Он был словно тень: незаметная, трудноуязвимая и почти неуловимая. Скользя меж зданиями и предметами, он скрывался во тьме, почти заставляя преследующих его трёх молодых людей, сбиться с толку и убежать в неправильно направлении. Но ведь и они не были так просты, как казалось на первый взгляд. Эти трое ни в коем случае не могли бы позволить их, возможно, последнему шансу на раскрытие всего, что творилось на протяжении долгих двух лет, сбежать и скрыться без следа. Нет. Они точно не позволят ему сбежать, кто бы не скрывался за опущенным капюшоном на глаза. Они не позволят этому произойти!

— Мы не сможем догнать его, если так и будем играть в эти чёртовы кошки-мышки! — восклицает Юнсу, разъярённо выдёргивая из кобуры нож. — Я с тобой разберусь, подожди немного, — тихо шепчет она себе под нос, после чего резко сворачивает за угол недавно начавшейся улицы небольшого посёлка.

— Куда это она? — Хёнджин с Ёнбоком переглянулись, задав один вопрос, после чего вернули взгляд на свою цель, что могла скрыться из виду в любой момент, стоит им отвлечься всего на секунду.

— Кью? — Хёнджин посмотрел на крышу одного из зданий, задавая вопрос, не веря тому, что видит. — Да как она забралась-то туда?

Девушка бежала по крыше, зная, что в этом будет её преимущество, пока их «тень» убегала всё дальше и дальше, ведя троицу окольными путями. Но был всего один вопрос: скрываясь данными путями пытается ли беглец вести троицу в определённое место или же этот побег относится к выражению «куда глаза глядят»?

Ответа ни у Юнсу, ни у Ёнбока, ни у Хёнджина не было, и сейчас  им не осталось ничего, кроме того, как просто преследовать, надеясь на фортуну и её снисхождение, а следовательно и на то, что им, в конце концов, удастся поймать того, кто скрылся за капюшоном.

Всего за пару, казалось, мгновений Лим удалось догнать беглеца и сровняться с ним по уровню. Пара секунд и девушка, словно фурия, стремиться вниз, преодолевая на своём пути абсолютно всё, словно ничего вокруг неё и не существовало. 

Хван и Ли застыли в предвкушении, наблюдая за тем, как Юнсу проделывает всё то, чему училась долгие годы

«Думаешь не достанем до тебя?» — мысль проносится в голове, когда Лим с грохотом приземлилась перед той самой тенью, блокируя дальнейшие пути к отступлению. 

— Вот и попался, — шепчет она сама себе, надеясь, что её «вторая сторона» не решит прийти отпраздновать и испортит всё.

Хёнджин и Ёнбок подбежали сзади, но, когда они были всего в двадцати метрах, произошло то, что никто не смог бы предположить ранее. На мгновение это повергло их в шок.

— Я не убийца, так всего-то должно было всё произойти, — голос определённо принадлежал беглецу. — Прощайте смелые молодые люди, на этом моё мучение окончено, спасибо вам, — это стали последние слова. 

Всего один миг. Всего за мгновение капюшон слетел с головы, как оказалось, девушки. Ей понадобилось секунда, чтобы взять руку Лим Юнсу, в которой был обнажённый нож, что блестел под лунным светом, переливаясь его сине-серебристым цветом. Один миг и вокруг разлетелись бордово-красные брызги крови, что в момент покрыли всё вокруг. Тело рухнуло на пол с грохотом, растянувшись по полу, не имея больше жизненных сил. Последний вдох девушки, и глаза её закрылись, а тело больше не двигалось, лишь кровь, что вытекала из её шеи, распространялась, покрывая, казалось, всё вокруг.

Она покончила с собой, закончив, как сказала сама, её мучения. Она — та, кто, возможно, мог бы помочь им, ведь определённо что-то знала. И теперь она мертва. Это снова привело к провалу. 

Партия сыграна — троица в проигрыше.

— Чёрт побери! — воскликнул Хван, взъерошив волосы на голове. — Она не была преступником, всего-то отвлекающим манёвром! — парень ударил кулаком о стену, что попалась ему на глаза. — Усилия в пустую.

— Принц, хватит, — Юнсу продолжала смотреть на кровь. — С нами сыграли в игру, поведя по ложному следу. Мы сами клюнули на ту наживу, что они дали, и сами же словили себя на их крючок, так что просто перестань злиться, — Лим вытерла остатки крови, что остались на её руке об одежду.

— Тебя совсем не смущает вот это? — Феликс был спокоен, но, кажется, немного напуган именно спокойствием девушки.

— Она покончила с собой, чтобы прервать мучения, — напоминает о недавних словах девушки Юнсу. — Думаю, что  она уже пережила гораздо больше, чем мы можем представить себе. Они отпустили её, чтобы она запутала нас по следу, который в конце привёл бы к куда большим проблемам. Она боялась. Боялась до чёртиков, что её заберут обратно и убьют её в разы страшнее, чем перерезать глотку. Она боялась мучений. Боялась, что весь тот ад, в котором она уже побывала, может продолжиться.

— И что делать будем сейчас? — Хван снова посмотрел на тело. — Единственный свидетель на сегодня мёртв.

— Давайте заберём её в штаб, — Ли смотрит то на Юнсу, то на Хёнджина. — Заберём или мы, или они. И если же в первом случае у нас появится больше улик, то у них — проблем. 

— Но что с новостями делать? — девушка вопросительно посмотрела на парня. Хоть и по средством маски, что скрывала лица каждого, Ли не видел её лица, но он мог сказать с точностью в восемьдесят процентов, что сейчас на её лице застыла ухмылка. — Если граждане не услышат новость о очередном инциденте, они, наверняка, подумают что всё закончилось, а это вызовет ещё больший хаос, поверьте. Они будут неосторожны, что приведёт к ещё большим смертям. Я  уверенна.

— Мы подбросим другой, что можно взять из областного морга, — без раздумий предложил Хёнджин.

— Если бы не ситуация, я бы подумала, что ты аморальный придурок, — Лим закатила глаза, после чего продолжила: — Но Принц прав. Так что мы можем рассматривать это как план. Что скажешь, Феликс?

— Так и поступим, — на выдохе произнёс он, уже не имея сил на какие-либо другие размышления.

***

— Давайте начнём вскрытие, — начинает патологоанатом, надевая чёрные перчатки на руки, и беря скальпель в руки.

— Можете приступать, — находясь в стороне, за камерой, что документировала процесс, комиссар Чон отдал приказ, смотря на безжизненное тело, что совсем недавно привезла троица, которая была отправлена на первую совместную миссию.

 Врач делает надрез на холодном обезжизненном теле. И только сейчас, когда на девушке нет ни единого лоскута ткани, глазам заметны три цифры, что были выжжены на теле, словно клеймо, что оставляли в средневековые времена: «819».