Если моим демонам придется покинуть меня, боюсь, с ними улетят и мои ангелы.

Стивен Фрай

Я тонула.

Воздуха катастрофически не хватало.

Руки двигались медленно, ноги — ещё медленнее. Вязкая жидкость — не вода — чёрная, как кровь демонов, окружала меня со всех сторон, липла к спине, мурашками проводила по шее, пыталась залезть в рот. Ничего не видно, ничего не слышно, ничего не чувствуется. Только удушающая боль в прямом смысле этих слов.

Где выход? Где поверхность? Что происходило?

Нет.

Нельзя думать.

Надо спасаться.

Отчаянно хотелось выплыть на воздух, но вокург — сплошная темнота. Я не ощущала температуры воды и не чувствовала, что бы тонула. Как будто просто застыла на месте неизвестно где — может, океан, может, болото, может, и вправду море крови...

Неужели это и есть смерть? Или ад, что оказался совершенно не таким, каким мы себе его представляли...

Что-то царапнуло меня за плечо. Я мгновенно ощутила ужас, волной окативший меня с той точки, где меня коснулся... кто? Обезображенное лицо водяного монстра быстро проплыло передо мной и разорвало одежду и кожу на моём животе. Почувствовав непривычно сильный страх, я попыталась ударить неизвестное существо, но двигалась слишком медленно. Кто-то ещё проплыл мимо меня, задев острыми когтями мою вытянутую руку. Дикое отчаяние захлестнуло меня так, словно я сейчас находилась в нём, а не в некой мутной воде.

Больно? Только если душе. Но никак не телу.

Брыкаться, размахнуться, увернуться — почти оставшись без воздуха, я мужественно пыталась защититься от нападающих на меня монстров. Впервые я испытывала столько безнадёжных эмоций, столько страха, отчаяния и безумия. Впервые я по-настоящему не знала, что делать, как спасаться. Впервые я не ощущала себя победительницей. Знала лишь то, что я никто. Абсолютно никто в этой ситуации.

Ничтожество.

Я умирала.

Тонула. Больше не защищалась. Не дышала. Не двигалась. Медленно стекала вниз на чёрное дно. Медленно и безнадёжно. Безжизненно. А на фоне возникающих вспышек всевозможных чувств — отчётливое ощущение смерти. Такое сильное, такое притягательное, такое... страшное.

И манящее одновременно.

Вот она, смерть — зависла надо мной, как акула над жертвой, и не дышала, как и я. Смерть не знала, что такое воздух. Не знала, почему люди могли тонуть. Не знала, зачем они жили и умирали. Не знала, но покорно выполняла свою работу — изо дня в день, из года в год, из века в век. Вечно, безжалостно и бездушно.

Так могла поступать только Смерть.

— Эй...

Кислород.

Долгожданный воздух.

Свобода.

Жизнь.

Перед глазами всё плыло, голова кружилась, лёгкие отчаянно набирали как можно больше воздуха. Увидеть свет после темноты — это желание придавало мне силы, заставляло выплёвывать чёрную воду, пытаться сесть и приходить в себя.

Сложно. Трудно. Больно.

Но я терпела. Крепко сжимала кулаки, чтобы противостоять спазму. Одолевала смерть, которая подобралась ко мне слишком близко.

Вдох, выдох. Вдох, выдох...

— Ну что, очухалась?

Знакомый голос — я тут же распахнула глаза. Взгляд постепенно сфокусировался и собрал из расплывчатых пятен парня лет восемнадцати с длинными волосами, собранными в низкий хвост. Первым, что сразу выделялось, было то, что они были покрашены: левая сторона имела чёрный натуральный цвет, а правая — кроваво-красный. Точно такой же «гетерохромией» обладали его глаза и даже брови, что делало его странным и пугающим, но в то же время очень даже красивым. Три кольца в верхней части обоих ушей и дыры в мочке делали его похожим на фаната панка или рока, острый нос и вытянутое лицо создавали впечатление хищника, а подтянутое слегка худое тело лишь усиливало эту схожесть. Чёрная майка с пентаграммой Бафомета, рваные тёмные джинсы, белые кеды и серая рубашка сверху — самый настоящий образ сатаниста-бунтовщика, который решил прожить свои последние дни как можно ярче, чтобы никто не забыл бродячего пса, пошедшего против всего мира.

— Да.

Я не стала вести себя открыто рядом с этим странным человеком, который казался мне удивительно знакомым, а его имя так и вертелось на языке... Что-то связаное с преисподней и с птицей...

