Джейн
*******

Мелани стояла и смотрела на меня сквозь пелену влаги, которая застилала её глаза. Она сглотнула и одними губами прошептала: «мама».

Моё сердце учащенно забилось. Я, глубоко вздыхая, пыталась немного успокоиться, но это было очень тяжело.

Моя дочь, стоявшая у окна и державшая в руках младенца одетого в белоснежные вещи, напомнила меня много лет назад, когда Стив вместе с маленькой Мелани приехал за мной и Тони.

Сердце сжалось в груди, опять всколыхнув воспоминания, о том кого больше никогда я не увижу. Уже слёзы заполнили мои глаза. Я все же попыталась взять себя в руки сделала несколько шагов, подойдя к дочери и малышу.

— Я скучала, — выдохнула и, взяв Мелани за плечи, притянула её и поцеловала правую щёку, а потом легонько прижала их к себе.

— И я тоже скучала, — сквозь слёзы вымолвила Мелани.

Малыш от неудобства закряхтел, давая понять, что мы его прижали намного сильнее, чем следовало бы.

Я отпустила плечи Мел и посмотрела на малыша. Этот крохотный комочек, сейчас сморщив носик, пытался затянуть большой пальчик себе в рот, но совсем неуклюжие движения, не давали это сделать. И вот ему это удалось, он с удовольствием стал причмокивать его, словно это была самая сладкая и вкусная на свете вещь.

Мои губы в умилении растянулись в довольной улыбке. Малыш напоминал маленького Тони, но все же в этом крохотном личике я заметила чёткие черты Кристера, а, вернее, его отца. Я уже давно поняла, что сын очень похож на Джона в молодости, только цвет волос разительно отличался. Крис был блондином, в то время как отец брюнет. И с годами это совершенно не изменилось, только седина слегка посеребрила его виски.

Увидев, что я рассматриваю малыша. Мелани показала взглядом и протянула мне ребёнка, давая понять, как она хочет, чтоб его взяла на руки. И этот жест сближал нас, после нескольких месяцев отчуждения и непонимания. Я до сих пор не могла успокоиться и принять то, что отцом моего внука является человек, ставший причиной гибели самого дорогого для меня человечка. Моего сына!

Что-то внутри сжалось. И воспоминания волнами стали наказывать на сознание.

«Маленькая Мелани, подошла ко мне и взобравшись на рядом стоящий стул, облокотилась на мою руку, при этом беря младенца за крохотную ручку. Она перебирает его пальчики, а взгляд слишком серьёзен для четырёхлетнего ребёнка. Потом она отпускает его руку и прижимает голову ко мне, при этом обхватывает своими ручонками за плечи. И это получается так неуклюже, что Мелани задевает малыша и тот начинает плакать. Моя мгновенная реакция защитить Тони, поэтому я отдёргиваю руки девочки и отодвигаюсь от неё вместе с сыном.

— Зачем ты её привёл? Ты же знаешь, что детям здесь не место, — я говорю строго с укором. И маленькая девочка, поднимает на меня глаза полные слёз, она глядит на меня несколько секунд, и одна спускается по щеке.

Стив смотрит с укором, но моя реакция так и остаётся холодной, потому как я боюсь, что неосознанные действия ребёнка, могут причинить вред младенцу.

— Мелани, очень скучала. Джейн, она сидела у окна и, не отрываясь, вглядывалась в даль, — муж, с горечью проговаривал каждое слово, уже давно забота о дочери легла на его плечи. Вторая беременность протекала очень сложно, поэтому мне редко доводилось бывать дома, а Мелани практически всё время была одна.

— Я понимаю, но всё же не стоило привозить сюда ребёнка, — положила Тони на небольшой столик, который был выше досягаемости для дочки. Потом повернулась и бросила взгляд на Мелани, она, сцепив две ладони вместе, смотрела наблюдая за мной. Я подошла к ней и присев обняла её. Ребёнок вцепился в меня не по детских сильной хваткой, что вызвало удивление, которое тут же отразилось на моём лице. Стив, заметив это, глубоко вздохнул и мотнул из стороны в сторону головой, словно был чем-то недоволен.

— Джейн, уделяй дочери хоть каплю своего внимания.

— Хорошо, но все же мне сейчас тяжело разрываться между ними, — я разомкнула детские объятия и взяла маленькую ладошку в руки и поднеся к своим губам, поцеловала, словно «выражая признательность и покорность царской особе». Мелани засмеялась видя мои действия, а потом сделала несколько шагов в направлении отца и прижалась к нему обхватывая Стива за правую ногу. Тот наклонился и, подхватив ребёнка, посадил её к себе на предплечье и чмокнул в висок.

