Ava Max — Everytime I Cry.

Моё имя Ким Дженни.

Стоя в огромной светлой комнате, я глядела в свое отражение в зеркале. Меня окружала дорогая мебель, тишина и приятный запах ароматизированных свеч. А напротив глядели черные кошачьи глаза.

Чертовски красивая. Как часто я слышу за спиной неприличные фразы, но никто не решится сказать мне это в лицо. Моего одного взгляда хватит, чтобы они закрыли свои рты.

Собирая длинные волосы в хвост и скидываю халат с тела, оставшись полностью обнаженной. Внимательно рассматриваю себя, каждый свой шрам и изъян, а затем медленно шагаю к ванной. Джакузи уже заполнен горячей водой, с мягкой пенкой сверху. Я захожу во внутрь, положив голову на жесткую плиту, а затем прикрываю глаза.

Сейчас я Ким Дженни. Я сильная женщина, которая никогда не даст помыкать собой. Самодовольная, сделала себя сама. Всё, что есть у меня — я заработала честным трудом. Мне не нужен никто, чтобы быть на высоте, я не нуждаюсь в мужчине, чтобы купить себе самую дорогую сумку от Гуччи.

Я могу постоять за себя. За моей спиной шепчутся, потому что завидуют, но в лицо сказать бояться. Мужчины называют меня шлюхой, потому что я не поклонилась перед ними. Все хотят быть мной.

Но когда-то я сама не хотела быть собой.

Потому что тогда я была Руби Джейн.

***

— Будь осторожна, — сестра касается губами моего лба, как всегда, оставляя поцелуй. — Я буду очень волноваться.

— Не переживай, Джису, — я пытаюсь успокоить старшую, хотя сама нервничаю сильнее. — Всё будет в порядке.

— Общежитие... Эта общага такая мутная хрень. Мне очень жаль, что тебе придется здесь жить, — в глазах Джису можно увидеть чувство вины и встревоженность. — Если бы только... Если бы у меня было достаточно денег, чтобы мы с тобой могли арендовать квартиру и жить вместе.

— Не вини себя. Я обещаю, что всё скоро наладиться. Нам с тобой лишь нужно еще немного времени.

Мы с ней крепко обнимаемся на прощание. Джису не хочет уходить, но работа не будет ждать, поэтому вскоре она торопливо убегает, продолжая мне махать. А я тяжело вздыхаю, как только она пропадает за поворотом, сжимая в руках свой единственный чемодан с вещами.

Нас двое. Я и Джису. Наши родители погибли, когда я была совсем маленькой, а Джису училась в средней школе. Нас отдали в детский дом, а позже, когда Джису исполнилось восемнадцать, она ушла. Денег на высшее образование было недостаточно, поэтому она устроилась на подработку. Каждую неделю Джису приходила ко мне и мы с ней проводили время, пусть и немного. Она всегда просила меня больше учиться, чтобы не пойти по её стопам, и поступить на учебу, вместо того, чтобы бегать по подработкам. Я ее не ослушалась.

После того, как мне исполнилось восемнадцать, и меня выпустили, Джису стала моим официальным опекуном и забрала меня к себе в квартиру, где она жила со своим парнем. Но он был плохим человеком. Джису знала об этом, но ничего не могла поделать с этим, ведь иначе мы оба остались бы на улице.

Вскоре я поступила на бюджет в университете. Больше меня была рада сестра, ведь теперь я могла получить высшее образование и выйти из этой дыры безнадёжности, как этого хотела Джису. Я пообещала себе, что в первую очередь вытащу её.

Затем парень сестры настоял на том, что раз у меня есть возможность переехать в общагу, то мне придется сделать это. Я знала, что он способен на многое и не хотела, чтобы сестра пострадала, поэтому сразу же переехала в общагу.

Джису чувствовала вину. А я чувствовала вину из-за того, что она загонялась. Ведь она сделала для меня гораздо больше, чем представляет.

В общежитии пахло сыростью. Внутри было грязно, по коридорам шагали незнакомые мне люди, подозрительно на меня поглядывая. Ничем особенным от детского дома не отличалось, но было обидно осознавать, что я, по сути, вернулась в начало, откуда пыталась сбежать.

