Квартира, причём огромная квартира Егора, находилась на восемнадцатом этаже элитного комплекса в Выборгском районе Санкт-Петербурга.

Уже при подъезде к дому я прилипла к окну такси, рассматривая окрестности. Даже здесь всё было продумано до мелочей для удобства проживающих. Небольшие аллейки, расползающиеся во все стороны, соединяли территорию многоэтажных построек. Несколько социальных объектов раскиданных между домами и небольшие детские площадки, ярким пятном отображали жизнь в этом районе.

Но это лишь малое впечатление и восторг. В осадок я выпала, когда передомной появилось огромное здание, которое напоминало мне птицу. Конечно это абстрактный взгляд, но это было невероятно. Высотные дома словно взмывали ввысь, а окружавшие их постройки напоминали расправленные для этого порыва крылья. Я даже забыла, как дышать, потому что восхищение таким великолепием перекрыло для моих лёгких кислород. И то что мне придётся жить в таких домах, нагоняло удручающее состояние на мою и так истерзанную последними событиями душу.

Маленькая квартирка Миши меня вполне устраивала. Поэтому успокоением для души будет то, что Егор Дмитриевич поселит меня в маленькую уютную студию, коих здесь, видимо, много.

Мои радужные желания рассыпались в тот момент, когда меня завели в огромную квартиру, больше напоминавшую пустынный зал с минимальным количеством предметов, не отягощенным уютом и женской рукой. Дизайнер явно был мужчина!

В гостиной даже кресла стояли около окна, а диван у соседней стены. Середина была совершенно пуста. Хоть балет танцуй.

Мой чемодан оставили в покое и молча Егор прошёл в приоткрытую дверь, недалеко от одного из кресел. Я же стояла и ждала, когда меня отвезут в моё новое жилище. Как я поняла из разговора Егора в машине, по дороге сюда, у меня будет отдельная квартира.

Через минуту Егор вышел из комнаты. Он был в рубашке с расстёгнутым воротом, но брюки пока не сменил. Странно. Он что меня не проводит в моё новое жильё?

Тем временем Егор тоже стоял и, изучая, смотрел на меня. А в его взгляде читались сомнения и недовольство. Как будто я рада, сейчас стоять тут и наблюдать за вздымающейся грудью под обтягивающей рубашкой.

Берусь за ручку чемодана и глубоко вдохнув, спрашиваю: — Мог бы для начала, меня отвезти, а потом уже ехать к себе.

Егор немного завис, стараясь понять, что я сейчас ему сказала. Потом, видимо, до него дошло, и эта реакция на его лице, меня стала смущать. Его брови поднялись, а недоумение сменилось минутным удовольствием.

— Тебя надо отвезти? Прости, но у меня нет в квартире передвижных устройств... Вот проводить до твоей комнаты, я могу. Хотя там ещё не готова кровать, лишь завтра приедут сборщики. Но ты можешь отдохнуть и в моей спальне.

Это было сказано с такой лёгкостью, и подтекст мне совершенно не понравился, поэтому внутри сейчас бушевало цунами, накатывая своими мощными волнами на разум.

— Ты хочешь сказать, что я буду жить здесь? Вернее, с тобой в одной квартире? — делаю шаг вперёд.

— Есть другие предложения?

— Ты сам понимаешь, что это неприемлемо! Мы разные люди. Мы не можем жить вместе. Ты что-то перепутал, я этого не хочу, — опускаю голову и вижу в блеске пола своё бунтующее отражение.

— Не хочешь? Сегодня ночью я видел другое! И тогда ты и твоё тело были счастливы находиться рядом со мной.

Я подняла глаза на него.

— Это лишь порыв. Нам обоим нужна была эта разрядка. Я была расстроена и это подтолкнуло меня в твои объятия. Егор, мы деловые люди, и секс в наших отношениях должен уйти на последнюю ступень. А ещё лучше, совсем раствориться в прошлом. И если для тебя такой расклад неприемлем, то я ещё успеваю на самолёт, — поворачиваюсь к чемодану.

— Как скажешь, — в его голосе появляется сталь. — Секса больше не будет. Мне нужен помощник и ты хорошо подходишь на эту должность. Но съём жилья здесь в Санкт-Петербурге очень накладен для фирмы. Поэтому тебе придётся терпеть моё общество. Но я не шумный сосед, да и дома появляюсь редко, так что тебя это мало стеснит, — Егор, словно выстраивал некий барьер, не знаю для кого, но в его словах больше нет эмоций, есть лишь отдаваемые им приказы. И пытаться их обговорить было невозможно. Он стал жёстким и властным. — Несколькими днями ранее твоё место должен был занять мужчина. Поэтому у меня не было времени задумываться о такой мелочи, как жильё для стеснительной особы.

