Джеминг каждый раз при встрече с отцом нехотя склонял голову в приветственном поклоне, взмывая глаза вверх и нарушая все правила этикета, которым его только мог обучить Ли. Изначально учитель все списывал на малый возраст, пытаясь оправдать поведение, но мальчишка достиг десятилетия, а оставался все таким же своенравным и непокорным.

Старший Ван не часто посещал дом на Пхукете. О сыне ему докладывали по телефону или же отчитывался секретарь за ранним завтраком, сухо и строго по делу. Джеминг предпочел бы, чтобы так было всегда. Он не любил столь редкие визиты с обязательными поклонами и выказыванием уважения к старшим.

Без Юншена Вана в доме царила беззаботность, звонкий смех, даже воздух казался слаще. А с его появлением детские игры заканчивались, репетиторы сидели на пару часов дольше, предлагая строго утвержденные ранее материалы. Никаких отклонений от темы, никаких примеров из фильмов или художественной литературы раньше конца прошлого века.

– Твой английский стал лучше?

Мальчик кивнул, бегло посмотрев на строгое лицо отца. Его выражение вызвало отвращение и злость, мелко пробивающую изнутри. Юншен не успел перешагнуть порог, а мальчик уже ждал, когда он уедет восвояси.

– Я слышал, ты показал не лучший результат на тесте. Три из семи – это позор. Ты носишь мою фамилию, а человек, принадлежащий моей семье, не может быть таким глупым. Ты должен исправиться, Джеминг, – сухо отчеканил мужчина.

– Да, отец, – не без обиды ответил мальчик, опустив глаза в пол.

– Учитель Ли, с этого момента в этом доме запрещено разговаривать на других языках, кроме английского. Если мне придется услышать от кого-то китайскую или особенно тайскую речь, выставлю вон.

– Несправедливо! – ощерился мальчик, гордо распрямив спину.

– Дерзишь? – старший Ван удивленно округлил глаза. Привыкший к беспрекословному повиновению от подчиненных, он слегка удивился бунту мальчишки. – Поведение, достойное челяди, – пренебрежительно отчеканил мужчина.

– Если быть челядью означает быть свободным, то меня это не задевает! – покраснев от злости, Джеминг сжал пальцы и отступил на шаг.

Немигающий, грозный взгляд Юншена вцепился в мальчишку. Подобное происходило раньше, но с каждым новым разом гонор Джеминга становился все громче. Это действовало на нервы его отцу.

– Тебе следует выучить еще один урок, сын, – обезличенно произнес Ван, выпрямив широкие плечи. – Учитель Ли, принесите розги.

Тот покорно кивнул и тут же отлучился.

– Что? – испугался мальчик. – Нет! – глаза его наполнились влагой.

Он попытался убежать, но отец перехватил его за локоть, сжав грубо, болезненно.

– Старший господин Ван, – учитель Ли вернулся, поклонился и передал пучок связанных меж собой тонких и упругих прутьев.

– Отпусти! Отпустите! – Джеминг извивался, вырывался, но тщетно.

– Прими наказание, как мужчина, – потребовал Юншен.

– Не хочу! Не буду! – закричал мальчик, ударив со всей силы пяткой по носку ботинка отца.

Мужчина оскалился и тут же толкнул сына на пол. Тот ойкнул и обиженно посмотрел наверх.

– Джеминг, ты – мелкое, отвратительное насекомое. Ты никто, а я всеми силами пытаюсь сотворить из тебя человека. Того, перед кем будут склонять головы. Но ты продолжаешь упрямиться. Что это? Слезы? – он закатил глаза. – Какой же ты слабак, – он разочарованно помотал головой.

Мальчик распластался на полу тихо и неподвижно. Грозные слова никак не оказывали на него влияния, что еще больше разозлило господина Вана. В попытках укротить мальчонку, в голову Юншена закралась еще одна идея.

– Учитель Ли, оголите голень, – приказал он. – Если мой младший сын не в состоянии принять ответственность, то ее понесет тот, кто ему дорог.

– Нет! – завизжал мальчик. Он подорвался с места и вцепился пальцами в предплечья учителя. – Не надо! – он остервенело дергал его на пределе своих возможностей, но учитель был покорен приказу. Ли подогнул штаны до колен, спокойно соглашаясь с происходящим. – Отец, пожалуйста! – метался Джеминг.

