— Какого черта? — английский срывается с её языка легко, словно её родной язык. Кажется, эту фразу продавщица поняла, испуганно выпучив глаза. — Только не говорите, что не знаете английский! Вы знаете, через что я прошла ради этих пончиков?

Но на это девушка что-то бормочет непонятное, иногда поглядывая на кассу. Цзыюй чувствует легкий ветер, который успевает погладить её по голым плечам, немного развить подол салатового платья и вызвать тонну мурашек по коже.

С губ срывается отчаянный вздох. Она наверняка понимает, что её новый год окончательно испорчен. Кидает последний взгляд на кореянку, которая виновато опускает глаза, а затем отворачивается, собираясь покинуть кофейню.

Глаза невольно встречаются с чужими: в пару метрах стоит высокий парень. Его волосы небрежно спрятаны под черную шапку, щеки и нос от холода покрасневшие, глаза большие и сверкающие. На губах висит милая и одновременно раздражающая улыбка, оголяя очаровательные ямочки на щеках. На его руках висит куртка, которую он, вероятно, снял совсем недавно. Одет парень весьма по новогоднему: немного глуповатый свитер со снежинками бежевого цвета; такой же зеленый, как её платье шарф, обмотанный на шее; темно-синие джинсы. Выглядит неряшливо. Но Чжоу решает не заострять на незнакомце свое внимание, поэтому накинув на себя пальто, выходит на улицу, снова ныряя в объятия холодной и странной зимы Сеула.

Настроение, на самом деле, было на самом дне. Она едва держалась, чтобы не разреветься, но не могла позволить себе такую роскошь в совершенно чужой стране, где тебя совершенно никто не понимает. Показывать слабость было категорически запрещено, поэтому Чжоу и злилась: на себя, на местный менталитет, на новый год и эту чёртову погоду.

Погода действительно была очень странной. Декабрь подошел к концу, через несколько секунд часы пробьют двенадцать. Холодно, безусловно, но снежинки совсем не было. В Тайвани снег бы пошел еще в начале ноября, а тут всё совсем иначе. Хотя одногруппницы говорят, что у них такое в первый раз.

Цзыюй впервые праздновала новый год в полном одиночестве: ещё пол года назад благодаря своему блестящему уму китаянка по-обмену приехала учиться в Южную Корею. С ней, конечно, были ещё ребята, однако все они на кануне нового года уехали к своим семьян. А Цзыюй осталась, ведь перелет стоял недешево, а родителей тревожить совсем не хотелось. Почему-то тогда Чжоу казалось, что встретить новый год в полном одиночестве в совершенно чужой стране, где далеко не каждый знает английский — не такая плохая идея.

Уже сегодня к ней подоспела апатия, а за ним меланхолия. Чтобы не чувствовать себя совсем дерьмово она даже надела свое любимое платье и пошла в любимую кофейню, дабы угостить себя 'праздничным' макиато и любимыми пончиками с клубничной начинкой. Однако любимая кофейня оказалась закрыто. Пришлось искать другую неподалеку, а там, как и ожидалось, английский не знают.

Цзыюй совершенно не хотела срываться на бедную продавщицу, но обстоятельства сами так сложились: Чжоу была на грани срыва. Сейчас уже было как-то стыдно за такое поведение, и девушка уже хотела вернуться, чтобы извинится за продавщицей, но она вряд-ли бы смогла понять единое слово из её извинений. Не дай Бог, подумала бы еще, что Цзыюй снова на неё наехала.

— Вам не холодно? — фраза на английском с таким приятным акцентом сразу бьет в голову, словно молоток. Цзыюй резко поднимает голову и переводит взгляд на обладателю такого бархатного голоса, как неожиданно для себя пересекается с уже знакомыми карими глазами и глубокими ямочками на щеках.

— Холодно, — растерянно кивает Цзыюй. Разве это не очевидно? — Вы... Знаете английский.

— А вы очень внимательны, — с иронией усмехается парень и подходит ближе. Он протягивает ей стакан кофе. Цзыюй слегка принюхивается. Макиато. — Я слышал, вы через многое прошли ради пончиков и макиато. — только сейчас Цзыюй замечает бумажный пакет с пончиками на его второй руке.

— Вы это купили для меня? — в смущении китаянка краснеет, пытаясь скрыть это перчатками в своих руках.

— Но это не бесплатно, — эта фраза сразу наводит подозрение, но что-то внутри подсказывает, что ей стоит дослушать. — Расскажете свое приключение ради пончиков?

Цзыюй, не сдержавшись, хихикает. Парень тоже улыбается, наблюдая за ней.

