Десять лет назад

— Рейн? Эй, просыпайся... Ре-ейн!

Кто-то тряс спящую в пустом классе девушку за плечо.

Рейн неторопливо открыла глаза и подняла голову: на заспанном лице на щеке красовался отпечаток уголка учебника, лёжа на котором она заснула. Она потянулась и широко зевнула, прикрывая рот рукой. Ей потребовалось некоторое время, прежде чем она вспомнила, как здесь оказалась, и только потом наконец обратила внимание на того, кто все это время пытался ее разбудить.

— Ох, Намджун, это ты. Привет, — поздоровалась она, хотя виделись они ещё сегодня утром, когда вместе ехали в школу.

Напротив неё стоял старший брат в форме игрока команды по баскетболу. Голову его опоясывала спортивная повязка, которая не давала волосам падать на лицо, а поту застилать глаза, на запястьях красовались напульсники, а в руках он держал бутылку с водой, к горлышку которой в данный момент прикладывался губами.

Закончив пить, парень аккуратно закрутил крышку и поинтересовался:

— Ты почему ещё здесь? Уроки уже давно закончились, а тебе ведь нужно готовиться к поэтическому конкурсу, разве нет?

Рейн с опозданием спохватилась, припоминая о сегодняшнем поэтическом конкурсе, который должен состояться вечером в одной из городских школ, и у неё тут же скрутило живот от волнения — это чувство преследовало ее с раннего утра, и вот вернулось снова. Дело в том, что девушка никогда не участвовала ни в каких конкурсах или соревнованиях, и, что очевидно, не побеждала. Поэтому для нее было удивительно не только решиться на это и записаться в участники, но и выиграть школьный этап и пройти на городской — она сама до сих пор не могла до конца в это поверить. Это ведь такая удача — и вместе с тем такая ужасная ответственность.Что, если она опозорится? Забудет в нужный момент, стоя на сцене, слова, и зрители будут над ней потешаться? В такие моменты начинаешь сомневаться во всем, начиная от порядка слов в предложениях, заканчивая мыслью, а не забыла ли ты надеть юбку.

И как это частенько бывало, начав волноваться, Рейн почувствовала мучительную жажду. Она протянула руку и забрала у Намджуна его бутылку, а затем, презрев всякую брезгливость, залпом выпила всю оставшуюся воду.

Брат, получивший обратно свою, уже пустую, бутылку, поболтал ею в воздухе и присвистнул:

— Ого, похоже, ты очень волнуешься, — проницательно заключил он.

— Да, — честно призналась девушка. — И как только тебе удаётся постоянно выступать перед публикой? Это ведь такой стресс!

Рейн не раз была свидетелем того, как Намджун, президент школьного совета, с легкостью выходил на трибуну, становился перед учителями и студентами и без малейшей запинки или признака волнения говорил подготовленную речь. И ещё никогда не было такого, чтобы его голос дрожал или лицо бледнело, — он всегда излучал стопроцентную уверенность. «Хотелось бы мне так уметь», — с белой завистью размышляла девушка.

Намджун призадумался на мгновение:

— Постарайся отвлечься, — наконец посоветовал он, — не думай о том, что на тебя все смотрят. Можешь попробовать сконцентрироваться на каком-то определенном лице, словно ты беседуешь только с одним человеком. И если вдруг тебя начнёт тошнить, выбери кого-то из первого ряда, кого не жаль.

— Намджун!

Он засмеялся:

— Я шучу, — примирительно хохотнул он. — Не переживай, все будет отлично, и твой обед останется в желудке.

— Ну спасибо...

Брат подмигнул.

— Ты пока не объяснила, почему до сих пор в школе, — напомнил он.

— Я жду Тэхена — он обещал помочь мне подготовиться к конкурсу после собрания старост, — отозвалась девушка.

Намджун скривился, словно учуял что-то дурнопахнущее.

— До сих пор не понимаю, с чего это Тэхен решил вдруг стать старостой и приобщиться к тому, чего всю свою школьную жизнь избегал, — хмыкнул он.

В словах брата была доля правды. Рейн и саму, надо сказать, удивило неожиданно стремление Тэхена занять должность старосты. Как точно выразился Намджун, Тэхен действительно держался на расстоянии от всякого рода классной деятельности, к которой его не раз пытались принудить учителя. Ведь он был отличником, посещал художественный и театральный кружки, участвовал в нескольких олимпиадах... Однако ни у кого ни за что не сложилось бы впечатление, будто Тэхен делал все это ради статуса прилежного ученика или чтобы держаться на хорошем счету у преподавателей. Он скорее всегда делал это лениво, словно для него не имело никакого особенного значения то, что многие другие изо всех сил пытались включить в своё портфолио. И как казалось Рейн, именно поэтому он всегда категорически отказывался от роли старосты — чтобы это не разрушило заботливо созданный им образ очаровательного талантливо-равнодушного студента.

И вот вдруг неожиданно он изъявил желание стать старостой.

А когда Тэхен что-то хочет, то он, конечно, всегда это получает.

И теперь каждые вторник и пятницу он посещает собрания вместе с другими старостами, в числе которых, к примеру, Кан Хана. Ну а Рейн ждёт его, чтобы вместе поехать домой.

— Не знаю, может, хочет набрать баллов для колледжа? — соврала Рейн, отвечая на вопрос Намджуна.

Она лучше всех знала, что меньше всего на свете Тэхена волновал колледж.

Намджун, видимо, пусть и не знал наверняка, а все-таки тоже догадывался, что это неправда, и поэтому красноречиво поднял бровь.

— Будем надеяться, что, зная Тэхена, это хотя бы не принесёт больших проблем, — в конце концов заметил Джун, недовольно цокая языком.

