— Ну-ка, пойдём со мной, — Соён подходит к Дани и слегка похлопывает её по плечу, будто пытаясь поддержать.

Несколько часов, проведённых в одной позе и практически без движения, дают о себе знать, когда Даниэль встаёт со стула. Лёгкое покалывание медленно поднимается от её ступней всё выше и выше и в итоге взрывается градом из острых игл, которые пронзают ноги до самых бёдер, сводя их болезненной судорогой. Дани приходится упереться руками в край кровати, на которой лежит Минхо, всё ещё находящийся без сознания, и от вида его в таком состоянии к горлу подкатывает ком. Дани быстро вытирает нос тыльной стороной ладони, смахивая скользнувшую по нему слезинку.

Она никогда не плакала из-за чужого человека.

Но настолько ли чужой теперь Минхо для неё?

— Крис, — выдыхает Дани, делая шаг, и её за руку ловит Соён, помогая удержать равновесие.

— Отцу твоему пошёл звонить, не суетись.

— Который час?

— Почти десять, — Соён, поддерживая Дани, уводит её на небольшую кухню-столовую и помогает сесть за круглый стол у окна.

— Мне нужно домой, — Дани понимает, что говорит вслух одно, а внутри неё звучит совсем другое, и Соён, проницательно окинув её взглядом, хмыкает.

— А сможешь ли? — она достаёт кружку из одного шкафчика, потом запускает руку в мешочек на столе возле раковины и подносит ладонь с горстью каких-то трав к лицу, вдыхая аромат, прикрыв глаза. — Уйти сможешь от него?

И этот вопрос просто не в бровь, а в глаз. Удар под дых. Потому что Даниэль понимает — не сможет. Ей будто жизненно необходимо быть рядом, своими глазами видеть, что бледность на лице Минхо уступает место румянцу, слышать, как его дыхание приходит в норму, переставая походить на рваные хрипы. Ей нужно, именно нужно, кончиками пальцев касаться его руки, чтобы беспокойство улеглось и туманом растворилось в лёгких. И это снова пугает её, потому что несколько часов для неё пролетели как один миг.

— Он поправится?

Соён, наливающая кипяток в кружку, переводит взгляд на Дани, смотрит недолго, но пристально, внимательно и вздыхает.

— Теперь — да.

— А если бы я не приехала?

— Не уверена, — отвечает Соён и, подойдя к столу, ставит перед Дани кружку. — Выпей, полегче станет.

Питьё оказывается горьким, и первый глоток, который делает Дани, моментально чуть не выплёвывается обратно в кружку, но строгий взгляд Соён, севшей напротив, заставляет сомкнуть губы.

— Лекарств, приятных на вкус, даже среди ваших мало, так что пей и не препирайся, — скривившись, Даниэль проглатывает отвар и, почувствовав практически мгновенно, будто её наполняет энергия, удивлённо смотрит в кружку. Соён хмыкает. — Я вообще поговорить хотела. Крис, точнее, просил, чтобы я рассказала про импринтинг со своей стороны.

— Ты тоже, — Дани запинается, — запечатлена?

— Что бы я ещё тут делала? — смеётся в ответ Соён, отбрасывая за плечо упавшую вперёд прядь белокурых волос. — Я, конечно, люблю лес, но не настолько, чтобы безвылазно здесь торчать. Поэтому жила в городе.

— Я думала, это не обязательное условие, чтобы быть парой для, — Даниэль вздыхает, — оборотня. Крис говорил, что ты пара Хёнджина.

— Ты права, но после импринтинга у вас особо нет выбора. Ну и не всё так плохо оказывается, как можно подумать на первый взгляд, — Соён смотрит на свои длинные ногти, — плюсы тоже есть. Я же сначала не принимала свой новый статус. Видано ли, чтобы ведьма и оборотень парой были? — она фыркает. — Хёнджин сильно мучился из-за меня и тоже в один момент дров наломал. Помню, тогда у меня чувство было, словно кусок от сердца оторвали, настолько остро передалась его боль.

— Он тоже подрался с другими оборотнями?

