Юнги настолько не привык просить, что у него в горле дерёт, когда он произносит эти слова. А всё из-за отца. Тот с детства внушал Юнги, что просят слабые, а слабые долго не живут. И вообще, у Ли Бëнхо априори сын не может быть слабаком, а значит, и просить не должен. Мин Юнги должен был быть образцовым отпрыском, беспрекословно выполняющим волю отца, но за годы работы под прикрытием в синдикате всё, что только могло, пошло не так.

Мин скалится, отвернувшись к окну. Вот он стоит в снятой на скорую руку комнатушке на отшибе Бетонга, убегая от каких-то преследователей, и звонит старому другу, чтобы тот помог. У отца бы сейчас глаза кровью уже налились, как минимум, как максимум, Юнги бы схлопотал такую затрещину, что потерялся бы на мгновение точно.

— Сколько лет не слышал тебя, — Тэхён первым приходит в себя, — где ты?

— Брось, — Юнги усмехается, осматривая тëмную улицу в поисках подозрительной активности, — твоя матушка передала, что ты хочешь поговорить.

— Но ты позвонил только тогда, когда понадобилась помощь, — Тэ вздыхает, — с одной стороны, обидно, с другой, радует, что этот номер ты помнишь даже сквозь года.

— Сейчас не лучшее время для таких разговоров.

— Что случилось?

Юнги, оглянувшись на притихших на кровати девушек, вкратце рассказывает другу о Йевон и всём, что случилось в последние дни. Тэхён задумчиво молчит, а через пару минут, судя по звуку, закуривает.

— Ты прав, не похоже, чтобы приходили за тобой… Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Пробей информацию о Ким Йевон. Не заявлял ли кто о пропаже, может, родственников удастся найти?

— Хорошо. Ты сам позвонишь?

— Да. Пары дней хватит?

— С головой, — Тэхён усмехается, — тогда услышимся.

Юнги замечает небольшую заминку в речи Тэ, будто тот хочет что-то ещё сказать, но так и не произносит вслух то, что на уме. Он не спрашивает, прекрасно помня, что из Тэхёна не вытянешь информацию, если тот сам не захочет поделиться. И Мин ещё не знает, что эта ночь на новом месте будет для него адом на земле.

В комнате одна кровать. Йевон и Прим в обнимку уже спят на ней, когда он заканчивает разговор. И так как Юнги не знает, что их ждёт завтра, тоже устраивается на полу возле кровати. Сон, как бы организм ни сопротивлялся, всё-таки нужен. Пистолет предусмотрительно кладётся рядом, даром что это абсолютно бесполезная сейчас вещь: Мин единственное, что может — это забить им кого-то, но никак не стрелять. Это его беспокоит не меньше, чем вопрос, зачем Йевон преследуют, однако ответа у него нет ни на один из них. Скорее всего, Чимин, узнав о новом приколе со стороны организма Юнги, уже поставил бы очередной диагноз и даже подобрал лечение, но сейчас Мин от него вряд ли бы отмахнулся. Всё же невозможность защитить себя страшнее, чем кошмары.

Впрочем, последние не заставляют себя долго ждать. Стоит только забыться беспокойным сном, как в сознании снова вспыхивает пламя. Юнги стоит посреди него на небольшом, ещё не охваченном огнём пятачке и готов поклясться, что чувствует запах горелого… Горелой человеческой плоти. И тошнота моментально подкатывает к горлу.

Он озирается, не понимая сначала, где находится, но стоит только заметить сквозь языки пламени силуэт на полу чуть поодаль, как животный ужас сковывает сердце и Юнги застывает. Он снова в том дне. Дне, когда Дженни не стало.

Юнги понимает, что это сон, потому что его сердце сгорело несколько лет назад. И когда сердца больше нет, на его месте образуется дыра. Огромная, зияющая. Из неё сочится чернота, которую не остановить. И вот она проникает в разум, а ты больше не можешь нормально спать. И никогда не сможешь. Такое ни с чем не спутать и, главное, не забыть. Но этот чëртов сон с завидной регулярностью преследует его, поражая своей реалистичностью. Только в этот раз Мин уже не бросается сквозь огонь, чтобы вытащить тело любимой девушки, до сегодняшнего дня пытался, а сейчас — нет. Стоит на месте, смотрит остекленевшим взглядом туда, где лежит она, и чувствует, как пламя всё равно берёт своё. Каждый грëбаный раз Юнги снова и снова обжигался, буквально горел, но упорно шëл вперед, и исход всегда был один и тот же: они оба превращались в два обугленных тела. В этом кошмаре нет выхода и другого конца, поэтому Мин, терпя невыносимую боль, отдаёт огню сантиметр за сантиметром своей кожи и плоти, позволяя окончательно уничтожить себя.