Моя комната оказалась на первом этаже. Оказавшись перед прикрытой дверью, я затаила дыхание от взолнованности перед знакомством с соседками, а затем оттолкнула дверь.

В середине комнаты стояла блондинка. Её золотистые длинные волнами спадали с плеч, а глаза удивленно уставились на неё. На одной из трех кровати лежала вторая девушка с черными короткими волосами и челкой. Внешность у нее не была корейской. Я удивленно застыла.

— Ах, ты ведь Руби Джейн! — ярко улыбнулась блондинка, подбежав ко мне. — Наша новая соседка! Меня зовут Пак Чеён.

Явно была экстраверткой. Вторая слегка подняла голову, осмотрев меня с ног до головы.

— Я Лалиса Манобан. Можно просто Лиса.

С этого переезда жизнь покатилась по наклонной.

***

Чеён и Лиса оказались безумно милыми. Мы быстро подружились. Не прошло и двух недель, как я стала воспринимать их чуть ли не как сестер.

А ещё они встречались. Мне было тяжело воспринять эту информацию, ведь с самого начала мне казалось, что они лишь близкие подруги. К тому же, я до этого никогда не видела однополые пары. Но чем чаще я замечала смущённую улыбку Пак, когда они с тайкой перешептывались, и этот томный многозначный взгляд Манобан, тем лучше понимала их чувства.

С Джису мы редко виделись. Можно сказать, с тех пор, как я переехала в общежитие, увидится не получалось, но мы каждый день вечером созванивались. У неё была работа, у меня — учеба.

Но однажды вечером Джису не взяла трубку. Я решила подождать, но она не перезванивала. Я снова позвонила, но ответа не последовало.

Чеён меня успокаивала, говоря, что всё будет хорошо. Может, она сильно утомилась и уснула. Я не стала сильно нервничать.

Но на следующий день она снова проигнорировала мои звонки, и все мои сообщение. Сердце упало в пятки. Черт возьми, такого никогда не было.

Странное чувство поселилось в груди. Это плохое предчувствие... Так пугающе.

Мои пальцы начали дрожать.

— Я... Не могу сидеть тут и ждать, — откинула в сторону телефон и встала, накидывая на себя куртку. — А если что-то случилось?

— Может, нам пойти с тобой? — подруги уже не стали меня останавливать.

— Нет, наверное, ничего серьезного... — попыталась уже успокоить себя, взглянув на Лалису. — Я просто схожу к ней домой. Не беспокойтесь за меня.

С тяжелым сердцем, двое меня отпустили. Я сама чертовски боялась. Всю дорогу меня мучали пугающие догадки, и если честно, мне хотелось развернуться и вернуться обратно домой. Но хоть раз в жизни я решила быть смелее. До этого постоянно скрывалась за спиной храброй сестры, а сегодня словно моя помощь была нужна ей.

Спустя пол часа я была у дома сестры и ее парня.

Дверь была открыта. Лишь приглушенный звук включенного телевизора, нарушающий тишину. Это уже меня насторожило. Я осторожно зашла во внутрь. У входа была обувь сестры, что означало, что она дома.

Лишь бы ее телефон сломался... Лишь бы она его потеряла и не смогла со мной связаться.

Внутри был неприятный запах: алкоголь смешанный с табаком.

— Джису? — мой голос остался проигнорирован.

Сделала еще несколько шагов, оказавшись в гостиной, где и стоял телевизор. Неуверенно оглядела комнату и остановилась в углу.

Это была она.

Мое тело онемело. Я задрожала, как осиный лист, пока сердце отбивало чечетку, больно ударив ребра.

Как дышать?

Мне казалось, я разучилась жить. Разучилась ходить, делать вдохи, шевелиться. Перед глазами — мокрая пелена, на полу — обмякшее тело сестры с лужицей свежей крови у головы. Чуть поодаль — разбитый вдребезги телефон. Значит, всё же сломала телефон...

— Джису! — я упала на колени около неё, чувствуя, как по щекам ручьем текут слезы. Руки сжали ее плечи, положив на колени. Она была в сознании. На меня смотрели безжизненные глаза и грустная улыбка.