— Нет, — Соён, вздохнув и погрузившись в мысли, медленно произносит: — упал со скалы, — она ловит удивлённый взгляд Дани и поясняет: — Не специально, не подумай. Просто мои отказы настолько исчерпали его ресурсы, что даже волк не смог больше выдерживать. Хёнджин тоже был на грани, и самое страшное — стая не могла его найти. Их связь практически оборвалась.

— Но как же?.. — Дани вспоминает Хёнджина, который точно не похож на того, кто был при смерти.

— Я нашла его, — Соён сглатывает, зажмурившись, словно воспоминания причиняют ей боль снова, и морщит нос, — выходила и не смогла больше уйти. С Хёнджином было проще хотя бы потому, что я его чувствовала как часть себя, но с Минхо мне сложнее. Его раны такие глубокие и серьёзные, и он даже в таком состоянии продолжает сопротивляться, пытается бороться с тем, что уже произошло.

— И ты предлагаешь мне принять тот факт, что какая-то неведомая сила решила, что я идеально подхожу Минхо? — скептицизм в голосе Даниэль заставляет Соён открыть глаза и посмотреть пристально на неё.

— Крис сказал, что ты была в курсе про оборотней, — она прищуривается, склоняясь вперёд и опираясь локтями на стол, — и ты должна была почувствовать облегчение, когда переступила порог этого дома сегодня. Я не поверю, если ты скажешь, что не переживаешь за Минхо и у тебя нет ощущения, что тебе вены кто-то медленно и методично вскрывает тупым ножом, когда ты видишь его в таком состоянии, — Соён кивает в сторону кровати, на которой лежит Минхо.

— Что ты хочешь этим сказать? — Дани передёргивает плечами, поёжившись.

Соён резко встаёт, её длинные волосы дёргаются от этого движения и шёлковыми лентами падают вперёд, а она сама протягивает руку к отпрянувшей от неожиданности Дани и ногтем указательного пальца утыкается ей в грудь, в область сердца.

— Я не предлагаю принять, — Соён, кажется, смотрит прямиком в душу, и зрачки её глаз будто становятся больше, закрывая собой всю радужку, — ты уже приняла. Вам с Минхо нужно поговорить, но прежде помоги ему. Он сам не справится.

Требуется несколько мгновений, чтобы Дани смогла заставить сердце перестать колотиться, как бешеное, и вдохнуть полной грудью, когда Соён медленно отодвинулась от неё. В каждом движении ведьмы столько силы, грации и уверенности, что Даниэль может лишь подчиниться, поднявшись со стула и отправившись за ней в комнату.

— Поговорили уже, — тихо бурчит Дани себе под нос, — не понравилось.

От воспоминаний о том их разговоре треклятый гвоздь в сердце Дани снова даёт о себе знать. Она прикладывает руку к груди и, остановившись, прикрывает глаза, рвано выдыхая.

— Вам нужно нормально поговорить, — Соён, слышавшая каждое слово, перестаёт осматривать всё, что стоит на тумбочке у кровати, и переводит взгляд на Дани, — я знаю, каким Минхо может быть, поэтому представляю, что он тебе наговорил. Дай ему шанс, — она вздыхает, заметив, как Дани, потупив взгляд в пол, закусывает губу. — С этим вы разберётесь сами, а сейчас иди сюда.

Содержимое баночки, которую Соён вручает Дани, пахнет тиной и мхом, и выглядит оно тоже сомнительно.

Соён хмыкает, заметив выражение лица Дани, и зачерпывает пальцами немного мази.

— Тебе нужно смазать все раны Минхо, — она прикасается к рваной полосе на его руке, покрывая кожу вокруг неё тонким слоем серо-зелёной мази.

— А этого хватит на всё тело? — Дани не отнекивается и вопрос задаёт верный.

— Конечно, нет, — Соён растирает между ладоней остаток лекарства, — мне нужно сходить домой, чтобы принести ещё. Ты пока занимайся, я скоро.

Проводив взглядом Соён, Дани глубоко вдыхает и немного неуверенно зачерпывает кончиками пальцев мазь из баночки, отставляя её на свободный угол тумбочки. Её руки подрагивают, и дрожь эту не получается унять, но Даниэль всё равно откидывает простынь, прикрывающую грудь Минхо, сглатывает, увидев несколько глубоких следов от когтей, и слегка прикасается к каждому, с нежной заботой оставляя на коже тонкий слой мази.

