Снова улыбка. Улыбка победителя, который так долго поддавался, чтобы проигрыш врага был еще сокрушительней.

Кажется, былой страх растворяется, сменяясь ужасом, который поглощает меня. Хочется упасть от бессилия, но пол бутика теперь не кажется таким уютным и знакомым местом, где я провела столько времени, работая под одной крышей с тем, кто желает мне смерти. Все внутри переворачивается, отчего я продолжаю просто стоять, ловля на себе уверенный взгляд Франчески, который пробирает до ужаса, ведь даже пару секунд мне хватает, чтобы понять то дерьмо, которое неожиданно сваливается на нас.

На меня.

На Алекса.

Неужели я готова позволить убить Роберта, с которым провела столько лет? Конечно, он в прошлом и уже давно не значит для меня столько, сколько значил бы год назад, но... Черт, он по-своему дорог мне! Все-таки он часть важного промежутка моей жизни.

И сейчас мне хочется закричать от боли, бессилия, разочарования и несправедливости, потому что впервые я сомневаюсь в том, что сделаю это ради Алекса.

Но кажется, я готова на все...

Мой хранитель переводит такой же пугающий и до ужаса сочувствующий взгляд. Наверняка он понимает сложность всей ситуации. Наверняка допускает ту мысль, что я не смогу — но таким образом подвергаю на смерть не только Алекса, но и себя. Ведь без хранителя земная душа слишком уязвима, чтобы прожить долгую жизнь.

— Думаешь, это совпадение, что вы так быстро начали общаться? Что вы так много раз встречались на улицах? Мне просто было выгодно, чтобы ты была так близка — во всех планах.

Вспоминаю все те годы, проведенные с Робертом. Боже, оказывается, все это время за нашими спинами стояла Франческа, которую я в упор не замечала! Наша былая любовь имеет свои ужасные и корыстные корни. От этого начинает тошнить, но я продолжаю давить все чувства, чтобы стоять. Хотя бы просто стоять.

— Когда я поняла, кто вы, я придумала идеальный план! Я просто использовала Роберта, чтобы он был близок к тебе — так было проще найти твои уязвимые места, найти то, ради чего живут люди. Правда, Алекс?

— Молчи.

Франческа лишь улыбается, наслаждаясь своим фурором.

— Когда я узнала истинную миссию твоей Венеры, — обращается она к Алексу, — то поняла, что Роберт идеально подходит ей. Ведь ты сам знаешь, как она притягивает мужчин — прерогатива ее миссии. А Роберт так красив и одинок, что все было намного проще, чем я думала, — говорит она, облокотившись спиной о стену.

А я продолжаю слушать ее противный голос, режущий уши, и держать себя в руках, потому что все эмоции так и лезут наружу.

— Тебе самой не жалко его душу, которую ты так любила?

Она лишь смеется, будто в ней не осталось ничего, кроме мести.

— Себастиана больше нет, а значит, мне больше некого любить. Пусть хоть с тридцатью переломами ходит — мне плевать! Все равно то, для чего он был нужен мне, сделано, поэтому пусть катится — может прямиком в гроб, — произносит Франческа, в последний раз коварно взглянув на меня.

В последний раз, потому что в следующее мгновение я накидываюсь на нее, не в силах больше бороться со своими эмоциями.

— Вот ты сука! Я тебя убью! — кричу я, пытаясь выдрать ей волосы, чувствуя впивающие ногти на шее.

Мне больно, но я так сильно тяну девушку за волосы, что кажется, будто ее тело уже отделилось от головы. Мне неприятно доставлять ей боль, но как же приятно знать это! Ее зеленые, совершенно не знакомые мне глаза вмиг оказываются прямо передо мной, отчего я опешиваю, вблизи разглядев в них тот гнев, наверняка отражающий мой. Но это не мешает вцепиться второй рукой в лицо, после чего ударив несколько раз ее голову о шкаф за спиной.

И конечно, нашу драку, если можно так выразиться, прерывает Алекс, который грубо толкает Франческу на диван поблизости и аккуратно притягивает меня к себе, на несколько секунд зажав в объятиях, пока я в состоянии аффекта стараюсь вырваться и продолжить ударять эту ненормальную.

— Сука! Тварь! — кричу я, понимая, насколько вышла из себя, чего нельзя было допускать, потому что кто знает, будет ли Франческа такой разговорчивой, если ее разозлить.

А нам нужно как можно больше информации, поэтому я, пару раз фыркнув, успокаиваюсь, так же сверля взглядом Франческу, которую больше не боюсь — гнев стер все воспоминания о страхе к этой особе.

— Какая же ты мерзкая, Франческа, — плюет Алекс, пытаясь скрыть меня за своей спиной — то ли опасаясь, что девушка накинется меня, то ли наоборот.

Та лишь поправляет черные волосы и платье, словно сейчас ее опрятный внешний вид кого-то волнует.

— Роберт не заслужил такого хранителя, — холодно, скрывая в этой фразе всю свою боль, произношу я. — Думаешь, раз ты имеешь козырь, то выиграла? Спешу тебя огорчить, тобой движет месть! — снова повышаю я голос, ткнув пальцем в сторону бесстрашной, но уже беззащитной Франчески. Она теряет позиции. — А это значит, что твой чертов разум ослеплен! Думаешь, раз замутила все это, — раскидываю я руками, — то все, непобедимая?! А вот и нет — чтобы уничтожить тебя, я совершу преступление, потому что ты не заслуживаешь исполнения своего чертового плана!

Не верю, что говорю это, но слова вырываются без обдумывания; я начинаю привыкать к этой мысли, хоть и знаю, что никогда не буду в этом уверена. Ведь чаше весов жизнь Роба — и это звучит слишком страшно. Но на другом конце моя жизнь и Алекса. А учитывая то, что земные души долго без хранителей не живут, то...