Другой на месте Рейн мог подумать, что Намджун, возможно, завидует брату и его успехам. Но этот другой — явно не тот, кто отлично его знает, и не тот, что учится в их школе. Как-никак, академических и прочих заслуг у Намджуна больше, чем у всех остальных учеников школы, включая Тэхена, вместе взятых. Что тут говорить, если университеты страны уже сейчас ведут холодную войну за право видеть его своим абитуриентом?

Выходит, корень проблемы крылся в другом.

— Намджун... у вас с Тэхеном все хорошо?

Этот вопрос волновал Рейн уже несколько месяцев. Ее братья никогда не были лучшими друзьями или даже близкими — они скорее уважали и терпели друг друга, причём совершенно взаимно. Иной раз удивительно, что, в отличие от сводной сестры, в их жилах текла одна кровь. Но, видимо, этого не всегда бывает достаточно, чтобы сделаться приятелями, — иногда нужно нечто большее.

Хотя их отношения были такими столько, сколько Рейн себя помнила, а все же в последнее время они стали будто прохладнее. И пусть девушка любила обоих братьев, однако предпочитала одиночество как альтернативу нахождению в одной комнате с ними двумя одновременно. Потому что стоило им остаться вдвоём, как уже через пару минут начинались взаимные упрёки буквально на пустом месте по любому поводу, который они всегда с завидным успехом находили.

И чего тут скрывать? — какая бы кошка между ними не пробежала, Рейн очень хотела бы поймать эту мерзавку за хвост и задать ей пару вопросов.

Но кошки не было — зато был Намджун.

— У меня с Тэхеном нет никаких проблем, — отрезал он, хотя голос его при этом был таким, каким произносят ровно противоположную по значению фразу.

Рейн послушно ждала, пока он продолжит, и брат не обманул ее надежд.

— Просто Тэхен... он очень хорошо умеет пудрить мозги, понимаешь? — Он многозначительно посмотрел на неё.

— Пока не особо.

— Такие, как Тэхен, всегда получают то, что хотят, — прямо заявил Намджун.

Девушка с удивлением обнаружила, что он повторил фразу, которую она несколько секунд назад мысленно сказала сама себе. «Когда Тэхен что-то хочет, то он, конечно, всегда это получает».

— А что в этом плохого? — озадачилась она.

— Плохо то, что однажды Тэхен может захотеть то, что ему нельзя, — мрачно сообщил брат.

Этот разговор явно катился куда-то не туда, куда нужно, — хотя бы потому что Рейн совершенно не понимала пространственных пророчеств Намджуна.

Тот, впрочем, и сам подумал, что уж слишком разоткровенничался, а потому засобирался.

— Ладно, мне пора обратно на тренировку, а то без меня некому будет промахиваться мимо корзины, — пошутил он, направляясь к выходу из класса. — А ты лучше иди домой и отдохни, хорошо? Я обязательно приду поболеть за тебя сегодня вечером. Файтин!

Он потряс в воздухе кулачками, после чего скрылся в коридоре.

Рейн посмотрела на часы, висящие над доской. До конца собрания Тэхена оставалось около десяти минут, и она решила, чтобы не сидеть просто так без дела, прогуляться во дворе.

Выйдя на крыльцо школы, девушка тут же сощурилась от яркого света: пылающий солнечный шар висел на небосклоне, медленно незаметно продвигаясь в сторону горизонта. Лицо ласкал легкий ветерок, а волнующие запахи приближающегося лета уже щекотали ноздри. Рейн глубоко вдохнула, тряхнула головой, поправила рюкзак за спиной, и для того, чтобы взбодриться, быстро сбежала вниз по ступенькам.

На школьной аллее по обе стороны широкой мощеной плиткой дорожки росли стройные ряды деревьев, под которыми расположились, через равные промежутки, скамейки. На одну из таких, облюбованных ранее, она присела в ожидании Тэхена, бросив рядом рюкзак.

Но все же, судя по всему, ей не удалось полностью сбросить с себя остатки сна, потому как вскоре она будто бы задремала. Во всяком случае, следующее, что она помнила после того, как села, — то, как на её плечо опустилась чья-то голова.

Сонно хлопая глазами, девушка слегка повернула голову и обнаружила знакомую темноволосую макушку.

Почувствовав, что Рейн зашевелилась, Тэхен поднял голову.

— Разбудил? Прости. Я так устал, — пожаловался он, утыкаясь лбом обратно в плечо девушки. — Эти собрания для старост — глупость. Представляешь, они два часа обсуждали, какую бумагу лучше заказать для школьного туалета — двух- или трехслойную.

Рейн улыбнулась:

— И как ты только это вынес, ума не приложу, — поддела его она.

— Издеваешься? — проворчал парень. — Ладно, вспомнишь еще меня и мой труд, когда бумага станет однослойной.

С этими словами брат откинулся на спинку скамейки, устало запрокинул голову и закрыл глаза. Рейн загляделась на то, как играют солнечные блики, просвечивающие через листву, на его точёном профиле и как небрежно ветер колышет волосы.

Чтобы отвлечься, девушка перевела взгляд на свои руки со сцепленными в замок пальцами.

— Ты же всегда знал, что наши старосты чем-то таким и занимаются, а все равно решил к ним присоединиться. В чем причина? — напрямую спросила она, решив больше не ходить вокруг да около. Уж больно разволновал ее разговор с Намджуном.

Тэхен резко открыл глаза и наклонился вперёд, упираясь локтями в колени. Он некоторое время смотрел на землю перед собой, пока наконец не повернул голову в сторону Рейн и не взглянул на неё снизу вверх. Его выражение лица при этом было очень тяжело читаемым.

