвучало, после чего дверь в комнату блондинки медленно стала закрываться, но это её "директор" в последнюю секунду задело слух парня и он неожиданно поставил ногу в проём, останавливая девушку.

— Ещё одно, — непонятно для светленькой выдал, ловя её сонный взгляд на себе, как и то, что она застыла в одном положении, ожидая продолжения и всё ещё не закрывая дверь. — Чонгук.

— Простите? — переспросила.

— Когда мы не в компании, можешь обращаться ко мне так.

И изчез в темноте, наконец-то разрешая дверь прикрыть.

Последним, что увидела Чеён, была секундная улыбка брюнета, но больше она сейчас о сказанном думала, по-немногу догоняя его смысл и воображаемому Чону тихо бормоча неразборчивое "хорошо", после которого на автомате приняла душ и по волшебству окунулась в сон стоило только голову на подушку положить.

Но кто этой ночью вовсе не спал, так это тот человек, чей план уже во второй раз в дребезги разбили, сломали, раздавили — руки так и чесались это с головами наёмников сделать, пришедших с пустыми карманами и какими-то ненужными оправданиями.

На них время тратить смысла больше нет, как и нервов. Готов был сам хоть сейчас прикончить этих бездарей, незнакомку Пак и всю семейку Чонов вместе взятую, ибо раздражение и злость в жилах кипятком уже льются, опаляя внутренности и чайником закипать заставляя.

— Даже эта девчонка справилась бы лучше вас, — цедил сквозь крепко сцеплённые челюсти, когда держал обоих на прицеле пистолетов, к стене щеками прижатыми, пока мужчины выли волками со слезами на глазах и молили о жизни, про себя Богу молясь. Но уже поздно и место неподходящий выбрали, чтобы начать. База Хвана методом звукоизоляции работала, не подпуская к себе ничего кроме витающей вокруг атмосферы умершего места. Такого же, как и душа сошедшего с ума человека.

— Зря ты не послушался, юноша, но, раз уж не с первого раза она будет в моих руках, то со второй попытки я обязательно заберу её к себе, поставлю на полочку и пополню коллекцию. Не сомневайся в моей хитрости. Только глупец будет это делать, — задыхаясь от злости, спустил первый выстрел прямо в затылок тому, что справа стоял. Ор второго по ушам резал неприятно, чьё лицо в миг окрасилось багровым оттенком красного. Кровь его бывшего коллеги смотрелась на лице так, будто в период игры в пейнтбол его лицо всё время было главной мишенью.

Но шум от убийцу жутко раздражал.

— Только глупец будет пытаться меня обыграть, — палец безжалостно жмёт на курок второго пистолета и пуля в затылок вгрызается подобно дикому зверю, а голова вмиг заткнувшегося человека как шар лопается от давления, окрашивая стену, первого мертвеца и разъярённого душегуба тёплой жидкостью. Только эта кровь намного теплее.

Стало настолько тихо, что запыхавшемуся преступнику кажется слышался звук растекающейся крови, или он настолько быстро терял рассудок, и всё больше с каждой секундой, но следа какого-либо сожаления или вины не остаётся, ведь по свалившимся на пол головам мог пройтись только дьявол. С жутким хрустом костей.

А Хван смело ломает черепа небольшими каблуками и уродует лицо каждого. Хван дьяволом и является. Дьяволу это нравится.

*   *   *

В этом доме ни один луч утреннего настырного солнца без разрешения хозяина комнаты не попадёт в помещение, где не смотря на время всё ещё ночь царит. У окон сторожит плотная ткань тёмных штор, а крепкий сон гостьи охраняет сама темнота. Именно поэтому спать в доме Чонов этой ночью было очень уютно. Жаль правда, что не так долго, как хотелось бы, но за эти пару часов сны запутавшейся Чеён не снились, и незачем было долго гостить у Морфея. Только жуткая усталость подобно насыщенному чёрному чаю не давала почувствовать сладость растворившегося в нём сахара, то бишь чудной проекции интересных снов.

То же можно было сказать и про вымотанного Чонгука.

Сколько себя помнит, никогда ранний подъём его не радовал, даже если ради чего-то грандиозного приходилось жертвовать такими нужными организму часами сна. Но что поделать, если работа не ждёт, а лишь требует. И даже если ты повелитель в своём собственном деле. Но таковым Чон себя не считал никогда. Но безусловно хорош, даже очень, но где-то есть лучше. Не был зазнайкой, даже имея столько власти и рад учиться у тех, кому ещё есть что показать. А свою волну он несомненно поймал, отменно сохраняя равновесие и здравый рассудок по сей день, не смотря на искушающие суммы зелёных бумажек.

Утром ему не так сладко пришлось как Чеён, ибо ещё раньше девушки проснулся, в душе под прохладной водой в раздумьях перебывая и с чемоданом ведя разговор не долгий, после которого думал позавтракать в компании компьютерного экрана и появившихся из неоткуда дел, но этот день решил по-другому.

