В жизни у вас всегда есть выбор. Чего бы oн ни касался: выбора шкафов, того, с кeм вы прoводите своё время, какие подарки дарите, во что верите и на каких мыслях фокусируетесь. Хаос — это ваш выбор. Гнев — это ваш выбор. Обида — тоже выбор. тэтак же как и широта души, гибкость, сострадание, нежность, стойкость.

Даниэлла Лапорт

Ребятам, настроение которых  испортилось из-за меня, ничего не оставалось делать, как уехать с озера.

Но у меня настроение было ещё хуже, чем у них. Ярость, которая вспыхнула во мне как спичка, начала медленно потухать, оставляя после себя выженные поля отчаяния и боли. Я не могла понять, с чего вдруг так взбесилась, почему меня так взволновало то, что Диего пытался проучить Джема, что он простил своего товарища. Тогда как Орли он не простил. Видимо, это меня и разозлило, но сейчас, когда я постепенно протрезвевала, я понимала  что на это глупо злиться и держать обиду. Потому что я, во-первых, ещё не всё знала, что меня сильно огорчало, а, во-вторых, здесь была совершенно другая ситуация. Диего не был лучшим другом Джема, они вообще были просто знакомые, которым весело проводить время в пьяной компании.

И всё же мне что-то в этом не давало покоя, от чего я старалась не смотреть ни на Диего, ни на Джема, ни на кого-либо из компании, чтобы не чувствовать вину, стыд или ненависть. Всё о чём-то разговаривали, пока я смотрела в окно большой машины, которая принадлежала Говарду, но вёл не он, так как он был пьян в стельку. За рулём был Мэтт, хмурый взгляд которого внимательно следил за дорогой. Но мысли его явно были далеко от этого мира. Где-то рядом со мной.

— Давайте заправимся, ребята, — вдруг сказал мощным басом Еран, когда мы начали подъезжать к заправке с довольно большим магазином. — У меня есть идея.

Он растянулся в кровожадной улыбке, от которой у меня волосы встали дыбом, слишком уж это страшно выглядело.

— Идея что-то украсть? — радостно воскликнула Бренда, прихлопнув в ладоши и громко смеясь, хотя её смех сложно было назвать смехом, он скорее был похож на гогот или на лошадиное ржание.

Её чёрные волосы чуть растрепались, а лицо раскраснелось от алкоголя. Девушка сидела рядом с Джемом и премилинько его обнимала, словно ничего и не случилось и я с ним не целовалась. Точнее он со мной. Да, именно он.

— Да вы гении, чуваки! — усмехнулся Диего, который сидел рядом спереди, и хлопнул по плечу Мэтта, хитро сверкая глазами. — Ты понял, что мы хотим сделать, бро?

Сиверс с угрюмым лицом кивнул и свернул к заправке. Я тоже поняла, что они хотели сделать, и мне совершенно это не нравилось. Я не горела желанием влезать в криминальные разборки и быть соучастницей в воровстве, так что я решила всеми силами попытаться остаться в машине.

Но судьба, которую я уже терпеть не могла, видимо, решила причинить мне ещё больше боли.

Когда все стали выходить, кроме Мэтта и пару каких-то девушек, Диего подошёл ко мне и во всё лицо улыбнулся, словно он не собирался меня убить, как хотел этого на пляже, или его похмелье ещё не прошло. А, может, он вовсе хотел прикинуться дураком и скрыть все свои чувства, что делал он мастерски.

— Идём с нами, Глен! — парень протянул мне руку, его глаза сверкали, точно в них играли огнём черти. — Будет весело!

— Весело потом попасть к полиции? — фыркнула я, скрещивая руки на груди и всем видом показывая, что я никуда не собиралась.

Диего цокнул и закатил глаза, после чего нервно поправил свои русые довольно короткие волосы.

— Ближайшая полиция только в ста километрах отсюда, — ухмыльнулся он, показывая свои неровные зубы. — Зачем она нужна в таком тихом городке, как Докан Хилл? Тем более это не город, а деревня, глушь полная. Так что пошли, не бойся.

Он крепко обнял меня одной рукой, а второй поднял мои ноги, и, в прямом смысле этого слова, перенёс меня через открытую дверь машины наружу. Не успела я воспротивиться или хоть что-нибудь сделать, как он отпустил меня на землю, осторожно поставив на ноги. Я даже не знала, что мне делать: возмущаться, что меня всё-таки выгнали из машины, или удивляться, что Диего оказался такой сильный и смелый, раз решился на такой поступок сразу же после того, как мы поссорились. Правда, была ли это вообще ссора? Рейн просто констатировал факты, что я ничего не понимала, не знала и делала всё только хуже. И правда не являлась поводом для ссоры в пьяном состоянии.