— Мне нужно кое-что рассказать тебе... — медленно начал он.

Однако Рейн не суждено было узнать, что именно собирался сообщить брат, поскольку в этот момент к ним подбежала Кан Хана.

Надо признать, выглядела староста при этом крайне необычно для себя: раскрасневшаяся, растрепанная и даже, можно сказать, слегка взвинченная. Учитывая то, что Хана всегда была столь же невозмутима и собрана, как Тэхен, зрелище даже в некотором роде пугало.

— Какое счастье, что ты еще не ушел! — выпалила девушка, сгибаясь пополам от нехватки воздуха и судорожно пытаясь восстановить дыхание. — Нужно... срочно... они... там...

Рейн и Тэхен недоуменно переглянулись.

— Кан Хана, отдышись и объясни, в чем дело, — предложил парень.

Хана послушно несколько раз глубоко втянула воздух, и когда закончила, уже снова была похожа на привычную версию себя.

— Простите, я просто спешила, — тут же извинилась она дежурным голосом. — Мне нужно было сообщить Тэхену, что собрание старост еще не окончено.

— Но учитель Пак ведь сам отпустил нас, — возразил он.

— Да, но потом он вспомнил, что мы еще не все обсудили, — нашлась она.

— Скажи, что не нашла меня, — попросил Тэхен. — У Рейн сегодня поэтический конкурс — нам нужно готовиться, так что мы уже уходим, — с этими словами он поднялся со скамейки и повернулся к Рейн: — Идем?

Она кивнула, взяла рюкзак и встала следом.

Но едва Тэхен повернулся спиной к Хане, намереваясь уйти, как девушка вдруг ухватила его за руку. Парень удивленно обернулся и посмотрел на пальцы Ханы, которые сомкнулись вокруг его запястья, после чего недоуменно перевёл взгляд на её лицо.

Это мгновение, как показалось Рейн, длилось целую вечность. Застыли сразу все: и она, и Тэхен, и Хана. Но если Тэхен и Хана смотрели друг на друга, точно главные герои романтической дорамы, то Рейн почувствовала себя на месте зрителя, случайно попавшего в гущу сюжета. Ей было не впервой чувствовать себя одинокой, ведь одиночество, чего греха таить, — неотъемлемая часть её школьной жизни, однако никогда прежде это не казалось такой большой проблемой.

Её удивила собственная реакция на такое, казалось бы, незначительное событие: она, разумеется, предвидела этот вариант развития событий, но думала, что будет к нему готова. В концов концов, она сама не раз оставляла Тэхена и Хану наедине — разве глупо удивляться, что они настолько сблизились? Да и причина, почему парень стал старостой, лежала на поверхности, пусть она и старалась её игнорировать по большой глупости и наивности.

Её мысли перескакивали с одного на другое, словно перепуганные зверьки на полянке, куда пробрался хищник. Эмоции были слишком сильны, чтобы позволять девушке держать голову в холоде, поэтому она лишь продолжала растерянно стоять, оставаясь неподвижной снаружи и бурлящей, точно кипящий котел, внутри.

Все это продолжалось до того момента, пока Тэхен не отстранился от Ханы.

— Что такое? — обеспокоено нахмурился он.

Хана невозмутимо подняла подбородок.

— Ким Тэхен, мне нужно кое-что сказать тебе... наедине, — вкрадчиво заговорила она, извиняюще поглядев в сторону Рейн. — Разве я стала бы тебя тревожить, если бы это не было важно?

Тэхен несколько секунд молчаливо взвешивал что-то, после чего кивнул.

Старосты отошли на несколько шагов. Они склонили головы, и Кан Хана что-то зашептала. Рейн хоть и не слышала, что именно та говорила, однако видела, как сначала удивленно вытягивается, а после яростно искажается лицо брата. Что бы там ни было, Тэхен разозлился не на шутку.

— Это недопустимо, — долетели до Рейн его слова. — Они не имеют на это право.

Хана начала что-то говорить, но парень прервал ее:

— Я понял, хорошо, спасибо, встретимся внутри, — решительно заявил он.

Девушка кивнула и, прежде чем уйти, улыбнулась Рейн.

— Удачи на конкурсе, Рейн! Уверена, ты отлично справишься, — душевно пожелала она напоследок и помахала рукой.

Рейн неловко помахала в ответ, глядя, как её фигура удаляется обратно в сторону школы, и не совсем понимая, свидетелем какой сцены она только что стала.

Тэхен подошел и остановился напротив неё. Его лицо все ещё было мрачнее тучи, но когда он начал говорить, складка на лбу разгладилась, а взгляд стал значительно мягче.

— Ты слышала? Я должен вернуться, — начал он и, не дожидаясь ответа девушки, вдруг взял ее за руки, заставив едва заметно вздрогнуть. — Я знаю, что обещал помочь тебе подготовиться к конкурсу, но мне нужно закончить одно дело. Поверь, если бы я мог, я бы...

К удивлению брата, Рейн резко выдернула руки и отвела взгляд, нервно поведя плечами. Ее щеки покраснели, а кожа покрылась мурашками.

— Все в порядке, ничего страшного, — поспешно заверила его она.

— Неправда, я же дал слово, — недовольно скривился он, но тут же снова стал спокоен: — Но я обязательно приду на твой конкурс, хорошо? Я обещаю.

— Хорошо, — согласилась девушка и обнадеживающе улыбнулась, решив не выдавать свое расстройство. — Не переживай, занимался делами — ты же наш ответственный староста!

Она несколько наигранно изобразила воодушевление, что не укрылось от Тэхена. Но прежде чем он решил бы это прокомментировать, она бросилась искать телефон в своём портфеле.

