Гореть, оказывается, не больно. Намджун боялся этого, пожалуй, больше всего, но он уже падает, барахтаясь в тягучем воздухе, пытается ухватиться за непослушные порывы, которые наотмашь бьют по лицу, и этот беспощадный огонь кажется спасительным. Намджун не любит боль, поэтому в очередной раз просит, чтобы все закончилось быстрее, но его неправильный полет продолжается, и он все равно срывается в пучину вихрей, которые только раззадоривают пощипывающие всполохи на его коже.

Падение раздражает, горение просто неприятно, потому что есть, и парню кажется, что это никогда не закончится, что это его личный ад и теперь он будет века тонуть в воздухе и захлебываться огнем. Но в ту секунду, когда эта мысль тонкой иглой прошивает сознание, что-то меняется: тупая боль в грудине становится все сильнее и перекрывает дыхание, заставляя рвано хватать воздух ртом, открывать его, словно рыба, выброшенная на берег, но жжение не проходит, а наоборот, внутри будто разгорается новый очаг. Намджун ощупывает себя руками, надавливает на солнечное сплетение и давится своим же хрипом, когда сквозь ставшую тонкой кожу просачивается огонь. Он не может больше ничего сказать, не может вдохнуть и бессильно опускает руки, позволяя пламени полностью завладеть собой...

Намджун падает. Горит и падает.

Резкая боль пронзает насквозь, когда он сталкивается с чем-то твердым. Практически сгоревшие мышцы, истлевшие кости и почему-то до сих пор белые сухожилия, - все, что осталось от парня. Стоит только земле проникнуть в открытые, тлеющие раны, как огонь с новой силой вспыхивает, разгораясь еще неистовее, но в этот раз, причиняя боль, словно хочет, чтобы Намджун усвоил урок...

Поднявшийся ветер заботливо обдает пылью, тормоша пепел и унося куда-то далеко остатки разума и понимание всего, что произошло. Намджуна по сути больше нет – осталась только горстка пепла, которую холодные порывы стремятся разнести на много километров вокруг, но пепел еще теплый и чьи-то заботливые руки собирают его в ладони, нашептывая, чтобы парень не сдавался, чтобы он держался, чтобы всегда верил только в себя. Девушка отстраняется от своих сложенных ладоней и поднимает голову вверх, наблюдая, как яркое и большое солнце восходит над землей. Ее глаза слезятся от пронзительных лучей и несколько слезинок скатываются на пепел, увлажняя его и заставляя шипеть...

***

Намджун идет по темному коридору, кутаясь в черный свитер и натягивая кепку сильнее на глаза. Он берет протянутый микрофон из рук стаффа и, вздохнув, поднимает глаза к верху, обещая себе, что не сдастся. Обещает ей, что не сдастся. Выходя на сцену, Намджун знает, что где-то среди этой толпы стоит та, что уже однажды протянула ему руку, когда он упал, поэтому он не боится больше боли, ведь воскреснувший однажды из пепла не умрет, а лишь пробудится и станет еще сильнее...