Уже десятидневка минула, а Юнги всё не возвращается! Что же могло его так задержать? Я не нахожу себе места – слоняюсь все дни по дому. Нет желания ничем заниматься. После того, как доктор подтвердил мои подозрения, я не могла дождаться супруга, чтобы порадовать его счастливой вестью, – скоро он станет отцом. Но в назначенный день он не вернулся и не прислал о себе никаких вестей. Благодаря его стараниям земли нашего баронства так умножились, что искать его на этих огромных площадях не представляется возможным. И хотя умом я понимаю, что Первому Мечу королевства едва ли что может стать угрозой и у этой задержки наверняка есть разумное объяснение, но на сердце всё равно неспокойно.

Чтобы хоть немного развеять тоску и нервное напряжение, я спустилась в зимний сад. Сейчас поздняя осень, и в летнем саду всё уже увяло и почернело, а здесь цветут и благоухают десятки растений. Этот сад создавала по крупицам мама, привозя отовсюду интересные растения.

Присев на бортик маленького каскадного фонтанчика, я залюбовалась игрой света в его струях и не заметила, как ко мне подошла тётушка Тори, ставшая мне в последнее время практически второй матерью. Особенно, если учесть, что мою родную мать и сестёр с братом Юнги попросил переехать в соседский замок, приобретённый им вместе с землями. Моему супругу отчего-то не пришлась по душе идея жить всем вместе крепкой семьёй. Поэтому, после его отъезда, я осталась в нашем фамильном особняке практически одна, если не считать слуг и небольшой отряд личной гвардии Первого Меча, оставленный для моей охраны.

- Что, прохлаждаешься, голубка? – поинтересовалась она, прищурившись.

- На воду вот любуюсь, а то на душе как-то муторно, - честно ответила я.

- Делом каким займись, вот и не будет тебе так плохо! Запасы на зиму не заготовлены толком. Из новых земель каждый день везут мясо, овощи, зерно, а ты тут вздыхаешь от безделья! Мясо и рыба, между прочим, уже пованивать начали! Кончай ныть – иди, принимайся за разбор всего этого добра, или я должна этим заниматься? Мне, между прочим, девятый десяток, не стыдно старого больного человека работой нагружать? – на лице няни заиграли желваки.

- Но...

- Никаких но! Ну–ка марш бегом в кладовые, а я пойду кухарок позову и рабочих. И не смотри на меня, как солдат на вошь! От твоего нытья никому никакой пользы, а вот если продукты сейчас не заготовить, то вы все передохнете зимой с голоду! Тебе ничего не надо, так о ребёнке подумай, о муже и о тех людях, за которых ты теперь несёшь ответственность, как баронесса и как супруга Первого Меча королевства! Или ты от дури своей совсем ума лишилась? – тётя Тори перешла на крик и стала активно подталкивать меня в сторону выхода из сада.

Никогда ещё я не видела её такой сердитой. Но она, как бы неприятно это ни звучало, права. Как баронесса, я несу ответственность за жизни и здоровье всех людей баронства и в первую очередь - слуг, живущих в особняке. Без моего распоряжения здесь ничего делаться не будет.

Спустившись к чёрному подъезду, я обозрела десятки подвод, заполонивших двор. Запах испорченного мяса и гнилых овощей летал в воздухе. Так стыдно мне было только один раз: когда я очнулась после моей неудачной попытки уйти за черту.

Пробравшись между телег, стала откидывать дерюги, пытаясь понять, что было на них навалено: местами встречались ещё нетронутые порчей продукты, а на некоторых уже невозможно было определить, что здесь было – всё превратилось в гниющую зловонную массу.

Когда подошли кухарки и рабочие, я уже закончила беглый осмотр этого добра и приблизительно решила, что надо делать.

- Марта, на этих трёх телегах ягоды и фрукты, бери девчонок в поварята и варите варенье. Не меньше ста, ста двадцати бочонков, а также сделайте в печах сухофрукты для компота, из тыквы – цукаты для пирогов, утром приду - проверю всё лично! А ты, Саллит, бери двух рабочих, и несите вот эти окорока в коптильню. Сделаете несколько пряных для нашего стола, остальные простые – для рабочих. Всё пригодное мясо пустите на колбаски. Всё порченое грузите в мешки и сегодня же закопайте в черной яме.

Как я ни торопилась, а разбор этого продуктового завала занял у меня всю вторую половину дня. А перед сном ещё пришлось пойти с проверкой на кухню и в кладовые. Когда, наконец, добралась до кровати, рухнула в неё как подкошенная и продрыхла до утра. На рассвете меня разбудила Тори. И снова начались бесконечные проверки, распоряжения, снова проверки. И так целую неделю.

С дня отъезда Юнги минуло три недели. Сердце моё всё чаще замирало в предвкушении дурных вестей.

Сегодня утром я проснулась с каким-то особенным чувством и поняла, что это мой брачный браслет подаёт сигналы. Радостные сигналы о приближении супруга! Я специально в последние дни настраивала его в меру сил, чтобы заранее узнать о его приезде.