Вот только кошмар не заканчивается, когда противная чернота с запахом гари поглощает Юнги окончательно. Он понимает, что проснулся, но веки тяжёлые и не получается сначала их разомкнуть, однако проклятая вонь пожара с новой силой бьёт в ноздри. Мин с усилием распахивает глаза и понимает, что сон — реален.

Их комната в огне.

Замешательство, оцепенение и осознание того, что нужно выбираться, одновременно бьют по нервам заставляя подорваться с места, схватив пистолет, и кинуться к спящим девушкам.

— Прим, Йевон! — он расталкивает их, и первой просыпается тайка.

Она осоловело смотрит на него, потом, видимо, понимает, что что-то не так, и испуганно осматривается. Едкий дым выжигает глаза, заставляя их слезиться, и вот они уже вдвоëм пытаются разбудить Йевон, но та будто их не слышит и не чувствует, как её трясут.

— Прикрой лицо тряпкой, — Юнги быстро отрывает кусок ткани от юбки Прим и, сложив его, прикладывает к её лицу, — и на выход. Бегом!

Девушка слушается и подскакивает с кровати, чуть не падая, но удерживает равновесие и устремляется к выходу. Юнги же подхватывает на руки Йевон и торопится за Прим, задерживая дыхание насколько может.

Они чудом успевают выбраться за секунду до того, когда огонь сжирает крепление лестницы и проглатывает то, что от неё остаётся. Кусок обугленной деревяшки задевает Юнги, но он не обращает внимания, ведь тот проклятый день не отпускает. Он прижимает девушку к себе, уходя на безопасное расстояние. Во дворе столпотворение, люди бегают, выкрикивают что-то, но Мин слышит это всё, как сквозь толщу воды. Только оказавшись в каком-то закутке, Юнги останавливается и опускается на землю, продолжая прижимать Йевон к себе. Из транса его выводит Прим, схватившая парня за руки, когда Йевон, откашлявшись, испуганно озирается.

— Кун, кто такая Дженни? — Прим смотрит на Юнги, помогает Йевон сесть и поглаживает её по спине, успокаивая.

— Ч-что? — Мин, уставившись на свои руки, переспрашивает, не понимая, откуда девушка узнала это имя.

— Ты её назвал так, — тайка кивает на Йевон.

— Не важно. Нужно уходить. Нельзя здесь оставаться.

Юнги поднимает всех на ноги и уводит за собой. Только через несколько километров пути его отпускает наваждение и он может нормально вдохнуть полной грудью. Кажется, это впервые, когда Мина так накрывает, потому что он готов поклясться, что снова из пожара выносил Дженни, и у него всё внутри переворачивается, потому что он был уверен, что в этот раз получилось её спасти.

Они выходят к дороге. На востоке разгорается рассвет, и Юнги чуть ли не кидается под колёса очень редкой в это время суток машины, чтобы наконец поймать попутку.

— В Бангкок. Плачу много.

— А это? — мужчина за рулём перестаёт громко ругаться и причитать, когда видит пачку денег в руках незнакомца, но подозрительно косится на девушек позади него.

— Сëстры. Нам нужно в Бангкок.

Справедливо рассудив, что в большом городе затеряться легче, Юнги решает отправиться в столицу. Именно поэтому он вëл Прим и Йевон к трассе на Бангкок. И когда хозяин машины, получив оплату, соглашается довезти их, Мин открывает заднюю дверцу машины и говорит, чтобы девушки садились, а сам занимает переднее пассажирское место.

Ему не нравится всё происходящее, а ещё дико напрягает тот факт, что он, Мин Юнги, почему-то хочет помочь Йевон.

Тэхён смотрит на экран телефона и убирает его в итоге. Он хотел спросить, как вообще Юнги держится, но не задаёт вопрос. Они не говорили очень давно, не виделись ещё дольше, и Мин прав, сейчас не лучшее время для праздных разговоров. Как прав он и насчёт того, что Тэхёну прекрасно известно его местоположение. Ким соврëт, если скажет, что не скучает по другу и очень жалеет, что того нет рядом, потому что всё было бы гораздо проще во всех сферах.

— Господин, приехали, — водитель вырывает из раздумий Тэхёна, и он, сморгнув, переводит взгляд на ресторан за окном машины.

Тэхён вздыхает и всё же выходит из машины. Это свидание ему абсолютно не доставляет удовольствие, но, возможно, сегодня он сможет что-то узнать и уже будет готов к возможным ударам политика Бэ. Потому что ему совершенно не нравится то, что провернул за его спиной отец Юнги. Ким и так целыми сутками настороже, просчитывает ходы партнёров, конкурентов и врагов, но когда прилетает от тех, на кого твой взор не был обращён ввиду отсутствия точек соприкосновения как таковых, становится, мягко говоря, не приятно.