Он уже подошёл ко мне. А я словно каменное изваяние застыла, пытаясь впитать в себя его грубость, чтобы тело перестало реагировать на него. И выть! Выть от намерения запихнуть в себя мои слова, по поводу нежелания находится с ним в одной квартире. Что-то внутри постоянно боролась с притяжением, которое сейчас как натянутая струна, готово было лопнуть в долю секунды. Я взглянула в его глаза, он тут же отвёл свои и, освободив ручку чемодана от моих пальцев, покатил его за собой, намекая, что разговор закончен, и я должна следовать за ним.

Ничего не поделаешь, двигаюсь дальше и попадаю в хорошо освещённый коридор, где по обе стороны находятся двери.

— Экскурсию по квартире, потом проведёшь сама. Можешь заглядывать, рассматривать и разбираться со всем. Но говорю сразу, в мою спальню, — он мотнул головой в сторону дальней двери, — тебе ход закрыт. Душ и туалет напротив твоей комнаты, остальное найдёшь.

Он останавливается около двери, которая довольно близко к его спальне и убирает руку с чемодана, оставив его в покое.

— Можешь разобрать свои вещи и передохнуть, матрас лежит на полу, — стена между нами становилась железобетонной. — Через час доставят ужин. Надеюсь, к тому времени, ты будешь готова. Я не привык ждать!

И он, широко шагая, удалился в свою спальню, ни разу не обернувшись и не взглянув на растерянную помощницу, то есть меня.

Взбесило это меня, а может, задело за живое, но закрывая за собой дверь в свою новую комнату, я не рассчитала и громко хлопнула. Секундное замешательство тут же сменилось удовлетворением. И надеюсь, мой посыл дойдёт до адресата, который хорошо слышал этот грохот.

Внимание переключилось на исследование нового жилья. Комната небольшая, но просторней, чем в квартире Миши. Двустворчатое окно не было занавешено ничем. Видимо, пока эта комната служила для хранения невостребованных вещей. Потому как в углу стояли не распакованные коробки, два табурета перевёрнутые один на другой. А у противоположной стены находились плоские прямоугольные картонные коробки.

Посередине комнаты на полу лежал матрас, как я поняла — это и есть моё спальное место. Немного скривилась от столь унизительного положения, но выпустив на волю гордость, выше подняла подбородок и подтянула чемодан к коробкам. Приоткрыв его, выудила старенький спортивный костюм. Переодеться мне сейчас не помешает.

Я осматривалась по сторонам, держа в руках джинсы и свитер, понимая, что никаких шкафов в этой комнате и в помине нет. И обживать и обустраивать, мне её придётся самой. Это подливало яд в моё состояние, но я сдерживала порыв пойти и выплеснуть весь негатив на Егора Дмитриевича, который совершенно не позаботился об условиях моего проживания. Неужели он думает, что вот так его сотрудники будут благодарно отрабатывать, за его снисходительность? Очень сомневаюсь! А вот придушить где-нибудь в тёмном переулке — запросто! Но у меня нет ни желания, ни сил, на такие потуги. Я просто хочу побыть одна. Выкинуть из головы воспоминания и отбросить подальше впечатления, которыми он меня окружил.

Принять душ? Да это было бы неплохо, но выходить из своей комнаты и видеть двери в спальню новоявленного босса... Нет уж, увольте! Лучше встать раньше, чтобы не попасться на глаза любителю занимать душ на целый час.

Вытаскиваю брючный костюм. Он на плечиках. Подхожу к окну и вешаю на ручку. Хорошо хоть он сшит из немнущегося материала, иначе завтра я потрясла бы своим видом офис, где теперь буду работать. И вот интересно, почему Егор уже сегодня не показал мне его. Моё искрящееся внутри любопытство было бы вполне удовлетворённо. А теперь надо отгонять все мысли и терзания по поводу завтрашних впечатлений, чтобы попытаться уснуть.

Желудок издаёт урчащий звук, и я понимаю, что пища духовная отвлекла меня от насущных потребностей. Егор предупредил, что скоро привезут ужин, но внутри душа удручённо съёжилась. Миша бы уже накормил. Достал с холодильника все запасы, но не оставил девушку в состоянии почти голодного обморока. Кстати, за два дня я ему так и не позвонила.

Телефон лежал в кармане чемодана и я, немного порывшись, нашла его. В тот день, когда в Москву приехал Егор и наше непонимание и противостояние вылилось в мою истерику, Миша дал мне свой номер, чтобы я постоянно находилась на связи. Единственное, о чём мы договорились, что первой всегда звонить буду я.

Монотонные гудки вызова, заполнили пустое пространство комнаты, потому как поставила телефон на громкую связь и продолжила разбираться с вещами. Платье «учительницы» повесила на коробки. Но для него мне нужен был утюг, которого сейчас под рукой не было.

Увы, Миша не ответил. Я вновь набрала номер и нажала на вызов.

