Солнце на миг заслепило глаза и Эмили сделала шаг вперёд, скрываясь в тени огромного дерева. Было тепло, ни одного облачка не было видно на небе. Зелёная трава радовала глаз вместе с белыми гортензиями. По саду гулял сладковатый запах трав и цветов. Весна в самом разгаре.

Стоп! Какая весна? Только же зима началась!

Эта мысль скользнула по сознанию, но тут же затерялась в скользком тумане. Эмили шире улыбнулась и вдохнула пряный запах полной грудью. На солнышке в своем излюбленном кресле сидела Грейс. Она смотрела на цветы и — Эмили чувстовала — улыбалась.

— Ты уже здесь? — внезапный вопрос заставил Эмили выйти из тени и стать рядом с креслом.

— Да, я тут, — тихо ответила она.

Как же она соскучилась! Эмми так не хватало этой ласковой, слегка насмешливой улыбки. Этих серо-голубых глаз и родного голоса. Улыбка сама по себе расцвела на лице.

— Я скучала, — на выдохе выдала она.

Грейс самодовольно осклабилась и хмыкнула.

— У нас мало времени, — строго сказала она, всё так же глядя на здешнюю флору, — поэтому сразу перейдем к делу.

Эмили едва сдерживала плач. Прошло не так много времени с её смерти, а ощущение, будто прошла вечность. Слёзы застыли в глазах, но Эмили сморгнула их, пока бабушка не увидела. Не время раскисать. Грейс хочет ей что-то сказать — нужно слушать внимательно, а не лить попусту слёзы.

— Ты должна отдать Кристоферу клинок, — промолвила Грейс; её голос был твёрже стали, а это означало, что она говорит предельно серьёзно.

Эмили на мгновение опешила. Отдать клинок? Но зачем? Это ведь её наследство, то, что Грейс отдала ей после своей смерти…

Осознание того, что Грейс уже нет среди живых, ударило под дых и выбило весь воздух из лёгких. Значит… Значит это нереально? Просто сон? Но почему всё кажется таким настоящим? Почему она видит каждую морщинку на лице у Грейс? Почему может видеть её улыбку настолько отчётливо?

Грейс внимательно следила за Эмили. Точнее не за ней, а за её мыслительным процессом. Когда она увидела, как вытянулось лицо внучки и одобрительно кивнула, подтверждая догадки.

— Я не могу рассказать всё: времени очень мало, но ты должна это сделать. Только так мы будем снова вместе.

Вместе? Что это значит? Эмили судорожно соображала, вглядываясь в лицо некогда живой бабушки и пытаясь найти там ответы на вопросы, терзающие её.

— Он обладает огромной властью.

Эмили даже не стала спрашивать, кто этот таинственный Он. Тон, которым это короткое слово было сказано не оставлял сомнений в его личности.

— Во время затмения проведётся ритуал, с помощью клинка. Клинок Ночи — главный атрибут обряда; без него ничего не выйдет, Эмили.

— Но как это поможет тебя вернуть? — голос дрожал, а руки затряслись от осознания того, что возможно у неё есть шанс ещё раз прикоснуться к Грейс, ещё раз услышать её голос и взглянуть в такие родные глаза.

— После обряда ты сможешь попросить у Него всё, что хочешь. У Кристофера и остальных другие планы на это желание, но ты должны успеть. Успеть загадать первой. Загадать, чтобы я вернулась, и Он выполнит это.

Эмили не скрывала дрожь. То есть у неё есть самая настоящая возможность вернуть в мир живых самого дорогого ей человека. Но какова цена этого эгоистичного желания? Для этого ей нужно поклониться Сатане, Дьяволу? Каким чертям ей нужно продать душу, чтобы увидеть Грейс снова?

Плевать.

Если есть шанс, хоть самый маленький, хоть самый призрачный и самонадеянный, она готова. Готова рискнуть всем что у неё есть, лишь бы она вернулась. Лишь бы услышать её лишь бы снова обнять и сказать, как сильно она её любит.

