Алекс сидит в гостиной в кресле, поджав ноги и завернувшись в плед. В руках у неё чашка какао с зефиром - своеобразный подарок Кукловода на Рождество. На коленях лежит книга Достоевского - тонкая, с картонной кремово-бежевой обложкой, которая ещё в шестидесятые годы издавалась.
В книге - любовно переписанный от руки текст совершенно другого рассказа.
- "Зато старинный и погнутый браслет, совершенно неожиданно для Веры, был оценен очень дорого. В общем, однако, набралось около двадцати трех рублей. Этой суммы было более чем достаточно", - русская читала вслух, изредка отпивая из кружки и покашливая. Джим лежал под пледом на диване и, положив голову на медицинский справочник, лениво вслушивался в чтение своей помощницы. Ему всегда нравилось, как она говорит или читает на русском, а ей было только в радость читать вслух.
- Плохо спится, да? - поинтересовалась Перо Последователей. Джим тяжко вздохнул, елозя на диване. Пружины матраса недовольно скрипели под весом молодого мужчины.
- Есть немного. Может, просто поболтаем? Я давно просто так не разговаривал с людьми...
- Давай, - сероглазая с готовностью отложила книгу. - О чём?
- Не знаю, о чем-нибудь. В последнее время все мои разговоры только о ранениях, лекциях по оказанию первой помощи и задания по набору медикаментов в аптечку.
- А во время синтеза ты предпочитаешь молчать, да?
- Да, как-то привык уже. Некоторые препараты не любят сквозняки, да и трепаться самому с собой - как-то странно.
- Да ладно. Я часто разговариваю с предметами, с животными или сама с собой. Может, это такая часть менталитета?
Британец пожал плечами.
Алекс хочет спросить про его жизнь до Дома, но боится всколыхнуть что-то, что сделает ему больно.
Джим прекрасен как греческий бог. Синие глаза, каштановые волосы до плеч, чуть смуглая кожа. Теплые сильные руки, которые перевязывают всех жителей этого Дома, в том числе и Алекс. От его баритона бегут мурашки, и девушке стоило колоссальных трудов не заикаться перед ним в первое время. А потом они привыкли друг к другу. Доктор Джим Файрвуд привык, что Алекс почти все свободное время проводит в гостиной, часто таскает ему бинты и спирт и решает некоторые бытовые проблемы самого мужчины. Например, он часто ужинает в гостиной, отдельно от всех, и забывает убрать чашки и тарелки. К такой безалаберности доктора все относятся с пониманием: он вытаскивает людей из лап смерти почти каждый день, и такое стало даже как его изюминка или чем-то вроде этого. Алекс всегда улыбается, когда забирает посуду на кухню мыть, даже если он, зачитавшись рекомендациями по синтезу антибиотика или ходом проведения операции на сердце, не замечал её. Просто в какой-то момент поднимал глаза и обнаруживал перед собой поднос с чаем и тарелкой риса с курицей, который заботливо приготовила кухонная фея Дженни. И заботливая записка, написанная самой Перо. И обязательно кокетливое сердечко над каждой буквой i.
Джим устает. Он допоздна сидит в гостиной, практически поселился там, все время опасаясь, что кто-то будет ранен. Из-за этого у него синяки под глазами и усталость, но он держится, считая своим долгом лечить заключённых в этом Доме марионеток.
Алекс восхищается им.
Джим всегда добр ко всем, терпелив, когда очередная истеричка плачется ему, что Кукловод её не любит.
- Чего бы ты хотел сейчас больше всего?
- Не знаю. Наверное, выбраться из этого особняка и продолжить жить своей обычной жизнью. И чтобы брат тоже жил, как раньше, словно этого Дома и не было никогда.
Брат Джима - та ещё штука. Голубоглазый и русоволосый британец, вечно бледный из-за того, что не вылезает из подвала днями. К тому же лидер второй фракции, Подполья. Ссориться со старшим братом для него - в порядке вещей, Джек до сих пор его ненавидит за то, что именно доктор когда-то отправил ему письмо с приглашением сюда. К тому же, он терпеть не выносит остальных Последователей, в том числе и помощницу брата.
Джим все ещё любит его и желает ему добра, но какой-то механизм внутри Джека заставляет его искать неприятности на мягкое место и приносить доктору ещё больший дискомфорт. Из-за своего врождённого упрямства крысёныш (так "ласково" прозвали Последователи главу подпольщиков) запускает раны, и тогда Джим чуть ли не рвет волосы на голове.
- Господи, почему ты такой идеальный? - бормочет она на русском себе под нос. Джим переспрашивает, но она лишь тихо встаёт и накидывает на него свой плед.
- Что-то у меня нехорошее предчувствие. Ты грейся, я скоро вернусь... - Алекс направляется к двери, но Джим садится на диване, хватает её за руку и тянет к себе.
- Не сочти меня эгоистом, прошу, но... Разреши мне сделать кое-что безумное? - он улыбается немножко грустно, ему так холодно и одиноко сейчас. Алекс улыбается в ответ одними глазами и кивает.
- Разрешаю, валяй.
И в тот же миг Джим сажает её к себе на колени и, приподняв голову, нежно касается её губ своими. Теплая ладонь лежит на пояснице, и Алекс, едва осознавая, что к чему, прикрывает глаза и отвечает на поцелуй, расслабляясь и обнимая мужчину за шею. Стало так тепло.
Её губы на вкус шоколадные, с привкусом табака, но это не чувствуется настолько явно. И поцелуй так сладок, что Джим обнимает её крепче. Алекс отогревается о него, едва слышно рвано вздыхает и жмется к нему.
Нос у неё маленький и холодный, но губы теплые и мягкие. И целуется она неуверенно, словно бы никогда до этого не целовалась.
Поцелуй длился долго, но прервался нежно. Джим потерся кончиком носа о её щёку и заглянул ей в глаза.
- Спасибо, что скрашиваешь мое безделье, Алекс.
- Ты рискуешь - мне может понравиться, и тогда я из гостиной не вылезу, - улыбнулась девушка, обнимая мужчину за шею.
- Ты такая милая.
- А ты прекрасен, - мурчит она на русском и снова тянется поцеловать его, почти соприкоснуснувшись губами, когда вдруг раздался страшный грохот, и весь дом тряхнуло. Джим и Алекс вскочили и выбежали из гостиной, прихватив аптечку.
В прихожей, среди обломков, лежал младший брат Джима.