Из кровати я вылетела, словно птичка из гнезда. Некоторое время пришлось потратить на приведение себя в порядок, благо новое, восхитительно-белое платье с золотой вышивкой и жемчугом было приготовлено заранее. Едва закончила причёску и вышла из спальни, как раздался оглушительный стук в ворота. «Супруг, по-видимому, сильно соскучился по дому, если так ломится», - улыбнулась я про себя, поправляя декольте и пристраивая на лице одну из своих самых очаровательных улыбок. Я вела себя как примерная супруга (скажем спасибо тёте Тори) и теперь имею право на некоторую благодарность от мужа, а если присовокупить к этому подтверждённый врачами факт моей беременности, то мечта о его страстных объятиях перетекает из эфемерной плоскости во вполне реальную – горизонтальную.

Пока я грациозно спускалась по парадной лестнице, слуги открыли ворота и впустили столь долгожданных гостей.

Едва я одолела расстояние до входной двери (всё же красивые платья не всегда ещё и удобные), как они распахнулись мне навстречу. Двое гвардейцев под руки ввели моего супруга. С лица его капала кровь.

Стремительно бросившись им навстречу, я обняла столь дорогого мне человека. Ладонями обтирая его измученное лицо, я убрала с него пряди чёрных волос в запёкшейся крови. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Юнги изрядно досталось. На руках нет живого места от порезов, всё тело в гематомах и ссадинах. Кожа на коленях содрана до мяса, от одежды остались одни лохмотья.

- Что с ним?

- Не волнуйтесь, госпожа! Ему срочно нужна помощь врача и перевязка. Воины ночи напали на него – они отомстили за гибель их повелителя. Господин Первый Меч забрал его жизнь на Торинойских перевалах.

- Но он же непревзойдённый воин Торвааля, как такое могло произойти с ним, и где были вы, чёрт возьми, вы же его личная охрана! – моему негодованию не было предела, и за криком и руганью я пыталась скрыть охвативший меня дикий страх. Никогда и ничего я так не боялась, как боюсь сейчас потерять этого мужчину. Единственного мужчину, которому я могу доверять.

- Не кричите, леди! – оборвал моё неистовство лейтенант отряда.

Его тяжёлая рука легла мне на плечо.

- Лучше скажите, куда его нести, и распорядитесь обо всем необходимом, а истерикой вы ему не поможете.

- Несите его в хозяйскую спальню, я провожу. Мариса, чего вылупилась? Неси живо чистые полотенца, бинты, воду горячую.

Пока Юнги несли в спальню и укладывали, я не выпускала его руки в надежде, что он хоть на миг придёт в сознание и из страха, что это может уже никогда не случиться. Доктор Нортиф осмотрел его и принялся за обработку и перевязку ран. Благо и мне было разрешено помочь. Когда всё возможное было сделано, я задала ему терзавший меня вопрос и замерла в ожидании ответа.

- Да не волнуйтесь вы так, госпожа баронесса. Случай, конечно, не из простых, но господин Мин очень крепкий молодой человек. Да, он потерял много крови, но это восполнимая утрата. Сейчас я всё обеззаразил и обезболил, так что к утру он придёт в себя. Не думаю, что его жизни грозит опасность, но, конечно, ближайшие дней двадцать ему придётся провести в постели, усиленно питаясь и используя остальное время для целительного сна. К новогоднему карнавалу он, несомненно, встанет на ноги. Так что не волнуйтесь, а идите-ка тоже вздремните, а то вид у вас, знаете, – в гроб краше кладут, а я утром зайду.

И доктор вышел. Я выдохнула, впервые за сегодняшний день ощутив, как дико устала. Привалившись спиной к стене я смотрела, как дремлет мой супруг, как подрагивают его веки, как равномерно вздымается при дыхании его грудь. И ощущение счастья и покоя постепенно вытесняло страх и боль. Всё будет хорошо, всё непременно будет хорошо! Я сделаю для этого даже невозможное.

- Госпожа… госпожа! – голос горничной Лэр донёсся наконец до моего сознания.

Я оторвала взгляд от мужа и перевела его на бледную, дрожащую в слезах девушку.

- Не плачь, Лэр, всё хорошо! - ласково улыбнулась я ей, но девушка побледнела ещё сильнее.

- Госпожа… ва... ваше платье… оно… - слёзы градом хлынули из её глаз.

Я осмотрела себя. Белоснежное платье было безнадёжно испорчено: всё в пятнах крови, смешанной с грязью и болотной жижей, местами со следами воска (я поддерживала доктору свечи), жемчуг оторвался, вышивку было не разобрать под слоем пятен от мазей и притирок, которые я заполучила, помогая перевязывать Юнги.

- Не реви, Лэр! Подумаешь, платье! Главное, с Юнги всё будет в порядке – остальное мелочи. Иди, принеси одеяло, спать я буду здесь, в кресле.