И пока Дани проделывает эту бесхитростную манипуляцию раз за разом со всеми ранами Минхо, у неё в голове нет ни одной мысли. Потому что всем её вниманием завладевают ощущения. Соён, конечно же, права, Дани почувствовала облегчение, когда шагнула в дом, и сейчас какое-то спокойствие растекается от кончиков её пальцев, устремляясь выше по предплечьям и рассыпаясь тысячами мелких мурашек по шее и спине. И первоначальный шок от вида израненного тела Минхо проходит: Дани теперь тоже будто знает, что с ним всё будет хорошо.

— Я не вовремя? — голос Соён заставляет Дани обернуться. — Держи ещё мазь, а я могу зайти позже.

Плутоватая улыбка сбивает с толку, и Даниэль не сразу понимает смысл сказанных ведьмой слов. Но стоит взять из её рук ещё две баночки со снадобьем и повернуться к тумбочке лицом, как жар моментально приливает к щекам Дани и она быстро поправляет простыню, укрывая обнажённого Минхо.

— Это не то, о чём ты подумала, — Дани проводит рукой по лицу.

— Что естественно, как говорится, — в голосе Соён слышна улыбка, и Дани, немного помолчав, всё же разворачивается к ней всем корпусом.

— Импринтинг — это любовь?

Вопрос на секунду сбивает Соён с толку, и она, остановившись на полпути к кухне, смотрит на Дани, держа в руках небольшую кастрюлю.

— Пойдём, тебе нужно поесть, — вздохнув, Соён всё же уходит на кухню, и Дани, кинув взгляд на умиротворённое лицо Минхо, встаёт и уходит за ней.

— Ты не ответила на мой вопрос, — не унимается Даниэль, садясь теперь за стол.

— Я думаю, как объяснить, — Соён косится на неё, перекладывая в тарелку тушёное мясо и батат. — Импринтинг — это не любовь, — она смотрит в потолок несколько секунд и, пожав плечами и кивнув, будто соглашается с кем-то, продолжает: — Это сложнее и глубже. Первое время всё происходящее больше похоже на помешательство: тебе постоянно хочется быть рядом с тем, с кем запечатлилась. Ты буквально дышишь им. И после того как связь ваша скрепляется окончательно, становится немного легче, будто наступает гармония. Или словно шторм успокаивается, понимаешь? Но притяжение между вами не становится меньше, а помешательство переходит на следующий уровень: оно пускает корни в ваших сердцах, и, как говорят, волк внутри парня успокаивается, прекращая рвать тело изнутри на части. Крис говорил, как им самим трудно бывает и без импринтинга?

— Нет, — Дани ведёт плечом и оглядывается на Минхо: беспокойство вновь возвращается и надоедливой пчелой крутится в воздухе над головой. Из-за этого Даниэль забывает спросить, как именно укрепляется связь. Она поворачивается лицом к Соён. — Прости, я сейчас.

— У Минхо тогда и спросишь, — выдыхает Соён, провожая Дани взглядом. Она ещё какое-то время смотрит в окно, а потом тихонько удаляется к выходу из дома.

Дани на мгновение показалось, что её кто-то позвал по имени, и голос этого кого-то очень сильно напомнил ей голос Минхо. Поэтому она возвращается к кровати и садится на стул, всматриваясь в лицо парня перед собой. Но он всё ещё без сознания, хотя щёки его уже заметно порозовели. Дани осматривает раны, которые успела обработать, и поражённо замирает, когда понимает, что они заметно затянулись за столь короткое время.

И всё это вместе взятое настолько сильно выбивает почву из-под ног, что Даниэль сначала прячет лицо в ладонях, сидит так какое-то время, а потом, проведя пальцами по волосам и растрепав хвост ещё сильнее, берёт новую баночку с мазью. Стараясь не смотреть туда, куда взгляд сам по себе тянется, она медленно откидывает простыню и смазывает раны на бёдрах Минхо, но баночка выскальзывает из пальцев Дани, когда она слышит тихий голос. Теперь точно наяву.

— Ты?

И взгляд Минхо из-под полуопущенных ресниц, пронзающий до самых потаённых уголков души Дани.