Первые сутки Юнги не приходил в сознание. К вечеру у него начался жар и заметно воспалились некоторые раны. Пришедший для осмотра доктор прописал компрессы и заверил меня, что всё будет хорошо, вот только тон у него был... ну, не очень уверенный.

Я неотлучно дежурила у постели мужа, по часам меняя влажные охлаждающие компрессы и перевязывая раны. Под утро вторых суток он стал бредить. Отдавал какие-то приказы, ругался с кем-то, несколько раз мне удалось разобрать имена известных генералов и министров. Потом стал твердить про какие-то мечи и палатки, просил принести его доспехи и седлать коня, несколько раз звал няню Сыльги. Сердце моё обливалось кровью всякий раз, как я видела его бледное лицо, бескровные потрескавшиеся губы и кровоточащие раны, но в силах моих было лишь строго следовать предписаниям доктора да молиться небесам о его скорейшем выздоровлении, ибо в магии я была полный ноль. Сейчас я согласилась бы быть самой кроткой, самой покорной и молчаливой женой, лишь бы он поправился, и пусть тогда ругает меня сколько угодно.

К исходу вторых суток он неожиданно позвал меня, очевидно, продолжая бредить.

- Дженни... Дженни...

- Я здесь, любимый, я рядом, – зашептала я ему на ухо, крепко сжав его ладонь в своей.

- Дженни... зачем ты мучаешь меня... Я... я же люблю тебя, я люблю... Зачем?.. Ты... Ведь люблю же, – эти бессвязные фразы вырывались из его охрипшего горла, а по моим щекам текли слёзы – слёзы счастья.

Я склонилась к самым его губам, чтобы не пропустить ни одного столь ценного для меня слова, но Юнги уже вновь звал кого-то в атаку на вражеские бастионы.

Как бы то ни было, а я услышала главное, и теперь моему дражайшему супругу так просто от меня не отделаться, даже если он сильно этого захочет. С новыми силами принялась я за лечение любимого.

То ли мои старания возымели действие, то ли организм Юнги наконец вступился за собственную жизнь, но на третьи сутки жар спал, раны начали затягиваться, и к вечеру мой муж пришел в сознание и открыл глаза.

- Юнги, святые небеса, как я рада, что ты очнулся! Как самочувствие?

Он поднял на меня совершенно ясный, но слегка задумчивый взгляд и произнёс:

- А ты, собственно, кто? И почему я не в своём роскошном замке? И где няня Сыльги?

Душа моя затрепетала и ухнула куда-то вниз, в глазах всё поплыло, и обморок стал мне спасением.

На шум прибежала горничная. Увидев валяющуюся на полу госпожу и господина с совершенно растерянным лицом, посчитала за лучшее немедленно позвать экономку, госпожу Сыльги или попросту тётушку
Сыль, а заодно кого-нибудь из ребят покрепче.

- И что здесь происходит? – с порога поинтересовалась госпожа экономка. - Ах, деточка! Что с ней?

Подскочив к телу Дженни, она принялась похлопывать её по щекам и растирать пальцы, но ожидаемого результата это не принесло – напряжение последних дней сделало своё дело, и госпожа пребывала на задушевной встрече со своим бессознательным.

Сыльги подняла глаза на Юнги, сидящего на постели.

- Что ты с ней сделал, изверг? - прошипела экономка.

- Я?! Да ничего! Честное слово!

- Не ври мне! И не надо так смотреть. Я этому твоему честному взгляду перестала верить с тех самых пор, когда у господина Джинхена, царствие ему небесное, весь урожай сортовой ежевики за ночь исчез, а ты, хулиган малолетний, уверял меня, что ни причём. Стоял с синей мордой и вот с таким взглядом уверял, что той ежевики в глаза не видел.

– А я и не видел! Там темно было, хоть глаз выколи, я её на ощупь рвал, - весело прищурился Первый Меч королевства.

- Ты мне не лыбься тут! Отвечай немедленно, что с Дженни сделал? - подняла она на Юнги хмурый взгляд.

- Да ничего я с ней не делал, не в том я сейчас состоянии, хотя... Может, пододвинешь её ко мне поближе, пока она такая податливая...

- Мин Юнги!

- Да я просто спросил у неё, кто она такая и почему я не у себя дома, - засмеялся Юнги.

- Вот подожди, поправься только! Уж я тебя угощу розгой – мало не покажется! И не посмотрю, что ты там Первый меч королевства. Совсем озверел! Девчонка истосковалась вся, все слёзы выплакала. Кружилась тут, как белка в колесе, лишь бы тебе, тирану, по сердцу прийтись, а ты? Да в её положении вообще волноваться нельзя, свинья ты бесчувственная!

- В каком это «её положении»? – напрягся Юнги.

- Ой… - Сыльги смущённо прикрыла рот ладонью.

- Нянь Сыль, она что... беременна?

- Она просила не говорить тебе, хотела сама порадовать. Ты уж не выдавай меня. И это… того – будь с ней поласковее, довольно уже ерепениться, Дженни ведь души в тебе не чает.

- Хорошо, обещаю! Я и сам уже устал да и соскучился по ней ужасно! Теперь всё будет нормально, честное слово.

- Нет, вы только подумайте, опять этот взгляд! Только ежевичного сока на губах не хватает! – всплеснула руками тётушка Сыль и ласково потрепала за ухо своего воспитанника.