Падению предшествует надменность.
Мы можем думать, что полностью контролируем себя; однако друг может без труда рассказать нам о нас такое, о чем мы не имеем ни малейшего представления.

Карл Густав Юнг

Когда мы вышли из дома Ирэн, попрощавшись с ней, и сели на мотоцикл, было уже темно.

Я крепко обнимала Орли и всё никак не могла народоваться своему счастью любить его. Его тепло тела отогревало меня, внушало тихое спокойствие в душе, мягкость и любовь, которая жила в моем сердце, билась вместе с ним, испускало нежные волны, которые будто проникли во всё вокруг, делали мир светлее и добрее, чем он был на самом деле.

Волосы Орландо трепал ветер, он несколько раз оборачивался и смотрел на меня счастливым, полным любви взглядом. И я надеялась, что под этим взглядом, под этими тёмно-зелёными, как весенний лес, глазами, внутри, не было больше боли, не было ничего тёмного, не было ни намёка на то, что могло бы сделать его вновь грубым, неуравновешенным или жестоким. На то, что его душа могла снова сломаться под грузом отчаяния и мучений.

Мне не хотелось больше ничего портить, разрушать и что-либо ещё переживать в этом мире. Я желала наконец-то отдохнуть, не быть зажатой проблемами и страданиями, стать свободной и счастливой. Такой, какой мечтала всю жизнь.

Но мечта так навсегда и похоронется всместе со мной.

Когда мы подъехали к наше дому, из него вдруг выбежала перепуганная чуть ли не до смерти бабушка Томсен. Её глаза были широко раскрыты, белые волосы растрепались из косички, грудь тяжело поднималась от переживаний.

— Орли! — воскликнула старушка, кидаясь к парню, который даже не успел слезть с мотоцикла и так и сидел, а я сзади, всё так же крепко обнимая его, хотя мне и стало тревожно при одном взгляде на бабушку Томсен.

— Что случилось? — брови Флэта сошлись на переносице, глаза блеснули волнением, словно деревья леса начал постепенно трепать сильный ветер.

— Хейли! — чуть ли не задыхаясь от паники, пыталась объяснить женщина, по круглым щекам которой уже стекали слёзы, что повергло меня в ещё большее волнение. — Диего п-приехал и... и забрал её! Он увёз её к себе! Он пригрозил, что убьёт её, если вдвоём не явитесь к нему!

Она ещё пуще заплакала, не в силах что-либо ещё сказать. Лицо Орли побледнело. Он весь на мгновение застыл, пытаясь поверить в то, что происходило, после чего резко нажал на педаль и помчался вперёд, спасать свою сестру.

Меня сковал дикий страх. Я в ужасе вцепилась в кофту парня и старалась себя заставить дышать и не плакать от отчаяния. Я не хотела снова видеть Диего, на хотела с ним разговаривать и вообще близко к нему находиться. Он пугал меня одним своим видом, пугал своей чрезмерной жестокостью, пугал своей привязанностью ко мне, своей любовью, тем, что он хотел меня вопреки моему желанию и мнению других, в том числе и своего бывшего друга, ставшего теперь его заклятым врагом. Мне совершенно не хотелось, чтобы Орли и Диего снова встретились, ведь каждая из встреча приводила к чему-то ужасному, разрушительному, уничтожаещему.

А мне не хотелось, чтобы Орландо снова лишился крыльев, превратившихся в пепел.

Когда мы на всей скорости примчались к дому Рейна, не прошло и пару минут. Мы одновременно соскочили с мотоцикла, собираясь ворваться в красивый, дорогой дом Диего, но в этот момент нас привлёк звук закрывающейся двери гаража,  небольшого, серенького домика с железными воротами спереди, как раз направленными в нашу сторону. Переглянувшись, словно мы были в каком-то фильме или читали мысли друг друга, мы направились в сторону гаража.

Орли осторожно открыл небольшую дверцу сбоку, в которую как раз можно было пролезть человеку. С настороженностью он пролез внутрь, где уже горел свет, а я тихо последовала за ним, стараясь не так громко и часто дышать от страха, хотя внутри всё просто кричало от ужаса и паники.

