— Только не говори, что ты влюбился в меня с первого взгляда и теперь не знаешь, как жить без меня. Пожалуйста, только не это! — взываю я, гадая, к чему же приведет наш разговор.

В лицо дует прохладный ветер, тучи заполняют небо, отчего шумные улицы Сиэтла становятся довольно хмурыми и темными. Кажется, будто скоро будет ураган, который снесет все на своем пути — в том числе и девушку, так погруженную в свои мысли в последнее время. Но иногда эта мрачность успокаивает, дает иллюзию того, что в мире все однотонно — ни боли, ни разочарований, абсолютно ничего. Беспокойный, постепенно усиливающийся ветер качает деревья, которые так отчаянно держатся на своих местах. Сразу понятно, что вот-вот на землю опустится град освобождающих от боли капель — дождь, он скоро снова нагрянет, чтобы смыть все людские грехи. И я иду спешным шагом, молясь, чтобы тот не заставил меня сушить волосы дома.

По ту сторону трубки слышен милый голос молодого рыжего парня, который совсем недавно позволил мне снова почувствовать себя прежней Венерой, думающей лишь о том, как оправдать свое очередное опоздание:

— Оу, я думала, ты просто соскочила, — ухмыляется тот.

Я улыбаюсь, переходя светофор, зеленый свет которого слишком быстро заканчивается, отчего мне приходится ускорить последние три шага.

— Ну, как видишь, нет.

На самом деле у меня были такие мысли, потому что я не понимаю, зачем мы вообще разговариваем? Разве я готова сейчас на новое знакомство? Да к тому же с тем, кто младше меня?

Ах да, снова пунктик на возрасте, который мне привил однажды отец, сказав, что только взрослый мужчина сможет обеспечить меня — кажется, мне было тогда около десяти. Хотя я знаю, что папочка просто хотел уберечь меня.

Но Джеку ведь не пятнадцать.

— Так ты что-то хотел? Оставил у меня свой учебник? — спрашиваю я, не сводя улыбки с лица.

Я уже не так далеко от дома.

— Боже, ты нашла мою азбуку? — так натурально шокировано произносит Джек, отчего я заливаюсь хохотом, не в силах сдержать себя. — Ладно, ладно, конечно, я не поэтому звоню...

— Только не говори, что ты влюбился в меня с первого взгляда и теперь не знаешь, как жить без меня. Пожалуйста, только не это! — взываю я, гадая, к чему же приведет наш разговор.

Но кажется, Джек лишь смеется, цокнув в конце. Он совсем не переживает, как обычно это бывает с молодыми парнями, которые приглашают девушку на первое свидание. Хотя, может, он и не собирается делать это?

— Ну, ты не догадалась. Видимо, старческий маразм совсем замучил!

— Эй! — протестую я.

— Ладно, Венера с вечеринки! Каюсь, просто хотел узнать, свободна ли ты в выходные?

Кажется, это должно меня удивить, сейчас я должна застыть посреди заполненной улицы, ахнуть от удивления и впасть в шок — меня зовут на свидание, на первое свидание после стольких лет с Робом. Но Джек говорит это так непринужденно и естественно, что я лишь задумчиво кусаю губы. Он хочет встретиться? А хочу ли я этого? Хочу ли заводить новые знакомства? Хочу ли общаться с тем рыжим юморным красавчиком? Кажется, в последнее время у меня и так много проблем.

Хотя, может, его присутствие способно решить одну из них?..

— Хм, кудряшка Сью, не думала, что ты так быстро сдашься.

Джек усмехается, но пропускает мимо ушей мое обращение к нему:

— А что тянуть? Ты мне сразу понравилась.

— Да, твое «клевая» я запомнила, — усмехаюсь я. — Давно не получала таких комплиментов.

— Ну во всяком случае я сказал это искренне.

После мне хочется сказать ему что-то вроде «спасибо», но почему-то язык не поворачивается. Поэтому я просто молчу, слушая шум улицы.

— Ладно, правда, в выходные какие планы?

Я задумываюсь. Кажется, совсем никаких, но хочу ли я об этом сказать? Почему-то не вижу ничего против этого — всего лишь Джек, тот милый парень с притягательными рыжими кудрями.