— Расскажу, — кивает Чжоу. — Но давайте на 'ты'. Меня зовут Чжоу Цзыюй.

— Как и ожидалось, иностранка, — замечает Джэхен. — Я Чон Джэхен. Очень приятно. На улице очень холодно, может выпьем кофе и съедим пончики уже внутри? — кивает он на стеклянную дверь кофейни.

Снова приятный запах выпечки и фоновая новогодняя музыка. Цзыюй чувствует, как настроение по-немногому улучшается.

С Джэхен двое занимают одно из столиков у окна. Чон помогает ей снять пальто, а затем избавляется от смешного шарфа, закидывая его на спинку своего стульчика. Сев друга напротив друга, оба смущённо улыбаются. Джэхен, как истинный джентльмен, первый нарушает эту неловкость.

— Почему такой прекрасный день ты совершенно одна? — спрашивает парень с искренней заинтересованностью.

— Я приехала учиться по-обмену из Тайваня. Мои друзья на кануне решили поехать праздновать новый год в кругу своей семьи, а я решила остаться. Живу здесь уже пол года, но корейский так и не выучила. Просто мы учимся на английском и все ребята из моей группы иностранцы, поэтому мы говорим на английском. Что насчёт тебя? Это кажется более странным.

— Моя семья тоже живет в другом городе, — грустно вздыхает парень. — Я тут по работе.

— А кем ты работаешь?

— Я фотограф.

— Ох, по тебе заметно... — Чжоу оценивает взглядом его внешний вид ещё раз.

Джэхен, не сдержавшись, смеется.

— Так ты про мой стиль? — парень неловко снимает шапку и Цзыюй видит его пшеничные волосы, которые в любом случае выглядят небрежны, но в то же время очень мило. — Все эти вещи мне в качестве подарка на новый год отправила семья. Шапка от папы, свитер от мамы, а этот шарф от сестры. Кстати, цвет этого шарма гораздо больше подходит тебе.

— Я заметила, — умиленно улыбается. — Это чертовски мило. А откуда ты знаешь английский? Говоришь на нем, как носитель.

— Я отучился в США.

— Отучился типа... В школе или в университете? — немного растерянно задаёт вопрос китаянка.

— В школе, — хихикает парень, сделав глоток из своего капучино. — Ты чего, я не гораздо старше тебя. В каком ты курсе?

— Я на третьем, учусь на адвоката. — Цзыюй отвечает с улыбкой, ожидая его реакцию на её профессию. И желанной реакции дожидается: губы Чона растягиваются в удивлении.

— Ничего себе, — не скрывает эмоции Джэхен. — Значит... Тебе двадцать.

— Скоро двадцать один, — кивает девушка. — Что насчет тебя?

— Мне двадцать три. Я бросил учебу на третьем курсе, уже два года прошло. Учился на дизайнера. Так что, Цзыюй, со стилем у меня всё более чем в порядке.

— А почему ты бросил? — немного расстроенно спрашивает шатенка.

— Я не хотел быть дизайнерам. Все время, пока я учился на том факультете, никогда не чувствовал себя счастливым. Осознание того, что это не то, чего я желаю, пришло поздно, но все же пришло. Потом я снова уехал в США, в ЛА. Взял свою камеру и фотографировал. Всё на свете. Я думал, — вот, что мне нужно; вот, что сделает меня счастливым.

— И сделало?

— Я счастлив. Если бы я не был счастлив, то не сидел бы здесь, сейчас.

Слова его такие без особого смысла сказанные подобно стреле застревают в её сердце, вонзив на сквозь. Цзыюй затаивает дыхание, пока странное чувство обливает всё сердце, а затем тело. Она чувствует этот вкус — сладкий, словно клубника.  Оно льется по венам, распространяясь со скоростью света. Сложно, на самом деле, понять, с чем это связано: с любимым вкусом сладостей, или с привлекательным и весьма странным фотографом, который, сидя напротив, лениво пьет свой кофе. Он кидает взгляд за окно, и приулыбается:

— В этом году весьма странная погода.

Чжоу не может не согласится. Но внимание сразу же привлекают часы, которые указывают десять часов вечера. Тайванька сьеживается.

— Через два часа новый год, — замечает шатенка и поднимает взгляд на Чона, невольно встретившись с его шоколадными глазами. — Разве у тебя нет никого, с кем бы ты хотел встретить новый год? Не торопишься?

Цзыюй выглядит совершенно безразлично, но внутри кое-что жалобно ноет и без стеснения кричит: «Скажи, что нет. Что не торопишься и что ты один...».

