Мне снился сон. Я видела себя со стороны, но страх, отчаяние и боль потери ощущались слишком остро. Я не могла поверить в случившиеся, хотя планировала задуманное ни один день. В этом чудовищном кошмаре я убила человека...

Я стояла, сжав окровавленные руки в кулаки, и часто дышала. На полу, в луже собственной крови лежал незнакомец. Его чуть приоткрытые, стеклянные глаза смотрели в потолок, а губы были широко распахнуты, будто в последние минуты жизни он пытался что-то сказать.

Даже сквозь сон я чувствовала, как меня колотит дрожь. За шестнадцать лет жизни мне не доводилось видеть мертвых. И уж тем более убивать...

Я сделала несколько шагов в сторону убитого и стала рассматривать его, словно пытаясь запомнить. Он был высок и хорошо сложен, рельеф мышц проступал даже через ткань плотной рубашки. И без того большой лоб из-за залысин казался непропорциональным, а длинный нос с горбинкой и тонкие губы делали черты лица мужчины грубыми. Но даже это не намекало на то, что я убила его, защищаясь. Я знала, чувствовала, что должен был защищаться он от меня, но этого не произошло. Незнакомец дал себя убить, хоть и не желал этого.

Из груди убитого торчала черно-золотая рукоять кинжала. Не какого-то там кухонного ножа, который можно было схватить в порыве гнева, это был подарок. Он его вручил на мое шестнадцатилетие...

По моим щекам бесконечным потоком лились жгучие слезы, сердце билось как заведенный волчок и грозилось выпрыгнуть наружу. Но отчего же мне было так больно, если я намеренно забрала жизнь этого человека?

На подгибающихся ногах я побрела по комнате с длинным книжным шкафом, мягкими пуфами и камином, безжизненно опустилась в кожаное кресло у письменного стола. Бессилие и опустошенность валили с ног. Я запрокинула назад словно чугунную голову и встретилась взглядом с отражением в зеркальном потолке. Вгляделась в лицо, но с трудом узнала себя: кожа посерела и будто стала прозрачной, уголки губ непривычно опущены вниз, а глаза... в них было столько боли, отчаяния и сожаления, что казалось, будто огонек былого озорства никогда не коснется их впредь. Стало страшно. Я никогда не испытывала ничего подобного.

Ненависть, с которой я обратила взгляд к самой себе, даже через сон прожгла душу. От переполняющих чувств я громко закричала, сильно зажмурив глаза. А в следующее мгновение очнулась уже у себя в комнате вся в холодном поту. Тело занемело, кости ломило так, будто по мне прошелся асфальтовый каток. Я плакала. Так горько, что долго не могла успокоиться даже после пробуждения.

Только через долгие полчаса мне удалось хоть немного прийти в себя. Дрожащими руками я нащупала очки и надела их, все еще всхлипывая. Опустила босые ноги на пол и почувствовала мурашки на пояснице от прохлады, но это чувство дало понять, что кошмар ушел. Я это я, которая никого и никогда не убивала, а приснившийся сон всего лишь морок ночи.

Но... почему же мне приснился настолько страшный сон?