— Похоже, совсем никаких. А есть предложения?

— В кино. Надеюсь, ты любишь триллеры?

Вспоминаю все триллеры, которые я смотрела. Кажется, их было совсем мало, но каждый из них мне понравился. По крайней мере, это лучше сопливых драм, которые сейчас я смотреть не хочу — и так слишком много моих слез впиталось в рыхлую почву Сиэтла.

— Мне без разницы. Хочу просто развеяться и забыть о том, что есть этот город, — пожимаю плечами я, встав у входа здания и скрестив руки.

Стою уже прямо у дома, смотря по сторонам в ожидании дождя — уверена, он вот-вот нахлынет, и редкие капли подтверждают это.

Пока для Эмили кудряшка Джек будет секретом, поэтому закончу разговор на улице — случайные прохожие это самые бесполезные сплетники.

— Что, трудный день? — с толикой заботой спрашивает Джек, но в своей отвязной манере.

Хочу ли я делиться с ним всем этим? Он располагает к себе, будто Роберт, к которому я когда-то привыкла слишком быстро. Но кажется, это была привязанность первой любви — не более. А Джек... Он кажется другим, возможно, из-за возраста. Или же это его стиль жизни — шутить и жить так, будто в мире нет проблем. Хотела бы я так же.

— Очень, — признаюсь я. — Хотела бы иметь такую же воодушевленность, как у тебя. Ощущение, у тебя нет мандража перед сессией.

— Ох, еще как есть, ты просто не умеешь читать людей! — Или не умею читать тебя, думаю я. — На самом деле я волнуюсь до чертиков, но просто хорошо играю роль веселого парня.

— Это звучит грустно, — поджимаю губы я.

— Эй, давай без этого, ладно? Беседы по душам сейчас некстати... Так что, в выходные в кино?

— Да, кудряшка Джек.

Он снова усмехается.

— Ладно, время и адрес вышлю.

— Хорошо.

— Пока, Венера.

— До скорого, кудряшка, — напоследок говорю я, после чего прерываю звонок.

Боже, подумать бы не могла, что этот парень с вечеринки окажется таким милым и интересным, хотя я совсем не общаюсь с подобными личностями. Кажется, он слишком юн для меня, трепетен и просто ветер в голове гуляет — но в первый раз в жизни я чувствую, что это хорошо. Устала от серьезных лиц в бутике, от взрослых проблем, которые решают так же по-взрослому. Хочу просто разбавить свою рутину кудряшкой Джеком — разве это плохо? Даже мимолетный разговор показался мне чуть ли не душевными признаниями или фрагментом из импровизированного стендапа. Это же круто!

Услышав шум дождя и почувствовав на руках и голове мокрые капли, я беру телефон в руки и записываю новый контакт — кудряшка Джек. Кажется, это и вправду новое знакомство, которое, наверное, мне не помешает. Ну, кто знает?..

Хотела бы я спросить у Алекса, правильно ли поступаю? Следует ли идти в кино с Джеком? Попросила бы совета, но надо снова научиться принимать решения самой. К тому же если бы мой хранитель был здесь, я никогда бы не пошла на свидание — если это можно так назвать — с другим парнем, я смотрела бы только на губы Алекса, его руки и глаза... Нет, не время думать о нем! Венера, не время!

После я возвращаюсь домой, ни разу не упомянув Джека при Эмили, которая рассказывала про приключения с Генри — они ездили в какой-то заповедник неподалеку, откуда подруга привезла много историй. Я слушала ее в затяг, редко прерываясь, потому что мне так нравится просто сидеть и смотреть на беззаботную подругу. Это лучше, чем в очередной раз узнавать тайну Алекса, потом пытаться понять ее и все такое. Хотя я так скучаю по нему... Но мама говорила, что разлука лишь больше привязывает, поэтому, может, когда мы снова встретимся, между нами будет большая связь?...

***

Сегодня снова ливень, как впрочем, всю последнюю неделю, словно дождь решил поселиться здесь навсегда. Сейчас он мне порядком надоедает, но я очень хорошо помню те времена, когда жила мыслями о том, что скоро пойдет дождь, насытит землю и легкие озоном, тем самым освободив мою душу — хотя бы на долю секунды — от проблем и тяжести в груди.