Почему ты улыбаешься, счастье мое?

— Дженни... — сорвалось с ее губ с последним вдохом.

Глаза закрылись.

Я задыхалась от слез, треся ее за плечи. Почему она не дышит? Почему не смотрит на меня?

— Джису! — я крепко обняла безжизненное тело, прижав к груди её голову. Вдыхала запах её волос. — Джису...

Что я могла сказать? Вопросы, на которые она больше не ответит? Попросить ее вернуться, проснуться? Хотя этого никогда больше не произойдет?

Сердце сестры больше не билось. Не в унисон со мной. Она просто ушла. На моих руках было её тяжелое, но в то же время невесомое тело, которое я не хотела отпускать, как последнее напоминание о ней. О человеке, который был со мной всё это время. Человек, который защищал меня и делал всё ради меня. Человек, который заменил мне родителей. Человек, которого я любила больше всех.

За спиной послышались шаги. Я повернулась, увидев пьяного Чхве Хэсона с пакетом с алкоголью на руках. Он усмехнулся, взглянув на меня.

Сукин ты сын.

Я аккуратно убрала голову сестры с колен, а затем сорвалась к нему. Руки сомкнулись у его плеч и яростно оттолкнули в сторону. Я сжимала губы, чтобы не закричать, но по моему лицу было видно, как сильно мне больно. Он недоуменно смотрел на меня.

— Я убью тебя, — шепотом произнесла я, чувствуя, как гнев внутри вырастает. — Кто ты такой, чтобы так поступать с ней? Кто ты, чтобы лишать её жизни? Ублюдок. Выродок.

Хэсон словно сам не понимал, что происходит. Я била его по груди со всей силы, но для мужчины, который был больше в два раза, это ничего не значило. Его глаза остановились на Джису.

— Она мертва? — спросил он, словно невинный ребенок.

— Ты что, издеваешься надо мной? — уже не сдержавшись, закричала я.

Чхве посмотрел на меня и один движением прижал к стене, сомкнув пальцы на моей шее. Он не душил меня, нет, но не позволял вырваться, как бы я не старалась.

— Слушай сюда, мелкая чертовка, — в его глаза сверкнул недобрый огонек. — Твоя сестра сама виновата. Не делай глупостей, Руби.

Хотелось плюнуть ему в лицо.

Но во всем виновата была я. Если бы не я, она бы не стала жить с этим мудаком, чтобы сэкономить деньги. Во всём... Была виновата я.

Я опустила вниз голову и снова зарыдала. Он отпустил мою шею и сел на кресло, ни в чем не бывало.

А я снова упала на колени, чувствуя, как сильно сейчас хочу оказаться рядом с ней.

***

Он даже не пришел на её похороны. Около могилы стояла лишь я, Лиса с Чеён, а ещё несколько коллег Джису по работе.

Мудака не посадили в тюрьму. Почему? Потому что он был богат. У него были связи, были друзья, которые протирали ему тощую задницу. Как же всё горело изнутри от чувства несправедливости.

Даже после минуты молчания в честь сестры говорить совершенно не хотелось. Тишина была подобна острому лезвию: она пронзила меня насквозь, потому что каждую минуту в перемешку с лёгким ветром я слышала её смех. Беззаботный и чистый, искренней которого я никогда не слышала. Смех принадлежал самому лучшему человеку на свете, который никогда больше не будет так смеяться.

Ноги меня еле держали. Чеён аккуратно коснулась моих плеч, пытаясь поддержать, но, честно говоря, ни у кого бы не получилось сделать это, кроме той, чье холодное тело уже было под землей. Наверное, она замёрзла?

Я не могла остановить слезы. Каждая из них вызывала воспоминания с Джису, и я не хотела, чтобы эти воспоминания заканчивались.

На сером камне было имя Ким Джису, а на земле стояла её фотография, глядящая на меня. Сердце билось теперь в одиночестве, а в мыслях было одно: «Чхве Хэсон».

Я убью его.

***

— Эй, Руби Джейн, — голос знакомый и до мурашек ненавистный. Я остановилась, сжав в руках лямку сумки. Медленно повернулась. Передо мной стоял он. — Давно не виделись.

