Боль в руке не даёт уснуть всю ночь. Элери открывает глаза и садится с кровати. Взглянув на руку, которая оказалась уже в бинте, задумалась, — почему жизнь такая несправедливая.

После встречи с Айденом, она приехала домой с огромной неохотой, ибо знала, что ничего хорошего не жди. Родители каждый раз приезжали и устраивали полный погром в ее пространстве.

Накануне, с каменным лицом она встретила их у порога с университета и после накрыла стол. Отец в одной белой майке и штанах расселся во главе и потешался над ее домом и солдатами, которые были у него на службе.

Мать расхваляла соседских дочерей, какие они умные, красивые и все прекрасно в личной жизни, ни то что у их. Элери ковыряла вилкой в тарелке и постукивала ножом, чувствуя, что вот-вот и нервы сдадут.

Последней каплей стало заявление отца:

— Дож рассказывал, что этого бродячего сопляка тоже вызвали на традицию. Ты его видела?

Она грозно взглянул на нее, но девушка уже несколько лет научилась скрывать эмоции и даже не повела бровью.

— Лишь раз, когда нас зачислили, — коротко бросила она, отправив в рот кусок сухого стейка.

Мать никогда не славилась умением готовить, все всегда выходило не так.

— Неужели? Тогда почему сегодня он видел вас? — его седые брови сошлись в одну линию.

Элери внутренне передёрнуло.

— Мистер Дож слишком стар и мог меня спутать, — безразлично ответила она.

— Не выводи меня из себя. Если я узнаю, что ты вновь с ним шатаешься, поверь, в этот раз ему не спастись, — грозно прорычал он.

Элери с грохотом уронила приборы на тарелку и гневно посмотрела на отца, который был удивлен.

— Я сказала, что не виделась с ним. Закрыли тему.

— Как ты говоришь с отцом?! Нахалка!

— Мам, давайте есть. Неужели вы и пяти минут не можете спокойно просидеть?! Или каждый ваш приход мне придется выслушивать одни упрёки?! Хватит!

Элери от негодования вскочила со стула. Отец так же бросил приборы и отодвинув стул, встал, медленно надвигаясь на неё. Девушка с самого детства устрашалась его жестокости, но не сейчас. Так было всегда, когда речь заходила о Нём. Айден всегда вселял уверенность, хоть их ничто более не свяжит, но она отказывалась слышать плохое в его адрес. Хотя девушка знала, ему всегда было все равно на нее и никогда не узнает о ее подвигах перед собственным отцом.

— Повтори, — прорычал он, внушая ещё больший страх.

Элери смерила его холодным взглядом и сложила руки.

— Те два года, что я провела вдали от вас, пошли мне на пользу. И твои угрозы не действуют на меня. Уходите, — тихо, но спокойно произнесла она.

— Роб, не надо. - Мать встала и с ужасом смотрела на них.

А дальше все ее кошмары воцарились в реальность. Отец занёс руку и сильная боль пронзила правую сторону щеки. Ещё удар пришелся по руке. Девушка не выдержала равновесия и упала на ковер, белоснежный ковер покрылся пятнами крови. В глазах чернело, звёзды пылали и горели. Мать и не думала подходить. Она никогда не трогала и не пыталась остановить побои. Предательские слезы скатились по щекам, на губах чувствовался привкус крови.

— Паршивка! Посмотрите на нее! С завтрашнего дня на улице не ногой, иначе переломаю их. Это все твоя вина! Ты отпустила ее в Малагу! Нравится?! Пожимай плоды!

Элери едва что-то видя, подняла глаза к матери, которая холодно и беспристрастно смотрела на нее. Отец вновь сел и продолжил есть. С трудом поднявшись, девушка произнесла, отчеканив каждое слово:

— Даю вам десять минут, если нет, я вызову копов и у вас будут серьезные проблемы.

На ватных ногах она прошла в свою комнату и упала на кровать, слыша крики:

— Я сейчас покажу ей. Отойди, отойди, сказал.

Элери с трудом соображала, что мать вступилась за нее. Через пару минут грязной ругани отца в ее сторону, они ушли. Решение взяло вверх. Она завтра же сменит замки и позвонит матери сказав, что если вторгнутся в ее дом, подаст заявление.

И сейчас, уже пройдя восемь часов, она смотрела на руку, которую ножом сполосовал отец, возможно не заметив, скажут другие. Но не она, жестокость и жажда крови была его натурой.

Элери взглянула в окно, солнце давно светило, поднявшись, она взглянула в зеркало. Правая сторона щеки ужасно пострадала, но сейчас ей удастся скрыть, нанеся на кожу тонну тонального крема и пудры, разбавив все бронзатор. Глаза были красными и опухшими, нужно было и с ними что-то сделать. Рука на автомате потянулась к телефону и набрала номер Корнелии. Это был риск, она могла придти и рассказать Томасу и их парням. Это вселило бы массу проблем, она ненавидела отца, но не хотела чтобы что-то серьезное случилось с ним.