— Я позвоню дяде Хенджину, чтобы он забрал меня, — объявила она.

Тэхен нерешительно мялся на месте все то время, пока Рейн набирала номер и разговаривала.

Поблагодарив дядю Хенджина и отключившись, девушка снова закинула рюкзак на спину и улыбнулась уже совсем естественно.

— Поторопись, иначе осуждение туалетной бумаги начнут без тебя, — отшутилась она.

Он открыл было рот, чтобы добавить ещё что-то, но тут завибрировал уже его телефон в кармане. Рейн мельком успела заметить имя звонившего — Кан Хана.

— Прости, мне пора, — заторопился Тэ. — Увидимся вечером, да? Отдохни хорошенько перед выступлением.

Сказав это, он быстро развернулся и побежал, на ходу принимая вызов.

Рейн проводила его взглядом, после чего подтянула лямку рюкзака и пошла в противоположную сторону на парковку.

Может, оно и к лучшему.

***

— Чья очередь выбирать песню?

— Моя!

— Уверен?

— На все сто! Я и так уступал в прошлый раз, когда Рейн с качелей навернулась, выбила себе зуб и рыдала три квартала.

— Еще бы, не уступил! Кто, спрашивается, меня на этих качелях тогда катал?!

Рейн расположилась на заднем сидении роллс-ройса, который вёл отец. Несмотря на то, что роль водителя в их семье исправно выполнял дядя Хенджин, иногда папа, страстный любитель авто, не мог отказать себе в удовольствии самому, к примеру, забрать детей со школы, или с поэтического конкурса, как сегодня. Намджун, на правах первенца и человека, который лучше толкается локтями, занял пассажирское сидение рядом с водителем, ну а Рейн оставалось довольствоваться просторным салоном сзади.

— Будем слушать заглавную тему сериала «Друзья», — решил Намджун, настраивая радио.

Девушка застонала:

— Что, опять? Мы слушаем эту песню каждый раз, когда ты выбираешь.

— Потому что это классика! Я благодаря этому сериалу английский выучил — и ты тоже, кстати, так что прояви уважение.

— Ладно-ладно, — сдалась она. — Включай.

Пока Джун возился, Рейн поймала в зеркале заднего вида улыбку отца и улыбнулась в ответ.

Заиграла знакомая мелодия, и девушка откинулась на спинку, поглядывая на мелькающие огни ночного города за окном.

— И все-таки мог бы уступить: твоя сестра, между прочим, сегодня победила в поэтическом конкурсе, — мягко пожурил брата папа и обратился к Рейн: — Ты большая молодец!

Девушка смущённо покраснела.

— Ну, на самом деле я ведь не совсем победила, а заняла второе место, — поправила она.

— Ай-щ, твое выступление было самым лучшим, поверь, — возразил папа.

— В наших сердцах ты заняла первое место, — поддержал его Намджун и приложил руки ко рту на манер рупора: — Трехкратное «ура» в честь чемпиона наших сердец!

— Ура! Ура! Ура! — хором проскандировали отец и брат.

Рейн польщенно рассмеялась и, сделав надменный вид, принялась махать рукой в стиле английской королевы:

— Спасибо, спасибо, благодарю вас, спасибо.

Все рассмеялись, а когда закончили, папа с досадой покачал головой.

— Давненько мы с вами вот так не проводили время все вместе, — вздохнул он. — Я уже почти забыл, каково это.

— Ты много работаешь, папа, — согласилась Рейн. — Тебе стоит почаще отдыхать.

— Верно-верно, — кивнул он. — И нет лучше отдыха, чем время, проведённое в кругу семьи, верно? Я уже позвонил вашей маме — она наверняка к нашему приезду организует ужин: посидим вместе, отпразднуем победу Рейн — как вам план?

— Звучит здорово, — послушно отозвалась девушка.

— Вот и славно, — обрадовался папа. — Интересно только, где это пропадает мой младший сын? Я был удивлён, не увидев его в зале.

Единственная вещь, способная в этот момент омрачить настроение Рейн, — напоминание о том факте, что Тэхен так и не появился на конкурсе.

— У него дела в школе, — ответила она, старательно маскируя грустные нотки.

Папа покачал головой.

— Очень жаль. Что ж, надеюсь, он успеет хотя бы к ужину.

«Хотелось бы верить», — подумала Рейн, слушая, как Намджун подпевает любимой песне.

***

Однако на ужине Тэхен так и не появился.

Сама трапеза, впрочем, прошла отлично. Мама и впрямь распорядилась так, что повара накрыли к их приезду настоящий праздничный стол. Конечно, Рейн казалось, что все несколько преувеличивают значимость её второго места, однако остановить эту канитель было уже невозможно. Как итог, обычный поэтический конкурс отмечался почти столь же помпезно, как дни рождения или выпускные. Наверное, будь бы дедушка с бабушкой ещё живы, их бы тоже обязательно позвали — настолько это было масштабное событие.

После того, как все наелись и наговорились, а Рейн от количества хвалебных высказываний по тону кожи была близка к спелому томату, понемногу стали расходиться. Получив на прощанье деликатный поцелуй от мамы, крепкое объятие от отца и «пять» от Намджуна, Рейн поняла, что она слишком возбуждена, чтобы ложиться спать. Поэтому, пока остальные поднимались по лестнице наверх и разбредались по комнатам, девушка выскользнула за дверь и отправилась в сад.