— Да я и не боялась! — фыркнула я на весёлое лицо парня, чувствуя, как внутри вопреки моим словам разрастался страх, словно великая опасность была готова напасть на меня в любой момент. И от этого становилось ещё страшнее.

— Конечно же боялась, по твоим глазам видно! — закатил глаза Диего и, схватив меня за руку, повёл в сторону магазина, куда уже ушли многие ребята.

В магазине кроме нас было ещё человека два, тогда как из нашей компании вместе со мной и Рейном человек шесть, если не больше. Конечно, такая огромная, пьяная и орущая орава явно вызовет подозрения. Но даже не смотря на это и камеры на потолках, я заметила, как Еран мастерски прятал еду у себя в толстовке, делая вид, будто достаёт телефон. Все остальные бродили по магазину, смеялись и проделывали то же самое, пока за ними с самым равнодушным видом наблюдала накрашенная кассирша. Ей, видимо, приходилось видеть это не в первой и, кажется, она знала, чем всё это закончится. А именно криками её босса из-за всего украденного. И от этого мне стало жалко её.

— И часто вы такое проделываете? — тихо спросила я у Диего, который до сих пор держал меня за руку и водил от одного стелажа  с едой к другому, попутно что-то мелкое кладя себе в карман шорт.

— Нет, за это лето только впервый раз, — так же тихо ответил парень, глаза которого жадно бегали по полкам, отчего мне стало страшно. — И всегда только с Ераном, потому что он у нас самый профессиональный вор.

Я снова посмотрела на Флинна и, только пристально присмотревшись, заметила, как он незаметно скрыл длинную тонкую шоколадку у себя в рукаве. А он и вправду мастер! Как бы это даже не было странно с его толстыми накаченными руками и грозным видом.

— Но у тебя же куча денег, зачем ты этим тоже занимаешься? — спросила я, посмотрев на Диего и чувствуя, как запах виски ударял мне в нос. Правда, от мне самой пахло тем же самым, от чего я ощущала себя виновато. И эта вина только разрасталась ещё больше внутри, не имея никакого желания останавливаться.

— Потому что это весело, — растянул в улыбке губы парень, сверкая стальными глазами. — Но заставлять тебя это делать я не буду, ты и так сегодня совершила героический для себя поступок: выпила алкоголь.

— Но я совершенно не чувствую себя героем, — с горечью покачала я головой, запрявляя за ухо локон своих светлых волос. — Скорее наоборот — злодеем.

От своих же слов мне стало не по себе. Мурашки пробежали по коже, точно желали меня раздавить под своей тяжестью, тоска пронзила сердце, словно стрела, пущенная с нечеловеческой точностью и скоростью, душа будто смеялась, надеясь спрятаться куда-нибудь в угол, чтобы её больше никто и никогда не нашёл, чтобы не причинить ещё боли.

Диего отпустил мою руку только тогда, когда мы пришли на кассу, чтобы заплатить за пару конфет, тогда как он в пять раз больше спрятал по своим карманам. И даже не в особо трезвом состоянии я поняла, зачем это ему понадобилось: чтобы подозрения хотя бы на счёт него не были слишком большими. И всё равно меня не отпускал страх, какое-то плохое предчувствие, что вот-вот что-то опять случиться... Из-за меня.

Я смогла спокойно вздохнуть полной грудью только тогда, когда мы вышли из магазина и почти все ребята сели в машину.

Но облегчение длилось не долго.

— Глен? — послышался справа чей-то до боли знакомый мужской голос, когля я уже наполовину прошла путь к машине, а Диего был почти что уже в ней. — Ты что здесь делаешь?

Медленно с ужасом я повернула голову и посмотрела на Орландо. Сердце в груди остановилось, желая оборвать связь со всем моим телом, а особенно с душой, которая в этот момент раскалывалась на мелкие осколки, падающие в пучину боли и страха. Страха перед тем, что будет дальше, и болью за то, что уже было.

Он выглядел так, словно его сильно потрепали. Волосы сильно растрепались, отчего выглядели не очень красиво, плечи поникли, казалось, что он даже похудел, потому что чёрная рубашка, словно знак траура, висела на нём, под покрасневшими глазами были мешки, а тёмно-зелёный цвет будто угас вместе с его хозяином. Словно любовь, всегда горящая в его сердце ярким пламенем страсти, затмилась болью и одиночествем, потому что сердцу не хватало второй половины, которую оторвали с кровожадной жестокостью.

Я оторвала.

— А ты? — тихо спросила я, но сразу же увидела свой ответ на вопрос: сзади Орли стоял мотоцикл, на котором он специально приехал сюда, чтобы заправиться. И чтобы отвлечься от сковывающих душу мыслей, развеяться на ветре, почувствовать вкус свободы. И своего одиночества.

