Прошло пять дней.

Дни тянулись, словно резина. Небо сбивалось в серые клубки, расплываясь по небу, наводя грусть на, и без того, унылый город. Каждый день мой проходил обычно, скучно и без особо запоминающихся моментов. Днем я читала книгу, бегая глазами по строчкам, вглядываясь в буквы, но совершенно не вникая в давно прочитанную и любимую историю. Меня больше не впечатлял этот рассказ, более того, он стал скучным. Хотя, раньше я зачитывалась им, до утра могла не смыкать глаз, забывая о времени, которое мчалось неуловимо быстро. Останавливалась на любимых главах, зачитывая понравившиеся реплики. Но сейчас в моей голове нет места даже им. Там засели воспоминания, надежды обволакивали всю меня.

Руки тянулись к телефону, чтобы набрать полюбившийся номер, но останавливались, даже не попытавшись набрать. Нужно ли это делать? Или я просто боюсь? Боюсь услышать этот голос, либо гудки вместо него. Боюсь быть отвергнутой этим человеком, хотя, возможно, я уже удалена из его жизни навсегда. Виной всему моя глупость и тупость. Прошлая жизнь ломает настоящую, еще не запятнанную в грязи. И от этого хочется кричать, но голос словно отобрали, или же он засел глубоко внутри, где-то за ребрами, пытаясь пробраться сквозь них, сквозь залитую ложью и грязью душу, пытаясь не увязнуть там. Добирался до гортани, останавливаясь и прожигая ее жгучей горечью, и потихоньку оседал назад.

Я слабела с каждым днем, и это проявлялось во всем. Мои ноги могли донести меня до подоконника, чтобы выкурить очередную сигарету, а то и пачку. Голос стал слегка осипшим, кашель, рвущийся из грудной клетки, раздирал горло; кожа бледнела и тускнела с каждым днем; ребра и ключицы выпирали до невозможности, делая меня подобием скелета. Мой организм не воспринимал пищу, выталкивая ее рвотным рефлексом, и ничего не оставалось делать, как отставить тарелку от себя.

Так и сейчас, сидя на подоконнике, я пытаюсь вдохнуть свежий воздух поглубже, но лишь кашель и боль рвутся из легких, совсем не давая нормально вздохнуть. Легкий дождь стал капать с неба, стуча по окнам и крышам, пропитывая землю влагой. Слышались раскаты грома, и молния красивыми узорами обволакивала небо, создавая устрашающую, но до чего интересную и красивую картину. Словно тысячи спиралек зажигались в одно мгновение и погасали. С первого этажа послышался голос и я, встав на ноги, пошла к двери. Снова встав возле лестницы, я услышала обрывки одного не очень приятного разговора.

- Да, милый. Да. Так, ты сегодня уезжаешь? - говорила в трубку Дженни. То, что говорил другой человек, я не могла расслышать. - ...

- Ох уж, эти твои концерты, - наигранно расстроившись, произнесла она. - ... - Ладно, Чонгук, пока. Удачного полета, - закончила разговор она, и я решила пойти к себе.

Поднявшись к себе в комнату, я снова села на подоконник, смотря в одну точку. Рефлекторно потянулась к пачке сигарет, доставая последнюю в ней, но не последнюю в жизни. Снова чувство наслаждения прошлось по коже, в нос ударил запах табака, на что я снова закашляла. Молния вновь засверкала на небе, и я, затушив сигарету, закрыла окно и легла на кровать. Закрыв глаза, я начала засыпать.

23:58

Лишь минуты оставались до наступления следующего дня. Кто-то встанет завтра, радуясь новому дню, а кто-то вовсе не встанет, либо его день не наступит. Ночь, а также полночь, могли таить в себе загадки и ужасающие последствия. Раскаты грома заглушали звуки и останавливали жизнь на земле. Ничего не было слышно, но спящая девушка все же смогла что-то расслышать. В доме стояли крики помощи и жуткий запах горелого. Вовсе не тот, что был от сгоревших блинов или пиццы, намного сильнее и противнее. Гарью пропах весь дом, который пробрался и в комнату Лалиса, заставляя ее распахнуть глаза.