— Папа! — в самое сердце неожиданным взвизгом младшая попала, откладывая тёплые блины со сгущёнкой на второй план и к объекту обожания подбегая.

— Доброе утро, поросёнок, — подхватывая младшую на руки, чмокнул в пухленькую щёчку, подмечая капли сладкой жидкости в уголках детских губ. — Куда же делась моя леди Сохи?

Будто по-настоящему нахмурившись, Чонгук стал взглядом по комнате водить в поисках той самой леди, коль девочка ловко выскользнула из чужих рук и побежала к столу, вытираясь салфеточкой и снова подбегая к отцу, но уже с чистым личиком.

— Вот она! — к "находке" Чон поворачивается и ерошит её и так запутанные волосы, проходя вглубь кухни и проверяя холодильник, на звук которого вышла одна из помощниц.

— Доброе утро, господин Чон, — немного кланяясь парню, подходит к плите, куда и падает взгляд брюнета, а живот первые за пару часов даёт о себе знать. — Сейчас будете завтракать. Пару секунд. Можете пока с Сохи позвать Хёнджу на завтрак.

— Этот соня вечно спит, пап, — бормочет с блинчиком во рту шатеночка, на высоком стуле мотая ногами из стороны в сторону.

— Может он устал сильно. Пусть ещё поспит вместе с Ли, — улыбаясь мягко на ворчание дочери, начинает выпивать стакан воды залпом.

— А кто у нас дома?

На последнем глоткé всё же приходится остановиться, дабы от поступившего вопроса не подавиться. А Со с неподдельным интересом в блестящих глазах смотрит; за отцом наблюдает, пока он как ни в чём не бывало справляется наконец с последним глотком и садится за стол.

— А кто тут? — так же просто спрашивает, пытаясь узнать, каким образом этот ребёнок так быстро всё смог унюхать.

— Я пелвая сплосила, — хромающая буква "р" даёт о себе знать в двух словах сразу, а девочка старается выговорить, что видно по её выражению лица, тем временем Чонгук от вопроса не убежать не смог, заглядывая любопытной особе в глаза.

— Хорошо, допустим, что у нас кое-кто остался на ночь, но как—

— В колидоле чужие вещи. Всё очень легко, папа, — со вздохом демонстративно закатив глаза, Сохи вызвала у двоих взрослых по смешку, а сама доела свой завтрак, самостоятельно относя тарелку к раковине.

— Ладно, признаю, не проснулся ещё, — поднимая руки ладонями вверх, кивнул пару раз, позволяя Чон младшей в этот раз победно улыбнуться, а после подсесть ближе к отцу. Но она всё не переставала пялиться.

— Чего так смотришь? — посмеялся, получая свою порцию английского завтрака и тут же приступая к поеданию.

— Ну папа-а, кто у нас? — протянула младшая, за руку обнимая отца и хныча от мучающего любопытства.

— Ладно, пошли. Только тихо, чтобы не разбудить всех, — в этот раз сдался на удивление быстро.

Сказать, что Сохи была тихой и быстрой, значит не сказать ничего, ибо уже какую-то жалкую минуту спустя они стояли перед дверью гостиной, а ладонь Чонгукова ручку двери опустила без единого звука. Две тени проникли в комнату, точнее одна, потому что Чон решил остаться у порога, а Со тихо подбежала к кровати, кое-как залезла на неё и сразу нырнула под тёплое одеяло. Как кротёнок она выискивала путь к спящей особе. Она стала пробуждаться, а сон из-за шороха стал сменяться сонливостью и растерянностью, от чего окрывшиеся глаза не сразу узнали детские напротив, но влюблённый взгляд подсказал.

— Сохи? — приятным шёпотом окутала ребёнка, а девочка взамен обвила старшую руками, повалив на спину.

— Ты осталась... — обнимая блондинку с прикрытыми глазами, вдыхала её аромат, смешавшийся с каким-то не менее знакомым. Всё дело было в футболке, которую ей одолжил Чон.

Когда-то она принадлежала Мие.

— Скоро самолёт, поэтому мы должны... собираться, — влюблённую парочку разглядел лучше при утреннем свете солнца, чьи лучи собственноручно впустил в комнату. И, наверное, рановато сделал это, ибо только он приглашение на завтрак хотел озвучить — зацепился взглядом за девушку.

Её вид гвоздями приковал его ноги к полу.

Видимо, не один Хван почувствовал тогда кое-что. Это увидел и парень.

Сходство между той и этой девушками поражало, но объединяла их вовсе не внешность. Это была Сохи.

— Завтрак готов, — выпалил, оторвавшись от представшей картины. — Постарайся собраться скорее, Пак.

— Хорошо, дирек–

— Чонгук, — предвидев, исправил её на полуслове, окидывая взглядом последний раз сонную Че и счастливую дочку перед уходом на кухню.

"Это правда сумасшествие..."

*

— Точно всё взяли?

— Ли, всё, не волнуйся, — с мягким смешком уверил парень женщину, закрывая багажник спорткара и подходя к лестнице, чтобы попрощаться со всеми перед отъездом.