— Я Адлер, — он обнажил все тридцать два зуба в широченной улыбке. — Можно просто Ад.

— А где же твой брат Рай? — съязвила я, отчего-то чувствуя неприязнь к этому типу.

— Остался наверху, — хихикнул тот, пальцем указав в небо.

И только сейчас я поняла, что находилась в совершенно неизвестном мне месте. Чёрная пустошь из камней тянулась невероятно далеко, границей стираясь с бледно-серым, точно застывший дым, туманом, из которого словно выныривали и вновь терялись большие жуткие птицы с клыками и красными глазами; сложно было определить расстояние, но где-то в полкилометре от нас простилался небольшой абсолютно чёрный лес, где плавали между деревьями рыбы со светящимися глазами; призрачные силуэты блуждали вокруг высокого монстра-скелета, пустыми глазницами наблюдавшего за серыми китами, возникающими из дымчатых порталов и исчезающих в них с гортанными звуками. Мрачная мистика окружала меня со всех сторон, отчего я в изумлении рассматривала его во все глаза, не веря в происходящее. Что-то неуловимо знакомое во всём этом таилось, невероятно близкое, родное...

Чёрный мир подсознания.

Чёрный, как гниль, очто осталась от моей души.

— Мне так давно не снились сны... — задумчиво протянула я, закусив губу. — И тем более такие странные...

— Некоторые люди верят в то, что если человеку давно не снились сны, то его душа мертва, — от впечатления, произведённого на меня, Адлер вытянул язык, удивительно длинный для обычного человека.

Меня слегка передёрнуло от этого, но я попыталась это скрыть за попыткой встать с прохладной поверхности. Мне удалось выпрямиться во весь рост, совпадающего с ростом Адлера, только со второй попытки. Меня всё ещё мутило после неудачного топления, но я с удивлением заметила, что оказалась полностью сухой и без каких-либо повреждений.

— Ох, не советую подходить слишком близко или я тебя зря спасал? — донёсся до меня смешок Адлера, которого я решила снова проигнорировать, когда подходила к краю чёрного озера.

В отражении — я. И странно — без шрама на щеке. Рука дёрнулась к ней: и вправду, не было привычной шереховатости затянувшейся кожи. Так непривычно... и удивительно. Я оказалась вся в чёрной одежде и, пожалуй, единственное, что было цветным в этом чёрно-белом мире, это мои зелёные глаза и красные волосы Адлера. И даже цвет кожи казался невероятно бледным.

Смерть всегда забирала все цвета.

Отражение дрогнуло. Секунда — и я отпрыгнула назад, когда когтистая белая рука вылезла из-под чёрной глади воды и попыталась схватить меня за ногу. Хлюп! — и скрылась. А меня вновь передёрнуло, но в этот раз от воспоминаний недавно пережитого кошмара.

— Я же говорил, — прокомментировал Адлер с ухмылкой на губах. — Твои эмоции тобой недовольны. Чем ты им так насолила?

— Что? — совершенно не поняла его я.

— О, так ты собираешься со мной разговаривать, а не играть в молчанку? — его тихое хихиканье постепенно переросло в откровенный издевательский смех надо мной.

— Я жду, — скрестив руки на груди, я пыталась сосредоточить внимание только на парне, чтобы не отвлекаться на все странности неизвестного мне мира, в том числе и на гигантского монстра или на летающих китов.

— О, надо же, строишь из себя крутую, — продолжал ехидничать он и скопировал мою позу. — Я тоже так могу, но выгляжу круче.

Я молча смирила его злобным взглядом.

— Мы в Закулисье, дорогуша, — заговорщески тихо сказал Адлер, показывая рукой на чёрную пустошь с лесом и призраками. — Тут круто.

— Где? — от названия места я вся поёжилась, а в голове так всё и кричало о том, что мне всё это было знакомо.

— За-ку-ли-сье, — парень сгибал пальцы, считая буквы. — Можешь записать, если не запомнишь. У тебя же плохо с памятью.

Я мгновенно напряглась и сжала кулаки.

— Откуда ты...

— Я — это ты, Делора.

Адлер растянулся в безумной улыбке, вновь вытянув свой длинный язык, спускающийся ниже острого подбородка. Не знаю, от чего больше мне стало не по себе: от ненормального поведения собеседника и его слов или от пронзительного воя высокого монстра-скелета, внезапно топнувшего ногой каменную поверхность. Трещины украсили чернильную землю, вороны-монстры неприятно завизжали на всё Закулисье, летающие киты попрятались в свои дымовые порталы, силуэты заскользили быстрее, стремясь к далёким двум точкам — видимо, мы были не одни в этом месте...