Вдруг Франческа снова меняется в лице — так уверенно и неожиданно ее уголки губ поднимаются, будто кажется, что мы в какой-то сценке играем сумасшедших людей. Или же она специально делает так, пытаясь поставить нас в тупик? Или все-таки на столе не все козыри?..

— Думаете, я одна смогла бы сделать это?

Этот вопрос пугает меня, как и Алекса, пристально наблюдающего за девушкой, из которой хочется выбить всю дурь. Она кажется безоружной, беззащитной, но вот с каждой новостью ее козыри оказываются сильней.

— Думаете, я не взвалила ни на кого работу?

Мы стоим в ожидании ее заявления, которых нам уже хватило. Что может быть хуже? Может, она скажет о том, что ей помогал какой-нибудь Бог? Или Сатана, так страстно влюбившийся в свою грешницу?

— Брюс.

Алекс мгновенно напрягает кулаки, отчего, я уверена, снова будут кровавые следы на ладонях. Он весь в напряжении, которое я чувствую не меньше.

— Прости, Алекс, но в прошлом твой друг убил тебя и твоего хранителя, — разрезает она.

Снова улыбка. Улыбка победителя, который так долго поддавался, чтобы проигрыш врага был еще сокрушительней.

— Что ты несешь, твою мать? — Слышу, как Алекс выходит из себя, но держится.

— Правду, Алекс... — Она вздыхает, как сделала это перед историей о Адаме и его хранителе. — Конечно, было сложно одной убить этого чертового Адама и его хранителя, которая была особенно хороша в своем деле... Пока я раздумывала над планом, мне так удачно подвернулся один хранитель, который был горячо влюблен в меня! Да, Алекс, это был твой дорогой Брюс, он был молод, неопытен, так как это была его первая жизнь хранителем — и человеческие чувства до сих пор пылали в нем, поэтому он так отчаянно делал все, что я просила.

— Прекрати лгать!

Но кажется, Франческа не лжет.

— Я не вру, тупой ты идиот! Он убил вас двоих, чтобы угодить мне!

— Ты врешь! — кричит Алекс, сделав первый шаг к Франческе.

Внутри все застывает — и лишь руки тянутся к нему, чтобы остановить. Чтобы он не сделал то, о чем потом пожалеет.

— Алекс, пожалуйста, — шепчу я. — Прошу тебя, не надо... Нам обоим сейчас тяжело. Прошу.

Вижу борьбу в глазах Алекса — он потерян, ему больно. Самое страшное, что сейчас мы оба уязвимы — то, чего и добивалась Франческа.

— И ничего вам не рассказал, как жаль! Хотя ладно, в его защиту скажу, естественно, он не знал, что вы это «те самые». Просто я подсказала и поставила ультиматум, который он, увы, не смог пересечь, — делает она жалостливое лицо, настолько театрально и противно, что даже я готова ее до смерти забить об стену.

Но больше всего сейчас я переживаю за Алекса, который так подавленно, но одновременно уверенно смотрит на Франческу, потирающую щеку. Я довольно усмехаюсь, видя, как она корчится от боли.

Но стоит ли ей верить? Держу пари, Алекс так же сомневается. Особенно сомневаешься, когда не хочешь верить в это, даже если потом придется поверить в правду. Это убивает, но кажется, не смертельно.

— И какой прок нам верить тебе? Думаешь, после всего этого мы так просто поверим, да? — спрашиваю я.

Та лишь пожимает плечами, словно не заставляет нас верить ей. Кажется, это часть ее плана.

— Ну, моя совесть чиста! Мне будет даже проще, если вы сдохнете таким жалким способом.

Прямо сейчас хочется просто свернуть ей башку, размозжить ее о стену и никогда больше не знать Франческу, которая так долго обманывала меня и так долго убивала Алекса.

Этот день, вечер — перевернул все с ног на голову. И если все, что сказала Франческа — правда, то мы в такой большой дыре, что выбраться из нее целым нельзя. Просто невозможно! Один факт того, что придется сделать ради нашего спасения и кого нам придется потерять — уже разбивает сердце на миллионы осколков.

Эта беседа могла бы продолжаться бесконечно, пока одна из сторон бы не сдалась и не убила кого-нибудь, но нас спасает (или же не совсем) Глория, так яростно и спешно вошедшая в бутик, разрезав обстановку стуком каблуков. Ее гневный взгляд усмиряет даже великую Франческу, имеющую нечеловеческие силы, чего я не знала все эти годы.

— Вы что, работы хотите лишиться? Скоро наша коллекция будет прыгать по подиуму, а вы тут... Что вы тут делаете?! — почти кричит она, обращаясь больше к Франческе, ведь та всегда играет бо́льшую роль, несмотря на то что я отдаю всю себя этим сборам.

Та резко встает и уже на ходу говорит, что искала чехлы, которые поднимает с пола и тащит вниз.

— Ну а ты? — спрашивает меня Глория, расставив руки на талии.

Только сейчас замечаю, как быстро спрятался Алекс от довольно громкой и строгой Глории.

— А я... Тоже чехлы искала. Сейчас в кладовке посмотрю еще, — растерянно говорю я, медленно отходя от начальницы. — Через минуту вернусь.

После ухожу в маленькое помещение, где, естественно, нет никакого чехла. Пытаюсь собраться с мыслями, чтобы удачно закончить этот показ, который стал совсем не важным в связи с обстоятельствами.

И что теперь делать? Кажется, теперь все проблемы, которые мы до этого решали с Алексом — стали ничем по сравнение с тем, что нам предстоит решить.

И надеюсь, это того стоит. Надеюсь, в конце меня не будет ждать тоннель без Алекса и жизни, которую я научилась любить.