Раньше, когда мне было тяжело, я выходила на улицу, поддаваясь дождю, который был так холоден, но именно этим исцелял и бодрил. Каждый раз я закрывала глаза, в момент забывая, в каком дерьме нахожусь. Он помогал мне. Исцелял в буквальном смысле.

Только сейчас думаю о том, что Алекс наверняка тоже мокнул где-то под деревом...

Но сейчас я не так предана слезам неба. Кажется, мне больше не нужно искать спасителя, потому что я научилась находить его в себе.

Держа в руках зонт, уже подхожу к кинотеатру, который оказывается дальше, чем я думала — видимо, Джек живет недалеко отсюда. Я здесь еще никогда не была, но с виду вроде хорошенький кинотеатр, огни которого прорезают нагнетающую темноту.

У меня не подкашиваются ноги, сердце бешено не бьется, как обычно это бывает на свиданиях — если этот случай можно так назвать. Всегда в первое время знакомства я волнуюсь по любому поводу, не позволяя душе успокоиться, а сейчас — ничего. Словно Джек мой давний приятель, к которому я уже привыкла. И если честно, пока не могу понять, хорошо это или нет.

Спустя минуту замечаю у входа весельчака Джека, внимательно осматривающего что-то впереди, будто тот специально не замечает меня. Но мгновение спустя зеленые глаза смотрят в мою сторону, улыбка показывает белоснежные зубы и тот восклицает:

— Привет!

Я приветливо улыбаюсь, искренне рада видеть Джека и его рыжие кудри, которые так запомнились мне с того вечера. Кажется, на свету они еще ярче.

— Ну привет, кудряшка Сью, — шучу я.

После Джек предлагает зайти в здание, потому что сеанс начнется уже через пять минут.

— Боже, Венера, никакой фантазии! — разводит тот руками, запустив пятерню в свои шикарные волосы.

Я фыркаю. Будто она у меня была!

— Ну, зато подходит! Тебя разве никто так не называл?

— Нет, у моих друзей клички для меня пооригинальней будут.

— Да ну? И какие тогда? — с неким вызовом спрашиваю я.

Джек покупает билеты, любезно попрощавшись с девушкой на кассе, а я все жду его ответа, никак не прокомментировав, что иду в кино за его счет. Наверное, это логично.

— Ну, Виктор называет меня Воробьем... А Соер так вообще Пеппи Длинный Чулок. Засранец!

Я прыскаю от смеха.

— И не так уж оригинально! — возмущаюсь я, посмотрев в глаза Джеку, который чуть выше меня. — А почему Воробьем? Где тут логика?

Парень покупает нам попкорн с карамелью и большой стакан колы для просмотра, я еще отдельно беру начос, так как не особо сейчас хочу сладкого.

— Ну, Виктор просто очень любит «Пиратов карибского моря»... А я Джек и типа это причина называть меня Воробьем, — пожимает тот плечами. — Без фантазии, так что, думаю, вы подружитесь, — смеется Джек, и я хлопаю его по плечу.

— Часто ходишь в кино? — спрашиваю я, медленно идя за парнем.

Тот разворачивается и останавливается, ожидая меня. А я не тороплюсь, потому что хочу поговорить с ним, иногда томно испепеляя его кокетливым взглядом.

— Честно, нет. Смотрю все в интернете обычно. А кино это так — один раз в месяц развлечься... А ты?

— Ну, честно, вообще не хожу, только если не позовут. А зовут меня редко.

Джек кивает, приглашая меня зайти в зал, где максимум пять человек. Видимо, сегодняшним вечером все решили посидеть дома и как следует отдохнуть. Хотела бы я присоединиться к тем людям, но сейчас я здесь, с рыжим парнем с вечеринки, буду смотреть фильм и думать о том, что же так тянет меня к нему.

— А что хоть за фильм? Ты так и не сказал.

Джек улыбается и нежеланно выдает:

— Просто смотри, Венера. Считай, это «случайный выбор». Но он интересный: про похищение женщины, которая сама является серийным убийцей.

