Люди толпились в душном помещении воздушного гиганта, не давая самому крохотному порыву свежего воздуха проникнуть сквозь вспотевшие тела пассажиров, что так отчаянно стремились сесть на мягкие и удобные кресла. 

Красивые стюардессы в стильной форме, отличающейся своей эстетичностью и точными швами под подолом юбки-карандаша, не справлялись с резким наплывом посетителей, которые так неожиданно и резко решили покинуть свой милый дом в надежде отдохнуть от ужасных дорог и обслуживания России. Девушки отчаянно старались держать ситуацию под контролем, изредка поправляя высокие и туго затянутые пучки на голове. 

Женщина, на вид тридцати пяти лет, села на дальнее сидение от окна. Перед собой она пропустила мужчину, примерно того же возраста, и девочку в кружевном платьице, с куклой в руках. 

— Почему так много людей? — возмущался спутник, садясь и прикрывая, пока это можно сделать, окно иллюминатора. 

— Макс, прекращай ворчать. Я и так еле как смогла вырваться в долгожданный отпуск. 

Блондинка прикрыла глаза и запрокинула голову на спинку синего кресла. 

— Но вот зачем ты за мной увязался – мне не понятно, — процедила она, наморщив носик.

Мужчина неловко посмотрел в сторону своей спутницы, кинув мимолётный взгляд на девочку, которая, что несвойственно ребёнку её возраста, смотрела в одну точку, абсолютно не шевелясь. 

Словно кукла...

«Чтобы я оставил тебя одну? После всего того, что ты прошла? Нет и точка».

Маленькие ручки, упакованные в элегантные атласные перчатки белого цвета, нервно сжимали кукольное запястье. Девочка сидела молча, но её грудь вздымалась слишком часто, от чего мама ребёнка была обеспокоена.

«Правильно ли я сделала, что решила выбрать именно самолёт, а не тот же самый поезд?»

— Девушка! Что же это ваша девочка так дрожит? Ай-яй-яй! Какая же непредусмотрительная мать! — сделав очень неприятный и хриплый голос, высказала своё недовольство старушка, сидящая напротив Татьяны через проход. 

Женщина преклонного возраста, с внушающей сединой и кудрями, сложила руки на груди, исследовав своих незнакомых спутников.

Оторвав от молодых людей взгляд, она посмотрела в маленькое круглое зеркальце, намазав морщинистые и тонкие губы помадой, не подходящей ей от слова «совсем». Старушка дряблыми руками поправила золотую заколку, что по форме напоминала больше шпильку, и принялась запивать какую-то таблетку в форме сердечка. 

— И что это за перчатки у неё? Такая мода нынче среди молодых матерей-одиночек?

По воздушному гиганту прошёлся нескрываемый хохот, на который никто старался не обращать внимания. 

«Полоумная», — подумали все.

«Как она может так говорить о маме?» — мимолётно заметила Ева, нахмурив бровки и сложив губки в трубочку. 

К малышке подошла стюардесса, спросив, нужны ли девочке леденцы и пакетики. 

— Спасибо, пакетики я возьму, а вот конфеты не надо, — улыбнувшись, ответила блондинка.

— Почему, мама? Я же люблю сосалки, — наконец подала голос Ева, крепче сжав фарфоровую куколку в руках и потеребив подол её самодельного платьица. 

Молодая работница косо посмотрела на Татьяну непонимающим и подозрительным взглядом, но, решив не вмешиваться, протянула горстку фирменных леденцов. 

Стюардессы стали проводить инструктаж, вызубренный наизусть. Кто-то слушал, кто-то  вовсе разговаривал по телефону, не давая другим сосредоточиться.

— Прошу прощения, мисс, — обратилась девушка к той самой старушке, что уже довольно-таки продолжительное время не отпускала свой навороченный гаджет и с кем-то мило болтала, — вы мешаете другим пассажирам. Будьте любезны, потише. 

На замечание бабулька нахмурила брови, сделав своё лицо ещё более морщинистым, чем оно было, и, пробубнив лишь что-то себе под нос, направилась в сторону туалета. 

— Откройте иллюминатор и приведите спинки кресел в вертикальное положение и уберите столик, — с рабочей улыбкой обратилась та же самая девушка к Максиму. 

Мужчина неохотно поднял заграждение маленького окошка и поморщился лучу солнца, что ослепил его. Он незамедлительно отвернулся в сторону своей спутницы и её дочки. 

