Вернувшись наконец домой и простившись с Чонгуком, которому нужно было ехать по делам, Рейн сразу же решила отправиться к себе в комнату. Завещание отца должны были огласить примерно через два часа, и девушке хотелось побыть какое-то время в одиночестве и привести мысли в порядок — как-никак, произошло довольно много событий, с которыми не так-то просто было разобраться. И самое плохое в данном случае было то, что она не имела ни малейшего понятия, что с этим делать.

Осторожно открыв входную дверь, Рейн прислушалась: из гостиной и столовой не доносилось ни звука, и только на кухне кто-то (очевидно, госпожа Мин) гремел посудой, занимаясь приготовлением ужина. Озадаченно нахмурившись, Рейн стала неторопливо подниматься по лестнице на второй этаж, стараясь делать это осторожно и тихо — чтобы не скрипели ступени под ногами. Её удивило, что несмотря на то, что в доме присутствовали семь человек (восемь, беря в расчет госпожу Мин), в столовой не сидела, потягивая чай, тетя Хвиин, Минджи и Джиен не трещали без умолку на диванчике в гостиной, а дядя с важным видом не бродил повсюду, суя свой длинный нос в чужие дела. Затишье было необычное, поэтому Рейн предположила, что родственники, наверное, отдыхают в своих комнатах, и старалась не шуметь.

Оказавшись на втором этаже, Рейн с удивлением обнаружила, что дверь кабинета отца больше не оцеплена и полицейскую ленту сняли. Честно говоря, девушка не могла вспомнить, была ли лента на месте утром — но теперь её однозначно не было. Нерешительно потоптавшись какое-то время на месте, она в конце концов все-таки направилась к двери и осторожно нажала на ручку. Правда, прежде чем дверь открылась, воображение Рейн услужливо подкинуло ей несколько ярких картинок того, что она может найти внутри. Но, к счастью, ничего криминального и страшного там не было.

Кабинет отца встретил Рейн непривычными тишиной и пустотой. Прежде отец проводил больше всего времени в своем кабинете, и найти его было довольно легко — за большим широким столом, в очках, просматривающего какие-то бумаги или разговаривающего по телефону со своими деловыми партнерами. Когда Рейн была совсем маленькой, она ночью, бывало, босыми ногами топала по дому в поисках папы; приоткрывала осторожно дверь и, прижимая к груди плюшевого зайчика, смотрела на него большими блестящими глазами. Папа, заметив её, улыбался и откладывал на время свои дела, чтобы посадить её к себе на колени и выслушать рассказ о приснившемся кошмаре или о Тэхене, который подкинул ей сверчка в постель. Потом он осторожно убаюкивал её и относил обратно в постель, и Рейн утром не сразу понимала, как она оказалась у себя в комнате.

Рейн подошла к столу и провела пальцем по столешнице, смахивая едва заметный слой пыли. На улице все еще шел дождь, но в кабинете было уютно, особенно после того как девушка включила настольную лампу, и комнату осветило мягким желтым светом. Рейн потянулась и взяла со стола деревянную рамку с фотографией — это был снимок Намджуна, Тэхена и ее: они сидели возле бассейна во время какой-то очередной поездки на отдых куда-то на Гавайи или Мальдивы. Намджун только что выбрался из бассейна и теперь пытался столкнуть в воду Рейн, а она смеялась и цеплялась за Тэхена — тот тоже улыбался, обнимая её за плечи. Кажется, это было последнее лето, перед тем как Рейн уехала из дома.

Отложив фото в сторону, девушка обошла стол и медленно опустилась в кожаное кресло. Несмотря на то, что Рейн давно выросла, кресло отца все равно казалось будто не по размеру большим и не по рангу важным. Было что-то неправильное в том, что она сидела за этим столом и смотрела со своего места на входную дверь: все это принадлежала ее отцу и было неотъемлемой частью его жизни. Вопреки данному себе обещанию, глаза Рейн снова увлажнились, но она тут же подняла голову и несколько раз моргнула. Плакать нельзя.