— Зачем ты сюда пришел? — я была относительно спокойной, хотя лишь от одного взгляда на его уродливое лицо хотелось рвать и метать всё вокруг.

Хэсон подошел ко мне ближе вальяжной походкой; между зубами стиснута вонючая сигарета, а на губах довольная ухмылка. Парень скрестил руки на груди, глядя на меня сверху вниз.

— У твоей сестрички были незаконченные дела, — я была рада, что он назвал её моей сестричкой, ведь если бы назвал её по имени, то я бы не стала сдерживаться. Плевать, что будет. — Она моя должница.

— Должница? — трудно сдерживать язвительную усмешку в голосе. — Это ты должен ей жизнью.

— Не смей язвить мне, Руби, — одно движение и я больно ударилась спиной о каменную стену. Рядом не было никого, на нас светил лишь тусклый свет от фонарей, а улица была до невозможности узкой. — Лишь захочу, - и ты будешь молить меня о пощаде.

Я была маленьким человеком рядом с ним. Я, в конце концов, была девушкой, чья жизнь не имеет никакого смысла. Если со мной что-то случится, лишь Чеён с Лисой попытаются что-то сделать, но у них ничего не получится. Потому что остальным будет плевать. А Хэсон — большая шишка. Он мужчина. Неважно, сколько раз он будет делать неверный шаг, — каждое его движение поощряется. Потому что он мужчина и он богат.

Я должна быть сильной, чтобы отомстить ему однажды. Сейчас я должна промолчать, чтобы потом наступить на его голову. Чтобы однажды он был на коленях передо мной, под моими каблуками. Чтобы он молил о пощаде и просил прощения, как сумасшедший.

— Что тебе нужно?

Он кинул у моих ног дорожную сумку, глядя мне в глаза. Я вопросительно вскинула брови, переведя взгляд с сумки на Чхве.

— Это стафф, — мои глаза от шока увеличились, пока убийца выглядел совершенно спокойно. — Внутри есть бумажка с адресом. Отнесешь сумку в нужное место без всяких происшествий. Иначе ты знаешь, что с тобой будет. Либо я, либо менты.

Я неуверенно взглянула на сумку, пока Хэсон лениво отвернулся и не пошагал в обратную сторону. Неожиданно он остановился и спустя пару секунд кинул пренебрежительно через плечо:

— Жалко Джису. Красотка была.

Гори в аду, Чхве Хэсон.

***

Я еще раз взглянула на сумку, остановившись перед небольшим зданием. Я рассказала Чеён и Лисе про содержимое в сумке и про Хэсона, потому что доверяла им. К тому же, если вдруг меня действительно спалят, нужны хотя бы парочка человек, которые встанут на мою сторону. Хотя не думаю, что это может чем-то помочь.

У меня удалось донести сумку в нужное место. Оставалось лишь зайти во внутрь и отдать его нужному человеку. Хэсон сказал, что этот человек сам меня найдет.

Ничего не предвещало беды, пока я, с приближением, не стала слышать громкую музыку из нужного места. Похоже, это была вечеринка. Были слышны крики, у входа стояли два амбала. Это уже пугало.

Странно, но впустили меня без лишних вопросов. Я лишь на сумку указала, и сказала, что я от Хэсона. У входа встретил неприятный запах: всё перемешалось. Алкоголь, табака, пот, дешевые парфюмы.

Никто особо не обращал на меня внимания: каждый был занят своим. Музыка была настолько громкой, что мне показалось, что оглохну. Было почти темно, лишь мигали разноцветные огни, освещая обкуренных парочек, которые танцевали, словно умалишённые (это заставляло меня опустить взгляд) или сидели в углу где-то, и целовались, лезя друг-другу в глотки (это заставило меня желать, чтобы я ослепнула). Какая мерзость.

В основном были представители мужского пола. Они сидели большими компаниями и инонда среди них были девушки: красивые и оголенные. На них было минимум одежды. И у меня от этого болело сердце. А если бы среди была я? Если бы среди пришлось быть Джису?