Женщина сидела с планом эвакуации в руках, будто бы изучая его, но сама была где-то далеко отсюда, за пределами этого воздушного судна и земли в целом. Девочка же склонила голову набок, положив её на плечо матери. Тонкие волосы, заплетённые в две косички, растрепались, а красный бархатный галстучек в форме бабочки перекосился.

Ребёнок сновала глазками то туда, то сюда, крепко прижимая своими крохотными ручками куколку.

— Мама, я в туалет, — резко встав, пролепетала дочь.

Татьяна вернулась в здешний мир и лишь слегка улыбнулась малышке.

— Конечно, пойдём.

— Нет, я сама! — девчушка пулей перескочила через колени матери и побежала в конец самолёта. Кукла же была небрежно брошена на пол, от чего женщина приняла обеспокоенное выражение лица, а после подняла хрупкую красавицу и отряхнула. 

Она сидела и, прижимая куколку к куртке коричневого цвета, учащённо дышала, поглядывая назад, в сторону кабинок. 

— Ей уже одиннадцать! Чего же ты так переживаешь, глава следственного отдела Алексеева Татьяна Владимировна? — приблизившись, игриво пропел напарник, дабы скрасить эти необоснованные нотки беспокойства и страха. 

Только вот харизма мужчины никак не повлияла на мать, что с волнением в груди ждала чего-то плохого. 

* * *

На табло загорелся неоновый значок «пристегните ремни».

Но женщина, поправив короткие блондинистые волосы, наоборот, отстегнула этот неудобный ремешок и встала в проход.

Не успела она развернуться в сторону кабинок, как в неё врезался мужчина средних лет, одетый во всё чёрное. Незнакомец аккуратно и не спеша шёл прямиком из конца лайнера. Развернувшись, он склонил голову и извинился. Странная персона была до жути спокойна и хладнокровна, а его шоколадные глаза горели неким безумием.

Было в нём что-то странное, таинственное и такое заманчивое. Будто бы он выделялся на фоне остальных. Хотя бы тем, что внимательно изучал Татьяну, будучи совершенно незнакомыми людьми. 

В руках пассажир сжимал чёрные латексные перчатки, под стать дополняющие его образ. Только... неизвестно какой.

«Что за... Ева!» — только и пронеслось в голове у женщины, как она услышала душераздирающий вопль за спиной. 

Молодая девушка буквально распласталась в конце самолёта, немного прикрытая красной ширмой. Она сидела на полу, прикрывая рот ладошкой и захлёбываясь горючими слезами. Но, увидев недоумевающие взгляды со стороны, попыталась взять себя в руки и встала на высокие каблучки. Попутно работница ещё больше прикрыла ширмой помещение для стюардесс.

— Мамочка! Хочу на ручки! — подбежала к Татьяне её девочка.

«С тобой всё хорошо... Как же я рада! Но где её..?» — пронеслось в голове у мамочки, но, опомнившись, она незамедлительно села на своё положенное место, при этом усадив и ребёнка.

— Мам, а куколка где? — посмотрев своими хрустально-серыми глазками, вопросила Ева. Татьяна облегченно вздохнула и протянула игрушку малышке.

Мать и дочь будто бы пребывали в другом мире, измерении, пока все остальные пассажиры затаивали панику и ужас в сердцах. 

«Что там произошло?» — не унимался Максим, готовый соскочить с места и исследовать эти шёпот, визг и нелепое собрание всего персонала у алой ширмы. Но ему мешала она, дрожащая, как кленовый лист на ветру. Женщина крепко-крепко сжимала голую руку девочки.

Стюардессы бегали то в начало, то в конец самолёта, успокаивая пассажиров. Хотя им самим требовалась психологическая поддержка. Люди уже начинали возмущаться, бояться и переживать. А до некоторых даже дошёл смрадный запах крови...

Из начала самолёта вышел подтянутый мужчина, одетый в строгий чёрный костюм с запонками и того же цвета перчатками. Он прошёл мимо шокированных пассажиров с улыбкой до ушей, которая так и говорила «всё хорошо, небольшие технические неполадки», но, дойдя до места происшествия, мужчина плотно сомкнул губы и чертыхнулся. 

Бортпроводник присел на корточки и поднял с пола что-то маленькое и круглое. Что-то такое, что напоминало аккуратно сделанное зеркальце. Только разбитое. 

Мужчина крепко сжал миниатюрный аксессуар в больших ладонях, укутанных тканью, и зашагал прямиком в кабину.

Через несколько минут послышался безэмоциональный мужской голос через громкоговорители:

— Приносим свои извинения, но мы вынуждены отменить сегодняшний рейс. Прошу всех сохранять спокойствие и незамедлительно покинуть борт самолёта.