Сын обнимал госпожу Ли, пока младшая с Чеён ещё в доме спускались по лестнице за очередным разговором. Дети безусловно будут скучать за отсутствующим Чонгуком, но это всего неделя командировки.

Неделя. И парень искренне надеется, что она пройдёт без происшествий. Как здесь, у детей, так и у него — в Америке.

— Вы в безопасности, — обнимая Ли, тихо проговорил ей на ухо, заглядывая в глаза напротив и убеждая ещё и кивком, а она верит и знает, что об их безопасности Чонгук здорово позаботился.

А о себе?

— Это вы себя берегите, Чонгук, у нас целая компания будет, — посмеялась шатенка, указывая головой в сторону приехавшей во двор новой машины.

— А она быстро учится, — наблюдая теперь вдвоём за тем, как чёрный Мерседес паркуется около машины охранника, Чон и Ли дождались подошедшей хозяйки автомобиля.

— Доброе утро, секретарь Ким, — приобняв подругу, подколол тут же, на что получил от леди локтём в бок.

— Здравствуйте, Ли, — так и не поздоровавшись с брюнетом, девушка поклонилась знакомой, приседая на корточках и пожимая руку улыбнувшемуся мальчику.

— И тебе привет, Джу.

— Привет, — немного засмущался ласковому обращению со стороны брюнетки и тут же поинтересовался: — Ты будешь жить у нас, пока папа не вернётся, так ведь?

— Если пустите конечно, — этими словами вызвала у мальчика смех, а сама поднялась, на собственное запястье пару секунд смотря и немного сводя брови к переносице. — Чон, тебе разве не пора? Ещё нужно до аэропорта доехать.

— Знаю, но произошёл небольшой форс- мажор, — объяснил парень.

— Какой ещё форс-мажор? — вопросительно посмотрела Джен, но Чонгук лишь легко усмехнулся, кивая в сторону ступеней, а затем открывая дверь спускающейся по ним особе.

— К слову, вот и форс-мажор, собственной персоной. Я еду не один.

— Это... та девушка из компании? — бодрый голос тёмненькой стал тише, пока она смотрела прямо на улыбающуюся блондинку, вскоре подошедшую к ним.

— Доброе утро. Чеён, мы раньше встречались, — второй раз предствилась светленькая, стоило ей заметить знакомую девушку рядом с Ли.

Женщине она тоже поклонилась, принимая последние крепкие объятия от Чонов младших и наконец-то подходя к директору. Но парень видимо очень хотел со скоростью прокатиться, раз уж ещё раз попрощаться осмелился.

— Ладно, идите, я ещё раз вас обниму, — присев перед детьми, крепко обнял их обеими руками и оставил по поцелую на розоватых щеках. Это и брат с сестрой сделали, зацеловав папашу.

— Я вас тоже люблю. Слушайте Ли и тётю Дженни.

— Эй! — воскликнула возмущённая брюнетка, ибо в тёти ей рановато ещё, но такая реакция всех только развеселила. Ким тоже сдалась.

Чон не хотел, чтобы они расстраивались из-за его отъезда. Знает же, что уже скучают.

— Привезу всем подарки, только вы дом сперва не развалите, договорились?

— Есть, капитан! — в унисон сказали дети и руки к виску подняли, изображая маленьких послушных солдатов. После такого ответа парень окончательно настроился на поездку, и повернувшись к машине, посмеялся вместе с Чеён, что наблюдала за ними всё это время. Девушка с улыбкой помахала всем рукой и села скорее в салон, одновременно с Чонгуком двери закрывая.

Машина вскоре скрылась за воротами особняка, а трое человек ещё махали руками вслед уехавшей паре, желая удачи. Но только не Ким. Она не махала, глаза её были опущены, а губы приоткрыты. Сама свою реакцию не понимала, но точно чувствовала, что что-то мерзким чувством в желудке завязалось, не разрешая даже сглотнуть.

"Чего это он?", — с еле слышной, горькой усмешкой повернулась в сторону дома, постепенно ладони сжимая и предпочитая уйти дальше от места, где второй раз встретилась взглядами с незнакомкой.

Странно. Это показалось девушке странным.

Особа появилась из ниоткуда, как и все те новенькие, но чтобы не по деловым делам во второй раз Джен рядом с Чонами никогда никого не видела.

Разве что только однажды. Одну девушку.

"Всё повторяется?"

Как же они достали.

— Дженни, ты куда? — послышался внезапно приближающийся голос Ли, но Ким не остановилась, а наоборот ускорилась, поднимаясь по ступеням.

— Что-то жарковато. Освежусь немного, — сказала так, чтобы женщина точно услышала и к тому же поверила, ну а старшая на это только плечами пожала, ничего странного не подметив. Она осталась на переднем двору с детьми и парой охранников.

Дженни же осталась наедине со своими мыслями.

Наедине с несвойственной себе реакцией.

Наедине с собой.