Чтобы отвлечься, Рейн выдвинула самый верхний ящик стола и вытащила оттуда увесистый ежедневник. Открыв его, она пролистала несколько страниц: в основном листы были забиты различными цифрами, которые, наверное, имели смысл, но для Рейн представляли собой китайскую грамоту. Дойдя до последней записи, девушка провела пальцами по бумаге и прочитала неаккуратно выведенное: «2 млн. вон — Ким Иса». Чуть ниже было ещё что-то, но девушка не успела это разобрать, поскольку в этот момент открылась дверь кабинета и Рейн инстинктивно захлопнула ежедневник, вздрогнув.

— Пардон, не хотел напугать.

На пороге стоял Тэхен, лениво облокотившись на дверную пластину. На нем были надеты свободные серые штаны, белая рубашка и жилетка сверху; несмотря на то, что одежда смотрелась стильно, по какой-то причине выглядел парень слегка помято, словно только что встал с постели. Эту версию также дополняли взлохмаченные волосы. Впрочем, эта лёгкая небрежность была даже очаровательна и придавала ему некой романтичности — даже за пределами съемочной площадки он был похож на героя какой-нибудь дорамы.

Рейн сглотнула: с Тэхеном она не виделась с утра — с того момента, как в столовую заявился дядя Донхек.

— Ничего, я уже ухожу... — засобиралась девушка, убирая ежедневник обратно в стол.

— Можешь так не торопиться — в конце концов, это всего лишь я, — хмыкнул парень. — И, представь себе, я даже не буду приставать к тебе со своей драмой, до которой тебе нет дела.

Довольно безучастно выпалив все это, Тэхен слегка шатающейся походкой направился к книжным шкафам вдоль левой стены: остановившись перед одним, он нажал на закрытую дверцу, и та плавно отъехала в сторону. Несколько секунд парень копошился внутри — оттуда доносился звон, похожий на звук бьющихся друг о друга стеклянных предметов. Догадка оказалась верной, когда ещё через какое-то время Тэхен вытащил стеклянный графин с плескающейся внутри янтарной жидкостью и два стакана. Со всем этим добром брат подошёл к столу, откупорил крышку графина и плеснул в стакан содержимое. Замерев с открытым графином над вторым, он посмотрел на удивлённую Рейн, которая так и не встала с кресла.

— Будешь? — поинтересовался он, выразительно подняв бровь.

— Э... нет, — ответила Рейн и больше уже не могла скрывать своего удивления: — Тэхен, ты что, пьёшь?

В школьные годы Тэхен был одним из немногих, кто не употреблял алкоголь и выступал категорически против такого рода развлечений.

Парень тем временем поставил графин и медленно отпил из своего стакана.

— Только по особым случаям, — ответил на вопрос девушки он и добавил: — Не вижу иного способа вытерпеть сегодня присутствие старого ублю... козла, — в последний момент исправился Тэхен и оскалился: — Как был змеем, так и остался им.

Он сделала ещё один, на этот раз большой, глоток и слегка поморщился.

— Не стоит с ним связываться, — негромко заметила Рейн. — Он ужасный человек — кто знает, на что способен... — Она поёжилась.

Тэхен громко фыркнул.

— Стану я бояться этого труса: он всю жизнь лишний раз вздохнуть боялся при нашем отце, — едва не сплюнул парень. — Они, конечно, друг друга стояли, но наш хоть не позволял себе ни перед кем пресмыкаться.

Нахмурившись, Рейн настороженно посмотрела на Тэхена, но брат безучастно разглядывал книжные стеллажи, болтая в руках стакан. Как поняла Рейн, парень был почти в том состоянии, про которое говорят «в стельку пьян».

— Знаешь, я когда сюда ехал, думал, что ты изменилась, — ни с того ни с чего продолжил Тэхен. — Даже переживал, что не узнаю тебя. Но ты совсем не поменялась: все также боишься всего на свете, даже нашего никчемного дядю.

Несмотря на то, что голос брата был совершенно нейтральный и беззлобный, подобная характеристика была не особо лестной.

— Я не боюсь всего на свете, — возразила она.

