collage: thisis_Kim
Pov JaeHyun.

Бывали ли у вас ситуации, когда случайности, когда что-то такое невесомое приводила вас к чему-то очень важному, к чему-то такому огромному?

Я все еще до каждой мелочи помню тот момент, когда зашел за дверь своей новой школы. Я привык быть 'нигде', часто менял школы, переезжал с одного места на другое. В один момент мои на тот момент совсем молодые родители, которые всегда искали приключений и разнообразия, даже не задумываясь о психике своего ещё совсем маленького ребенка решили переехать в Соединённые Штаты. Мне тогда было восемь, мы переехали в Америку, где поселились в штате Огайо. Родители отдали меня в среднюю школу.

Маленький мальчишка вроде меня, который даже толком не знал английский кроме букв и пару фраз, пошел в школу. Знаете это чувство? Чувство, будто ты не такой как все. Словно люди вокруг - чужие, словно никому ты не нравишься и никто не хочет принимать тебя.

Пришлось столкнуться с этим в юном возрасте. Но дальше было только хуже.

Помимо того, что надо мной смеялись из-за моей внешности, которая не подходила под их стандарты, у меня начались проблемы с родителями. Я всегда был творческим парнем. Всегда выступал на школьных концертах, много пел с друзьями, которых итак было немного, танцевал на флешмобах. Любил быть на сцене. Но родители не хотели это принимать.

У меня всегда были отличные оценки, я выигрывал первые места на олимпиадах и, по планам родителей, просто обязан был поступить в престижный университет на юриста. Это ведь так банально - чуть ли не все американские родители велят своим детям стать юристами, словно юристы - это самое главное в жизни.

Мы так часто ссорились, но в итоге я убедил их встать на свою сторону. Мне исполнилось семнадцать лет, когда мы решили переехать обратно в Южную Корею, в мою родину.

Это чувство, которое я испытал, когда наш самолёт удачно приземлился, было неимоверно свободным. Я смотрел вдаль и видел свое начало.

Моим началом стала она.

Через пол года после обратного переезда мне исполнилось восемнадцать и я перевел в старшую школу. Пришлось очень долго выбирать с родителями, но в итоге мой выбор оказался в школе искусств. И я никогда не жалел об этом выборе.

Удивительно было то, что меня довольно быстро приняли. Не было никаких лишних вопросов, они послушали мой голос, мои вокальные способности, а потом заставили танцевать. Задали несколько вопросов и затем уже протянули мне бумаги, в котором огромным шрифтом было написано, что меня определили в танцевальный класс.

Я все еще до каждой мелочи помню тот момент, когда зашел за дверь своей новой школы. Это случайность, которая удерживала в себе все силы притяжения, все химические элементы. В первую секунду, когда я оказался за дверью своей новой школы, я увидел, как по коридору чуть ли не порхала девушку.

У Мёи Мины было очень много преимуществ.

Мина стояла в обществе особняком. Ее обычно распущенные волосы ниже плеч были черными, как смоль. Ее кожа - белая, словно первый декабрьский снег, а на небольшом носу маленькая родинка, словно капля чернилы. Она была невысокой, но очень стройной: на ней обычная школьная форма была как дизайнерская одежда. Она была элегантна, словно главная героиня сказок про принцесс. Ее движения до мелочи отточенные, медленные и завораживающие. Ее походка ровная и неспешная: Мина никогда никуда не спешит, она никуда ни от кого не убегает, потому что люди должны спешить к ней и убегать исключительно от неё.

И у неё были зеленые, словно изумруд, глаза.

Мину звали чёрным лебедем, потому что она была номер один среди балетных классов. Мина - популярность. Она смотрела на всех из под длинных опущенных ресниц, одним взмахом руки откидывала назад шелковистые волосы, которые пахли ягодами, и просто своим мимолётным взглядом завораживала людей. А я всегда в обществе - бунтарь.

Пока Мина занималась балетом чуть ли не с тех пор, как начала ходить, а я танцевал хип-хоп. Одежда Мёи Мины всегда брендовая, подобранная очень внимательно и со вкусом, а я носил то, что попадалось мне под руку. Мину все всегда любили и боялись, потому что она была недосягаемой звездой, а я был знаменит как мальчик не любящий правила.

И казалось, что никто не видел в нас пару: даже я сам. Мы были такими разными, мы были из двух отличающихся полностью миров и наши судьбы никогда не должны были пересекаться. Место Мины - в обществе богатых, элегантных, уважаемых, а мое - в таких же не любителей закона.

