Понедельник наступил так же незаметно, как пробежали мимо суббота с воскресеньем. В квартире повисла тишина, которую каждый из нас боялся нарушить. Только тихие шаги раздавались в коридоре и растворялись поглощаемые тишиной этого узкого помещения.

Миша не разговаривал с братом, да и со мной обмолвился всего парой фраз. Но зато я выспалась в своё удовольствие, потому как утренний подъём субботы перенёсся на четыре часа по полудню. А в воскресенье одиночество и чтение книги, найденной на полке, скоротали часы.

Сегодня же мой новоявленный босс, собственной персоной пришёл разбудить меня. Весь свежий, подтянутый, с лёгким румянцем на щеках, глаза светились радостью. Он был одет необычно, для солидного человека, но я уже видела такой образ в исполнении Егора Дмитриевича, вернее, Егора, кажется, с той ночи можно его так называть. Но почему-то такое чувство, что это всё было не про меня.

— Подъём! Иначе проспишь самое интересное, — он улыбается, завязанная на голове бандана с нарисованными улыбающимися черепами, наполовину прикрывая его широкий лоб, сейчас словно издевались в своих эмоциях, над моим утренним подъёмом и нелепой пижамой. А уж рано вставать сегодня я, вообще, не собиралась. Пусть сам едет в офис, а я пока соберу вещи, ведь как поняла, мне придётся ехать вместе с ним в Питер.

Но почему он в такой одежде? Где его деловой стиль? Ведёт себя как мальчишка!

— А нам разве в офис не надо? — Егор опять закусил уголок губы. Как мог столь уверенный в себе человек, быть таким стеснительным?

— Нам? Ну не знаю. Я уладил все дела, так что абсолютно свободен, а если тебе надо попасть в свой кабинет и забрать вещи, то я с удовольствием подвезу.

Догадка о виде транспорта, на котором меня хотят доставить на место работы, приводила в ступор. Где в Москве он раздобыл байк?

— Я могу сама, — произношу неуверенно. — Но что-то мне подсказывает, что кое-кто этого не допустит.

— Ты абсолютно права. Сегодня мой помощник будет в полном моём распоряжении. Поэтому отпускать его от себя в мои планы пока не входит.

— А если ваш помощник не желает такого «тесного» сотрудничества?!

Егор наклоняется и лукаво улыбается, потом подмигивает.

— Ну не настолько оно «тесное», чтобы так хотелось отказываться от интригующего предложения.

Приподнимаю одну бровь пытаясь унять в себе любопытство и понять, что задумал этот человек в начале трудовой недели, когда всем необходимо находиться на своих рабочих местах.

— И что за предложение?

— Воробьёвы горы!

— Зачем? — я удивлена, но жду объяснений.

— Мы покатаемся. После в ресторан. Потом опять покатаемся.

Делаю равнодушный вид и отворачиваюсь к окну. Дальше спускаю ноги и поднимаюсь, непроизвольно потягиваясь. Мой вид раззадорил парня, хорошо хоть он стоял с другой стороны и нас разделяло два метра расстеленной кровати. Но взглянув в его глаза, после того как поняла, что не подумала о своих движениях в его присутствии, почувствовала как щёки стали пылать. Его взгляд горел желанием, его кадык слегка двинулся, когда он сглотнул.

— Мне надо собрать вещи или я уже не ваша помощница, — пытаюсь перевести тему.

— Помниться они практически сложены, остались только туфли и эта очаровательная пижама, поэтому хватит выдумывать, я жду тебя, — он опять провёл взглядом по моей одежде, усмехнулся, а потом добавил. — Пока есть минутка, пойду выпью кофе.

Хорошо хоть он ушёл, иначе разделявшее нас расстояние для меня не было бы большой помехой и в лучшем случае сейчас мои губы, пробуждая воспоминания, сминали его. А вдыхая нежный аромат фуксии, я таяла бы в его руках.

Внизу живота мучительно потянуло, и желание заставило простонать в голос. Так же как я пыталась убежать от этого человека, вот также жаждала быть с ним вместе и ощущать его внутри себя.

Но вынуждать его ждать и злиться тоже не входило в мои планы, поэтому я быстро переоделась в брючный костюм, завязала хвост, слегка нанесла макияж, не в моих приоритетах яркий боевой раскрас, но подкрашенные ресницы и нежно-розовый блеск на губах самое то. Последний раз, оглядев себя в зеркало, я решительно покинула комнату и тут же налетела на преграду в виде моего бывшего любовника, а ныне нового босса.