Видимо, Миша где-то был, потому как ответил запыхавшимся голосом: — «Привет!»

— Привет! Ты занят? — хотя, скорее всего, был занят.

— «Уже нет! Только что пришёл из института. Ты там как? Устроилась? Как новый офис? Егор хоть спать даёт? Ну, я имею в виду, ты не сидишь с документами до полуночи?» — я уловила смущение, а в голосе Миши. Наивный он ещё. И спать его брат мне как раз позволяет. Неважно, в каких условиях, но всё же я хорошо выспалась в гостинице.

— Не переживай. Я не работала ещё ни минуты. У меня небольшие выходные.

— «Послушался, значит».

— Кто? Ты о ком это?

— «Да так, — пауза, — просто выговорил Егору, когда он тебя заставил работать сверхурочно. И если он трудоголик, то другим иногда надо давать время на отдых».

— О, нет, нет! Я тогда сама согласилась помочь. Зря ты думаешь, что он не понимает потребностей людей. — «Ещё как понимает!» Чувствую, что мои щёки начинают пылать. «И это он доказал мне сегодня ночью, заставляя выплеснуть из себя скопившееся желание».

— «Не защищай Егора, этого типа я о-о-очень хорошо знаю! И в твоей либеральности он не нуждается. Кстати, куда брат тебя поселил?»

Осматриваю своё непонятное жильё, больше напоминающее склад ненужного хлама, видимо, и я являюсь таким же атрибутом «невостребованности». Горечь сдавливает горло и я, глотая ртом воздух, напоминая золотую рыбку в аквариуме, собираюсь с силами, чтобы ответить.

— Шикарная квартира. Кажется, шестикомнатная. А сам комплекс меня просто зачаровал, — непроизвольно слеза скатилась по щеке, я теперь поняла, кем являюсь для человека в соседней комнате, и обольщаться не приходится. «Ты лишь женщина! Предмет удовлетворения его желания, не более того. И даже если тебе что-то показалось, то это лишь зыбкий мираж, для твоего самолюбия, не более».

— «Хм. Я думал он разрешит тебе жить в его квартире».

Я сжимаю трубку в ладони. «А это чья тогда квартира?»

— Видимо, он считает иначе.

И почему-то на сердце стало тоскливо. «Неужели завтра здесь могу остаться одна?» Я сама себе противоречила. Но мне было спокойно рядом с Егором, хоть это и казалось лишь наслаждением, блажью, моей наивностью. Вопреки всему мне было хорошо рядом с этим мужчиной. И я не желала сейчас закрыть этот роман, не дочитав...

— «Мира, всё в порядке?» — голос Миши вырывает меня из раздумий.

— Вполне... Просто мне надо идти. Егор Дмитриевич заказал ужин, и его только что привезли, — я обманывала мальчишку, чтобы дать себе время принять эту ситуацию.

— «Надеюсь, не пиццу?! Ему давно надо нанять кухарку, а лучшим вариантом станет — жена, ну на крайний случай девушка».

— Это не в моей компетенции, — смотрю через стекло и темнота, накрывшая окрестности, теперь растворялась множеством сияющих от электричества окон, где за каждым была жизнь.

— «Понятно, — Миша вздохнул на том конце. — Слушай, давай поговорим в следующий раз, а то мне тут кое-что надо сделать».

Я словно очнулась и вернулась из своих фантазий.

— Конечно. Извини, что отвлекла. Пока, — и отключила вызов.

Положила руки на плечи и сжала их пальцами. Одиночество незамедлительно сковало всё тело.

— Значит, есть вещи, в которых ты можешь быть некомпетентна?

Роняю телефон и, обернувшись, всматриваюсь в темноту комнаты.

— Вы подслушивали? — вижу силуэт возле двери. Егор облокотился о стену спиной.

— Нет, но меня привлёк голос парня, говорившего с тобой. Это Миша?

— Да, — выдохнула и повернулась к окну. Мне сейчас хотелось о многом подумать, а коллекционер разбитых сердец постоянно путается под ногами.

— Вот почему я не смог до него дозвониться. Ладно, пошли ужинать.

— Кажется, я не хочу, — в горле ком. Ещё немного и я не смогу удержать в себе истерику.

Слышу шорох у стены, потом несколько шагов и его рука ложится на мою ладонь, сжимающую плечо.

— Мне Мишке позвонить? Я думаю, он не будет рад твоим капризам. И давай, дома ты не будешь обращаться ко мне на «вы», — он поворачивает меня лицом к себе.

Даже в темноте замечаю его сжатые губы и надменный блеск в глазах. И от этого становится тоскливо.

— Хорошо. Иду. Но, надеюсь, ты не пиццу заказал. Иначе, тогда я позвоню Мише, — делаю ударение на имени его брата, намекая, что у меня тот же рычаг давления на него.