Но вот именно, что я не любил законы. Правила для меня - это какая-то чепуха, я не знаю никаких законов физики и не хочу знать. Поэтому Мина для меня стала глотком свежего воздуха, она стала спасательным кругом, когда я тонул в её же бездонных глазах.

Я всегда знал, кто такая Мёи Мина, я буквально всегда смотрел на неё с последних мест на школьном концерте и наблюдал. Всегда не отрывал взгляда, когда она проходила по коридору, потому что она завораживала. Я сливался с толпой, потому что за ней наблюдали все. Я заинтересованно закусывал губу смотря, как она вытаскивает из шкафчика учебники, как читает очередную любовную, а может и нет, записку, а затем аккуратно ставит её обратно.

И Мина тоже всегда знала меня.

Но наше первое личное знакомство произошла, когда одним вечером я возвращался домой со школы.

Меня наказали за несоблюдение школьной формы и оставили после уроков. Пришлось убраться в классе одному. Сначала я был очень зол, потому что не хотел тратить свое время на какую-то жалкую уборку классного кабинета. Но через пару часов закончил и уже собирался домой. В школе была полная тишина: все уже разбежались по домам, как только зазвенел последний звонок. Ну, по крайней мере, я был в этом уверен.

Уже был вечер, когда я шел по коридору, приглушённый светом, запихнув обе руки в карманы джинсовых брюк. Я глядел вперед и неспешно шагал, когда совсем, совершенно случайно заметил, что из слегка приоткрытых дверей доносится тихая классическая музыка. Я из заинтересованности подошёл ближе и осторожно, почти бесшумно оттолкнул дверь, открывая взор на девушку, танцующую в центре комнаты. На удивление, она меня даже не заметила и продолжила танцевать, словно на большой сцене, словно на нее направлены десятки софитов и взгляды тысячей людей. Но она была одна, в полном одиночестве.

Стоило ей только повернуться немного, я, увидев ее профиль, сразу узнал Мёи Мину. Ее трудно было не узнать, потому что она была символом, амулетом нашей школы. Ее все любили. Та самая девушка, которой хотят быть или с которой хотят быть.

Я всегда наблюдал за ней. В больших коридорах школы, куда вмещалось немало людей, на школьных мероприятиях или в столовой. Она всегда была такой тихой, такой спокойной. Всегда была в компании своих подруг - Момо и Саны, которые так же были из Японии, а если их нет - то в одиночестве. К ней все тянули руки, хотели дружить, но Мина никогда не оказывала взаимность, никогда не хотела дружить с ними в ответ. Причина никому не была известна.

Но тогда, когда мы были совершенно одни, в обществе лишь друг-друга, атмосфера была совсем иной. Она глядела на меня своими изумрудно-зелеными глазами, хлопая длинными черными ресницами, но даже не была смущена или напугана. Она была удивлена, что я здесь, а не в своей разваленной квартире в обществе своих двух родителей, которым нет до меня дела. Тогда я рискнул и подошел ближе, перешагнул в одно мгновение эту территорию, что ограждала нас и оказался рядом. Она лишь мило улыбнулась.

- Чон Джэхен, верно?

Стоило ей лишь подать голос, стоило паре нот сорваться с ее губ, я сломался. Черт возьми, я просто вырвал свое сердце корнями и положил ей на ладони. Я развалился на кусочки по всему полу. Доверился, даже не задумываясь о последствиях, которые могут ожидать меня в будущем. Что мною двигало?

- Чон Юно, - тихим голосом произнес я и сел на край мини-сцены. Она заинтересованно вскинула брови. - Мое имя при рождении - Чон Юно. Просто решил, что могу тебе это рассказать.

Она еле сдержала срывающийся смех, я видел. Но она была так очаровательна, что сердце уже не в моей груди болезненно сжалось.

Мина тихо подошла и села рядом.

- Я Мёи Мина.

- Я знаю, - сказал я, взглянув на ее удивлённую физиономию краем глаз. - Тебя все знают, Мина.

- Момо и Сана так же мне говорят. Мне трудно в это поверить.

- Тебя зовут ‹Чёрным лебедем›, - кивнул головой задумчиво, встречаясь с ее взглядом. - Почему?

- Я получила большую награду за то свою роль ‹Черного лебедя›. Меня признали самой юной балериной, которую ждет успех без никаких споров и предположений. Знаешь... Обеспеченная популярность.