— Что я должна сделать? — тихо, но чётко спросила Эмили.

— Во время ритуала не прекращай произносить своё желание, сконцентрируйся на нем. А потом, как только пойдет в ход Клинок Ночи, скажи слова: «Sed animam pro anima».

Эмили кивнула, и сразу же после этого всё стало вращаться. Небо потемнело, а силуэт Грейс стал расплываться. Вокруг сновали какие-то тени. Будто бы сквозь стену воды до неё доходили странные звуки, похожие на истошные вопли. Голову сдавило железными тисками боли, в глазах потемнело.

— Отдай ему клинок! — последнее, что Эмили услышала перед тем, как проснуться.

***

С трудом поднявшись с кровати, Эмили потянулась. Болела каждая клеточка тела, спина затекла, а голова раскалывалась, из-за чего совсем не хотелось вставать. Сон, который приснился ночью не выходил с головы. Умом Эмили понимала, что это всего лишь грёза, игра её воображения, но сердце неприятно щемило от поселившейся там ненужной надежды.

Она старалась её отгонять, старалась не думать о странном разговоре, но было поздно: червячок сомнения уже прокрался к самому центру её сердца. От воспоминаний и тоски, которые он нагнал, хотелось выть.

Эмми завязала на поясе халат и пошла в душ, пока не проснулась Элизабет и не стала напоминать ей о том, что нужно как можно скорее покинуть дом.

Даже холодный душ не помог избавиться от дурного ощущения, которое осталось после того сна. В голове все мелькали фразы, сказанные Грейс. Странно. Всё казалось таким реальным. Ещё никогда Эмили не снилось подобное. Она чётко понимала, что это видение и полностью могла контролировать себя. Такое бывает, и в науке это называется осознанным сновидением. Но оно обычно длится недолго.

Странно ещё и то, что она прекрасно помнила фразу, произнесенную бабушкой. «Sed animam pro anima». Интересно, что это значит?

А может быть… Нет! Эмили мотнула головой и запретила себе даже думать об этом. Ещё осталось только в Сатану поверить. Она быстро вытерлась полотенцем и, обмотавшись им, вышла в коридор. В этой части дома была только одна ванная комната, которую она раньше делила с Алексом. Поэтому неудивительно, что они встретились сейчас здесь.

Он был в одних широких шортах, с заспанным лицом и явным запахом перегара. Видимо, вчера хорошо погулял. Эмили могла лишь благодарить всех возможных богов, что судьба не свела их вчера. Она не имела ни малейшего понятия, где весь вчерашний вечер пропадал её дорогой братец, но ей как-то даже плевать. Она была бы ещё благодарнее, если бы не встретила Алекса сейчас. Может он не заметит её?

— Сестрёнка! — преувеличено радостно воскликнул Алекс, убивая любую надежду на то, чтобы остаться незамеченной.

— Иди к чёрту! — прошипела Эмили и посильнее замоталась в махровое полотенце.

Она с независимым видом двинулась вперёд, но Алекс перегородил ей путь. Мысленно закатив глаза, Эмми подняла голову, чтобы заглянуть брату в глаза. Разница в росте была нешуточной, поэтому почти моментально начала болеть шея.

— Дай пройти, Алекс! Иначе… — угрожающе начала она.

— Иначе что? Расплачешься?

Эмили сделала шаг в сторону, пытаясь обойти не шибко умного парня, но тот сделал шаг за ней. Хотелось кричать от собственной беспомощности. Эмили давно уже не маленькая, но до сих пор не может дать ему отпор. Алекс всегда был выше, сильнее и ему всегда всё сходило с рук. Даже сейчас он возвышался над ней, как гора, и все детские страхи, комплексы вылезли наружу.

— Нет, Алекс. Не расплачусь, — с этими словами она подняла ногу и ударила ею Алексу в пах.