— Боишься, — лениво улыбнулся парень, наконец удостаивая девушку взглядом. — Всего боишься, даже своих чувств.

Ненадолго опешив под этими глубокими глазами, Рейн все же нашла в себе наконец силы подняться с кресла.

— Я пойду, — негромко, но твёрдо сказала она, огибая стол и намереваясь одновременно пройти мимо Тэхена.

Брат с проворностью, завидной для его текущего не вполне трезвого состояния, преградил его дорогу. Рейн остановилась, едва не врезавшись лицом в его грудь.

— Прости, — искренне извинился парень. — Я обещал без драмы. Издержки профессии — привык драматизировать.

Он слегка улыбнулся, почти что одними глазами, а у Рейн сердце куда-то в пятки ушло и запылали щеки. Одного присутствия Тэхена было достаточно, чтобы у неё начало саднить где-то в районе сердца.

— Если я пообещаю больше так не делать, ты останешься со мной ещё немного? — серьезно и немного жалобно спросил парень хриплым голосом.

Рейн посмотрела в его лицо и медленно кивнула.

***

Девятнадцать лет назад

— Трусиха!

— Не трусиха!

— Трусиха! И плакса!

— Не плакса!

— А чего тогда плачешь?

— Не плачу!

— Плачешь! Потому что пла-а-акса!

Мальчишка в рваных джинсах тыкал в Рейн пальцем и издевательски улыбался. Буквально вчера у него начал шататься первый зуб — резец, чем он крайне гордился, и пребывал в крайне приподнятом расположении духа, а потому изводил Рейн насмешками с самого утра. Насмешки продолжались уже несколько лет, но Рейн, которая безумно завидовала тому, что к несносному мальчишке Зубная Фея прийдет раньше, злилась больше обычного. Но злиться у неё выходило плохо, поэтому от бессилия она лишь глотала слёзы обиды.

— Тэхен, оставь Рейн в покое, — приказала проходящая мимо мама, держа в руках вазу с цветами.

— Да не трогаю я её, ма. Я же не виноват, что она плакса! — ответил мальчик и тайком показал Рейн язык.

Мама ничего не ответила, потому что была слишком занята подготовкой к какому-то празднику в доме, куда съехались гости со всей округи. В такие моменты взрослые были слишком погружены в свои дела, и дети были предоставлены сами себе, тем более что у нянечки был выходной. И если Намджун, который уже ходил в школу и у которого были друзья, использовал это как повод для похода в гости, чтобы не мешаться под ногами, то Рейн и Тэхен оставались вдвоём. И Тэхен никогда не упускал возможности поиздеваться над сестрёнкой.

Рейн несолидно шмыгнула носом и отвернулась от Тэхена, направившись в другой конец сада, — там у неё был свой небольшой уголок для игр, где ее никто не трогал.

Но, похоже, сегодня был совсем не ее день, ведь Тэхен оставлять ее в покое не собирался и увязался следом.

— Я понял, почему ты постоянно плачешь, — поделился он. — Ты просто некрасивая. Если бы я тоже был таким некрасивым, я бы тоже плакал.

Бросив обиженный взгляд через плечо, Рейн ничего не сказала и только сжала губы в одну линию, продолжая идти вперёд. К тому времени они уже отошли на приличное расстояние от дома, так что никто случайно их бы не увидел.

— А ещё ты глупая, — не сдавался Тэхен. — Ты даже читать не умеешь!

А вот это был уже удар по самому больному: больше всего на свете шестилетнюю Рейн расстраивало то, с каким трудом ей давалось чтение, притом как сильно она старалась! А ведь ей так не хотелось расстраивать свою красивую и любимую маму, которая все пыталась и пыталась научить ее. И как же Рейн завидовала Тэхену, который с легкостью расправлялся с любой книгой, будто это был сущий пустяк — завидовала даже больше, чем предстоящей встрече с Зубной Феей.

— Я не глупая! — вспылила наконец девочка, поворачиваясь к мальчишке.

Тэхену только это и нужно было.

— Глупая! И читать никогда не научишься, ясно? Потому что глу-у-упа-а...