Я успела сделать только один шаг, когда меня вдруг кто-то сзади обнял одной рукой за горло, а второй приставил ко лбу что-то холодное, от чего кровь застыла в жилах, а сердце упало в пятки.

Пистолет.

У меня нет слов для того, чтобы описать, как мне было страшно. Меня трясло, ноги подкашивались, сердце бешено стучало в груди, содрогая всё тело, чувства были на пределе, особенно дикий страх, ведь мне угрожала смертельная опасность. Глаза расширились, дыхание часто вырывалось из груди, разум перестал что-либо соображать, полностью поддаваясь панике и ужасу.

Но я всё же как-то сумела сообразить, а точнее узнать по руке, держащей меня за шею, что меня взял га прицел Диего. И от этой мысли мне стало ещё хуже. Я в панике смотрела на Орли, который застыл в нескольких шагов от меня и в отчаянии глядел на меня. Ненависть проявилась не его лице, когда он перевёл взгляд на своего врага.

— Отпусти её!

— Отпустить её? Так же, как и ты отпустил Кетрин? — усмехаясь злобной улыбкой, сказал Диего, презрительно глядя на Орландо. — Ты же просто больной ублюдок, по которому давно плачет решётка. Вот сейчас, наверное, думаешь, что я собираюсь её убить, но у меня для тебя приятный сюрприз. С Глен ничего не случится, потому что я не буду поступать, как законченный эгоист, хотя бы потому что так себя вести это больше по твоей части. Но на самом деле тебе ведь было плевать на Кетрин...

— Да что ты несёшь?! — истошно выкрикнул Орли, в то время, как Диего выпутил курок и направил дуло пистолета в потолок, совершая пронзительный глухой выстрел.

Я в страхе зажмурилась и с трудом сдержала вскрик, пытаясь унять внутреннюю дрожь, успевшую за считанные минуты пронзить всё тело.

— Заткнись и не перебивай. Это в твоих же интересах, — стирая последние капли ухмылки со своего лица, проговорил Рейн, направляя красноречивый взгляд в мою сторону, и напоминая о том, что власть над данной ситуацией именно в его руках. — Знаешь, почему я это говорю и почему так в этом уверен? — он сделал небольшую паузу, внимательно следя за Флэтом, который опасливо поглядывал на пистолет, будто бы мысленно пытаясь узнать, сколько же ещё осталось патронов. — Потому что убить любимого человека просто не поднимается рука, — он сжал пистолет чуть ли не до побеления костяшек пальцев левой руки, тогда как я вся тряслась под ним от страха и чуть ли не плакала от отчаяния. — Я ведь мог бы прямо сейчас тебе отомстить за весь тот ад, что наступил после гибели Кетрин. Знаешь, мне было бы даже легче всё это переносить, если бы я не знал, кто был виновником. Но я с самого начала обо всём знал, к большому сожалению, — и снова грустная ухмылка, открывающая настежь все внутренние эмоции Диего, что так долго томились в его душе. — И именно поэтому я не буду убивать Глен, потому что мне на неё не плевать, чего не могу сказать того же о тебе, — и вот его взгляд вновь возвратился в сторону бывшего друга. — Ты ведь со стороны кажешься таким прилежным, милым парнем. Рисуешь пейзажики, всем помогаешь, любезничаешь с каждым прохожим и никто даже не подозревает, что скрывает за этой отбелённой ширмой. А скрывается там настоящее чудовище, которое попросту не умеет любить.

На лице Орли проступила злость и откровенная ненависть. Он был почти готов наброситься на Диего, совершенно наплевав на наличие пистолета у того в руке. И это меня ещё больше пугало. Из-за страха я почти что не слушала Рейна, не вникалась в его слова и не хотела о них думать, боясь услышать в них правду. А правда всегда могла убить тебя быстрее, чем пуля.

— Давай посмотрим правде в глаза. Ты не любил Кетрин, ты не любишь Глен, никогда не любил ни одну из них. А знаешь почему? Потому что тебе не нужен человек, которого стоит любить, тебе нужен лишь тот, кто стал бы заполнять твою внутреннюю пустоту. Спасать от падения в пропасть, — заговорчески проговорил Диего, улыбаясь безумным оскалом, от которого кровь стыла в жилах.

