Утро встретило меня уже в новом доме в новой стране. Марокко. Как давняя мечта, как мираж в жаркой пустыне. Всего лишь в шести часах лету от Киева, всего лишь в одном прыжке от Трипольской цивилизации. Но это уже другая страна. Уже больше полугода нет страны Марокко, нет перелетов чартерных рейсов, нет экскурсоводов и туристов.

Спать меня уложили на огромную двуспальную кровать с балдахином почти под самым потолком. Ненавижу балдахины. Окна от самого пола в два человеческих роста. Занавешены легкими, как перышки, тюлями. Ветер по-киношному задувал в окна, шевелил занавеси и впускал в комнату лучи ласкового солнца. За окном обнаружился дворик с фонтанчиком посередине, огромными пальмами, достигающими третьего этажа. Около фонтанчика - бар, столик с четырьмя стульями, кадушки с цветами и вазонами. Вся площадь дворика вымощена декоративным камнем, с узкими дорожками между кустов и деревьев. За этим скромным садиком явно следили: растения не завяли, нижняя чаша фонтана заполнена чистой водой, дворик подметен.

Сознание требовало определиться с течением времени. И переодеться во что-то более подходящее, чем домашний халат. Окинула взглядом комнату: вокруг пестрило, чувствовалась рука талантливого дизайнера. Много мелочей, но все они - на своих местах. Кровать с балдахином, кресла и столик, сундуки и шкафы, полупрозрачные ширмы и воздушные стеллажи с безделушками. В комнате можно было найти все, кроме часов: ни настенных, ни настольных. Ни одной фотографии, только картинки с пейзажами. В бесхозности комнаты убедили меня и пустые шкафы – одежды не было. Ну что ж, придется «вызывать» свою. Я закрыла глаза, представила комплект нижнего белья, привезенный в подарок из Франции. Рука почувствовала ткань, а нос - запах дыма. Хотелось чертыхаться, неужели все мои вещи можно выбросить на свалку? Все провонялось? Значит, следует действовать, выключив совесть. И взять там, где плохо лежит.

Путь в ванную комнату со вчера не изменился. Красивые резные двери не скрывали происходящего в ней, скорее наоборот, притягивали к себе заинтересованные взгляды, как притягивает негустая вуаль, надетая молодой вдовой. Такие же огромные окна до потолка прикрывались ширмами с рисунком, дублирующим узор входной двери. Зеркальная часть стены умножала свет, падающий из окон.

Запах шампуня привел в полнейший восторг, но к превеликому моему сожалению, разобрать названия ингредиентов на этикетке мне не удалось в силу незнания местного языка. Продублировать информацию на английском производитель чудесной продукции не соизволил, наверняка она не предназначалась на экспорт.

Десяти минут для мытья головы вполне достаточно и я начала выбираться из душа. Естественно, от непривычки, я поскользнулась и больно ударилась голенью об край ванной. Сдержанно высказавшись в адрес кривых ног маминого производства, я выбралась на коврик и потянула руку к стопке ярких полотенец. Махровая ткань была бесподобно мягкой, хорошо впитывала влагу и в очередной раз заставила задуматься о достатке, в котором жили здешние обитатели.

Комната пустовала, никто не прервал мой утренний туалет неожиданным появлением. Одиночество напрягало, вызывало нежелательные воспоминания о трагических событиях прошедшей ночи. Спасительный отзвук перезвона пустых тарелок влетел в открытое настежь окно.

Лестница оказалась слева от входа в мою опочивальню, так что с одной стороны, я не заблудилась, с другой – не получила возможности осмотреть дом. Коридор и ступени были выстланы коврами в заковыристые узоры и яркие цвета теплых оттенков. Лестница не заканчивалась дверью на первом этаже, как в наших домах, она выводила идущего во дворик с пальмами прямо через арку, с которой свисали сочные зеленые листья и ярко-розовые цветы колокольчиками. С высоты третьего этажа не видна монументальность, которая надавила со всей силой, стоило лишь выйти из здания.

Возле столика суетилась невысокая женщина. Худая и вышколенная. Осанка и одежда - немые свидетели сдержанности во вкусах. Седые волосы – секунданты дуэли с жизнью. Женщина с загадочной улыбкой накрывала на стол: чашки из почти прозрачного фарфора, белые с синим рисунком, блюдца круглые, но почти плоские, как лепешки, ваза с цветами в середине стола, кувшин с оранжевым напитком, стаканы. Опять, много мелочей, но все они на своих местах.

Моего прихода хозяюшка не заметила: я была босиком и подошла слишком тихо. Поэтому, когда она обозначила боковым зрением белое пятно, наверное, решила, что видит привидение и вскрикнула, отскакивая в сторону.

- Ох, простите меня, - я виновато улыбнулась женщине.

