Beta: Energy_vampi
Cover: TANIA_KIM3012

      «Пока мне есть, кого любить, и возможность лизнуть — у меня есть цель, и я счастлив».
© Питер Мейл «Собачья жизнь»

      Нас тогда было двое: я и мой братик. Мы были самыми простыми щенками, да и наша мама тоже ничем от нас не отличалась: такая же коротколапая собака с густой жёсткой шерстью и вытянутой мордой, разве что её окрас был тёмным, как и у моего братика; хотя, подождите, выходит, это не мама отличалась от нас, а я отличался от неё и братика, ведь я был белый с большими коричневыми ушами и большим, не менее коричневым, пятном на спине и пушистым хвостом. По крайней мере, так меня описывал фермер Джо. Мы с братиком были простыми дворняжками, родившимися за городом в амбаре фермера Джо и его жены Кэрол.

      Поначалу я даже не понимал, что родился; я не понимал ничегошеньки, что я забыл в этом мире, для чего я здесь появился и кто эта большая собака, которая лижет меня, но больше всего я не понимал, почему вокруг было так холодно и светло, только я ничего не видел, я же был слеп, да и на этом холоде я пробыл совсем недолго. После того, как я родился, нас нашёл фермер Джо и принёс нам старую потёртую простынь и солому, от которой слегка веяло сыростью, но в этом не было ничего страшного. Я любил эту простынь и солому, а ещё я любил тот амбар, в котором родился и жил какое-то время; я любил маму, братика и старого фермера Джо, который всегда был добр к нам. Правда, я недолго пробыл на этой ферме, где даже толком не успел научиться играть с братиком.

      Не помню, сколько времени прошло, когда к фермеру Джо пришёл тот мужчина, который и забрал меня от мамы и братика. Его звали Сумин. Высокий для меня человек с густыми бровями и проседью в них, которые, казалось, вот-вот отправятся на юг, как птички по осени. Поначалу я, наверное, как и все на моём месте, был расстроен тем, что меня буквально отняли у моей семьи, правда, я не знал, что именно в тот день обрету новую. Вернее, я не знал, что обрету её — Ю Чонён, мою маленькую и верную хранительницу, а также единственного и любимого друга.

      Ю Сумин, отец той девочки, усадил меня в коробку, которую поставил рядом с собой — на пассажирское сиденье чистой и странно пахнущей машины. Не помню, что именно я испытывал в тот момент, но скажу одно — страх потерять маму заполнял все мои мысли.

      Сначала я ничего не понимал, думал, это ненадолго; думал, меня вернут, но когда перед глазами оказалась другая обстановка, мне стало по-настоящему страшно.

      И вот я в каком-то тёплом помещении, где вкусно пахло какой-то едой, а улыбающийся Ю Сумин, держащий при этом меня на руках, позвал её. Ту девочку, которая заменила мне всех. Чонён.

      Как только я увидел её взгляд, которым она смотрела на меня, сразу понял — я в хороших руках. И, честно, тогда же я понял, что меня любят. Не знаю, как, наверное, это было что-то моё — собачье. Чонён бережно взяла меня в свои маленькие ручки, а я и рад был — даже хвост контролировать не мог. Меня много гладили, много целовали и много любили, а я был счастлив.

      Так и началась моя новая жизнь. Мы с Чонён проводили вместе много времени, а ещё она понимала меня, а я понимал её. Хотя иногда я делал вид, будто это не так. Ну, знаете, когда твой человек пытается научить тебя какой-то команде, он же держит в руках вкусняшки всякие. И Чонён кормила меня ими постоянно, даже если я не понимал, чего она от меня хотела, но я-то всё понимал, просто хотел, чтобы она ещё раз угостила меня. Хитрость, она такая.

      Чонён росла у меня на глазах. Помню, ей было всего девять лет, когда мы встретили друг друга, а мне всего месяц от роду. Признаюсь, первое время я очень скучал по своей маме и братику, даже появление в моей жизни Чонён не могло так исправить мою грусть. Однако то было делом времени.

      Мы с Чонён много играли, и я по-прежнему был счастлив. Я вообще всегда был счастлив.

      Особенно мне нравилось гулять с Чонён зимой. Она пыталась запрячь меня в сани, чтобы я прокатил её, а я подбегал к ней, облизывая её красные от денверского мороза щёки, и прижимался к её пуховику, чтобы она потрепала меня за ухом.

      Мне даже нравился парень, который стал частым гостем в нашем доме, как только Чонён поступила в колледж. Я тогда совсем не заметил, как быстро она выросла, а я постарел. Она любила того парня, а он любил её. Меня он тоже любил, даже приносил всегда что-нибудь вкусное. А я бы и рад был как-то отблагодарить его, ну, попрыгать рядом, облизать его щёки и ладони, да только я стал стар — чувствовал слабость.

      С появлением Канпимука мы стали гулять втроём, правда, наши прогулки долго не длились, как я того хотел. Опять же, старость не позволяла. От моей былой энергичности не осталось и следа. От этого было грустно, я чувствовал, что должен вот-вот попрощаться со своей семьёй.

      Я надеялся, что её человек позаботится о моей Чонён, как я. Всё-таки, несмотря на то, что я был лишь каким-то периодом в жизни Чонён, она же, в свою очередь, была всей моей жизнью. Я быстро постарел, стал менее подвижен, но от этого любовь моей Чонён ко мне меньше не становилась. И я по-прежнему был счастлив.

      Я не хотел прощаться со своей семьёй, но времени у меня, наверное, как и у всех, не было. Мне нравилось лежать рядом с ней, когда ей было грустно или когда она занималась своей учёбой. Тогда мне тоже хотелось полежать рядом с ней — в последний раз, но в то же время я хотел уйти, чтобы она не видела меня. Я понимал, что мой конец близок, и оттого переживал. Я любил Чонён всю свою жизнь и, уверен, буду любить её и после жизни. Никогда не забуду, с какой лаской Чонён звала меня Тинтином, правда, я до сих пор не знаю, что это значит, но мне нравилось это слово. Мне нравилось моё имя. И мне нравилась моя счастливая жизнь. Даже когда меня ругали за испорченную обувь, я всё равно был счастлив, ведь из-за этой испорченной обуви меня не переставали любить.

      Хотелось последний раз пробежать с Чонён по сугробам и чтобы она вслед за мной — на санях. Хотелось вновь принести ей её же тапочки или газету Сумину. Хотелось вновь притвориться глупым, чтобы меня угостили тем лакомством. И хотелось, чтобы к нам снова пришёл Канпимук и потрепал меня за ухом, как всегда делал это, а после чтобы мы пошли гулять втроём, ведь это мне тоже нравилось. Чтобы я снова принёс брошенную палку и был назван хорошим мальчиком. Я же был хорошим мальчиком?

08.05.2022