Но вопреки всем ожиданиям Джэхен отвечает, глядя в глаза:

— Есть, и на самом деле тороплюсь, — она не знает, почему так обидно это слышать. Вероятно, потому что в глубине души появилась маленькая надежда, что этот год она встретит, может, не так паршиво, как ожидала, и что рядом будет такой интересный и, как магнит, притягивающий её молодой человек. На лице застывает вопрос. Джэхен быстро пытается выйти из ситуации и хихикает. — У меня есть пёс. Я его оставил дома. Не стал его брать с собой, потому что думал, что быстро схожу за кофе. Знаешь, ходить гулять с псом — такой геморрой.

С груди падает груз, заставляя еле заметно вдохнуть.

— Собака осталась одна? Боже, я чувствую вину. — смеется в ответ Чжоу.

— Нет, всё в порядке! — машет руками Джэхен. — К сожалению, он часто остается дома один, поэтому привык. Для нас это частая практика.

— Он? Это мальчик? — на её вопрос Джэхен кивает головой. — Какая порода?

— Сибирский хаски. Такой огромный!

— Хаски! — вздыхает Чжоу. — Я обожаю эту породу собак. Я просто обожаю псов и в целом животных, но из-за того, что я живу в общежитии, их нельзя заводить. Но дома, в Тайване, у моей семьи три собаки и куча кошек. Здесь, в Сеуле, я в выходные бываю в волонтёрском центре для бездомных животных и помогаю.

— Правда? Я тоже был пару раз, в качестве волонтера-фотографа. Сделал кучу фотографий для их соц.сетей, чтобы питомцев быстрее разобрали.

— Чудесно. — восторженно кивает тайванька.

— Ты чудесная. — неожиданно произносит Чон и даже сам смущается, кажется, поняв, что ляпнул это вслух. Цзыюй не сразу всё понимает, но затем густо краснеет, опуская голову вниз. Тишину, нависшую между ними, лишь заполняет новогодняя музыка кофейни.

Пытаясь разбавить атмосферу, Чжоу произносит:

— Так значит, тебя дома ждет прелестный хаски, — протянула она, не глядя на парня, а лишь пялясь на улицу из окна. — И никого больше? Тоесть, ты не собираешься провести новый год со второй половинкой, например? У тебя есть девушка... Ну, или парень?

В ответ на вопрос Джэхен тихонько смеется, а затем глядит в глаза. Он отвечает:

— Нет, я одинок, — кивает головой. Но глаза его вдруг становятся серьезнее, а улыбка застывает. Медленно, четко, словно пробуя слово на вкус, Джэхен говорит: — Я одинок.

Дыхание затаивается, сердце готово выпрыгнуть из груди. На мгновение Цзыюй кажется, будто она умрет сейчас и здесь. Кто бы мог подумать, что смерть к ней придет в новогодний канун, в кофейне и напротив безумно привлекательного корейца?

— Твоя собака не заждалась? — прочистив горло, спрашивает китаянка.

— Вообще, я уже должен был вернуться. Но, буду честен, я совсем не желаю сейчас уходить. Мне понравилось с тобой разговаривать.

В голове проносится: «Пригласи меня к себе».

— Я знаю, что это странно звучит, но не хочешь пойти со мной? Черт, наверное, я совсем как маньяк. — он неловко улыбается и чешет затылок, ожидая получить в качестве ответа отказ.

Согласится — это ужасное решение. Кто, черт возьми, пойдет домой к человеку, которого узнала буквально пол часа назад? Так он еще и живет не здесь, в одиночестве. Так ещё и фотограф! Фотографы — настоящие творческие личности, а творческие личности — как правило — маньяки.

— Пойду, — усмехается шатенка. — Хочу увидеть твою собаку.

Лицо Джэхена растягивается в удивлении, а затем легко заметить, как он искренне радуется ее ответу. Одна её сторона твердит: Ты точно пожалеешь об этом! Вторая половина просто не может устоять перед этой яркой улыбкой и очаровательными ямочками на щеках.

***

  Кто бы мог подумать, что Цзыюй потеряет голову при первой же встрече с незнакомцем. При встрече, которая даже не была запланирована, которая была такой спонтанной, от того и волшебной, что присуще кануну нового года.

Джэхен — откровенно странный. Его одежда, его рассказы и его смех. Он умеет предрасполагать к себе, затягивать в разговор, втираться в доверие одной свой улыбкой глазами. Он красив, как первый снег, и в нем пылает харизма, управляемая уверенностью.