— А ты не можешь ходить спокойно? — он недовольно прошипел, а я поняла, что наступила ему на ногу. Жаль была в балетках, а не в туфлях на каблуке, иначе извиняясь, придавила бы ещё сильнее. Ох, и жуткие у меня желания относительно этой персоны! То его хочется придушить своими руками, то хочется зацеловать до смерти! Самое интересное, что исход для него один. Я тихо засмеялась своим мыслям, вызывая недоумение и вопросительный взгляд на лице Егора. — Я что заляпался или у меня на щеке сажа?

— Нет, — теперь мой заливистый смех раздавался в узком помещении коридора. — Просто сама себе удивляюсь, как могла согласиться на такое. Самое последнее моё желание это быть с тобой рядом, а уж исполнять обязанности помощника, да, причём находится в твоём распоряжении всё двадцать четыре часа, это я явно спятила.

— Серьёзно? Я как-то не подумал, что в тебе спряталась идиотка, — потом загадочно усмехнулся, оглядев меня с ног до головы. — Мда! А больше ничего нет в твоём гардеробе?

— Что именно тебя смущает?

— Ты и на прогулку выходишь в деловом костюме?

— Нет, но думаю, в нём будет удобно, — он хмыкнул и пошёл к выходу, мне осталось лишь одно плестись следом.

Завораживающий своим видом всё вокруг, у подъезда стоял тот самый байк, который я однажды видела. И теперь любуясь сверкающими серебряными трубами, я задавала себе только один вопрос: «Как он появился здесь в Москве?»

Или Егор умеет читать мысли, или я произнесла свой вопрос вслух, но мне ответили:

— Он был в Москве. В Питере у меня нет места, где могу оставить друга, — его рука нежно погладила чёрную кожу сидения. — А здесь есть, где его оставить и я знаю, что за ним присмотрят.

— Не боишься, что его угоняет, или будут кататься без твоего ведома?

— В нашем братстве нет крыс, и если мотоцикл принадлежит кому-либо, то верные товарищи, никогда не посягнёт на собственность, тем более моя помощь, — он потёр между собой указательный и большой палец, — никогда не лишняя.

— Всё же меркантильный интерес в твоём братстве более весом, чем дружба.

Егор пожал плечами и, вставив ключ в замок зажигания, перекинув ногу через сидение, сел на железного коня.

— Садись, — мотоцикл вздрогнул и мотор заревел, но через секунду сбавив обороты, этот гул стал тихим, словно механизм успокоено затянул песню, известную только ему.

Я стояла и боялась сделать шаг. Ведь Егор всё понимал и, может, даже намеренно устроил эту поездку, а я как дура, не подумав, согласилась. И теперь предстояло обхватить его торс руками и прижаться всем телом. Да я ещё от того поцелуя не отошла, а тут опять новая мука. Он скоро доведёт меня до того, что сама заволоку его в постель, и пусть не надеется, уж я-то его не отпущу.

— Ты что оглохла? — видимо, Егор что-то говорил, а я, задумавшись, не расслышала ничего.

Делаю несколько шагов к мотоциклу и аккуратно берясь за плечо парня, потом перебрасываю ногу и усаживаюсь на сидение, которое расположено чуть выше. Сзади меня есть небольшие ручки, за которые можно держаться. «А вот и спасение!» Хватаюсь за них и отодвигаюсь от него на максимальное расстояние, которое может разделить нас.

Он оборачивается и протягивает мне шлем, потом увидел как я расположилась. И пока я нахлобучивала пластиковую защиту, он обеими руками, подхватив меня под зад, придвинул вплотную к себе. Я не успела даже возмутиться. Егор правой рукой взял мою и положил на свой пресс.

— Держись за меня! А будешь выпендриваться привяжу, — я возмущена до предела, но поняв что парень прав, спорить не стала.

— Хорошо, — выкрикнула и мотоцикл медленно отъехал от подъезда.

Сегодня я впервые оценила достоинства этого передвижного средства, потому как лавируя среди стоящих машин, мы медленно, но уверенно покидали центр Москвы, и стремились за город. И если бы этот путь мы проделывали на машине, то мучительные четыре часа были обеспечены. А сейчас по истечении пятидесяти минут уже уезжали за МКАД и неслись по широкой трассе.

— Но мы же отъезжаем от Воробьевых гор?! — выкрикнула Егору практически на ухо.

— Я хочу показать тебе свободу! Свою свободу! — и он прибавил скорость.