Я не могла спокойно посмотреть на Орландо, потому что сердце в груди сжималось с такой силой, словно грозило вот-вот лопнуть, залива своей кровью все мои чувства. Я вспоминала, как он спросил почти то же самое, когда застукал меня с Диего целующимися, как тогда он смотрел на меня таким взглядом, будто не верил, что это происходило наяву, что это было реальностью, уничтожающая всё на своём пути. Даже любовь.

— А целый день ищу тебя по всему Докан Хиллу! — с нотками отчаяния в голосе сказал Орли, дрожа на ветре как осиновый лист. — Искал тебя у Диего, у Ирэн, у Мэтта, у всех, заезжал на поле, но тебя нигде не было! А ты, оказывается, с ребятами решила магазин ограбить?! Молодец! Так держать!

— На нас смотрят, — дрожащим от страха голосом проговорила я, не в силах что-либо ответить на слова парня. Моего бывшего парня.

— И это всё, что ты можешь мне сказать?! — то ли удивился, то ли ещё сильнее впал в отчаяние Флэт, по щекам которого, казалось, вот-вот потекут слёзы. — «На нас смотрят»?! Серьёзно? Да мне плевать! Плевать на них! На Диего! Ты ещё скажи, что «меня ждут»!

— Глен, пошли! — словно услышав последние слова, закричал Диего и начал подбегать ко мне, но я остановила его взмахом руки, ладонью показывая на него.

— Тебе не наплевать на Диего, — пытаясь унять боль в сердце, прошептала я, смотря на Орли огромными от отчаяния глазами, — иначе бы ты так не волновался и делал бы всё возможное, чтобы вернуть меня обратно, к себе. Но Диего твой бывший лучший друг, и поэтому ты не можешь не без боли что-либо делать. А боли ты не хочешь чувствовать.

На несколько секунд воцарилась тишина, только ветер завывал и трепал мои волосы, а из машины, где все сидели, что-то обсуждали ребята, которым явно хотелось свалить побыстрее с места ограбления. И я их понимала, поэтому осозновала, что они теперь ещё сильнее меня будут ненавидеть. И я их, правда, тоже.

Мне ужасно хотелось поцеловать Орли, крепко обнять и больше никогда не выпускать из объятий, потрогать его волосы, вдохнуть запах леса и мокрого камня, ощутить тепло его рук на своём теле, почувствовать его бьющееся сердце, которое любилл меня всем своим существованием. Но этого больше не будет. Не будет, если я не попытаюсь восстановить пепел его ангельских крыльев.

— Так и ты теперь моя бывшая девушка, — с горечью в голосе, но твёрдо сказал Орли, тёмно-зелёные глаза которого блистали на солнце. — Ты сделала свой выбор, — его взгляд проскользнул по Диего, а плечи ещё больше поникли, голова опустилась. — Он есть у каждого, но ты уже его сделала.

— Что?... — от его слов дыхание перехватило, я почти что не дышала, а с раззинутым ртом в ужасе смотрела на него, пытаясь понять смысл его слов.

Но я ведь не делала выбор. Я не выбирала ни одного из них: ни Диего, ни Орли. Я просто поддаввлась своим чувствам и слепо следовала за течением обстоятельств, надеясь, что это когда-нибудь да кончится. Но, видимо, со стороны это выглядело как выбор. Тогда я не буду никого выбирать.

— От тебя несёт алкоголем за километр, — с неприязнью и даже какой-то ненавистью в голосе резко сказал Орландо, прерывая мои мысли, развернулся и направился к мотоциклу, чтобы как можно скорее меня не видеть.

Несколько секунд — и с рёвом мотора он уехал  напоследок посмотря на меня таким разбитым взглядом тёмно-зелёных глаз, что я не выдержала и заплакала, рухнув на колени и не в силах что-либо больше в себе держать. Крик отчаяния пытался вырваться из души, но его заглушали громкие рыдания, сотрясающие всё моё тело. Сердце, казалось, вот-вот — и не выдержит всей этой боли, вины за то, что я сделала, которая топила меня своим омутом, засасывая меня на самое колючее дно разбитых надежд.

Чьи-то сильные руки подняли меня с земли и понесли а машине, но я не обращала на это внимания, перед глазами всё начало плыть, покрываться плёнкой темноты, которая хранила в себе всё самое страшное. Меня трясло, рыдания постепенно затихали, боль в сердце, казалось, пошла на нет внутри всё словно отмирало, не желало больше жить, чтобы больше не мучиться.

Пустота поглотила меня, принеся с собой забвение.