Он не учёл то, что они уже давно не дети, что Эмили давно не двенадцать, и её не так просто обидеть, задеть или ударить. Она научилась быть сильной и бороться, даже если шансы на выигрыш невелики. Раньше она действительно позорно расплакалась бы и побежала жаловаться Грейс, но не сейчас. Ей осточертело то, что каждый встречный-поперечный не может упустить шанс задеть её за живое. Поэтому, несмотря на все страхи, она ударила в ответ.

Быстро открыв дверь своей комнаты, Эмили поспешила закрыться на ключ. После стычки в коридоре был неприятный осадок, который остался на кончике языка и пробрался в самые тёмные уголки души. Сразу нахлынули воспоминания, и без того плохое настроение упало ещё ниже.

Быстро одевшись в старые джинсы и немного потрёпанную футболку, которые остались тут ещё со времён её жительства в этом доме, Эмили поспешила на первый этаж. Там на кухне уже сидела Элизабет. Она пила гоголь-моголь и параллельно давала указания прислуге.

Сегодня Рождество и наверняка приедут очередные гости на праздничный ужин. Запекут индейку, сделают пудинг, под ёлку аккуратной стопкой положат подарки в разноцветных обёртках. Эмили едва удержалась, чтобы не всхлипнуть. Эта атмосфера Рождества приносила невыносимую боль, ведь это был любимый праздник Грейс. Она пекла тыквенный пирог, и они с Эмили ели его на кухне вместе с поварами, пока все остальные сидели за праздничным столом. Потом Грейс отдавала ей подарок, и со счастливой улыбкой на лице Эмили его открывала. Пусть её Рождество никогда не было помпезным, но она проводила его с человеком, которого любила.

И осознание того, что этого человека больше нет, заставило содрогнуться. Ведь в этом году не будет тыквенного пирога, не будет подарка. Это Рождество она проведет в одиночестве.

— Это что? Тыквенный пирог? — охрипшим голосом спросила Эмили у Элизабет: по всей кухне витал давно забытый запах детства.

— Да, — спокойно кивнула Элизабет и пригубила свой напиток.

— Но вы же его никогда не делали, — уже почти шёпотом напомнила Эмми.

— Не знаю, в этом году решили попробовать.

После этой фразы Эмили вылетела из кухни и тут же пошла к входной двери. Накинув на себя пальто, она поспешила покинуть территорию Уоренов. Экран мобильного телефона вызывающе засветился, уведомляя о сообщении в Инстаграме.

@jacob_farel

«Ты где?»

@emwarren
«Еду домой»

@jacob_farel

«Не хочешь встретиться?»

Эмили не помнила, когда последний раз плакала. Это было давно, очень давно. В прошлой жизни, когда она была слабачкой. Иногда ей казалось, что она и вовсе разучилась это делать — плакать.

Но как только она увидела Джейка возле одного из кафе, разрыдалась, упав в его объятья. Джейкоб сначала растерялся, не понимая причину слёз, но тут же положил руки ей на спину и стал поглаживать по волосам.

— Тссс, не плачь, всё будет хорошо, — шептал он на ухо в попытке успокоить.

А Эмили рыдала, рыдала во весь голос. Словно кто-то повернул кран, который давным-давно перекрыли. Прохожие косо посматривали на странную парочку, но ни Джейка, ни Эмили это не волновало.

Когда поток слёз немного прекратился, Эмили отстранилась от Джейкоба и принялась вытирать лицо.

— Прости, я намочила твою курточку, — всхлипнула она.

Джейк лишь покачал головой и снова её обнял, раскачивая из стороны в сторону, будто маленького ребенка.

— Ничего страшного. Может зайдём ко мне? Я снимаю квартиру в паре кварталов отсюда, — предложил Джейк, нежно улыбаясь; Эмили кивнула и он провел тыльной стороной ладони по её щеке, стирая последнюю слезу.

Квартира у Джейка была небольшая, но уютная. Везде висели разные постеры, иногда встречались раскиданные вещи или грязные тарелки. Типичная мужская берлога.

— Прости, здесь не убрано, — немного смущённо пробормотал Джейк, на что Эмили только улыбнулась.