Хм, убийцы и маньяки... Кажется, я давно не смотрела такие фильмы, где приходится вжиматься в кресло от ужаса и предвкушения. Надеюсь, я не пожалею.

— Ладно, я верю тебе, Джек, — медленно говорю я, попробовав вкусный начос.

Кажется, это прозвучало как-то недовольно, потому что в следующее мгновение тот интересуется:

— А что, ты не смотришь такие фильмы?

Мимо нас проходит парочка, чуть не уронив мою колу, после чего, извинившись, возвращаются, так как перепутали ряды. Я недовольно фыркаю, но отвечаю уже более спокойно:

— Я смотрю все, но такие, да, ты прав — смотрю редко. Мне не нравятся только ужастики, потому что я боюсь всего на свете... Ну если ты сказал, что этот фильм мне понравится, то я полностью доверюсь твоему вкусу, ладно?

Джек немного самодовольно кивает и делает глоток колы, сняв кофту. Я повторяю за ним, чувствуя, как становится душно. Только напиток позволяет ощутить легкую прохладу.

— Кстати, а как тебе... — начинает Джек, но тут уши резко прорезает звук рекламы и гаснет свет.

Парень, улыбнувшись, машет рукой, как бы прося забыть его незаконченный вопрос. Хоть мне и стало интересно, что он хотел спросить, я подавила желание поинтересоваться и просто окунулась в атмосферу фильма, вникая в каждый диалог. Наконец-то я могу просто расслабиться...

На протяжении двух часов меня бросало то в неутолимый страх, когда из каждого угла может вылезти убийца, то в чувство некого адреналина — я хочу бежать вместе с ней, плакать, как она, и дышать так же трепетно. Иногда мы с Джеком делимся своими мыслями насчет фильма, но это происходит так редко, что я забываю моментами о существовании рядом рыжего парня, который иногда так шумно пьет свою колу.

К концу фильма я прораниваю слезу, когда умирает герой, на которого я возлагала так много надежд — как режиссеры могли убрать единственную надежду этого фильма? Уму непостижимо! Кажется, мое несогласие разделяет и Джек, который раздраженно фыркает, пытаясь скрыть свое недовольство. Но это конец — и мы с небольшим разочарованием принимаем его.

После выходим из зала, уставшие и восхищенные.

— Классный фильм, — восклицает Джек, выкинув пустую бутылку колы. — Даже не думал, что он настолько интересный.

Я согласно киваю, накинув пальто, на котором замечаю пятно. Черт!

— А я не думала, что триллеры бывают такими грустными. Ну зачем они его убили? Разве не лучше было, если бы он остался живым?

Я недовольно надуваю губы. Нет идеальных фильмов с идеальной концовкой — всегда найдется тот момент, который не нравится, ведь нет ничего идеального. Кажется, это логично — нелогично лишь рассуждать об этом, но мы все равно говорим, восклицая, насколько жизнь несправедлива.

— Ну в этом есть и свой смысл, — пожимает тот плечами, спускаясь по лестнице.

Гадаю, есть ли на улице обещанный дождь.

— Ну и какой же?

— Например, представь, если бы он остался жив. — Я прокручиваю в голове этот вариант и понимаю, насколько бы я тогда была удовлетворена концом. — И?..

— И все были бы счастливы! Он спас девушку и тогда они были бы вместе.

— Ты не забыла, что она серийный убийца?

— Да, но после смерти парня она призналась, что больше не будет... — Я резко замолкаю, почти остановившись, но Джек берет меня за локоть и буквально толкает, не в силах сдержать свой восторг. — Не будет убивать... — продолжаю я. — Я даже не подумала об этом.

— Иногда полезно, знаешь, подумать, — улыбается Джек. — Потому что все что не делается — к лучшему.

После мы выходим на свежую и темную улицу, вдыхая запах вечера — кажется, нет ничего прекрасней. Уже прохладно, но согревает мысль красоты этого города — разноцветные огни, кричащие птицы и шумные машины. В такие моменты хочется просто идти, слушая размеренный голос человека, который очень-очень интересный и с которым хочется слушать тишину.

