Запах сырости и пыли - единственное, что я мог ощутить с завязанными глазами. Бесконечные шорохи и смешки вокруг не прекращались до тех пор, пока не послышались громкие хлопки. Это означало, что пришел главный. Тот, кто должен был открыть мне дверь в новый мир, который вызывал лишь отвращение.

- Развяжите ему глаза, - услышал я низкий голос в воцарившейся тишине.

Тут же повязку с моих глаз сняли, и я смог разглядеть помещение, освещенное несколькими десятками свечей. Большая комната без мебели, на окнах длинные темные портьеры выцветшего бордового цвета. Огромная люстра на потолке напоминала темную паутину, в которой горели две маленькие свечи, как глаза огромного паука, предвкушающего плотный ужин. Я поморщился при мысли о том, как острая игла вонзится мне в шейный позвонок, как только я склоню голову.

Еще два десятка глаз изучали меня откровенно со всех сторон. Среди них я узнал семью Морино, Малыша и его родных, а также несколько приятелей своего отца. В центре восседал мужчина лет сорока пяти с седыми волосами и сигарой, зажатой между пальцами.
Цвет его глаз разглядеть не удалось, но улыбка не сходила с его губ. Немного плотный и щекастый, как хомячок. Он держался очень самоуверенно, вальяжно закинув ноги на невысокий стул перед собой.

- Здравствуй, Марк Гвидиче! - сказал он, лениво растягивая слова. - Наконец ты предстал перед нами. Наслышан о тебе давно. Нюансов быть не может, дорога назад не на этом свете. Поэтому, прежде, чем начать, я должен спросить: уверен ли ты в своем намерении вступить в нашу семью?

- Да! - голос прозвучал очень спокойно и ровно.

- Начинайте, - он махнул рукой в
сторону и закурил.

Передо мной поставили стол с различными предметами, которые я никак не ожидал встретить. По правую руку от меня был отец Малыша - старик с длинным тонким носом и костлявым телосложением. Он напомнил мне высохший осенний лист, который никак не может приземлиться и найти покой.

А слева мой самый близкий и верный друг, как никогда серьезный Тони. Его черный смокинг и бабочка вызвали усмешку, которую я с трудом сдержал. Остальные были одеты слишком серо и буднично.

- Обычно на одного претендента с трудом собирают три рекомендации, - голос старика был слишком звонким и мелодичным для такой мрачной обстановки. - За вас поручилось десять человек, очень похвально. Но в случае вашего несоответсвия они пострадают вместе с вами. Ты должен оправдать оказанное доверие. Семья на первом месте, все во благо семьи. Наша цель защищать слабых от произвола сильных.

Окружающие тихо прошептали: "все истина".

Тони аккуратно распечатал лежавший на столе конверт и достал небольшой клочок бумаги.
Я знал, что надо делать, и уверенно вытянул руки вперед. Выцветевшая икона поместилась в центре левой ладони, и я рассмотрел образ Ангела Хранителя. Мой друг с улыбкой посмотрел на мое удивленное лицо, но не остановился. Взяв в руки тонкий нож с железной рукояткой, он слишком резко черканул по моей правой ладони, чтобы я ничего не успел почувствовать. Из маленького надреза просочилась теплая жидкость ярко-красного цвета, которую Тони очень осторожно капнул несколько раз на икону. Затем схватил со стола спички и поджег бумагу, придерживая ее пинцетом над моей левой ладонью. Последний кусок догорел на моей коже, вызвав неприятную боль.

- Пусть моя плоть горит так же, как этот святой, если я нарушу правила семьи, - тихо прошептал он, а я повторил так, чтобы услышали все.

- Все видели? Все слышали? - спросил он, обводя присутствующих высокомерным взглядом. - Клянешься ли ты?

- Клянусь! - сказал я, глядя в лицо отца семейства. Он коротко кивнул в ответ и поднялся с места.

Неудивительно, что мне тяжело было рассмотреть цвет его глаз. Они у него были почти прозрачными. Как бы ни было любопытно, я постарался не вглядываться в эту аномальность.
Он откупорил какую-то бутылку и налил в бокал темно-красную жидкость. Повернул мою застывшую в воздухе ладонь так, чтобы весь пепел высыпался в странный напиток. Не сводя с меня глаз, слегка пригубил и передал мне; я повторил его движение, едва уловив терпкость вина. В уголках полных губ проскользнула усмешка, но он похлопал меня по плечу и направился к выходу.

Тони скрепил клятву рукопожатием, а затем все остальные поздравляли, как будто я выиграл в лотерею. Ни один из них не побрезгал испачкать руки в моей крови. Последним подошел Малыш и, притянув к себе, крепко обнял. Я понял его без слов. Его отец был консильери уже более тридцати лет, но своего сына старался держать подальше от влияния семейства. Малыш занимался программированием, поэтому его взяли в отдел безопасности. Вся эта напускная романтика, которую пытался внести Тони, раздражала меня. Но я не хотел задеть его своим сарказмом.

- Теперь ты можешь сказать, где мы? - обратился я к сияющему Тони.

- Кирпичный дом на углу семьдесят второй улицы и Сауф Прэйри Авеню, - гордо отчеканил он, расматривая следы моей крови на своей ладони.

- Ты серьезно? - я не мог поверить, что это реально. Такой фанатизм в духе моего друга. - Но зачем?

- Ты не в себе, - он резко хлопнул меня по плечу. - Посвящение в доме нашего кумира, самого Аль-Капоне, мечта каждого уважающего себя парня.

В помещении никого не осталось, и двое незнакомых мне парней начали приводить в порядок комнату.