Она присела на один из стульчиков на кухне, опираясь на поверхность барной стойки, которая здесь заменяла стол. Чем-то интерьер квартиры походил на стиль лофт, который Эмили так любила. Пока Джейк делал кофе, она рассматривала пейзаж за окном и старалась не думать. Не вспоминать.

Не верилось, что это Рождество она проведёт без Грейс. Что не услышит её смех, не попьет с ней молока с пирогом. Как же так? Почему она ушла? Оставила её одну с кучей тайн, без ответов. Этот странный сон подарил ей глупую надежду, которая причиняла больше боли, чем даже осознание того, что Грейс больше нет. Может это был не просто сон? Что, если она сможет действительно вернуть свою бабушку? Может этот таинственный Он по-настоящему существует. Может он поможет ей…

Уоррен украдкой вздохнула.

— Твой кофе, — Джейк поставил перед ней чашку, от которой исходил пар и изумительный запах.

— Спасибо, — она выдавила улыбку.

— Может расскажешь, что произошло? Последний раз ты так рыдала, когда умер Бернард. Тебе тогда было девять.

Эмили улыбнулась. Бернард — английский спрингер-спаниель, которого она знала с самого младенчества. Он был её лучшим другом, и, естественно, Эмили расстроилась, когда он умер. Ей было девять, что с неё взять. Тогда она убежала из дома вглубь сада, где проплакала несколько часов. Потом её нашел Джейк и немного развеселил, но домой она вернулась только под вечер.

— Я просто скучаю по ней, — тихо прошептала Эмили.

Она надеялась, что Джейк даже не услышит. Но он услышал. Услышал и ободряюще сжал её руку, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Эй, я всегда рядом. И я знаю как это — терять близкого тебе человека. Если хочешь об этом поговорить, я всегда выслушаю. Ты же помнишь это? — Джейк так нежно смотрел на неё, что она на миг забыла обо всем на свете.

Как хорошо, что у неё есть такой хороший друг.

— Конечно, спасибо тебе большое, — теперь настал её черёд сжимать ладонь Джейка.

Наступило неловкое молчание, во время которого они неотрывно друг на друга смотрели.

Эмили сама не поняла, как это произошло. Джейк наклонился, перегибаясь через стол, который их разделял, и поцеловал её. Застигнутая врасплох, Эмили не сразу поняла, что случилось. Джейкоб, видимо, принял это за согласие, поэтому стал более настойчивым. Нежный поцелуй резко прервался, когда Эмили отстранилась.

Её щеки пылали, а она не знала, куда деть себя от смущения. Этот поцелуй совсем не входил в её планы. Джейк — её лучший друг, почти что брат. И навсегда им останется. Она не могла даже предположить, что он чувствует что-то большее. Эмили совсем не хотела, чтобы внезапные чувства, проснувшиеся в Джейкобе, уничтожили их дружбу, поэтому на него она смотрела с ужасом.

— Прости, я… Я не должен был… просто что-то… Это ошибка, — путался Джейк.

Было видно, что он смущён не меньше девушки, которая на все попытки Джейка оправдаться кивала головой.

— Да-да. Ты прав. Забыли? — преувеличенно бодро спросила она.

— Забыли, — немного разочарованно подтвердил Джейк.

Остаток дня прошел… неловко. Поцелуй не выходил из головы, хоть они и договорились, что вспоминать это не будут. Некая недосказанность витала в воздухе. И ей, и Джейкобу было неловко, возможно даже некомфортно из-за произошедшего, поэтому ближе к пяти часам вечера они распрощались.

Это Рождество будет самым одиноким и ужасным за всю её жизнь. Нет, она благодарна за всё, что она имеет. Если так подумать, то она не так плохо живёт. У неё любимая работа, из-за «благотворительных» денег Кристофера она может продолжить учиться в университете, у неё есть Джейк, в конце-то концов. Но какая-то мрачная пустота выедала внутренности, не давала спокойно дышать.

Дань традициям Эмили сегодня уже отдала: выпила вместе с Джейком шампанское и посмотрела очень старый рождественский фильм, который смотрели все в её семье каждый год.