Снаружи было значительно прохладнее, чем днем, но все-таки это была поздняя весна, а значит было достаточно тепло, чтобы чувствовать себя комфортно. Рейн неторопливо прогуливалась по дорожкам, пока ноги сами собой не привели ее к небольшому декоративному прудику в глубине сада позади гостевого домика. Края пруда были выложены гладкими белыми камушки, за которыми в некоторых местах росли различные зелёные кусты и были раскинуты цветочные клумбы. Здесь же тянулись ввысь и стройные деревья, которые делали эту отдаленную часть сада ещё более приватной.

Девушка прошлась по крошечному, длиной всего в два шага, мостику и уселась прямо на ровно подстриженный зеленый газон возле пруда. Подперев подбородок коленками, она всмотрелась в водную гладь, надеясь заметить резвящихся красных карпов в свете стоящих вдоль дорожек фонарей. Но те, похоже, плавали в другой части, и их было не видать.

Рейн пришла именно сюда не просто так. Пару лет назад, в детстве, здесь был её личный уголок для игр: у неё даже был свой маленький деревянный домик и горка. Но со временем она выросла и из того, и из другого, и родители решили разбить на этом месте пруд. И пусть больше не было ни домика, ни горки, а все же что-то тянуло девушку в минуты грусти и тоски возвращаться сюда.

И как ни странно, а в жизни, видимо, все и впрямь циклично, ведь причиной бед Рейн снова был Тэхен.

— Ты кто?

Рейн повернулась и увидела рядом с собой на траве маленькую девочку с заплаканным лицом. Несмотря на то, что обстоятельства были крайне необычными, она не слишком испугалась неожиданному собеседнику.

— Меня зовут Рейн, — представилась она после небольшой паузы.

Девочка удивлённо выпучила красные глаза.

— Не может быть, меня тоже так зовут!

Рейн улыбнулась и доверительно спросила:

— Почему ты плачешь?

Девочка тут же сникла, принявшись тереть лицо рукавом.

— Мой брат прилепил жвачку к моим волосам, — залилась слезами она, показывая Рейн косичку, в которой запуталась розовая жвачка.

— Давай, я помогу тебе, — предложила девушка, принявшись аккуратно распутывать волосы.

— Почему он меня не любит? — простодушно жаловалась малышка. — Папа говорит, что все мальчишки такие. Это правда?

— Мне кажется, не все мальчики плохие, — осторожно заметила Рейн.

— А я думаю, все! Мой брат точно плохой. Он меня ненавидит.

— Я уверена, это не так, — возразила она. — В глубине души он хороший, поверь.

— Если он хороший, то почему рвёт платья моих кукол и прячет конфеты? — нахохлилась девочка, шмыгая носом.

Что на это ответить, Рейн не знала, поэтому молча закончила вычищать волосы от липкой жвачки.

— Спасибо, — попыталась улыбнуться кроха, когда убедилась, что ее волосы спасены. — Ты хорошая. Только грустная. Почему ты грустишь?

Рейн попыталась улыбнуться:

— Я не грущу.

— Ты врешь. Папа говорит, что обманывать плохо, — осудила новая знакомая.

— Ты права, — согласилась девушка. — Я не грущу — просто немного расстроена.

— Почему?

— Потому что один очень близкий мне человек не сдержал своё обещание.

— Так нельзя, — нахмурилась малютка. — А этот человек — мальчик?

— Да, — призналась Рейн.

Девочка с ликованием посмотрела на неё:

— Я же говорила тебе, что все мальчики плохие!

— Он не такой, — покачала головой она.

— А какой?

Рейн глубоко вздохнула:

— Он... Он особенный, — начала она. — Иногда с ним бывает очень непросто: если ему захочется, он может быть невероятно вредным, обидчивым, злопамятным, мстительным... Настолько несносным, что тяжело представить, за что его вообще можно любить. Но у него множество других — хороших — качеств: он преданный, умный, талантливый, справедливый, честный, заботливый... Он нравится мне — но, как ни странно, не только тогда, когда ведёт себя по-доброму или помогает, а даже тогда, когда становится совершенно противным и всеми силами старается испортить жизнь всем вокруг, в том числе мне. Разве это не чудно?

Конечно, Рейн не ждала ответа на свой вопрос. Едва ли маленькая девочка могла понять хотя бы половину из того, что она пыталась донести своей тирадой. А все-таки основную суть она уловила:

— Ты любишь этого своего мальчика, да? — спросила она.

«Обманывать плохо», — усмехнулась про себя Рейн, вспомнив замечание, сделанное ей пару минут назад.

— Да.

Они замолчали.

— А вот я своего брата не люблю, — в итоге решительно заявила малышка. — Он плохой и злой. И ещё никогда не приходит и не извиняется.

— А ты хотела бы, чтобы он пришел?

— Да. Но он никогда так не сделает. А твой мальчик придёт? Извиниться, почему не сделал того, что обещал.

— Я не знаю... — растерялась Рейн.

— Если он тебя тоже любит, то придёт.

— А если не придёт?

— Тогда он такой же плохой, как мой брат.

Они снова умолкли, рассматривая окрестности.

— Даже если он не придёт, я все равно буду его любить, — призналась Рейн.

— Значит, он точно придёт! — неожиданно воодушевилась малышка, забыв на время о своей теории про то, что все мальчики непутевые.

— У него много дел... — попыталась переубедить ее она.

Однако девушка осеклась на полуслове, потому что девочка вдруг резко вскочила на ноги и ткнула куда-то указательным пальцем.

— Погляди, там мой брат! Он пришел!

Рейн встала следом и увидела, что в их сторону бежит маленький мальчик с растрёпанными волосами и красным лицом. Тем не менее, чем ближе он приближался, тем становился старше: его черты лица заострялись, он становился выше, атлетичнее... И в конце концов к мостику подошел уже тот Ким Тэхен, которого девушка видела сегодня днём.