— Как это понимать, что ты — это я?

Мой взгляд встретился с его — такой яркий, хитрый, удивительно знакомый. Всё казалось в Адлере каким-то родным, непринуждённым, безумным. Но от того меня и влекло к нему: одна часть зла тянулась к другой — таков закон тьмы.

У тьмы в твоей душе столько оттенков, столько граней. Они переливаются и сияют, словно драгоценные камни. Я это так чётко вижу... Настанет день, когда и ты увидишь это. Тогда ты сможешь смотреть во тьму без страха.

— Ты наверняка заметила, что мы с тобой похожи, — сказал Адлер уже вслух и развёл руками с хитрой улыбкой на губах. — Я — это ты в мужском поле. Что-то типа копии и противоположности одновременно.

— Откуда ты взялся? — сомневаясь в его словах, спросила я.

Он на секунду замер, на его лице промелькнула неприязнь, словно ему не хотелось отвечать на этот вопрос.

— Знаешь, откуда ты порой берёшь столько эмоций, злости и тому подобное? В такие моменты, когда ты наконец-то не сдерживаешь свои эмоции, а точнее саму себя, мы действуем вместе: к примеру, в драке, на тренировке или в ссоре. Стараясь быть лучше, ты отвела все свои негативные эмоции и плохие черты характера в некую концепцию в виде меня, а я просто иногда помогаю тебе.

— И почему же тогда я не знала о тебе? — чувствуя во всём этом подвох и недоговорённость, вновь задала вопрос я.

— А часто ли люди знают, что творится в их головах? — жутко улыбнулся Адлер, моргнув сначала одним глазом, а затем другим: я заметила, что он довольно часто так делал. — Я ведь тоже в твоей голове.

— В моей голове?

— А жалко, что не в своей.

Он покрутил указательный палец у виска, словно показывая, кто тут сумасшедший, или же просто указывая на свою голову. Хотелось верить во второй вариант, но первый тоже был верен. Ведь я-то не считала себя сумасшедшей.

Пока что.

Мы плавно двинулись подальше от чернильного озера и его чудовищ, воспоминания о которых мне не давали покоя. Вопросы роились в голове, как мухи в компосте, подцепляя одну заразу за другой — это эмоции болели во мне то слишком сильно, то слишком слабо. Я терялась в ощущениях после недавнего равнодушия, понятия не имела, где находилась, как и почему сюда попала, и что за мистика тут творилась. Я каждый раз вздрагивала, когда над головой или невдалеке возникали киты, обрушивая на барабанные перепонки тяжёлые вздохи, и уж тем более мне было не по себе от одного взгляда гигантского скелета, который, казалось, немного успокоился и больше не топал. Чтобы как-то отвлечься, я смотрела на далёкий лес: он мне казался тихим, спокойным и вполне безопасным. Рядом с ним я обнаружила несколько костлявых кустов и торчащие из земли длинные пальцы, точно кто-то молил о помощи из глубины... сознания?

— Получается, мы сейчас в моём... сознании? Или это просто сон? — следуя своей цепочке мыслей, спросила я.

— И то, и другое, — немного уклонился от прямого ответа Адлер. — Скажем так, это некое представление твоей души.

— С эмоциями под водой, — недоверчиво заметила я.

— У меня они тоже есть.

Странная улыбка, блеск разноцветных глаз, густая кровь — он достал нож и одним движением порезал себе вену, даже не моргнув от боли.

Кап. Кап. Кап.

Кровь текла прямо к рукам, кривыми линиями вылезающими из трещин в камнях. Демоны из ада жаждали крови своего хозяина, а их владыка тьмы щедро их кормил: Адлер с абсолютно безумным видом наблюдал за этим представлением, когда одни острые пальцы хватали капли крови и скрывались под землёй, откуда вылезали другие и брали свою порцию. Запах гари отчётливо стоял в плотном воздухе, чавканье и неразборчивое бормотанье доносилось из преисподней — там жарко, душно, весело.

Там — Ад.

Инферно.

— Видишь?
Ты видишь?

Там — гнилые мертвецы,
Тут — безумные убийцы.

Там — вечные мученики ада,
Тут — дохлые страдалицы стада.

— Смеёшься?
Ты смеёшься?