Мне пришлось еще недолго побродить там в поисках нужного человека, пока передо мной не появился высокий парень. Выглядел он немного старше меня: лет на двадцать пять, но точно не младше. Лёгкая оранжевая рубашка, заправленная в коричневые штаны создавали образ местного мафиози, словно один из персонажей «Милого Дома». Смуглый, с заметной щетиной на щеках. Его черты лица были грубыми, но буду честна, что он выглядел красиво.

Черные глаза посмотрели на меня сверху вниз. Выплюнув в сторону сигарету, парень произнес:

— От Хэсона?

Я молча кивнула, протянув ему сумку. Хотела уже уйти, как он резко остановил меня, схватив за руку.

— Постой-ка. Я должен проверить стафф.

Я вздохнула, послушно остановившись, пока он открывал молнию и проверял, что внутри. Затем поднял на меня взгляд. Было очевидно, что всё на месте, но говорить он не торопился, словно пытаясь удержать меня дольше. На его губах появилась усмешка.

— Значит ты сестра Джису? — парень мягко коснулся большим пальцем моей щеки и я дернулась, еле сдерживаясь, чтобы не сбежать. Откуда у меня столько силы воли? — А ты красивая. Ничем не хуже своей сестры.

— Откуда ты её знаешь? — мой голос прозвучал холодно.

— Ей пришлось много работать, чтобы заработать больше денег для тебя, — он подошёл ко мне впритык, а руки отпустились на мои плечи. — Странно видеть тебя на её месте. Как тебя зовут, напомни?

— Руби Джейн. — мой голос дрожал, пока глаза были устремлены куда-то вдаль, только не на него.

— Ах, да, Руби! — он попытался взглянуть в мои глаза, пока его руки опускались всё ниже, пока не сжали мою талию. Я сжала губы в узкую полоску. — Меня зовут Чан Сониль.

Я, не сдержавшись, дернулась в сторону. На его губах была такая издевательская усмешка. Он взглянул на меня, и произнес:

— Увидимся, Руби Джейн.

Так в моей жизни появилась еще одна заноза по имени Чан Сониль.

***

Весь остальной месяц был похож на ад. Хэсон видел во мне прислугу: каждые два дня заставлял доставлять его дурь и почти всегда туда, где был Сониль. Такие частые пересечения с этим ублюдком сопровождались его похотливыми взглядами и двусмысленными фразами. А когда я пыталась пойти против Хэсона, он пугал меня тем, что расскажет полиции о том, что я доставляла наркоту. Или же тем, что заставит страдать других близких для меня людей: Чеён и Лису, а я буду вынуждена смотреть на это.

Я была в клетке. Жизнь никогда не была ко мне добра, но теперь я каждый день чувствовала, как сильно хочу умереть. И каждый день я плакала. Потому что не могла больше ничего поделать. Моя жизнь больше не принадлежала мне. Рядом не была той, которая могла бы меня защитить. Слезы были единственными способом напомнить себе о том, что я жива и что я умею чувствовать. Но почему это всегда была боль?

Очередной заказ Хэсона. Мне пришлось пойти в один из заученных адресов и в этот раз доставить сумку самому Сонилю. Заходя в здание, я молилась: «Сдохни от передоза, Чан Сониль». Жизнь, пожалуйста, избавь меня от одной проблемы.

Сониль сидел в большом зале. Вокруг него были много людей: какие-то девушки, сидящие вокруг, и парни, которые что-то обсуждали или играли в бильярд. Увидев меня, Сониль улыбнулся. Я бросила сумку у его ног.

— Выйдите все. Оставьте меня наедине с Руби.

Я почувствовала взгляды на себе, пока люди медленно опустошали комнату. Мимо прошла девушка, сочувственно поджав губы и глядя на меня грустными глазами. Хотелось схватить ее за руку и отчаянно бросить: «Не оставляй меня с ним». Но я ничего не сделала.

— Руби, садись сюда. — он кивнул на место рядом с ним, улыбнувшись, когда мы остались одни.

— Не стоит, у меня дела. Тороплюсь. — я всегда была хлоднокровной рядом с ним и никогда не выдавала эмоции.

Его лицо стало жестче. Голос прозвучал грубо:

— Сядь.