Ну а девочка, с которой разговаривала Рейн, — она исчезла.

Тэхен в два широких шага преодолел оставшееся расстояние и остановился напротив девушки. Поскольку он бежал, то слегка запыхался и теперь тяжело дышал. Но большего внимания заслуживало его выражение лица: смесь раскаяния, грусти и даже испуга. Он вглядывался в Рейн, словно пытался угадать ее настроение, но девушка ярче всего испытывала удивление — и именно его мог определить брат.

И его это, очевидно, не успокоило.

— Рейн, прости меня! — тут же выпалил он. Его руки поднялись, словно он хотел ее обнять, но в последний момент передумал. — Я так виноват перед тобой. Я же знаю, насколько для тебя важен этот конкурс, и правда хотел прийти, чтобы поддержать. Мне сказали, ты заняла второе место — это очень здорово, я тобой горжусь, честное слово. Но я должен был лично присутствовать, поэтому ты имеешь право на меня злиться, но, пожалуйста, выслушай, что я...

В этот момент Рейн сама подалась вперёд и обняла его, обхватывая руками за шею.

Тэхен несколько мгновений стоял, не шевелясь, точно парализованный, пока наконец не обнял её в ответ. Зарывшись лицом в плечо парня, Рейн облегченно выдохнула. Впервые за этот день она ощутила настоящее счастье, рядом с которым меркло даже второе место на поэтическом конкурсе. Поправка: рядом с ним многое, что совсем недавно ее терзало, казалось малозначительным.

Они ещё немного постояли вот так, молча, пока одновременно не разомкнули руки и не отстранились. Тут уже обоим стало немного неловко.

Тэхен справился со смущением первым:

— Кхм... Выходит, ты... не злишься на меня?

Она отрицательно покачала головой.

Парень забавно нахмурился:

— С одной стороны, я рад, а с другой даже не знаю, есть ли для этого повод. Я теперь не уверен, хотела ли ты вообще видеть меня на конкурсе...

— Конечно, хотела, — заверила его она.

— Почему тогда не расстроилась?

— Я верю в то, что у тебя была уважительная причина, — просто отозвалась она.

Тэхен прищурился:

— И тебе совсем не хочется знать, какая именно?

— Только если ты сам хочешь рассказать, — пожала плечами девушка.

Брат вдруг усмехнулся, сразу же став похожим на самого себя.

— Иногда мне кажется, что я совсем тебя не знаю, — заметил он, беря девушку за руку и сцепляя их пальцы в замок. — Хотел бы я, чтобы ты хоть раз призналась мне в том, что чувствуешь на самом деле.

— Я никогда тебе не врала, — оскорбилась Рейн.

— Но и никогда не говорила всей правды, — заметил он и мягко потянул ее за собой на траву.

Они сели рядышком, плечом к плечу, все ещё держась за руки. Тэхен, погрузившись в свои мысли, принялся бессознательно выводить круги своим большим пальцем на коже девушки.

— Я хочу спросить тебя кое о чем и рассчитываю услышать честный ответ, — наконец серьезно начал он, награждая её пристальным взглядом. — Почему ты никогда не говорила мне, что над тобой издевается Хан Герим?

По спине Рейн пробежал холодок. Одного упоминания этого имени было достаточно, чтобы девушка почувствовала, как зашевелился запрятанный где-то глубоко в груди страх. Ей пришлось напомнить себе, что сейчас она не в школе и что у Хан Герим и её подруг нет повода гонять ее по коридорам, запрещать общаться с Тэхеном, угрожать или обливать учебники газировкой, — разумеется, если они каким-нибудь образом не пронюхают о том, что Тэхен сидит рядом и держит Рейн за руку. В таком случае пиши пропало.

— Она не издевается, просто недолюбливает меня, — зачем-то соврала девушка. — Откуда ты знаешь?

— Разве это важно? — нахмурился брат. — Важно то, почему ты все это время молчала. Разве ты не понимаешь, что это самая настоящая травля? Хан Герим и её шайка даже почти применили к тебе физическую силу. А если бы с тобой что-то случилось?

— Но ведь не случилось...

— Только потому что Кан Хана оказалась поблизости, — отрезал Тэхен. — А если нет? Они ведь собирались тебя избить. Если ты о себе не подумала, почему не подумала, например, о родителях? Каково было бы им узнать, что тебя искалечили? А каково было бы мне узнать, что кто-то сделал тебе больно?

Ни о чем таком Рейн, конечно, не подумала.

Но брат ещё не закончил:

— Я не мог поверить свои ушам, когда Кан Хана все рассказала. Ты не только скрыла то, как тебе тяжело, но и попросила Кан Хану ничего не говорить мне. Почему? Я правда не понимаю.

— Я не знаю, — тихо сказала девушка. — Мне казалось, я должна справиться с этим сама.

— Но ты ничего не делала! — наконец вспылил парень. — Ты позволяла Хан Герим запугивать тебя и молчала!

Рейн высвободила руку из ладони Тэхена и обняла свои коленки, прижимая их к груди. Её глаза наполнились слезами, и она старалась не моргать, чтобы те не покатились по щекам. Однако это все равно случилось, и она тут же склонила голову, пряча лицо. Но подрагивающие плечи и тихие всхлипы не позволили ей скрыть плач.

— Рейн, ты плачешь? — спросил парень совсем другим голосом — встревоженным и озабоченным, словно пару секунд назад не кричал вовьсе. — Проклятье, Рейн... Прости меня, я не хотел. Черт, я такой идиот...

Тэхен очень осторожно приобнял девушку за плечи и лишь убедившись, что она она собирается его отталкивать, позволил себе более крепкое объятие.