Я любила такие вечера с Алексом.

— Проводить тебя до такси или все-таки с пользой продуем час, чтобы дойти до твоего дома? — спрашивает Джек, с любопытством посмотрев на меня.

А я думаю, хочу ли этого, могу ли себе позволить те чувства, которые так отчаянно подавляю? Кажется, это происходит снова — глотаю те эмоции, чтобы быть правильной. С Алексом так же — знаю, что испытываю, но давлю это, потому что не могу позволить себе. Может, и он делает так же? Почему? Чтобы поступать правильно.

Хотя, наверное, глупо сравнивать их, потому что Джек не мой хранитель.

Но черт возьми, иногда я чувствую себя чертовски неправильной, делая правильные вещи.

— А знаешь, пойдем, — улыбаюсь я, ускорив шаг, чтобы пройти через дорогу. — Надеюсь, мама тебя не наругает?

— Ты вроде хорошая тетя, она одобрит.

Кажется, тот отличный собеседник, поэтому прогуляться с ним будет самым безобидным и легким действием за весь день.

— Кстати, как думаешь, будет дождь?

— По погоде обещают. Если что, попрошу небо хотя бы сегодня не искать любимую, которую потерял.

— Это какая-то легенда? — озадаченно спрашиваю я.

— Нет, — усмехается тот, — рассказ одного моего поэтичного друга Соера, говорит, что дождь просто ищет свою любовь, которую потерял, скитаясь по всему миру. Он напоил стаи диких животных, но упустил ее.

Мы идем, обращая внимание на всех вокруг, как самые отчаянные стервы, которые нуждаются в новых сплетнях. Ох, это что, дырка в кроссовке у того парня? Ого, да это ведь разные носки! Боже, эта девушка секунду назад обжималась с мороженщиком, а сейчас кокетничает со своим парнем! Мы так и идем, обсуждая даже самые несуразицы, словно уже знаем друг о друге абсолютно все и нам нечего рассказать о себе.

Хотя я знаю о нем немного. Вырос он в небольшом районе недалеко от Сан-Франциско, где с трудом закончил школу, а после переехал в Сиэтл, чтобы уехать от предков, которые надоели ему. Здесь он учится, работает и, кажется, не хочет оставаться надолго — хочет объездить каждый штат, чтобы найти свое место, а то и выйти за пределы Америки. Его план грандиозен и почему-то я только искренне улыбаюсь, даже когда слышу наивные мечты. Хотя мне бы тоже хотелось так — просто мечтать. Наверное, года три назад я могла так делать, а сейчас — это в прошлом, потому что жизнь заставила меня забыть об этом. Надеюсь, однажды я верну ту беззаботную частичку души.

Я же рассказала Джеку о себе не так много, потому что большинство аспектов в моей жизни — слишком личные, чтобы говорить о них сейчас. Я упустила кучу моментов, но, кажется, его это устроило, и он перестал душить меня своими вопросами, на которые я охотно отвечала.

— Когда у тебя экзамены? — любопытничаю я, помахав знакомой, с которой иногда вижусь — но очень редко, потому что наши встречи постоянно откладываются.

Кажется, Джек даже не обратил на это внимание.

— Через месяц.

— И тебе не стыдно?! — пораженно восклицаю я, шлепнув того по плечу, отчего Джек театрально отскакивает от боли. — Ты должен готовиться к экзаменам, а не гулять со мной!

Он возвращается в прежнее беззаботное положение, посмотрев на меня и подняв бровь:

— Уже переживаешь за меня?

— Конечно, не хочу познать гнев твоей матери, — серьёзно говорю я, сдерживая смех.

Джек усмехается, взяв меня за руку, когда я спотыкаюсь об поребрик. После не отпускает ее.

— Ну вообще, если без шуток, я почти не общаюсь с ней. Мне кажется, она даже не знает, что я заканчиваю колледж и хочу переехать в следующем году.

— И почему же?

Джек говорит спокойно, но я отчетливо слышу в его голосе грусть. Ему жаль, что все так, но, похоже, тот не в силах это исправить.