- Я видел, как ты танцуешь, - выдал тихо, глядя куда-то в сторону. - Восхитительно. Ты влияешь на людей одними движениями. Твой танец похож на взмах крыльев бабочки. Эффект бабочки, знаешь ведь.

- Конечно... - растерянно кивнула девушка, глядя на меня. - Я... Очень польщена. Занимаюсь балетом сколько себя помню. Мама и папа... Они отдали меня на балет, стоило мне сделать свои первые шаги. Балет - моя жизнь, но иногда мне кажется интересным, чтобы было, если бы я занималась другими танцами. Хип-хоп, например? Как ты. Иногда я пробую, но это выглядит неуклюже.

- Я думаю, ты просто непривыкла, - тихо хихикнул я, и мы встретились глазами. Улыбка мгновенно сползла с моего лица, я медленно, без спешки, затонул в ее глазах. - Ты... Я уверен... Со всем справишься.

И я клянусь, что видел в ее глазах вечность.

На следующий день я остался после уроков и вызвался помочь однокласснице с дежурством. Джихё - та самая одноклассница - ничего не заподозрила, лишь с огромной радостью приняла мою помощь. Мы с ней редко общались, поэтому она сразу поняла, что помощь я предлагаю не из личной симпатии, поэтому мы молча убрались в классе, а затем она ушла. Через десять минут я вышел из кабинета, в коридорах опять, кроме некоторых уборщиц и охранников, не было, и я пошагал в рефлективно. Я не понимал себя, немного нуждался в трезвой голове и делал на эмоциях. Просто расслабился и позволил реке течь дальше, увозя с собой и меня.

Река привезла меня к двери, которую я вчера оттолкнул. Но отталкивать в этот раз нужды не было - на другой стороне ждала Мина. Она сначала удивленно осмотрела меня, а затем расслабленно улыбнулась, оголяя свои идеальные зубы. Так, словно ждала меня, словно хотела, чтобы я пришел.

- Я знала, что ты придешь. - она произносит тихо, повернувшись ко мне полностью. Я прохожу дальше и прикрываю за собой дверь, а затем подхожу к ней ближе. На лице нас обоих сверкают улыбки.

- Почему? - не решаясь рушить эту гармонию, спокойным и равномерным голосом произношу я.

- Нам вчера была хорошо, верно? - она опускает смущённо взгляд и я не могу не тихо хихикнуть. - Я никогда еще не испытывала такого комфорта с незнакомым мне человеком.

- Незнакомым? - переспрашиваю, сев на маленький пьедестал. - Мы ведь можем стать друзьями, как думаешь?

Мина поварачивается ко мне спиной и я не могу увидеть ее лица, но уверен, что на ее лице сияет волшебная улыбка. Ну же, посмотри на меня, позволь мне насладится.

- Можем. - звучит ее голос спустя несколько минут и я еле сдерживаю облегченный смех. Черт, это совсем на меня не похоже.

И вот так подружились пай-девочка, любимица общества, олицетворение искусства и бунтующий подросток, порванные ботинки, уверенная ухмылка.

Казалось, что между нами огромная дистанция. Словно мы два разных, совершенно не похожих острова, которые расположены в тысячах километрах друг от друга. Но раз за разом было легко понять, что в обоих островах одни и те же животные, одни и те же фрукты и даже похожие растения. Так же, как и у нас с Миной были одни и те же раны, которые помогли нам невольно и даже совсем незаметно сблизиться.

Просто я стал каждый день оставаться после уроков и ходить к ней. Просто она начала каждый день ждать меня у двери с взглядом, полный надежды, за которую я схватился в то же мгновение.

Наши разговоры стали раскрепощённее, стали сидеть друг к другу ближе и стали без стеснения глядеть друг в друга глаза. Ее изумрудные глаза, полные тайн, раскрыть которых хотела вся школа, считая и учителей. Но без особой необходимости, без сильных стараний тайна открылась мне.

- Твои глаза, - неловко упомянул я, сглотнув с горлышка бутылки воды, которую мне протянула японка. - Они очень красивые. Наверное, тебе очень часто это говорят.

- Ты прав. Очень часто. - я не уловил какую-либо эмоцию в ее голосе, но уловил в ее сжатых жестах.

- Я видел твоих родителей, - Мёи подняла на меня удивленный взгляд. - Они оба азиаты и ни у одного из них не зеленые глаза. У тебя были зеленоглазые предки?

Мина неловко сжала губы в узкую полоску и перевела глаза на висящую на стене рамку с грамотой. Она рассказывала, что получила эту грамоту в день открытых дверей, на одном из крупных конкурсов Китая. Но она никогда не говорила о своих наградах с любовью или с гордостью. Она говорила о них так, словно была обязана их выиграть.

