Девушка попыталась открыть глаза, но эта попытка не увенчалась успехом. Вдох. В нос ударил резкий запах медикаментов и спирта, заставив ту недовольно поморщиться. Кожей она почувствовала холод... и боль. Ужасную боль в боку и пульсирующая боль в голове, которая отдавалась по всему телу болезненными толчками. Она заметила забинтованный бок, что был в пятнах крови. ДжиЫн дернулась, дабы убедиться в том, что все еще способна двигаться, и облегченно выдохнула, когда тело спокойно поддалось на команду.

Постепенно ей все же удалось разлепить веки, будто налитые свинцом. Как, впрочем, и все органы в несчастном теле. Картинка становилась все четче: она осознала, где находится. Ужас, паника. Страх возродился последним.

Кровать, на которой она находится; небольшое окно, из которого льется солнечный свет; четыре искрящиеся своей белизной стены; прикроватная тумбочка и шкаф со всевозможными флакончиками, бирками, упаковками. Больница
Ли только сейчас заметила дрожь во всем теле. Она оглядела помещение еще раз, приводя зрение в нормальное состояние, и приподнялась, принимая сидячее положение. И поняла, что не помнит, как оказалась здесь.

Обрывочные и неполные воспоминания врезаются в голову, подобно осколкам. ДжиЫн шипит и зажимает голову руками, пытаясь остановить эту нестерпимую без нестерпимую режущую боль. Удивительно, как врачи это не предусмотрели. Предполагали, что она очнется позже?

Сквозь неприятные отголоски прошлого девушке удается уловить единственную, пусть и смутно понятную ниточку — на нее напали в темном переулке, и похоже чуть не убили пырнув ножом, что сообщало забинтованную рану. Молодая пациентка вспомнила, как на улице лил дождь. Вспомнила силуэт, то, как он приближался, а потом... А потом удар по голове, боль в районе живота и вдруг темнота...Словно ластиком, все остальное было стерто.
В дверь тихо постучали, и в палату зашла женщина с огромным пакетом в руке.

— Мама... — прошептала ДжиЫн, тихонько всхлипывая. Но на лице все же засветилась радостная улыбка.

— Милая, ты очнулась, — на глазах родственницы проступили незваные слезы. — Я так испугалась! Когда узнала, что с тобой произошло, сразу выехала к тебе. ДжиЫн, зачем ты заставляешь меня так волноваться, доченька? А?

— Мам, все хорошо, правда. Хоть и чувствую себя так отвратительно...

Женщина поставила пакет на тумбочку рядом с кроватью и присела на табуретку, смахивая влагу с лица.

ДжиЫн была единственным ребенком в семье, поэтому родители в ней души не чаяли. Но отцу приходилось часто отъезжать в командировки к черту на куличики. Все воспитание лежало полностью на хрупких женских плечах матери.

— ДжиЫн... — тихо начала мать, с неким сожалением в глазах смотря на свою дочь. — Ты не помнишь, что произошло?

Ли моментально застыла.

Легкие сжались, сердце затарабанило, как ненормальное. Холодный пот стек по виску, и то, что девушка старательно пыталась держать в себе, вырвалось наружу. Неровный выдох и она плачет, пряча лицо в ледяных ладонях.

Мать ничего больше не собиралась спрашивать. Встала с хлипенького стула и пересела к своему повзрослевшему чаду на кровать, прижимая к себе в утешительном объятье. Она погладила расплакавшееся «несчастье» по макушке и начала медленно покачиваться из стороны в сторону.

— Все-все... не плачь...

Так они просидели какое-то время, пока всхлипы окончательно не стихли и девушка сама не отлепилась. Голова разболелась еще сильнее, провоцируя внутренний вой обреченности.

Дверь со скрипом открылась, привлекая все внимание ко входу.

— О, а вы у нас как раз очнулись, — тоненький голосок медсестры заставил слуховые рецепторы напрячься. — ДжиЫн, верно?

Ли с подозрением покосилась на столь юную работницу в медицинской сфере и перевела такой же настороженный взгляд на мать, на что та мягко улыбнулась и кивнула, мол, все в порядке, на нее можно положиться.