Пришлось послушаться. Я села возле, чуть поодаль, но Чан сам подвинулся ближе. Наклонился надо мной, дыша прямо в шею, пока руки опустились на мое колено. Сердце пропустило несколько ударов и я затаила от страха дыхание. Сониль прошептал у уха:

— Ты такая холодная, Руби. Твоя сестра... Была гораздо податливее. Ох, как же она была хороша, — к горлу поступила тошнота. — Я уверен, что ты будешь ещё лучше.

Я вздохнула, прикрыв глаза. Он почти вжал меня в диван, заблокировав все способы выйти. Застыла кровь в жилах, подступили очередные слезы. Что я могу сделать? Разве я могу спастись в этом жестоком мире, когда на моей стороне никого нет? Когда есть такие люди, как Хэсон и Сониль? Таких, как они, сотни.

***

Оказавшись в общежитии, я сразу же побежала в душ. Меня удивленными взглядами провожали подруги, пока я, отчаянно раздевшись, не полезла под холодную воду.

Сониль не сделал мне ничего. Однако его прикосновения обжигали, как огонь. Сегодня всё обошлось: лишь дыхания у шеи и парочка касаний, но в следующий раз я не смогу уйти оттуда без увечий.

Я отчаянно пыталась вымыть остатки его касаний. Хотелось смыть всё дерьмо. Всю неудачу и неприятности, которые вцепились в меня, как табун клещей. Вместе с водой из душа по щекам скатывались слезы, пока голос от криков срывался.

Почему? Почему всё это происходит со мной? Почему Джису? За что?

Я села на холодный кафель, прижавшись спиной к стене. По телу пробежали мурашки. Я прикрыла рот, пытаясь прикрыть крики. Как же чертовски больно.

— Руби, выйди, пожалуйста, — голос Чеён такой мягкий и заботливый. — Нам нужно поговорить.

Спустя несколько минут я накинула на себя халат и вышла в комнату. На кровати Лисы сидели подруги. Пак улыбнулась мне по-доброму и похлопала по месту рядом. Я послушно села, глядя на них.

Чеён поставила передо мной конверт.

— Это билет в Австралию. Мельбурн. Я родом оттуда, ты ведь знаешь, — я не понимающе посмотрела на подруг. — Билет купила Лалиса. Ей помогли родители. Мы им рассказали, что ты в сложной ситуации. Поезжай в Австралию, тебя встретят мои родители. Поживешь у меня дома, моя семья поможет тебе найти хорошую работу и подняться на ноги.

Я в удивлении раскрыла губы.

— Что? Нет, девочки, это слишком.

— Ничего не слишком. Ты хочешь дальше тонуть в этом дерьме? — цокнула тайка. — Мы ведь видим, как тебе сложно в последнее время. Если ты останешься здесь, то они дадут тебе спокойно жить. Ты должна уехать, чтобы разорвать эту цепочку. Если они придут к нам, мы скажем, что не знаем где ты: мол ты вдруг пропала. Они ничего не сделают нам, знаешь какие у меня родители богатые? Уж похуже их. Ты не должна превратиться в одного из них, Джейн. Пожалуйста, ты должна жить, как нормальный человек. Ради Джису.

Я опустила вниз голову и заплакала. В этот раз от счастья. Было трудно сдерживать слезы, пока они говорили мне это. Неожиданно Чеён меня обняла: по-сестринки нежно. Затем присоединилась Манобан.

— Спасибо. Я обязательно вам расплачу.

***
7 лет спустя. Настоящее время.

Я открыла глаза, когда в дверь постучали. Раздался приглушенный женский голос за той стороной.

— Мисс Ким, — моя настоящая фамилия каждый раз, когда кто-то произносил её, дарила мне силы. — Ваше поручение сделано. Люди ждут в гостиной.

— Я буду через двадцать минут. — на моих губах сияет улыбка, но голос звучит строго. Несколько шагов и девушка уходит. Я выхожу из воды, накинув на мокрое тело теплый белый халат.

Руби Джейн. Мое имя, которое дали родители. Меня так называли больше половины жизни: когда я росла в детском саду и когда поступила в университет. Со временем это имя стало мне ненавистным и как только я улетела из Кореи, поселившись в доме Пак, я поменяла свое имя. Меня стали звать Дженни Ким. Ким — фамилия моей мамы, которая досталась Джису, теперь была и у меня. В детстве был лишь один человек называл меня Дженни. И это была моя любимая сестра.