— Ну, папа ушел от мамы лет десять назад — я его понимаю. Мать в то время пережила смерть бабушки, ей было тяжело — и папа терпел это три года. Было ужасно, — пожимает он плечами, будто не уверен, должен ли об этом говорить.

Наш смех так резко сменяется на тон скорби...

— Он ушел от мамы, оставив ей много чего. Папа благородный мужчина, который сам бы остался без ночлега, но предоставил мне и моей младшей сестре все... Он до сих пор помогает Элизабет, и я его никогда не винил, но с мамой жить никто не захотел.

— Элизабет? Твоя сестра, верно?

Он поджимает губы и сдержанно кивает. Кажется, это больная тема. Джек запускает пятерню в рыжие кудри, немного тяня их, словно физической болью хочет заглушить моральную, после я чувствую, как его рука невольно сжимает мою.

— Она тоже натерпелась от матери, в итоге ушла к отцу, который живет в Канаде сейчас. Я хотел забрать ее к себе, что-нибудь да придумал бы, но с папой ей будет лучше...

После мы идем в успокаивающей тишине города, обходя все шумные места. Это могло показаться бы неловкой паузой, но каждый из нас знает, что другой хочет просто идти, не разбавляя тишину разговорами и шутками. Иногда полезно — просто идти, будто у тебя есть цель.

На самом деле даже не думала, что у такого веселого с виду Джека столько боли внутри, которую он умело прячет, пока не откроется. Я сочувствую ему, вижу, как тот доверился мне и это очень ценно. Это сближает. В такие моменты понимаешь, насколько обманчива внешность и насколько можно быть болваном, который воспринимает все как есть. А в жизни нет ничего простого — все в жизни «не так, как есть». Этот урок я усвоила уже давно.

Когда мы оказываемся у моего дома, я даже не смотрю в окно, чтобы убедиться, не смотрит ли на нас любопытная Эмили. Кажется, мне это уже неважно.

Мы смотрим друг на друга, прощаясь взглядами — его зеленые глаза такие красивые и совершенно не знакомые мне, отчего та самая искра буквально взрывается внутри. Предвкушение — самое яркое чувство, потому что лишь оно может ублажать собой, даже когда его нет и когда оно исчезает после бурного проявления. Оно смакует сердце человека, проникая в каждую клеточку, а после резко уходит, но оставляет после себя осадок, который так же тонко играет на струнах души. Особенно когда предвкушение перед поцелуем — оно самое сладкое и желанное, потому что тогда подключаются самые чувствительные места, которые возбуждают, заставляют желать чего-то большего, чем просто жизнь. Тогда предвкушение становится отчаянным, безумным, теряется контроль даже над самым холодным разумом. Это пугает, но и так же восхищает.

Именно поэтому в тот вечер Джек с таким желанием целует меня — и я откликаюсь на его резкий порыв. Чувствую его тепло, желание сводит меня с ума, словно я не делала этого несколько лет. Зубы сводит от предвкушения, которое происходит прямо сейчас — и будет продолжаться еще долго. Теперь я изучаю его по-другому, по-взрослому и по-настоящему — без этих шуток и подколов, которые лишь скрывают наши настоящие эмоции.

Кажется, это предвкушение я почувствовала еще там, на танцполе, когда эти зеленые глаза так страстно изучали меня — но без похоти, лишь с любопытством. Может, это чувство зародилось, когда я услышала его голос в бутике? Или увидела его рыжие кудряшки? Или оно было всегда, просто проснулось только тогда, когда пришел нужный предвкушению человек?

Но похоже, это совсем неважно, потому что я продолжаю наслаждаться поцелуем с человеком, которого пару дней назад считала просто смешным парнем, лишь играющим с жизнью. Но сегодня я убедилась в обратном.

Он совсем не тот, кем выглядит. В некоторых вещах он даже серьезней меня, просто скрывает это за маской, в которой его привыкли видеть.

И похоже, теперь он не просто прикольный парень.

— До скорого, кудряшка Джек, — прощаюсь я с ним, потеребив рыжие волосы.

Он ушел. И я вернулась домой. Но никакого трепета, бабочек в животе — лишь спокойствие. Это ведь хорошо, правда?..