– Отойди! – произнес старший Ван с каменным лицом.

– Я все сделаю! Все, что захотите! – умолял Джеминг, почти повиснув на руке учителя.

– Помимо ответственности, ты должен понять еще кое-что. Иногда бывает слишком поздно. Поэтому неси ответственность за свой выбор, – Юншен схватил сына за шкирку, с легкостью откинув в сторону.

А после он сразу же замахнулся, нанеся первый удар по ногам Ли. Тот инстинктивно дернулся, но не проронил ни звука. Казалось, он превратился в глыбу льда, совершенно безэмоциональную, с каменной маской на бледном лице. Еще удар, потом снова, еще и еще. Каждый больнее предыдущего. К десятому кожа учителя, рассеченная красными полосами, закровила. Тонкие алые струйки покатились вниз.

– Хватит! – не сдержавшись, Джеминг кинулся к Ли, крепко-накрепко обняв его иссеченные голени, пытаясь помешать отцу продолжить. – Прекратите! Отец!

Но старший Ван не остановился и следующий удар пришелся по лицу Джеминга. Едва розги коснулись его, как раздался истошный детский визг.

– Младший господин, – Ли отмер и обеспокоенно попытался оторвать Джеминга от себя. – Прошу вас. Отпустите.

Устремленный на него испуганный взгляд мальчика четко говорил, что он этого не сделает. Джеминга потряхивало, на щеках разгорались красные отметины. Оглянувшись на отца, он старательно произнес:

– Я-я, – голос его дрогнул. – Я буду хорошо себя вести, не трогайте учителя.

*****

­– Как он? – потерев глаза пальцами, спросил старший Ван.

Он прошел по своему кабинету, откупорил бутылку начатого виски и тяжело свалился в удобное широкое кресло с подлокотниками.

– Врач осматривает его, – отчитался Ли.

– Это хорошо, – он подлил себе немного виски. – Как же я устал. Ты помнишь Бао*, – мужчина мечтательно предался воспоминаниям о первом сыне. – Он был великолепен во всем, настоящее сокровище. А Джеминг*, – прыснул со смеху и заглушил глотком алкоголя. – Это чудовище своенравно, как и его мамаша: артачится, прыскает ядом. Ох, стоило сменить его имя! А то ощущение, что та шлюха позаботилась о том, чтобы этот засранец не прижился в моем доме.

Разговаривал он скорее с собой. Мысли вслух, да и только. Учитель Ли не был его советником, разве что слепой соглашающейся со всем болванкой. Всех это устраивало. Никаких конфликтов интересов.

– Заберите документы из школы, смените репетиторов на самых лучших. Пусть сидит дома.

– Сейчас его обучают и так лучшие, – уважительно ответил Ли.

– Значит, найдите лучших из лучших. Не мне вас учить выполнять свою работу.

Заметив на лице Ли неоднозначную эмоцию, господин решил уточнить:

– Что-то хочешь сказать?

– Будет ли правильным ограничить его общение? Ведь вы хотите воспитать того, кто будет иметь подвешенный язык. Без друзей...

– Ему не нужны друзья. Друзья – это слабость, эмоции, поле для предательства, – уверял Ван. – Я не хочу похоронить еще одного наследника. Поэтому, учитель Ли, оберегайте мое чадо.

– Я буду стараться еще сильнее.

– Идите, – отмахнулся Ван, задумавшись.

На полпути к выходу он передумал, приказав учителю остановиться.

– К слову, Джеминг не ваш ребенок, – вкрадчиво объяснил Ван.

– Прошу прощения? – решил уточнить Ли, будучи слегка шокированным.

– Вы меня поняли, – твердо высказался мужчина, осушив стакан до дна. – То, что он осознал свои ошибки, это хорошо, но то, как рьяно мой Джеминг вас защищал ценой своей боли – излишне.

– Господин, я...

– Держите дистанцию! Это все, теперь уходите. Доложите потом, что скажет врач.

– Да, господин, – послушно поклонился мужчина.

*****

– Младший господин, вам не подобает такое поведение. Вы же юноша, а не девушка!

– Какая разница?

Джеминг повис на учителе, как только тот вошел в его комнату.

– Вы не должны быть так эмоциональны. Стоит быть немного сдержанным.

– Я не хочу, – еще крепче сжимая учителя в объятиях, ответил мальчик.

