Я открыл дверь и закрыл её за собой на этот раз увереннее. В крови бушевал адреналин. Риф смотрел на меня исподлобья.

– Опять ты? – пробасил он.

– Да, я.

– Иди на хер, – выдохнул он и отвернулся.

Я подошёл к нему и сел рядом на свой любимый стул.

– Я нужен тебе.

– Самоуверенный говнюк, – сказал не поворачиваясь Риф.

– Пусть так, но я тебя одного не оставлю, – сказал я и положил руку ему на плечо.

Риф дёрнулся и сбросил мою ладонь плечом.

– Ошибаешься. Ты мне не нужен. Вали нахер отсюда, – сквозь зубы прорычал он.

– Нет, – напряжённо ответил я.

Пусть говорит что хочет, но я его не брошу.

Медсестра снова, неожиданно, вошла в палату и застала там меня.

– Я вызываю охрану, – сказала она.

– Делайте что хотите, – ответил я, не двигаясь с места. – Пусть вытаскивают меня отсюда вместе со стулом, заявил я. – И вместе с кроватью.

Я вцепился пальцами в железный каркас кровати Рифа.

– Пусть вся больница на уши встанет, пациенты волнуются, у них давление подскочит, пусть здесь все переполошатся. Давайте, вызывайте охрану, я буду сопротивляться и драться.

Риф повернулся в мою сторону и скривил губы в ухмылке, а я с вызовом взглянул на него в ответ.

– Ебанутый, – сказал он.

А мне было всё равно. Я был готов стоять до последнего и держаться за прутья кровати. Медсестра посмотрела на меня со всей злобой, на которую была способна. Но она понимала что я так просто не отступлю. Она молча вышла из палаты, хлопнув дверью.

– Че ты унижаешься передо мной? – спросил Риф. – Таскаешься сюда, уходить не хочешь, скачешь вокруг меня на задних лапах?

– Я не считаю помощь за унижение. Ты сейчас скажешь что тебе не нужна моя помощь, но мне лучше знать, – сказал я.

Сердце стучит как бешеное. Пальцы трясутся.

– Ебанутый, – повторил Риф и снова отвернулся.

Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. В кармане завибрировал телефон и вывел меня из оцепенения. На экране высветился телефон ББ. Я отошёл в угол палаты и ответил на вызов.

– Да, – шепотом сказал я.

– Привет. Короче, чел, помнишь ту тему на дороге, то что нас менты остановили? Теперь об этом весь интернет пиздит и дело труба. Ещё начались разборки с деньгами Рифа, его бухгалтера взяли под стражу и всё имущество хотят конфисковать.

– Что за бред? С чего всё это началось? – испугался я.

– Не знаю, по накатанной всё пошло после аварии, – ответил ББ.

– А что Крок говорит?

ББ на секунду замолчал.

– Говорит что будет решать этот вопрос, но между нами говоря, нихера он не решит. Так что, у Рифа сейчас нет денег, нет дома, нет тачек и мотоциклов. Счета заморожены, карты не работают.

В этот момент Риф повернулся в мою сторону.

– С кем разговариваешь? – спросил он.

– Да так, мама позвонила, – соврал я.

– Ты у Рифа в палате? – спросил ББ.

– Да. Я сейчас не могу говорить. Я позже тебе перезвоню.

– Расскажи ему всё, он должен знать. И хуй его знает, может его самого судить ещё будут. На счёт помощи деньгами пока не знаю, сам видишь, какая ситуация.

– Всё, давай, мам, пока.

Я положил трубку и несколько секунд гипнотизировал свой телефон, в надежде что он подскажет мне решение всех проблем. Но чудес не бывает.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, но Риф не ответил. – Что врач сказал?

Он не хотел со мной разговаривать, а я не мог его заставить. Я снова сел на стул и закрыл руками лицо.

Прошло два месяца. Медсестра, которая меня ненавидела, постепенно свыклась с моим постоянным нахождением в больнице. И мы с ней вели молчаливую войну взглядами, но так, чтобы Риф ни о чем не догадался. Я запретил персоналу рассказывать Рифу новости, о том, что пишут и говорят о нем и его группе. Если они хотят, чтобы парень поправился, значит об этом лучше молчать. Таков был мой ультиматум.

У Рифа получалось ходить только с костылями, ноги плохо слушались, мышцы были очень слабые. Он старался, занимался, но на всё требовалось время, а ему нужно было всё и сразу, здесь и сейчас.

Я не мог проявить заботу в полной мере, но старался всегда быть рядом и поддерживать его, радоваться маленьким победам.

Когда подошло время выписки, врач позвал меня к себе в кабинет. Состоялся разговор о том, что Рифу некуда идти и единственный вариант забрать его к себе. В свою маленькую квартиру в панельной пятиэтажке.

За два месяца мы с ним сблизились и он даже перестал меня посылать, но этого слишком мало. Он не согласится.

– Если ты не скажешь ему правду, то я скажу, – предупредил врач. – Ему нужно знать о том что он банкрот и то что люди за стенами этой больницы уже не будут относиться к нему так как раньше.

Я вышел из кабинета врача с тяжёлым сердцем. Риф напротив, уже был готов с радостью покинуть больницу и отправиться на студию. Я медленно закрыл за собой дверь палаты, сел на стул и взглянул на Рифа.

– Че уставился? – непонимающе спросил он. – Че тебя так перекосило?