— Мы любим маму и Тони! Правильно? — Мелани обняла отца за шею и звонкий, радостный голосок ответил:

— Да!»

Я протянула руку и коснулась пышных волос дочери, которая стояла рядом и любовалась мной, держащей на руках её сына. Улыбка расплылась на моём лице, давая понять, «она совершенно не сердится на меня», после нашего последнее разговора по телефону, когда я категорично заявила, что жить они будут у нас и это совершенно не обсуждается. А если Джон хочет быть рядом с сыном и внуком, то я абсолютно не против, что у детей будет собственная комната в доме отца Криса.

Но теперь осмысливая всю абсурдность того разговора, я смягчилась. Понимая, время расставляет всё на свои места, давая нам понять; мы только принимаем, то, что даёт нам жизнь, ну, может, иногда вставляя наши корректировки. Хотя в большинстве случаев, изменить бывает уже ничего нельзя.

Двери в палату распахнулись, впуская двух очень привлекательных мужчин, особенно брюнет с красивыми чёрными глазами, который сильно напоминал мне сводного брата Кристера. Они смотрели на меня с интересом, а моё сердце начинало убыстрять свой ритм. Женщина во мне стала выпрямлять спину и показываться во всей своей привлекательности.

Часто заморгав ресницами, я старалась реже смотреть в сторону мужчин.

— Вы Джейн Прайм?— спросил второй постарше доктор, потому что он был в костюме сиреневого цвета, напоминавшие пижаму, только с короткими рукавами. На нагрудном кармане висел бейдж.

— Совершенно верно! — стараюсь не смотреть в сторону брюнета. А тот, в свою очередь, стоял и не приближался.

— Я доктор Адриан. Ваша дочь находится сейчас здесь. Её лечение полностью оплачено, — он обернулся на брюнета, а тот, сложив перед собой руки, стоял, чуть опустив голову, и покусывал нижнюю губу. И это было настолько сексуально, что я непроизвольно выдохнула, привлекая этим внимание присутствующих. Ребята, с которыми я приехала, ещё до прихода этих мужчин вышли, оставив нас с дочерью наедине. — Но у меня есть к вам разговор. Мы можем пройти в мой кабинет, — он глазами показал, мне лучше отдать малыша дочери, что я и сделала. А потом последовала за доктором Адрианом. При этом очень огорчившись, что брюнет не пошёл за нами.

Большой светлый кабинет, в который я вошла, был также тёплым и уютным, словно с любовью оставленный дом, где всегда царил покой и счастье. Мне показали рукой на стоящий у стены диван, и я присела на него. Меня стала раздражать та не многословность, с которой приходилось общаться с этими мужчинами. Поэтому я решила сама начать наш разговор и разорвать эту нить, безмолвия.

— И о чём мы будем говорить с вами?

— О ребёнке и его молодой маме, — доктор присел в кресло, которое находилось возле стола и, покачиваясь в нём, стал наблюдать за мной, вертя перед собой ручку, которую держал двумя пальцами. Я понимала, что привлекла внимание этого мужчины, хотя все же предпочла второго, того, кто остался в палате дочери. — Раз вы уже здесь, значит, Энни Мелани, вместе с сыном может спокойно покинуть здание нашей больницы. После подписания нескольких бумаг и вашего устного подтверждения, что ребёнок будет проживать с вами, и вы возьмёте ответственность за содержание малыша.

— Что это за бред? — я фыркнула.

— Это вполне реальные вещи. Ваша дочь слишком молода и не может нести ответственность за сына. Она не замужем и нигде не работает, поэтому только старшие родственники в этом случае могут взять ответственность за младенца, в противном случае я сообщу в полицию, а они уже, в свою очередь, в органы попечительства. Думаю, малютке сразу же найдут новую семью. Проблем с этим не будет, малыш здоров и без каких-либо патологий.

— Конечно же, я возьму ответственность! Но почему такие сложности? Я не увидела безразличия в глазах дочери, поэтому считаю, что она будет идеальной матерью.

— Хорошо, тогда остаётся только подписать некоторые бумаги, и вы можете ехать вместе с дочерью домой.

— А малыш? — в моём голосе тревога.

— И малыш тоже, — он улыбнулся. Тут же на его стол легла пластиковая папка, и вытащил из неё несколько листов, на них были какие-то записи. Доктор встал со своего места и подойдя ко мне, протянул бумаги. — Можете ознакомиться.