- Мое посвящение проводилось в старой церкви на причале, этот придурок умудрился надеть всем плащи, - сказал Тони, указывая на переминающегося с одной ноги на другую Малыша. - А еще играла эта жуткая мелодия Паганини.

- Но не думай, что всех так принимают, - сказал Малыш, выводя нас из комнаты. - Только избранные проходят этот путь.

- Получается, я должен поблагодарить отца, - в остальных комнатах была расставлена новая мебель, на полках виднелись фотографии. - А кто здесь живет?

- Так, один бизнесмен приобрел полгода назад. Пришлось ему уехать на пару часиков; устроить прогулку с семьей, - настроение Тони наводило на мысль, что он немного оклемался после истории с Николь. Я рад, что жизнь моего друга налаживалась. Он с трудом простил мне, что я помешал отомстить за обман Николь. Его воспитание прошло на сицилийских улочках, где даже десятилетний мальчишка знает слово "честь".

- Ты выгнал их из собственного дома? - удивился я, освобождаясь от галстука.

- Ну, этот парень был очень сговорчив, и кто откажется оказать мне услугу, - он злобно оскалил зубы. Я понимал, о чем идет речь. С их стороны добровольно освободить дом было разумнее, чем всю оставшуюся жизнь провести в страхе.

Посвящение завершилось в баре с поздравлениями и шампанским.
Эти воспоминания не дают мне покоя. События недельной давности кажутся такими отдаленными, как будто прошла вечность. В жизни каждого из нас бывают такие дни, которые врезаются в память надолго, даже если мы совсем не хотим этого.

Мое слияние с делами семьи происходит в бешеном ритме. Встречи и знакомства каждый день. На моих глазах оживают покойники. Сомнительные личности, которые считаются без вести пропавшими или похороненными несколько лет назад, живут рядом с нами, а мы даже не догадываемся. Новостные сводки о чиновниках, исчезнувших с набитыми карманами, теперь вызывают насмешку. Пресса давно продалась, как дешёвая куртизанка, и спокойно выпивает виски в гламурных барах и джаз-клубах. К тому же, здравый человек не станет рисковать жизнью, борясь с неизлечимым вирусом. Потому что новые штаммы не погибают от известных лекарств. Зараза будет мутировать и становиться только сильнее.

Если власти что-то могли сделать в начале столетия, то после событий одиннадцатого сентября большая часть правоохранительных сил была брошена на борьбу с терроризмом. Акулы грязного бизнеса правят балом. Сейчас на смену старикам приходит молодежь, еще более амбициозная и кровожадная. Я не хотел бы марать руки, но получится ли - покажет время.

Вернувшись домой далеко за полночь, мне казалось, что буду спать, как убитый. Но всю ночь снились кошмары, и вот уже два часа я тупо пялюсь в потолок, не понимая, как мог докатиться до такого. Вечеринку Альбы пришлось пропустить, но я и не рвался туда. Перспектива встретиться с Кейси меня не вдохновляет, слишком много эмоций. Не знаю, справится ли эта малышка с тем, что ожидает ее рядом со мной.

- Что случилось? - я совершил акробатический подвиг, чтобы достать телефон под кроватью. - У меня сегодня типа выходной.

- Тут такое дело, - неуверенно забормотал Малыш. - Даже не знаю, как сказать.

- Говори как есть или отвали, мне надо немного поспать, - я закрываюсь подушкой, но все же слышу его голос.

- Вчера Кейси на вечеринке...немного выпила, - его постоянные паузы меня раздражают.

- А мне какое дело? - я все еще не мог переварить, как она меня отшила.

- Оу! Ну, ладно... Я просто отвез ее домой и не знал, как ты к этому отнесешься, - виновато шепчет друг по телефону.

- Постой, - как бы мне ни хотелось быть равнодушным, не удается. - А где же сладкая парочка?

- Черт их знает! И еще.., - в его голосе звучат интригующие нотки.

- Ты скажешь, наконец, что там произошло? - теперь я точно не засну.

- Тут за ней еще Ленни приударил...

- Дженовезе? - в это невозможно было поверить. Тот человек, чье имя звучало, как приговор. Что делает этот тип на вечеринке моих друзей? Семья наемников, ради денег готовые продать собственную мать.

- Да, - отвечает Малыш. - Не переживай, она не настолько была пьяна, чтобы совершать ошибки. Как только я предложил подвезти - сразу попрощалась с ним.

- Неужели хватило ума, - я облегченно вздохнул, хотя сердце колотилось, как бешенное. - Надеюсь, ты отвез ее по адресу?

- Я тоже сомневался, но она точно назвала координаты, - в его голосе слышны нотки смеха. - К тому же, нас встретила ее бабушка и сказала, что позаботится о ней.

- И ты оставил ее с ней? - теперь я понял, что совершил ошибку, не поехав вчера на вечеринку. - Какой же ты идиот!

- Эй! Я сделал что-то неправильно? Скажи в чем дело? - он начинает паниковать, но мне некогда объяснять ему ситуацию; отключаю мобильник.

Я и сам не до конца понимаю, почему так встревожился. Но мне не нравится неожиданный визит бабушки. То чувство, когда сердце рвётся к другому человеку, как к своей частичке. Тревога и непонятное беспокойство охватило меня мгновенно. Через десять минут я уже сажусь в машину и мчусь к ней. Пусть это глупо и спонтанно, но только увидев ее, моя душа успокоится. Черт! Я соскучился по своей Кейси. И как я мог не видеться с ней осознанно, больше недели? Какой же я придурок!