— Как самочувствие? Периодически тебя будут мучить головные боли, но это нормально в твоем состоянии. Могло быть и хуже. Рана тоже не очень глубока. Но вижу тебе нужно поменять повязку. Отделалась испугом, проще говоря, — шутка не удалась, но с губ темноволосой все же слетел смешок. — У тебя небольшое сотрясение, поэтому некоторые события ты сможешь вспомнить относительно и не скоро. Вы ее мама, верно? Нам надо будет с вами поговорить отдельно.

Медсестра и мать вышли в коридор, оставляя ДжиЫн наедине со своими мыслями.

Девушка кое-как встала с кровати, и придерживаясь за бок и первое, что попадется под руку, направилась к заставленному препаратами шкафчику. Но ей нужны были не лекарства, а стеклянная гладь, которая сможет отлично послужить зеркалом.

Ли смотрела на свое отражение и с каждой секундой все лучше осознавала, что никаких страшных изменений во внешности не произошло. Все то же овальное личико с маленьким носиком; гладкая молочная кожа, изредка нарушаемая едва заметными шрамиками; и маленькие, но такие выделяющиеся карие глаза, все еще слегка прищуренные с непривычки. На голове красовалась белая повязка, что являлось свидетельством полученной травмы.

Спустя десять минут вернулась Ли Сон Ми, мать ДжиЫн, и принялась выкладывать покупки.

— Одни фрукты, мам.

— Тебе надо поправляться. В фруктах много витаминов, так что не вредничай и ешь то, что принесла.

Девушка молча кивала и иногда закатывала глаза на тирады матери, но была очень рада тому, что все обошлось лучшим образом, и СонМи понемногу начинает расслабляться, отпуская негативные мысли.

— Пару дней тебя еще подержат здесь, чтобы убедиться в том, что больше тебе ничего не грозит, но не это еще самое печальное.

— Твой лечащий врач настоятельно требует разбирательства происшествия. Но для того, чтобы завести дело, требуется твое согласие и слово в общем. Придется обращаться в полицию. Того, кто на тебя напал, просто необходимо найти и посадить за решетку.

ДжиЫн тяжело вздохнула, полностью соглашаясь со сказанным. Тем не менее, она не собиралась оставлять это несчастье безнаказанным. Пока не поздно, надо разыскать того кто это сделал. Ведь он может запросто уехать из города с чистой совестью.

— Если ты помнишь, то твой дядя работает в органах правопорядка.

ДжиЫн покачала головой в знак того, что не помнит. И не вспомнит, даже если будет пытаться долго и упорно. На это понадобится время и только время.

— Он нам поможет, милая. Обязательно поможет, — заметив замешательство дочери, мягко улыбнулась госпожа Ли. — Жаль, что я не могу побыть с тобой подольше. На работе творится ужас.

— Ничего, мам. Ты можешь идти. Я позабочусь о себе.

После того, как женщина на прощанье крепко обняла темноволосую и скрылась за дверью палаты, ДжиЫн неловкими движениями забралась обратно на постель, пропахшую больницей. Устало потерев переносицу, девушка уставилась в потолок, прокручивая в голове все, что помнит о том вечере, не смотря на боль.

Она шла домой, ругаясь с СынКваном. Была ужасная погода, гроза, молнии. А потом темный силуэт, неожиданный удар и все...

Кареглазая выругалась себе под нос, и забыв про то, что на голове повязка, дотронулась до нее, чтобы взлохматить волосы. Девушка чуть было не вскрикнула от того, насколько сильно пульсация отдалась по всему телу от легкого прикосновения. Да... все серьезней, чем думала ДжиЫн.

— Не теряй сознание, слышишь? Помощь уже здесь, все хорошо.

Ли вспомнила этот голос. Такой, от которого обычно девушки теряют головы, смущаются, начинают воображать в своих глупеньких головках невесть что. Тихий, мягкий, выдающий молодость обладателя. Она не смогла разглядеть его, своего спасителя, от чего на душе становилось грустно. Ведь если бы не он, где бы сейчас темноволосая находилась? Осталась бы там в темном переулке, истекая кровью? Но был один вопрос, как он там оказался? Главное, что он не прошел мимо, не стал дожидаться приезда скорой, а предпринял меры раньше. Эти ощущения... ощущения его силы от того, как крепко он ее прижимал к себе. Даже на долю секунды, но она запомнила все то, что смогла о нем. И желание отблагодарить было слишком сильным, чтобы спокойно забыть об этом. Возможно, так бы сделал любой на месте того парня. Так ведь? Так. Но отчего на сердце не спокойно?