– Младший господин.

– Что-о-о, – раздраженно протянул Джеминг, искренне ненавидя это обращение.

– Вам придется покинуть школу до конца этой недели.

– Что за хрень! – эта новость заставила парня встрепенуться. Он наконец-то оторвался от Ли, ошарашенно уставившись на него.

– Ох, где же вы такому научились? – он неодобрительно покачал головой. – А если ваш отец услышит?

– Это он приказал, да? – брови насупились, нижняя губа оттопырилась. – Я его ненавижу! – выкрикнул мальчик, тут же вернулся в расправленную кровать. Он спрятался с головой под белое покрывало.

Ли тяжело вздохнул. Медленно подошел к кровати и сел на самый уголок. Через минуту послышались глухие всхлипы.

– Вы же знаете, его решение в этом доме неоспоримо, – попытался начать разговор Ли.

– Я не хочу быть его сыном, – сиплым голосом ответил мальчик, почти задыхаясь от жары под покрывалом.

Ли промолчал.

– Джеминг, у вас непростые времена, но вы можете попробовать стать лучше, чем, – он проглотил имя, будто боясь самих стен. – Чем любой, кто вам не нравится.

Из-под слоя белой ткани появилась черная макушка. Заплаканный и взмокший Джеминг заинтересованно посмотрел на учителя.

– Возьмите те возможности, что вам дают, и используйте в угоду своим планам.

– То есть мне не обязательно слушаться?

– Пока нет, но в дальнейшем, когда вы станете сильней того, кого не любите, то сможете делать, как захотите.

– Даже никогда не видеться с ним? – уточняюще спросил мальчик, обтерев сырые щеки.

Мужчина многозначительно хмыкнул.

*****

Кошмары участились. Они начались после посещения Бангкока на двенадцатилетие, не заканчиваясь по сей день. Джеминг просыпался в холодном поту, разговаривал и плакал во сне, а утром ходил как белое привидение. Он все никак не мог понять, что послужило катализатором и почему одна улица столицы показалась знакомой.

После семнадцатого дня рождения не выдержал Ли. То ли периодичная бессонница его подопечного, то ли новые приказы его господина подтолкнули сделать подобный выбор, в любом случае он больше не желал молчать.

В этот день Джеминг узнал, что его мать приехала из Гонконга. Ее прошлое там было покрыто мраком, но здесь она ступила на не менее скользкую дорожку. Приглянулась Юншену во время его поездки в Бангкок тем, что хорошо владела языками, была весьма утонченной и красивой женщиной среди широконосых, загорелых таек неизвестного борделя. Всего одна ночь подписала красавице смертный приговор. Выполняя все желания в постели, она оказалась неосторожна, что повлекло за собой зачатие Джеминга. Ван оставил его ей, но спустя три года вернулся, чтобы отнять. В ту ночь стены борделя сотрясались от криков, а все закончил один четкий выстрел.

Ведомый душевной болью, юноша сбежал из дома. У него не было четкого плана. После рассказа учителя он взял машину с паркинга и, выдавив двести двадцать, погнал к центру Пхукета. Дальше все как в тумане: трясущиеся руки, вспышки обнажившегося прошлого, крики отца, ЕЕ крики... Кажется, он почти вспомнил, как она могла бы выглядеть. Образ, не более. А может, это была фантазия? Голова гудела, сердце вот-вот и выпрыгнуло бы из груди. Он ощущал себя преданным, ведь прежде ему рассказывали совершенно иную историю. Но кому теперь какое дело.

Джеминг выбрался из страны почти через два месяца после побега, оказавшись на Филиппинах. Он никогда не сидел подолгу на одном месте, сменял имена, подработки и никогда не заводил тесных знакомств. Юншен неосмотрительно для себя вырастил соперника: очень умного юношу, подкованного «играть в прятки». Страна сменяла другую, пока однажды после продолжительной жизни в Америке Джей не столкнулся с прекрасными янтарными глазами. Именно тогда все изменилось, именно тогда он стал слабее в глазах отца.

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

*Бао – имя означает сокровище.

*Джеминг – имя означает революция.

P.S Подписывайтесь на мой аккаунт♥. Не жалейте звёздочки и комментарии для истории ♡ Это поможет мне удерживать книгу в топе, продвигать новые истории и вдохновляться на продолжение. ♥Спасибо♥