Она видела его столько раз, что знала наизусть все реплики… Но в этом году этот фильм не волновал её. Она смотрела, не видя. Слушала, но не понимала. Потому что уже ничто не будет как раньше. В этом году и в следующем. Потому что теперь она одна. Потому что в прошлый раз она смотрела этот фильм с любимой бабушкой в её комнате. Она была после химии, её сильно тошнило, но она, как всегда, старалась не показывать, что ей плохо. Смеялась вместе с Эмили, комментировала интересные моменты. А Эмили… тоже смеялась, стараясь не расплакаться, ведь прекрасно понимала, что это последнее Рождество вместе. Сдерживало только обещание, данное себе много лет назад: не быть слабачкой.

Придя домой, Эмили скинула пальто, сняла обувь и прошлёпала к себе в комнату. Она хотела лечь спать, чтобы не думать, не чувствовать. Но она застыла на самом пороге, увидев почти стёртое красное пятно на стене.

Она так и не смогла от него избавиться.

Нужно будет замазать. Может сделать ремонт? Полностью поменять интерьер комнаты, чтобы заходить и не вспоминать о том, что было. О том, как густая кровь стекала по этой стене, капая на пол, окрашивая шерсть лежащего там пса.

С силой захлопнув дверь, Эмили пошла на кухню. Машинально открыла холодильник, чтобы проверить, что есть съедобного, и тут же захлопнула обратно. Там было пусто, даже минералки не было. Открыв морозильник, она увидела пачку полуфабрикатов и, за неимением другого выбора, достала её на свет. В магазин идти не хотелось, не хотелось видеть счастливые лица людей, для которых этот день — праздник, а не день страданий.

Эмили прочитала инструкцию и закинула коробочку в микроволновку, установила время и присела на стул, складывая руки на столе перед собой.

«Sed animam pro anima».

Эти слова, прозвучавшие в голове, заставили подорваться. Эмили вскочила и принялась расхаживать из стороны в сторону. Почему она так отчётливо запомнила эту фразу? Почему она вообще помнит этот сон так досконально?

Вопросов было снова очень много. А ответов вовсе не было. Она отодвинула край свитера и потерла рисунок звезды в круге. Этот жест стал уже привычным, и она часто делала так, когда размышляла.

Микроволновка запищала, оповестив о том, что ужин готов, а Эмили от неожиданности подскочила. Открыв дверцу, она достала коробочку и принялась жевать. Еда была невкусной, сухой, и совсем не подходила для вечера Рождества. Но выбирать не приходилось.

Давясь полуфабрикатом, Эмили снова думала, снова вспоминала, снова чувствовала. Тоска по бабушке стала совсем уж невыносимой и побеждала даже обиду на неё за то, что не рассказала всей правды, за то, что втянула её в подозрительную секту.

А что, если тот сон был не просто сном?

Эта мысль мелькнула на краю сознания, отчего сердце Эмми принялось стучать с удвоенной скоростью.

А если предположить, что всё, о чём говорил Кристофер — правда. Тогда можно было бы объяснить её кошмары, и этот сон, также то, почему она нашла своего пса у себя в комнате с перерезанной глоткой.

Нет! Даже звучит бредово. Подумать только. Сатана существует! Ага, конечно, а она принцесса Диана*. Эмили устало потёрла переносицу и тяжело вздохнула, да так, что запекло в груди.

— Чертов Клиффорд! — выругалась Эмми, отодвигая от себя еду, которую не удосужилась переложить на тарелку.

В этот момент она приняла решение. Нашла хоть какой-то выход. И впервые за столь долгое время ей стало боле-менее спокойно. Лишь ноющая боль где-то в районе груди напоминала о том, что ничего она не решила. Что нет никакого выхода из этой бездны.

*Диа́на, принце́сса Уэ́льская, урождённая Диана Фрэнсис Спенсер – первая жена принца Уэльского Чарльза, наследника британского престола. Широко известна как принцесса Диана, леди Диана или леди Ди