* * *

Сказать, что Юнги был недоволен —ничего не сказать. Нет, он был не просто недоволен, а зол. В свой долгожданныйвыходной после тяжелой рабочей недели ему внезапно позвонил шеф и сказалявиться в участок. Какое-то срочное дело. Но честно? Мин едва сдержал себя оттого, чтобы не соврать что-то про обстоятельства, по которым он не сможетпридти. Уж слишком ему хотелось побыть дома, побездельничать, поиграть вприставку с ребятами и выхлестать бутылки так две пива точно. В конце концов,просто отдохнуть. Не смотря на свою юность и здоровое тело, полное энергии, каклюбят говорить люди постарше, парню тоже необходимы передышки.

Брюнет позволил себе вольность и во внешнем виде.Черные рваные джинсы, обтягивающие все, что только можно; свободная белаяфутболка, которую он надевает при любой счастливой возможности; и черные кеды.Не то, чтобы он не любил носить форму полицейского... наоборот. В ней ончувствовал себя мужественней, своего рода, и его не принимали за старшеклассника,как было парочку раз. А в повседневной одежде просто комфортней.

Парень широкими шагами движется попроспекту. Некоторые представительницы прекрасного пола оборачиваются емувслед, восхищенно ахая и мысленно завидуя той, кому принадлежит его сердце. Ана самом деле оно никому не принадлежит. Сам обольститель не упускаетвозможности пересечься взглядом с очередной мимо проходящей девушкой, при этомкак-то по-доброму, но ни черта не доброму улыбаясь.

— Юнги, спасибо, что пришел. Это былоочень важно, — на полном серьезе проговорил начальник, устало развалившисьв кресле.

Юноша кивнул, присаживаясь напротив ХенУ — непосредственно, начальника.

— С моей племянницей произошла однаочень не хорошая ситуация... — начал тот, облокотившись о стол локтями.— Должно быть, ты слышал о нападении на девушку.
Молодой офицер повел плечами, пытаясьскрыть нарастающее раздражение. Он уже начал догадываться, зачем главный позвалего. И ему это совсем не понравилось.

— С каких пор наш отдел касаетсяпокушений в неизвестных переулках, где часто происходят такие происшествия, сучастием пьяных мужиков?

— Юнги... — тихо рассмеялсястарший. — Ты еще молод и тебе со многим придется столкнуться. И еще не стаким, на нашей-то службе. Пойми меня правильно...

— Понять, что вы хотите воспользоватьсястатусом начальника полицейского участка и решить все по блату?

— Вот же упрямый мальчишка!— прошипел Хен У, но без какой-либо агрессии. — Моя племянницанаходится в больнице с травмой головы и ножовым ранением. Тот человек, что этосделал ушел, как и появилась.

— Вы хотите, чтобы я взялся за это дело?— Юнги посмотрел на начальника недовольным взглядом.

Главный молча кивнул и с ожиданиемположительного ответа уставился на юношу. Ведь он не посмеет пойти наперекорначальству, еще и учитывая то, что он совсем недавно начал носить погоны.

— Простите, шеф, но это покушение - невходит в мои обязанности.

И парень ушел, уверенный в том, чтопоступил правильно, и больше никто его не тронет с этим делом.

Он и сам с трудом мог понять, почему нехочет принимать это разбирательство на себя. Во-первых, ему бы пошло это немалым плюсом к карьере полицейского. Гляди и повысили бы. Во-вторых, уважениесо стороны начальства. И в-третьих, просто помочь человеку, попавшему в беду.Если над последним вариантом он задумывался еще там, сидя в кабинете у Хен У,то на остальное ему было наплевать. Он отлично справляется со своей основнойзадачей. Мелкие дела, нет большого напряга. А тут...

Юнги возвращается в свою обитель, но ондаже не подозревает, что ожидает его дальше. То, из-за чего его решение изменится.