Где-то там — все хохочат,
Где-то тут — все умрут. 

Где-то там — сердце режут попалам,
Где-то тут — души наши мнут.

— Чуешь?
Ты чуешь?

Там — гниют чёрные трупы,
Тут — бурлят кровавые супы.

Там — довольно кричат бесы,
Тут — дьявол встаёт на весы.

— Чувствуешь?
Ты чувствуешь?

Где-то там — чёрт ходит по утрам,
Где-то тут — затерялся старый плут. 

Где-то там — боль плетётся по полям,
Где-то тут — смерть идёт по твоим следам.

Я в недоумении и в глухом страхе оглянулась по сторонам, пытаясь понять, кому принадлежал скрипучий гортанный голос, старой скрипкой раздавшийся у меня в голове. Над головой пролетел серо-чёрный кит, который, казалось, в один момент даже посмотрел на меня белыми глазами, но уже в следующую секунду скрылся во тьме портала.

— Что вообще тут происходит...

— Киты умеют разговаривать, детка, — Адлер облизал оставшуюся кровь со своей руки. — И только стихами.

— Жуть.

— Какая есть.

Он прыснул от смеха и, взглянув на своё отражение в ноже, слизал с него кровь. Настоящий маньяк — с такой кровожадностью и извращением он это делал, словно не было ничего вкуснее собственной крови.

— Зачем ты «кормил» свои чувства? — я пыталась разгадать логику его действий.

— Чтобы они стали сильнее, — Адлер медленно растянул красные губы в оскале. — Ненавижу, когда ты сдерживаешь свои чувства. Поэтому приходится «кормить» свои, чтобы почаще к тебе наведываться. И плевать я хотел на твоё мнение.

— Оно и понятно, — огрызнулась я, не в силах отделаться от ощущения лжи. — Тогда почему мои эмоции под водой?

— Ты их сама туда затопила. Не мои проблемы, что ты их туда поместила, и совершенно не моя вина, что ты попала к ним туда. Ты ещё до сих пор не сказала спасибо за спасение, дорогуша.

Меня вновь передёрнуло от воспоминаний. Одно касание — одно чувство. Второе — ещё одна эмоция. Третье — другое. И так много раз, пока все ощущения не смешались в одну мутную кучу, словно грязная вода из-под акварельных красок стекала в водопровод. Теперь понятно, почему в тот момент я испытывала совершенно разные спектры эмоций: от дикого ужаса до полного безумия отчаяния. «Твои эмоции тобой недовольны. Чем ты им так насолила?» — вспомнила я слова Адлера и задумалась: а не этим ли они мной недовольны, что я каким-то образом заточила их под воду? Но странно всё это...

— А если бы ты меня не спас, то что бы случилось? — я внимательно изучала острый профиль Адлера, задумчиво смотрящего на нож.

— Ты бы умерла как личность, — легко сказал он и улыбнулся.

— И ты бы встал вместо меня? — нахмурилась я, не совсем всё осознавая.

— Возможно.

— Тогда зачем было тащить меня на лёд?

Парень засмеялся.

— А что, мне было реально интересно, выдержит ли лёд твой вес!

— Не выдержал! — разозлилась я на его выходку, сподвигшую меня на глупый поступок. — Я могла умереть!

— Но не умерла же, — издевался Адлер, получая от моего гнева настоящее удовольствие.

Я вдруг замерла.

— Но если я не умерла... то кто меня спас?

Внезапное оглушительное шуршание перекрыло все звуки, точно кто-то двигал по столу микрофон, включённый на полную громкость. Глухие удары и скрипы доносились откуда сверху, и я обомлела от увиденного, когда задрала голову. Точно силуэт в заброшенном доме, безликая тёмно-серая тень размытыми краями расползлась по туманному небу, руками упираясь в него. Такое впечатление, будто кто-то из внешнего мира пытался попасть в Закулисье, ладонями прижимаясь к невидемому стеклу. Но неизвестный гость легко преодолел преграду: немного поддавшись вперёд, он медленно протянул руку вниз.

В мою сторону.

Чёрные пальцы становились всё чётче и ближе. Ближе, ближе и ближе. А я даже двинуться с места не могла — нет, не из-за страха, а из-за неведомой мне мистики собственного сознания.

Чёрт, надо что-то делать.

Надо что-то делать. Что-то...

Тёмная ладонь раскрылась прямо передо мной, заслонив собою весь вид. Я зажмурилась и...