- Я не рассказывала об этом даже Момо и Сане, - я удивлённо вскинул брови, когда она решила рассказать мне об этом. В ее голосе даже не было неуверенности. Она знала, что мне можно доверять, с наших посиделок прошло меньше месяца. - Мои родители очень требовательные личности. С моих малых лет они... Всегда что-то у меня требовали. Я начала ходить на балет - они потребовали, чтобы я отличалась от остальных. Требовали у меня награды, но их трудно получить, когда ты одна капля в огромном океане. Я не была примечательна, пусть у меня богатые и знаменитые родители. Я не приковывала взгляды, пусть и очень хорошо танцевала, сливалась с толпой. Конкуренция в любой сфере огромная, а теперь представь, какая она в баллете. Шанс - один на миллион. Все хотят быть первыми.

Я подвинулся ближе и взглянул ей в глаза, но теперь не из-за того, что они приковывающе особенны и таинственны, а потому что я хотел найти в глубине настоящую Мину. Мину, которая сливается с толпой, а не ту, которую выделяют из-за особенности. Она улыбнулась мне мягко, а затем протянула руки и сжала мои ладони в своих. Мои руки были такими грубыми и большими, в то время ее - словно охапка роз, нежные и похожие на хрупкую вазу, которую легко сломать.

- Тогда отцу пришла идея. Разноцветные волосы уже слишком обычно в нашем веке, да и для балерин это... Довольно невыгодно. А вот зеленые глаза у японки - редко подобное встретишь, если не никогда. Мы никогда не нуждались в деньгах, ты ведь это знаешь. Лазерная коррекция цвета радужки глаз. Сейчас этот процесс легко сделать, не подвергая себя опасности. А папа мог оплатить все своей золотой кредитной карточкой. И вот так, в восемь лет мои коричневые непримечательные глаза стали изумрудно зелеными, как все любят их называть.

Она улыбнулась в конце, но одним лишь взглядом я увидел эту боль. Зеленые глаза скрывали за собой ее настоящие эмоции, настоящие мысли. Она не могла этим поделиться, но и скрыть от меня не могла. Словно телепортацией ее эмоции перенеслись ко мне и я, не сдержав пылающие эмоции внутри себя, в одну секунду обнял ее. Крепко, крепко, прижимая ее худое и такое хрупкое тело ко себе и вдыхая аромат ее дорогого шампуня на шелковистых распущенных волосах. Я мог почувствовать, как быстро бьётся ее сердце - в такт с моим, и тогда мне показалось, что на одно маленькое мгновение наши тела слились друг с другом и мы стали одним целым. Без тени пошлости и извращения, лишь позволили друг другу копаться друг в друга, открыв на распашку сердца и души. Мы, полностью нагие, но не физически, а морально, нырнули в глубокую честность.

- Знаешь, - я слегка отстранился, втсречаясь с удивлённым взглядом Мины. - У меня тоже плохие отношения с родителями. Не взяв в счёт то, что я маленький и ничего не понимаю, нам пришлось переехать в США из-за их капризов. А там... Там все другое, знаешь. Другие нравы и другие морали. А в рамки этой морали я не вписывался. Для них я был другой, поэтому они меня отталкивали. А для меня чужими были они, вот и не примыкал. Но я рад, что я здесь, - я поднял взгляд, встречаясь с ее глазами, которые теперь, вместо меня, пытались отыскать во мне что-то необычное и скрытое от чужих. Но нет, Мина, я уже давно от тебя ничего не скрываю, потому что для меня ты не чужая. - Что я здесь, в стенах этой своенравной школы, в кабинете, о существовании которого даже не знал, с тобой.

Мы перестали дышать. Клянусь, я слышал, как сбилось ее дыхание и как в миг ее щеки стали алыми, словно летний закат. Я опустил глаза и остановился на ее губах в форме сердца. Ангел со спины подтолкнул меня и я, сам того не осознавая, потянулся вперед, к ее губам. Мёи лишь молча глядя на меня и увидел, как она так же, как и я, желает этого.

Ее губы были такими же сладкими, как и она сама. Мои губы были искусаны и сухими. Наш поцелуй был идеален, не смотря на все пороки наших душ. Наш поцелуй был таким же идеальным, как и мы сами.

И я бы отдал все свои деньги, все свое имущество, чтобы хотя бы на несколько минут перенестись в этот день.