***

Джим сидел на полу, оперевшись спиной о подлокотник дивана. На диване - обмотанный бинтами Джек, лежащий без сознания.
Из-под обломков его вытащили, сейчас его жизнь поддерживал призрак (как бы абсурдно это не звучало). И Джим проводил часы, дни у постели брата, отдавая этому призраку эмоции.
Алекс тихо открыла дверь.
Измученное лицо доктора Файрвуда едва освещалось камином, больше источников света не было. Глаза прикрыты.
"Наверное, он спит", - подумала Перо Последователей. Затем она так же тихо сняла туфли на каблуках и вошла в гостиную в чулках, оставив обувь у двери.
В гостиной было тепло, но в воздухе витало что-то, что вгоняло в тоску.
Скрипнула половица, и Джим открыл глаза и взглянул на неё.
Алекс села на пол рядом с ним.
- Джим, ты...
- Нет, я в порядке.
- По тебе не видно, знаешь ли. Андрэ очнулся, Мари тоже приходит в себя.
- Значит, и у Джека есть шанс... Там, в том мире, ты тоже была там, да?
- Мне иногда снятся странные сны... Но, думаю, да.
- Я слишком долго не спал, прости. Теперь засыпаю на ходу, даже не засыпаю, словно куда-то проваливаюсь… Я должен помочь Джеку. Я должен давать призраку эмоции, но... Я чувствую себя выпитым.
- Обними меня. Просто... ты можешь делать со мной все, что хочешь, если это поможет тебе.
И Джим тянется к ней, обхватывая руками за талию и утыкаясь лбом в шею. Он устал, невероятно устал, он хочет вернуть своего брата и вместе с этим винит себя в случившемся.
Алекс обнимает его в ответ, гладит по спине и внезапно доктор Файрвуд заплакал. Всерьез. Это была не истерика с охами и скулежом. Спина подрагивала, он трясся от холода и страха. Пальцы сжимали мягкую ткань чёрно-белого платья, цепляя кружево. Алекс растерянна, она абсолютно не представляет, что нужно делать. Джим сильный, она верит в это. Просто небольшая слабость, не больше. Тогда, тот поцелуй тоже был мимолётной слабостью, он не влюблен в неё на самом деле.
Не влю-блен.
Некрасивые слова, ей не нравится.
Джиму все ещё плохо. Перо сжимает его волосы на затылке, гладит по плечам и спине, пока сам доктор изливал душу, обнимая её.
И сама Алекс даже не дышит, в глазах застыли слёзы, которые стекали по щекам крупными солёными каплями.
Даже если у них с Джеком взаимная вражда, никто из них не желал и не желает смерти другому. И оба дорожили Файрвудом-старшим.
Сколько времени они так сидели, никто из них не знает.
- Спасибо... - Джим отстраняется, и Алекс стирает оставшиеся слезы с его щёк. Потом осторожно касается его носа и притягивает его чуть ближе.
- Мы вытащим его, слышишь? Вытащим, я обещаю. Джек обязательно будет жить, слышишь, Джим? Я обещаю.
И Джим слышит.
И он верит, ведь разве может он не доверять Перу Последователей, своей верной помощнице и подруге?
Перо - гарантия того, что все будет хорошо.
Ведь все будет так, пока они держатся за руки.
Им даже проклятый Дом не страшен, пока Перо улыбается, пока дышит её любовь.
И надежда рождается снова, и Джим охотно верит, что они спасут Джека.
Так и будет на самом деле.
Ведь Алекс обещала.

***
Ну что ж со мной такое-то а
Ещё соулмейты надеюсь за ночь дописать.
Смысл ложиться спать сегодня, если завтра выходной:)
И я снова не нашел обложку помогите мне пожалуйста
Вот это Джим:

Если есть вопрос по поводу этого сюжета, это канон. Там реально такая заваруха в конце первого сезона, но Джек останется жив. Сезончика до третьего, а там посмотрим)
С любовью,
Алекс