Договорить у него получилось, потому что в следующую секунду Рейн с яростным криком набросилась на него с кулаками. До подобного рукоприкладства у них раньше ещё никогда не доходило, поэтому сперва Тэхен даже растерялся, позволив сестре нанести пару болезненных ударов. Однако вскоре он очухался, и они покатились по земле, отчаянно мутузя друг друга.

На шум драки тут же сбежались взрослые и принялись оттаскивать их друг от друга. За это время каждая сторона успела нанести ощутимый урон противнику: некогда заплетенные в аккуратные косички волосы Рейн теперь напоминали воронье гнездо, сильно болели правый бок и колено; у Тэхена был разодран рукав рубашки, кожа под глазом раскраснелась — уже завтра там будет красоваться настоящий фингал, но самое главное — на месте шатающегося зуба теперь зияла красноречивая дырка.

— Это что ещё такое? — тихо поинтересовалась мама, но голос ее звенел от старательно скрываемой яростны. — Вы что тут устроили?!

— Ваше поведение просто отвратительно, — присоединился отец, который тоже вышел из дома вместе с небольшой кучкой гостей.

Тэхен стоял, опустив голову и спрятав лицо. Рейн и сама стушевалась, разом растеряв свой боевой запал.

— Вы оба наказаны, — сурово продолжил отец. — Живо идите в свои комнаты и подумайте над своим поведением. Особенно ты, Тэхен. Как можно драться со своей младшей сестрой? Разве я тебя этому учил?

На секунду Рейн стало даже жалко Тэхена, который съежился, став чуть ли ни в два раза меньше. Папа и правда смотрел на него очень злым и недовольным взглядом — на Рейн он так не смотрел никогда.

Но эта жалость к Тэхену и правда длилась всего лишь секунду, потому что она вспомнила, что это он во всем виноват. То, что папа разозлился — это только его вина, а из-за него досталось и Рейн. Так что поделом!

Угрозу так называемого «домашнего ареста» привели в исполнение незамедлительно, и незадачливые драчуны были помещены под стражу. Обиженная и недовольная Рейн сидела в полумраке около окна в своей комнате и наблюдала за закатом: на кровати лежал недоеденный ужин, который ей принесли в комнату, — как-никак, даже заключённым положен паёк.

Дверь в ее комнату осторожно открылась, и внутрь скользнула полоска света. Обрадованная Рейн, решившая, что пришёл папа, чтобы сказать, что он на неё не сердится, повернулась и тут же напрягалась — на пороге стоял Тэхен.

— Тебе чего? — не слишком любезно спросила она.

— Ничего, — огрызнулся мальчик, но тут же словно пожалел об этом. — Мама сказала, чтобы я извинился.

— Не нужны мне твои извинения, — буркнута Рейн.

— Ну и ладно, не больно хотелось, — снова бросил брат.

Рейн ждала, что он уйдёт, но он все мялся у двери и никуда не торопился.

— Хочешь, научу тебя читать? — вдруг предложил мальчик, причём сказал это так быстро, словно боялся передумать.

— Не хочу, — надулась она, но предложение ее заинтересовало. Вот только доверия никакого к Тэхену не было: вдруг, опять какую пакость затеял?

— Ну и ладно, не больно хотелось, — повторил мальчик.

И все ещё не уходил.

— А у меня зуб выпал! — выпалил он.

На этот раз попытка оказалась успешной.

— Значит, к тебе сегодня придёт Зубная Фея, — оживилась Рейн.

Тэхен скептически поднял бровь.

— Зубных Фей не бывает, — заявил он.

— Бывает, — настаивала девочка.

— Не бывает.

— Бывает.

— А я докажу тебе, что не бывает, — решил брат. — Я не буду сегодня всю ночь спать. А если твоя фея придёт, я ее поймаю.

— Все равно ты заснёшь и никого не поймаешь.

— А вот и не засну!

— Тогда я тоже не буду спать: и когда фея придёт, я тебе дам щелбан!

— По рукам!

Никакой феи в ту ночь они так и не дождались, потому что оба благополучно заснули.