Обеденное время все ждут с огромной долей неуверенности. Никто не знает, чего ожидать от нового лекарства, и это правда пугает. Сехун как никогда молчалив и Чанёль не сверкает фирменной улыбкой. Никто не шутит, не смеется и не болтает без умолку — все словно застыли в ожидании. Преподавательский состав, будто почувствовав слабость студентов, дает большую нагрузку на выходные по домашней работе и, к их удивлению, никто не протестует. Обычно кто-нибудь да возмутится, но сейчас каждый ученик закрыт в себе.

Я задумчиво рассматриваю бледнолицего Сехуна и понимаю, что он о чем-то беспокоиться. Подсознание подсказывает мне, что причиной может быть Пак, но, увы, не решаюсь спросить прямо. О никогда не отталкивал меня, и не позволил стать изгоем, за что я должна быть ему благодарна, поэтому, откладываю данный разговор на потом.

Когда наступает обед и нас зовут в зал для прохождения терапии, мое сердце начинает сходить с ума. В ушах звенит, перед глазами все плывет и руки трясутся, словно мне холодно. Я краем уха слышу обеспокоенные разговоры одногруппников, которые задаются вопросом о новом лекарстве. И мне, впервые за все время, проведенное здесь, становится правда страшно.

Что, если лекарство вызовет побочный эффект? А вдруг мое сердце не выдержит? Что тогда? Но думать об этом некогда, потому что ребята начинают медленно заходить в свободные комнаты.

— Студенты, чьи пары присутствуют, могут приступать к терапии, — буднично произнесла профессор, открывая нам двери.

По привычке ступаю в окутывающую меня белизну и, на секунду ослепленная, пытаюсь рассмотреть цифровую надпись внутри. Что же сегодня за задание будет? Сердце начинает рваться куда-то в горло, вызывая легкую тошноту от волнения.

«Задание: Расскажи ему, что тебе нравится в нём. Не меньше трёх пунктов».

Кажется, еще немного и моя голова разорвется от боли. Я теперь не просто нервничаю, но и нахожусь на грани инсульта. В сознании лихорадочно крутятся мысли, но не могу толком поймать ни одной. Как же при таком раскладе придумать три пункта своей симпатии к соседу? Это вообще реально сделать?

Переступив порог второй двери, сажусь в привычное кресло и крепко зажмуриваюсь после того, как надела очки. Сдерживаю крик, когда пластик обжигает меня и уже готовлюсь к уколу в висок, но, к огромному удивлению, чувствую почти безболезненный укол иглой, сравнимый с укусом пчелы — не более.

Еще пару секунд, и я уже не в кабинете, а в неизвестном мне саду с одинокой лавочкой под сакурой, как раз находящейся в цвету. Лухан уже здесь, задумчиво смотрит вдаль, словно не ждет моего появления.

В голове крутятся мысли о новом лекарстве и осознание, что оно явно лучше предыдущего, потому что погружение в терапию было даже почти приятным. Мне странно и одновременно радостно.

Я подхожу ближе к парню и понимаю, что мое сердце пропускает удар. В чем дело? Лухан медленно разворачивается ко мне и его взгляд какой-то уж больно спокойный, беззлобный. Это на него не похоже...

Он прячет руки в карманы и делает шаг мне навстречу. Между нами висит безмолвное напряжение, из-за сложностей в общении, но это не все... Есть еще что-то, чего я никак не могу понять.

— Это лекарство... — вдруг говорит Лухан, поднимая на меня взгляд. — Хуже предыдущего. Это конец...

Я непонимающе смотрю на него и к своему ужасу замечаю, что у него длинные и густые ресницы и губы красивой формы — не такие, как у других.

Стоп.

Что?!

Перед глазами начинает все плыть и это пугает. Пытаясь моргать, я чувствую, как на глаза накатываются слезы. Что за черт?!

— Приступайте к заданию! — цифровой голос, вынуждает меня вздрогнуть.

Лухан послушно подходит максимально близко ко мне, чтобы видеть мои испуганные глаза. Его губы странно искривляются, но мне удается услышать его шепот:

— Лекарство... действует как любовный приворот...

Кажется, мой мозг отключается, а в ушах стоит звонкий писк. Я чувствую себя обессилевшей, безвольной, будто кукла-марионетка. Но сказанное Луханом возвращает все на свои места. Так вот почему я испытываю все эти эмоции, глядя на него. Я сопротивляюсь и от этого мне хуже. Когда думаю о красоте своего партнера, мое состояние нормализуется, но как только одергиваю себя — оказываюсь на грани обморока.

— Задание! — приводит нас в чувство голос профессора.

Моргаю и слегка встряхиваю головой, пытаясь прийти в себя. Лухан повторяет за мной и его взгляд становится осознанным.

— Давай по очереди, — говорит он.

Я киваю и тихо бормочу:

— Первое, что мне нравится в тебе, это... — на секунду замолкаю, пытаясь подобрать слова и заодно не сгореть от стыда. — Это... Твои густые ресницы!

— Хорошо, твоя очередь Лухан, — кажется мы привлекли внимание профессора, потому что обычно она не комментирует наши действия.

— Ты красивая, — спокойно отвечает Лухан и я тут же вспоминаю его разговор с Чанёлем. Значит, его слова про обычную внешность были обманом? Если бы он это сейчас выдумал про мою красоту, ему стало бы плохо. Но выглядит сосед вполне спокойно и стабильно.