А Рейн, в свою очередь, расплакалась, не сдерживаясь.

— Тише-тише, все хорошо, хорошо, — все приговаривал парень, поглаживая её. — Я здесь, все в порядке, слышишь меня? Все хорошо.

В конце концов ей все же удалось успокоиться и унять рвущиеся наружу всхлипы, которые сменились тихими вздохами. Дождавшись, пока дыхание девушки станет чуть более размеренным и спокойным, Тэхен осторожно развернул к себе лицо Рейн, приподнимая его за подбородок.

— Лицо красное? — зачем-то забеспокоилась девушка и почувствовала себя ещё более жалко.

Тэхен, однако, ласково улыбнулся, убрал намокшие пряди волос с ее лица и большими пальцами аккуратно стер дорожки от слез.

— Ты прекрасно выглядишь, как всегда, — сделал комплимент он — совершенно, как показалась Рейн, лживый, учитывая ее, наверняка ужасный, внешний вид. Но ей очень уж хотелось в него поверить, так что она не стала возражать, — просто неловко улыбнулась.

— Все хорошо? — спросил Тэхен.

— Да. Прости, я просто, кажется, перенервничала из-за конкурса, да и вообще...

— Тебе не за что извиняться — я не имел права повышать на тебя голос. Не знаю, что на меня нашло...

— Ты просто волновался, я понимаю.

— Но это не даёт мне право отчитывать тебя, — возразил парень и вдруг заметно погрустнел: — Я думаю, дело в том, что я чувствую свою вину в происходящем.

— Вину? — не поняла Рейн.

— Да, — кивнул он. — И я имею в виду не только то, что Хан Герим взъелась на тебя из-за меня. — Прежде чем девушка начала возражать, он покачал головой: — Не надо, Рейн, я же не совсем глупый — умею складывать два и два. Но речь не о том. В последнее время я часто думал, что в том, почему ты не призналась и не пожаловалась, виноват я. В детстве я часто измывался над тобой и вёл себя как настоящий паршивец, а ты только терпела. Знаю, мы никогда не говорили об этом прямо, но это ведь не значит, что все забыто и прощено.

— Но я давно простила тебя, — запротестовала она.

— Потому что ты хороший человек, Рейн, — ответил парень. — В отличие от меня или Хан Герим.

В его голосе слышалась подлинная грусть, словно он и вправду был разочарован, причем не в ком-нибудь, а в самом себе.

— Ты слишком строг к себе — ты тоже хороший человек, — попыталась убедить его она. Так или иначе, а для неё Тэхен и вправду был хорошим человеком, несмотря ни на что.

— Я стараюсь им быть, — поправил её брат. — Иногда у меня это получается, иногда не очень. Увы, чаще первое.

— Мне кажется, то, что ты стараешься, уже делает тебя хорошим человеком.

Тэхен наградил её милой улыбкой:

— Вот в этом вся ты, — вздохнул он, не вдаваясь в пояснения, и снова взял ее за руку. — Но тебе нужно понять, что иногда люди, которые совершают плохие поступки, нуждаются не в твоём понимании и сочувствии, а в наказании, — назидательным учительским тоном внушал он. — Я не говорю, что ты должна уподобляться им и отвечать той же монетой, — но справедливость необходимо восстанавливать. Сама подумай: не оказываешь ли ты медвежью услугу, спуская с рук подобное поведение? Может, если бы ты донесла родителям о каждой моей мерзкой выходке в детстве, мои мозги встали бы на место пораньше?

Девушка негромко рассмеялась:

— Ты сам говорил мне, что ябед никто не любит, — напомнила ему она.

Он скривился:

— Пожалуйста, забудь все, что я говорил тебе в детстве, — взмолился он.

— Ты сам поднял эту тему, — поддразнила его она. — Ещё ты говорил, что я некрасивая и глупая.

— Безбожно лгал. Не знаю никого, кто был бы красивее и умнее тебя, — серьезно заявил он.

Рейн ощутила, как к щекам приливает жар.

— Попытка загладить свою оплошность такой жирной лестью тебя не спасёт, — пошутила она, маскируя смущение.

— Я же предупреждал, что у меня не всегда получается быть хорошим, — усмехнулся парень.

— Ах ты! — Девушка попыталась ударить его в плечо, но Тэхен перехватил ее руку, и она, потеряв равновесие, повалилась на него. Это происшествие вызвало дружный смех, когда они оба растянулись на траве.

И снова она почувствовала это всепоглощающее чувство счастья: оно было настолько ярким и сильным, что впору было задуматься, способен ли маленький человек вместить его в себя. Но у неё это пока что неплохо получалось.

— Рейн, — через какое-то время позвал её парень.

— Да?

— Мне хотелось бы, чтобы у нас больше не было друг от друга секретов, — признался он.

— Мне тоже.

— Поэтому я должен кое-то рассказать тебе, — начал он. — Сегодня вечером я был не на собрании старост — я был на слушании.

— На слушании?

— Да. Это было дисциплинарное слушание по поводу Хан Герим.

Эта новость огорошила Рейн так сильно, что она обратно села, и Тэхен вынужденно последовал за ней.

— Что это значит? — спросила девушка, пристально глядя на брата.

— Хан Герим получила пятую степень наказания. С этого дня она больше не учится в нашей школе, — спокойно пояснил он.

Это было произнесено так сухо и безэмоционально, словно речь шла о прогнозе погоды на завтра. Рейн же просто не могла уложить эту мысль в голове.

— Пятая степень... Но... как? То есть, я же не выдвигала обвинения против неё... — залепетала она, чувствуя жуткое волнение вперемешку со страхом и... надеждой?