Джису не нравилось глупое, как она говорила, имя Джейн. Я всегда была непоседливой и активной, не сидела на месте и была в движении. Сестра много читала, поэтому рассказала мне однажды, что имя Дженни давали непоседам. Я, в силу своего возраста, сказала ей тогда, что ей стоит называть меня Руби Дженни, раз ей не нравится мое настоящее. Так я стала Дженни. Только для одной души на этом свете, а теперь для всего мира.

Чтобы дойти до этого пути мне пришлось пройти через огонь и воду. Каждый мой шрам напоминал мне о прошлом, а картина Джису в гостиной комнате давала знать, что я никогда не должна опускаться на тот уровень, где были Хэсон и Сониль, неважно, сколько власти будет в моих руках.

Двадцати минут мне хватило, чтобы переодеться в свое лучшее красное платье и сделать легкий макияж. Меня ждал главный элемент — высокие каблуки.

А затем я открыла шкаф и взяла розовую коробку. Открыла. Внутри был пистолет.

Я улыбнулась красными губами. Вышла из комнаты, стуча своими каблуками и давая всем понять, что иду я.

Тишина уже не пугает и не отталкивает. За годы, проведенные в одиночестве, тишина стала моим верным другом и вечным напарником. Жизнь научила меня видеть плюсы в тишине, которая зачастую скрывает в себе гораздо больше, чем шум.

В тишине я нашла себя, Дженни Ким.

Я не могу сдержать улыбку, когда останавливаюсь в большой гостиной. Выглядит, как замок, но живу я тут одна: на стене висит самая большая картина в этом доме с Джису. Сестра смотрела на меня с картины и на её губах застыла улыбка: такая беззаботная, словно в жизни у этой молодой девушки не было никакого дерьма. На фотографии ей меньше, чем мне сейчас, и это причиняет боль. Неимоверную. То, что она не смогла пожить так, как живу я. То, что у нее не получилось насладиться жизнью, как подобает. То, что ей пришлось страдать, и счастье она настоящее не испытала, потому что в душе ей всегда было больно. Я знаю это. Я чувствую это. Прости меня, любимая сестра.

Стены золотого цвета и с роскошной мебелью. В середине комнаты кожаный диван. На шкафчиках стоят мелкие фотографии, на которых зачастую изображена я: с Чеён и Лисой (с которыми мы до сей поры очень близко дружим), с их родителями, в одиночестве и с Джису.

Наконец, я вижу мужчину. Он сидит на коленях прямо перед дорогим диваном, на который я сажусь, горделиво скрестив руки на груди. Вокруг мужчины стоят несколько высоких парней и пара девушек: все они выглядят холодно и даже не глядят на меня, лишь куда-то в одну точку. Дисциплина.

Я жадно рассматриваю его. На его губах кровь, лицо избито. Всё тело в ссадинах, дорогая одежда порвана. Он еле держится, чтобы не рухнуть на пол без сознания. Еле дышит с раскрытым ртом. Наверное, я садистка, но это веселит меня всё больше и больше. Как же я долго этого ждала.

— Руби Джейн...

— Дженни Ким, — холодным до мурашек под кожей голосом я поправляю его, а затем снова цепляю улыбку. — Давно не виделись, Хэсон. Я удивлена, что ты все еще помнишь, как я выгляжу. Долго меня искал?

— Что тебе нужно?.. — его голос дрожит, как у маленького ребенка. Я откидываю назад голову и судорожно смеюсь, заражая всю комнату.

— Эй, а ты забавный. Ты правда ничего не понимаешь?

Он кидает взгляд за мою спину и застывает. Я знаю, что он там увидел. Та самая огромная картина Джису.

— Джи..Су... — почти безжизненно шепчет Чхве. Я сразу же меняюсь в лице.

— Я не хочу, чтобы её имя было последним, что ты скажешь перед тем, как сдохнешь, чертов  ублюдок.

— Я правда... Любил её. Я просто был глуп. Когда ты сказала, что она мертва, я так напугался... Я думал о ней всё оставшиеся ночи.