В ответ она затараторила на французском языке, слишком быстро даже для знающего язык иностранца. Я покачала головой, пытаясь ее остановить, и спросила, не говорит ли она по-английски.

- Совсем чуть-чуть, - было ответом.

- Ну, тогда, доброе утро.

Я снова дежурно улыбнулась и кивнула, когда женщина жестом пригласила меня за стол.

- Мое имя – Виктория, - представилась я, после того, как поудобнее устроилась в кресле.

- Мое имя – Аамаль, – хозяйка предложила кофе. Я предпочла чай с мятой.

В путешествиях по жарким странам я приобрела привычку пить именно такой напиток. К чаю были предложены пушистые булочки, растаявшее масло, йогурт и варенье – стандартный набор отеля, работающего по системе завтрак-ужин. Это вам не бабушкина деревня с парным молоком и толстым ломтем хлеба с салом.

Было еще много всего вкусного, меня удивило такое разнообразие угощений, которые некому будет доедать. Сплошное расточительство, однако сопротивляться или отказываться не стала.

Аамаль поджала губы, обнаружив неприязнь то ли ко мне лично, то ли к выбору позы сидения и куда-то ушла, оставив меня наедине с искушением съесть все стоявшее на столе.

Тишину дворика нарушало только переливистое пение неизвестных мне птичек, экзотической раскраски, да шелест листьев гигантских пальм над головой. А еще по земле прыгали воробьи, такие же серо-коричневые, как у нас, и такие же драчливые. Засмотревшись на одну такую громкую воробьиную баталию, я не заметила прихода Аркана.

Еще в процессе принятия водных процедур мной было принято решение, что лучше всего не подавать вида, будто вчера произошло что-то из ряда вон выходящее. Ничего страшного. Аркан вряд ли захочет обсуждать события, имевшие место быть. Поэтому я ответила приветливой улыбкой на его серьезное выражение глаз.

- Привет, Огонек. Шикарное место, - широкий жест рукой вокруг себя.

- Это мой дом, - было очень четко видно, как из напряженного состояния Аркан перешел в полностью расслабленное. – Что ты пьешь?

- Чай с мятой.

Аркан был дома и всем своим небрежным видом подчеркивал сей факт: щетиной, приличной одежда, художественным беспорядком на голове, позой. Мое же одеяние оставляло желать лучшего. Халат больше подчеркивал, чем скрывал голое тело. Заинтересованный взгляд моего собеседника не остался незамеченным.

- Аркан, расскажи мне, пожалуйста, кто содержит дом в твое отсутствие?

Следовало срочно избавить Огненного от тумана в голове.

- Аамаль, наша старая хранительница очага. Служит здесь уже более тридцати лет, а сейчас распоряжается этим домом, как своим собственным. Мои родители были государственными служащими, из богатых семей, почти аристократы. А я был избалованным, но много образованным сынком. Пока родители работали, я развлекался и учился. И все. Работать не хотел. Несколько раз начинал собственное дело, но постоянно бросал на полпути. Либо горел, либо отдавал бизнес компаньонам. В общем, был совершенно безответственным раздолбаем. А папа говорил, что пока я сам за голову не возьмусь, из меня ничего не выйдет.

- Пока курица в одно место не клюнет... Знаем таких. Сами плавали.

- Аамаль мне с детства была за мать. Не хочу ничего плохого сказать про свою родную маму, я ее очень любил. Но она не сидела дома, постоянно ездила с отцом, и меня растила Аамаль. И учился я только, чтобы радовать ее. Так что спасибо ей за то, что я теперь из себя представляю.

Мне пришлось отвлечься и поставить чашку на стол. Во время этого маневра воротник халата открыл немного больше положенного и, сидящий напротив Аркан слишком громко отхлебнул свой кофе, обжегся и закашлялся.

Словно услышав призыв о помощи, из-за одной из колонн выбежала Аамаль и, подбежав к закашлявшемуся Стихийнику, стала вытирать пятна кофе на его штанах. О чем они говорили, мне было не понятно, но то, что Аркан всячески пытался отбиться от заботливой хранительницы очага, было видно и понятно без слов.

- Аркан, а который час вообще? У меня в комнате не оказалось часов.

- Ты проснулась часов в восемь утра, я выходил в полдевятого. Думаю, что сейчас без чего-то девять.

- Прости, я разбудила тебя своим пением в душе?

- Нет, я к тому времени уже проснулся.

Я в задумчивости свела брови к переносице:

- А где окна твоей комнаты?

Аркан показал рукой вверх и за себя. Моя скверная догадка оказалась верной:

- На третьем этаже? – кивок в ответ. Окна наших комнат разделяло воздушное пространство ровно в ширину дворика – следует учесть. – Девять, говоришь? Самое время на море! Я пошла за купальником. Ты-то, наверное, из плавок и не вылезаешь.

Очень надеюсь, что намек на то, что в комнату нужно только мне, понят.

lastpie}T