На минуту в гараже застыла звонкая тишина, а в воздух просачился неистовый разряд напряжения. На этот раз Орли ничего не говорил и даже не смотрет в сторону своего врага, упревшись пронзительным взглядом в грязный бетонный пол. Он будто бы обдумывал все его слова, в то время, как Диего держал меня за шею с пистолетом на макушке и ждал, давая время Флэту всё осознать. Тогда как я совершенно ничего не хотела и не собиралась осознавать. Слишком больно для меня было бы разочароваться в любимом человеке.

— Кетрин потому и обратила на тебя своё внимание, — наконец продолжил Диего, от громкого голоса которого мне просто хотелось бежать как можно дальше. — Она увидела в тебе серую тень, которая была на гране отчаяния, поэтому и решила попробовать тебя спасти и вытащить из этого состояния. Но ты не терял времени зря, решив соблазнить её и отбить у своего лучшего друга. И опять же ради того, чтобы не быть одному, ради себя, ради своего долбанного эгоизма, — он словно в бессилии перед чужой судьбой опустил пустой взгляд в пол. И я будто почувствовала его невыплаканные слёзы, от которых на душе мне стало ещё тяжелее. — Ты эгоист, признай. Тебе нужна девушка лишь для того, чтобы унимать внутренний ураган, и помогать не сойти с ума от одиночества, ведь сестра тебя ненавидит, а бабушка Томсен не знает и сотой доли твоей настоящей жизни, которая не скрывается за красивой сияющей улыбкой. Кстати, о Хейли, — вспомнил он, снова злорадно улыбнувшись. — Я её подговорил устроить такую сцену, что будто я её похищаю. Однако она просто сидит сейчас в моём доме и смотрит телевизор, совершенно счастливая от того, что могла насолить тебе, Дино. Но не об этом речь. Глен тоже стала всего лишь очередным спасательным кругом, которым ты не хотел делиться, — самодовольно ухмыляясь от своего гениального плана, договорил Рейн.

— Ты не знаешь того, о чем говоришь, — тихо попытался возразить Орландо, глаза которого бегали по всему гаражу, не в силах остановиться на моём ошарашенном лице, ведь даже мне стало понятно то, что он не сомневался в словах Диего. Что тот говорил правду.

Правду, которую я никогда бы не хотела слышать.

— О, мой дорогой друг, очень даже знаю. Или ты забыл о том, что мы когда-то были лучшими друзьями? — иронично спросил Диего с грустной улыбкой на губах. — Сначала, я недоумевал, как ты смог обратить внимания не такую девчонку: с короткими волосами, веснушками, очками. Насколько я помню, в твоём вкусе раньше были величественные брюнетки, такие, как Кетрин, а тут такая противоположность. А потом я понял, что она тебе понравилась и своей незаурядной внешностью, ведь тогда на неё будет претендовать меньше парней, не придётся ни с кем никого делить. Но всё получилось в точности наоборот. Теперь мы снова делим между собой девушку, которой угрожает опасность. С твоей стороны.

— Я никогда не причиню вреда Глен. Я просто не смогу. Она не Кетрин, — твердо ответил Орли, кидая взгляд в мою сторону.

И у меня аж от сердца отлегло, а по щеке прокатилась слеза. Мне даже стало не так страшно стоять под дулом пистолета, до сих пор угрожающий мне смертью. Потому что никто не знал, что творилось в его душе, когда он совершал тот или иной поступок, который совершенно не подходил для ангела. Никто этого не знал, даже Диего. Даже я.

— Неубедительно, — ухмыльнулся Рейн, который зашёл слишком далеко, чтобы остановиться и понять, что в чём-то он всё-таки не прав. — Я теперь тебе не верю, и никогда не поверю, поэтому побереги эти слова для кого-то более наивного. Лучше признай то, что законченный эгоист, который думает только о себе и своих чувствах. Ты всегда искал такого человека, который смог бы спасать тебя от самого себя, привносить в твою жизнь новые краски и дарить счастье.

— Диего, я не...

— Но ты не достоин иметь такого человека. И особенно Глен, — вдруг с силой толкнув меня в сторону, грозно перебил парня Диего и резко направил дуло пистолета прямо в область солнечного сплетения Орландо.

В следующее мгновение произошёл выстрел.