С их знакомства прошел почти час, а она словно знает его всю жизнь. Не нужно искать темы для разговора, ведь ты сам не замечаешь, как плавно плывешь между ними. Не замолкаешь, постоянно болтаешь и внимательно слушаешь, потому что это чертовски интересно. И потому что хочется узнать о нем все больше, понять его и прочитать, как самую интересную книгу. Наверное, поэтому она так наивно попала в его капкан, ведь глаза Цзыюй уже горели непонятным огнем, когда она смотрела на него.

Дом Джэхена оказался действительно не далеко, но они шли медленно, неспеша, словно пытаясь растянуть момент. Иногда они становились так близко, касаясь друг-друга плечами, и наклонялись друг перед другом, чтобы лучше слышать в этой шумной суматохе Его дом был расположен в одной из больших и широких улиц.

Дом — небольшой, перед ним низкие врата, через которые легко перепрыгнуть, но Цзыюй не стала рисковать со своим платьем. Есть небольшой сад, но цветов, конечно, не было, ведь на дворе зима. Однако главным, что привлекло её внимание стало дерево и качели, что висят на ней.

— Ты арендуешь этот дом или он принадлежит тебе?

— Это старый дом моего дедушки. Он сам его построил, когда был еще молод. Тот вырос мой папа, он сделал эти качели. — улыбнувшись, ответил парень и скрестил руки на груди, задумчиво уставившись на дерево.

— Это просто волшебно.

— Правда? — смеется парень в ответ. — Аид тоже так думает. Ему очень нравится на ней кататься.

— Аид? — удивленно переспрашивает Цзыюй. — Это твоя собака, верно?

— Ты угадала! — в немом шоке кивает Джэхен. — Пошли, ты ведь хотел посмотреть на неё?

Без задней мысли, она кивает головой и бежит за ним. Чон открывает дверь с помощью ключей и наружу сразу выбегает пес. Аид не замечает девушку, а кидается на своего хозяина, чуть ли не повалив его на землю. Цзыюй, не сдержавшись, смеется.

— Похоже, он не совсем привык к твоему отсутствию. — услышав незнакомый голос, Аид застывает и переводит взгляд на девушку. Несколько секунд он молча на нее смотрит, а затем меняет жертву, побежав в её сторону. Но вместо того, чтобы прыгать, как он делал это со своим хозяином, хаски кружится вокруг нее.

Цзыюй садится на корточки и проводит ладонью по его мягкой серой шерсти. Она касается его ушей, а затем встречается со взглядом пса. У Аида синие, как океан, глаза.

— Какой... Красивый. — восторженно шепчет Чжоу.

Джэхен садится рядом и смотрит на девушку, а затем так же проводит руками по его шерсти.

— Ты ему нравишься.

Время перестает идти между ними. Уже непонятно, сколько времени прошло с тех пор, как они познакомились, ведь время, когда они смотрят друг на друга одновременно медленное, как улитка, и такое быстрое, что не поспеваешь уследить. Его глаза похожи на бездну, которая втягивает её с силой, которой она не может противиться.

Из мира вытаскивает неожиданный мокрый холод, который она чувствует на своей голове. Отведя взгляд в сторону, она видит белый и густой хлопок, который падает на пол. Руку тянет и чувствует, как оно, попав на кожу, мгновенно тает. Пошел снег. Первый снег в канун нового года.

Волшебство и всю атмосферу этого момента нельзя объяснить. Чувства переполняют грудь, перебивает дыхание. Улыбка становится ярче, чем неожиданные фейерверки на небе.

Цзыюй кидает непонимающий взгляд на Джэхена. Почему фейерверки стали запускать раньше, ведь новый год еще не наступил. Верно?

Джэхен кидает взгляд на наручные часы и улыбается так, ярко, как может. Склонившись над ухом Чжоу, он говорит:

— Наступил новый год.

И она встретила новый год не одна, а с ним. И первый снег она встретила рядом с ним. Сердце бешено бьется от ребра, выворачивая её наизнанку.

— Я очень рад, что ты пошла со мной ко мне домой в такое позднее время, хотя мы даже не знакомы. Но это опасно. В следущий раз, если кто-то тебе предложит пойти к нему в домой, он может оказаться не таким порядочным, как я.

Цзыюй качает головой:

— Я не соглашусь в следующий раз, — Джэхен удивляется. — Я согласилась только с тобой. Джэхен, — он вопросительно сгибает бровь, а Цзыюй улыбается. — Джэхен, я тоже одинока.

Он смотрит ей в глаза и перестает дышать. Цзыюй может поклясться, что видела в его глазах настоящий фейерверк эмоций. Она видела в его глазах то, что чувствует сама. Он испытывает и испытывал тоже, что и она.