— Эл, привет, — сонно произнесла девушка.

Элери взглянула на часы, пол восьмого и улыбнулась.

— Привет, сможешь приехать ко мне? Мне нужна твоя помощь, — ответила она.

— Буду через полчаса. Что-то случилось? — Корнелии всегда удавалось даже по голосу узнавать, что с ней что-то не так.

В телефоне раздались шорох и мужское мычание, Элери вновь улыбнулась, Томас.

— Ты меня слышишь? Рассказывай, что у тебя?

— С кем ты там? — услышала она голос Томаса хмурый.

— Это Элери, я к ней. Поехали, у нее проблемы. Вставай, сонная ты задница.

— Стой, Ли, не надо Томаса. Приезжай одна. Я очень прошу, пожалуйста.

По другую линию возникла тишина.

— Есть что-то серьезное?

— Именно, пожалуйста, не вмешивай его в это. Просто приезжай одна.

Корнелия обречённо вздохнула.

— Уже собираюсь, жди меня, солнце.

***

Звонок в дверь заставил вздрогнуть девушку, оставив в покое веник и савок, подошла к двери. Открыв одну дверцу, она взглянула в глазок и расслабилась. Щёлкнув замком отошла и взялась за веник. Корнелия остановилась в дверях, шокировано оглядывая гостиную, вернее, что осталось от нее. Стол перевернут, посуда побита, светильник разбит.

— Эл, тебя ограбили? Напали? Оставь ты этот веник, повернись, да, — Корнелия выхватила его и отбросила, а после дернула подругу.

Элери выпрямилась и посмотрела на нее. Брюнетка ахнула и после грязно выругалась.

— Кто это сделал?! Я сама наберу ему задницу, Эл, кто он или они?! Почему я не приехала с Томасом, уж он то нашёл бы этого ублюдка. Господи, солнце, как ты? Ну, не молчи, — Корнелия оглядела ее с головы и до босых ногах, которые были в пластырях.

Слезы сами брызнули из глаз, Корнелия схватила за плечи и усадила на диван, обняв. Осторожно гладя по волосам, подруга терпеливо ждала ответа. Но Элери молчала, что пугало ещё больше ее.

— Если ты сейчас же не расскажешь, что за чертовщина тут произошла, и ты в таком состояние, словно с войны пришла, поверь я задействую все связи и сама выясню правду, — с угрозой в голосе произнесла девушка.

Элери перестала трястись в ее руках и через пару секунд отстранилась. Она протёрла слезы тыльной стороной ладони, взгляд Корнелии зацепился о перебинтованную руку.

— Дай слово, что не расскажешь никому. Я не хочу ещё больших неприятностей, мне и так хватило.

— Даю, а теперь говори.

Элери проницательно осмотрела подругу, которая была в простой серой футболке и черных штанах. Даже волосы были в обычном пучке. Было видно, что та спешила к ней на всех парах.

— Это... мой отец, — выдохнула девушка. — Он всегда считал, что из этого я извлекаю уроки. Два года я жила вдали от него и матери. Думала, все, но нет.

Корнелия открыла рот и вновь закрыла. Синие глаза вмиг начали метать молнии. Она вскочила.

— Этот старикан сделал такое с тобой? Как это всегда считал, это что не впервый раз?!

Элери покачала головой и боль отдалась вмиг в мозг. Поморщившись, посмотрела с мольбой на подругу, которая оглядывала все и ходила взад вперёд.

— Я знаю, это плохо. Но не могу поднять на него руку, хотя один знакомый многому научил. Это трудно, понимаешь? Он истязал всю мою жизнь и обещал убить...

Эл замолчала и вновь протёрла слезы. Корнелия остановилась и брови понимающе выгнулись.

— Айдена, правильно?

Она получила согласие, когда девушка отвернулась и сцепила руки.

— И ты серьезно считаешь, что ему это удалось бы это?

Элери собралась с силами и встала, подходя к косметике.

— Мы говорим о моём отце, друге твоего отца. Тебе ли не знать о его кроважадности и связах. Если он захочет кого-то убить, ему это запросто удастся.

— Я расскажу отцу, пусть он потолкует с этим ...

— Не вздумай! Тогда у него будут проблемы и под трибунал. Ли, пожалуйста, просто знай это и помоги мне сейчас скрыть с лица все это?

Корнелия боролась с самой собой, одна сторона хотела придти к ее отцу и просто самой вытрясти все то дерьмо, которое в нем. А другая сторона рассказать Томасу и своему отцу. Уж те постарались бы на славу.

— Хорошо, но мы ещё вернёмся к этой теме, — она присела рядом на кровать.

Сейчас Эл нужна была поддержка, главное, скрыть и дальше подумают, что делать.

Корнелия вывалила содержимое косметички и взялась за кисть. Злость вновь вскипела, когда вблизи оценила масштабы побоев.