Что ж.

— У тебя завораживающая улыбка, — озвучиваю второй пункт. Парень слегка улыбается, но, заметив мой ошарашенный взгляд, поспешно отводит глаза, закусывая нижнюю губу. Видимо, лекарство нехило на него действует — он прям на себя не похож.

— Твои волосы... — произносит сосед, делая медленный вздох и добавляя: — Они тебя делают похожей на принцессу. Это мило.

Смущенно опускаю глаза и злюсь на всю эту дерьмовую систему. Они действуют против правил! Это же ломает в нас личностей! Лухан бы никогда в жизни не сказал ничего подобного в жизни, но под воздействием лекарства он как никогда красноречив.

— Мне нравится твой голос, — выдавливаю третий пункт, боясь смотреть на партнера.

На этот раз парень не долго думает и сразу произносит в ответ:

— Думаю, ты очень добрая.

Сердце стучит так, словно его накачали адреналином. Мне хочется умереть со стыда, но я лишь молча жду, когда вернусь в комнату и сниму очки, чтобы поскорее покинуть помещение.

Я выбираюсь из кабинета одна из первых. Мне даже не приходит в голову подождать Сехуна или взглянуть на Лухана. Почему-то именно сейчас хочу исчезнуть или провалиться сквозь землю.

Голову снова взрывает боль и это похоже на те самые последствия нового лекарства. Но меня беспокоит не это, а слова Лухана. Черт подери, он, похоже, правда не врал. Единственное, что я могу сказать точно: новое лекарство не позволит сказать неправду. Все те вещи, которые сказала Лухану, не были выдумкой — я лишь озвучила правду и чуть не померла на месте, поэтому похоже, что сосед тоже сказал то, что думал на самом деле.

А вот это уже очень странно.

Совсем не похоже на Лухана.

И вовсе я не добрая.

***

Мне удается провести перерыв без Сехуна и я этому рада, потому что слишком много сумбурных мыслей в голове, чтобы вести себя как обычно. Сейчас не хочется притворяться, что я в порядке, потому что это не так.

Когда прихожу в себя, то понимаю, что скоро начнется следующее занятие, поэтому, чтобы не опоздать, торопливо встаю с бетонного пола. На крыше здания так спокойно и хорошо, но буквально на уровень ниже, твориться хаос и неразбериха.

Спустившись вниз, слышу странный грохот и крики студентов. На полпути к кабинету меня останавливает преподаватель и хватает за локоть.

— Студентка, скорее возвращайся в свою комнату!

— Но...

— Быстро! — отрезает женщина и мне ничего не остается, кроме как послушаться ее приказа.

Мимо меня бегут возбужденные ученики и среди множества голосов, четко различаю лихорадочные перешептывания:

— Это все новое лекарство...

— Как они могли дать его нам и не проверить...

— Говорят, несколько девушек съехало с катушек... Прямо набрасываются на парней...

— Что? Набрасываются?!

— Как сумасшедшие...

— О, господи...

Я мрачно поджимаю губы и тороплюсь в комнату, не желая быть пойманной профессорами или быть задавленной убегающими студентами. Где-то там, за нашими спинами происходит нечто страшное, в уши врезаются истошные крики и от этого становиться не по себе.

Я врываюсь в комнату и запираю за собой дверь, пытаясь перевести дыхание. Лухан, как ни в чем не бывало, лежит на своей кровати и, кажется, что просто спит. Сначала мне хочется просто плюхнуться на подушку и уснуть, но что-то вынуждает меня посмотреть в сторону соседа.

Мир вокруг словно стягивает, я все еще слышу крики тех пострадавших от терапии студентов, но прямо сейчас нечто, бегущее по моим венам, подчиняет тело и ноги сами идут к партнеру.

Я правда не понимаю, что происходит. Только вижу, как наклоняюсь к нему и беспрепятственно рассматриваю безмятежное лицо: красивое, нежное, такое притягательное. Его губы заставляют сердце трепетать, а в душе зарождается странное тепло.

В какой-то миг я осознаю, что новое лекарство — это действительно приворот. Только не с магической точки зрения, а с научной. Оно силой заставляет людей испытывать желание, вероятно даже похоть в отдельных случаях. Я резко вздрагиваю, когда Лухан открывает глаза, а его пальцы защелкиваются на моем запястье. Парень рывком притягивает меня к себе и я падаю сверху на него, оказываясь нос к носу с тем, кого в принципе и видеть-то раньше не хотела.

Новые ощущения душат меня, мне хочется сбежать, вырваться, оттолкнуть его. Хочется избавиться от прикосновений партнера, больно жалящих мою чувствительную кожу. Гаптофобия вступает в действие, но из-за лекарства я даже не в силах шелохнуться. Только смотрю на него широко открытыми глазами, замечая собственное отражение в его взгляде.

Закрадывается предательская мысль, что это лекарство намного хуже предыдущего, потому что оно подавляет не болью, а блаженством, чем-то вязким и приятным. Каждый человек любит и запоминает приятные для него моменты и сейчас, когда мы с Луханом смотрим друг на друга, глаза в глаза, находясь так близко, понимаю, что круто попала. Потому что лишь спустя почти месяц «королевская терапия» все-таки возымела эффект, и я не уверена, что этому стоит радоваться.