— Не неси чушь, Хэсон. В любом случае, мне абсолютно плевать. Ты убил её самым скотским образом, а затем избежал наказания, воспользовавшись своим положением. Ты даже не пришел на её похороны. Заставил меня работать на тебя, подвергая меня опасности. Ты знал, что Сониль, чтобы он горел в аду, заинтересован мной, поэтому постоянно отправлял меня к нему. Ты лишил меня самого важного человека в моей жизни. Каждую ночь я засыпала с мыслью о том, что однажды ты будешь дрожать, как осиный лист, под моими каблуками и молять о пощаде. Я хотела, чтобы ты страдал.

— Ты.. Не должна жить с чувством мести, Руби. Это неправильно. У тебя есть всё! Прощать умеют лишь сильные люди! Не всё потеряно. — его голос вдруг становится таким громким, словно не он был на грани обморока несколько секунд назад.

— Не ты должен учить меня жизни, Хэсон, не в твоих это приоритетах, — я поднимаюсь с места и становлюсь около его спины. Поднимаю ногу и с силой наступаю на плечо, вонзая острые каблуки. Он стонет, наклоняясь вперёд, а затем кричит, но это меня не остановит. — И меня зовут Дженни. Впрочем, тебе не нужно запоминать.

Не успел Хэсон ответить, я подставляю пистолет к его затылку, заранее зарядив. Чувствуя холодный ствол, Чхве застывает. Я усмехаюсь: не ему ли знать, что такое пистолет Макарова.

— Ты не способен к раскаянию, Хэсон. Поздравляю, ты прожил самую бессмысленную и глупую жизнь. Ты ошибался, если думал, что твои друзья и твой папа будут прикрывать тебя всю жизнь. Ты примыкал мной, потому что я была слаба. Потому что я была девушкой, а ты был парнем. Потому что у тебя были деньги, которых не было у меня. Но теперь я стою над тобой, потому что я женщина, и у меня есть всё, чего ты теперь больше не сможешь достичь. А теперь ты умрешь перед картиной той, чью жизнь ты когда-то жестоко оборвал от рук той, чью жизнь ты когда-то превратил в ад. Последние слова?

— Мне жаль.

Как только он произносит последнюю букву, я опускаю курок, выпуская пулю прямо ему в затылок. Тихую комнату пронизывают громкий звук и я недовольно съеживаюсь. Уже безжизненное тело Хэсона падает у моих ног и я протягиваю пистолет в сторону, и его забирает один из стоящих парней. Девушка, уже пол года работающая у меня правой рукой, отдает мне салфетку, и я вытираю неприятную кровь мертвого со своего лица и рук. Все молчат, но все удивлены. Я впервую убиваю человека, а уж тем более перед ними. Удивительно, что убийство Хэсона произвело на меня только положительное впечатление. Нет, не потому что я какая-то маньячка, которая теперь, поняв, какое влияние имеет, станет убивать всех на пути. Я просто слишком долго ждала этого. В груди семь лет горело чувство ненависти и желание мести.

— Соберите компромат на Чан Сониля. Наймите лучшего адвоката и сделайте так, чтобы Сониль потерял всё. Мне плевать, можете закинуть ему наркотики, если он вдруг бросил, хотя я не уверена. Я сделаю так, чтобы он гнил в тюрьме всю оставшуюся жизнь без шанса на выход оттуда. Чтобы ему было так хуево там, чтобы он стал сходить с ума и начал умолять о смерти, — я кидаю взгляд на всех присутствующих и улыбаюсь. — Уберите труп этого подонка и помойте здесь всё. Можете вызвать клининг, но будет слишком хлопотно заставить их замолчать, поэтому лучше сделать всё самим. На ужин всем закажу стейки и дорогое вино. Мы должны отпраздновать сегодняшнее событие как следует.

— Спасибо, Мисс Ким! — хором отвечают сотрудники. Возможно, они были обескуражены сегодняшним, но я знаю, что они безумно мне верны. Я киваю головой и возвращаюсь к себе в комнату, не переставая улыбаться.

Ну что, жди меня, Чан Сониль.