Натянув доброжелательную улыбку и взяв из салона машины букет цветов, Ким отпускает водителя, а сам направляется в ресторан. Он называет своё имя, и администратор без лишних вопросов ведёт его к забронированному столику. Суджи ещё нет. Она, видимо, как истинная леди, считает, что опоздание украшает девушку и интригует, но Тэхён терпеть не может, когда опаздывают. Он, в отличие от многих, ценит своё время.

Пока Тэхён ждёт, посматривая периодически на наручные часы, он рассматривает букет и думает, что Вэнди он бы не понравился. Не то чтобы мужчина регулярно дарил ей цветы, учитывая частоту их встреч, но он отлично запомнил, что Вэнди любит просто розы. Без всяких украшений. Чтобы отвлечься от мыслей о девушке, он берёт телефон и проверяет сообщения от Суджи, но вместо этого видит, что Вэнди прочитала его вчерашнее послание. И здесь два варианта: либо Намджун снова отобрал телефон у хозяйки, либо Вэнди сама прочитала и даёт понять, что вскоре свяжется с Тэ. Конечно, хотелось бы второе, учитывая, что в следующем месяце Тэхёну по работе нужно будет смотаться в Штаты.

— Давно ждёшь?

Тэхён наслаждается букетом вина в бокале, когда ему на плечо опускается изящная рука.

— Достаточно, — он отставляет фужер в сторону, встаёт, чтобы помочь снять девушке пальто, и, отдав его подошедшему официанту, отодвигает для неё стул.

— Извини, я торопилась как могла, — Суджи виновато улыбается.

— Это тебе, — Тэ кивает на букет и садится на своё место.

— Спасибо, очень красивый.

Тэхён задерживает взгляд на лице девушки, смотря на неё немного исподлобья, и отворачивается. Суджи, конечно, красивая, утончённая и воспитанная, но у Тэ ничего не ëкает. Да и было бы странно, если бы ëкало, учитывая, что подвох в её интересе он чувствует за версту. Хотя, с другой стороны, может, пора завести нормальные отношения, а не то, что между ним и Вэнди?

Тэхён прыскает от таких мыслей. Где он и где нормально?

Суджи удивлённо смотрит на него.

— Прости, задумался. О чём ты говорила? — он кашляет в кулак.

— Знаешь, мне подруги такие слухи о тебе рассказали, — девушка подпирает голову сложенными вместе руками, — после того вечера, как заведëнные, повторяют, чтобы я была осторожнее.

— Да? — Ким приподнимает бровь. — И что же говорят нынче?

— Да бред всякий, мол, ты глава преступного клана и убиваешь людей, — Суджи отмахивается.

— И ты им не веришь?

— Нет, конечно, — девушка смеётся, немного отодвигаясь, когда приносят их заказ, — как такое может быть правдой?

— Действительно, — Тэхён тоже улыбается и, поблагодарив официанта, берёт в руки нож и вилку, чтобы разрезать стейк. — Но это правда.

Суджи чуть не давится глотком вина, сделанным перед словами мужчины. Она смотрит на него внимательно, видимо, пытаясь найти признаки того, что он шутит, но Тэхён серьёзен.

— Что?

— Что? — Ким повторяет интонацию девушки и вытирает губы салфеткой, а потом, смяв её, кладёт рядом с тарелкой. — Суджи, у меня нет времени и желания играть в эти игры. Я знаю, кто твой отец. Ты умная девушка, должна была догадаться, что это лишь вопрос времени, ведь ты наслышана обо мне.

— Допустим, — она вздыхает, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.

— Так-то лучше, — Ким отпивает вина. — Что ты хочешь от меня, Суджи?

Девушка сосредоточенно смотрит на него, будто сканирует, молчит, думает о чём-то. И Тэхёну так нравится больше, когда ему не нужно держать маску заинтересованности. Он спокойно отрезает ещё кусочек мяса и пережëвывает его, ожидая ответа.

— В нашем мире, даже если ты чист и невинен, всегда найдётся тот, кто захочет в итоге растоптать тебя. И тут главное успеть принять решение: на чьей стороне ты, — медленно, тягуче проговаривает Суджи, склоняясь к столу, ближе к Тэхёну.

— И? На какой стороне ты?

— Хочу быть на твоей, — девушка соблазнительно улыбается, а Тэхён хмыкает.

Ладно, ему нужен шпион во вражеском лагере. Ради этого можно и подыграть ещё.

— Я не люблю, когда опаздывают, — чëтко и серьёзно чеканит Ким.

Суджи кивает.