— Как бы это странно ни звучало, но, к счастью для нас, ты — не единственная жертва козней Хан Герим и её прихвостней, — отозвался брат. — От неё пострадали многие ученицы, в том числе и из ее прежней школы — они все согласились дать показания. Учитывая то, что у неё уже были прецеденты в прошлом, материала было достаточно даже без твоих обвинений.

— Но... Боже мой...

Рейн зажмурилась и потёрла виски. Часть её отказывалась поверить в правдивость слов парня, другая же хотела то ли закричать от радости, то ли снова разрыдаться от облегчения. Неужели все закончилось?

Если это действительно так, то единственная причина, почему это случилось, лежала на поверхности.

— Это ведь ты сделал, — не спрашивала, а утверждала она, обращаясь к Тэхену. — Но как у тебя получилось? Это же... невозможно.

— Я просто умею быть убедительным, когда нужно, — пожал плечами он без особого хвастовства — просто еще один голый факт. — К тому же мне помогла Кан Хана.

— Так когда я сегодня тебя спрашивала, почему ты стал старостой...

Он кивнул:

— Это была всего лишь маленькая жертва. Результат того стоил.

Девушка продолжала обдумывать ситуацию, словно собирая большой пазл из нескольких небольших фрагментов или соединяя красной нитью прикрепленные к пробковой доске сведения, как делают детективы в фильмах.

— Выходит, ты пропустил поэтический конкурс, потому что был занят наказанием Хан Герим? — заключила она.

Тэхен нахмурился:

— Вот этого в планах не было, — почти что прошипел он. — Родители Герим планировали замять дело, поэтому слушание перенесли на неделю раньше. Хана узнала об этом почти что случайно, но мы сумели вовремя сориентироваться. В итоге им не удалось добиться смягчения наказания, и Хан Герим получила по заслугам.

Рейн притихла, после чего осторожно произнесла:

— И ты сделал все это... для меня?

Парень отвел взгляд в сторону, принявшись рассеянно срывать травинки.

— Как хороший человек, я должен сказать, что моим долгом было остановить Хан Герим, учитывая то, как много плохого она сделала людям. Но мы уже выяснили, что я не очень хороший, поэтому правда в том, что да, я сделал это для тебя. — Он встретился глазами с Рейн. — Я бы сделал для тебя все, что угодно.

По телу девушки пробежала дрожь: одновременно и приятная, и зловещая. В эту секунду она точно знала, что Тэхен предельно серьёзен и честен. Это, в свою очередь, делало её самой счастливой девушкой на свете, и в то же самое время устрашало. Удастся ли ей когда-нибудь привыкнуть к тому, что с Тэхеном не бывает иначе? Что ним никогда не будет просто и понятно?

— Спасибо, — вместо этого сказала она. — За то, что ты сделал с Хан Герим... Я не знаю, как объяснить, но это значит очень много для меня. То, что мне не пришлось выступать... Я знаю, что должна была там быть, но я понимаю, что не смогла бы... Просто...

— Не нужно ничего объяснять, Рейн, — перебил её он. — Ты никому ничего не должна, как не должна оправдываться передо мной. Все в прошлом — не думай об этом, хорошо?

Она вымученно улыбнулась:

— Теперь мне стыдно, что я расстраивалась, почему ты не пришёл на мой конкурс, — созналась она.

— Ай-щ, я же попросил тебя не думать. — Он опустил руку на её голову и неожиданно улыбнулся: — Значит, ты все-таки хотела, чтобы я пришёл?

— Разве могло быть иначе?

Этого было достаточно, чтобы Тэхен на глазах повеселел.

— Правда, я даже не знаю, как тебя отблагодарить, — продолжила Рейн. — Ты очень много для меня сделал...

— Главное, чтобы ты была счастлива. Ради этого я даже готов хоть ежедневно участвовать в дискуссиях о слоях туалетной бумаги.

Они рассмеялись.

Рейн с облегчённым выдохом упала обратно на траву, раскинувшись на спине.

Она посмотрела на небо: к сожалению, сегодня было облачно, поэтому невидимые глазу звёзды сверкали где-то далеко-далеко. Но для того, чтобы знать, что они там, смотрят на них свысока, совсем необязательно было их видеть, — в это достаточно всего лишь верить.

Тэхен, который вновь присоединился к ней, засмотрелся не на звёзды: он лежал на боку, подперев голову, и внимательно смотрел на девушку, которая напоминала ему звезду, — одновременно бесконечно далёкую, и очень близкую.

— Рейн, можешь мне, пожалуйста, кое-что пообещать? — неожиданно попросил он.

Она удивлённо повернула к нему голову.

— Что?

— Пообещай, что больше ни одна Хан Герим и ни один Ким Тэхен не сделают тебе больно.

Рейн улыбнулась:

— Я обещаю.

В тот момент она искренне верила, что обещание получится сдержать.

***

Дорогие читатели,

Вынуждена сообщить, что Династия Ким временно уходит на рест и обновлений не будет как минимум ближайший месяц.
Я заметила, что статистика фанфика стала проседать и что история теряет интерес аудитории. Работать на одном энтузиазме бывает тяжело, и именно поэтому мне требуется небольшая передышка, чтобы «нагулять» вдохновение и вернуться с новыми силами.
Вы можете поддержать меня, как автора, и поспособствовать выходу новых глав как можно скорее с помощью отзывов. Поделитесь своими мыслями, впечатлениями, ожиданиями — мне будет приятно!
В любом случае, я обязательно вернусь с продолжением, поэтому ожидайте, пожалуйста, с нетерпением! Все новости и обновления насчёт истории я буду анонсировать на своей странице, так что следите за постами!

Ваша vasiliulisa~