Шагая по пустующей улице, меня обнимает лишь покров расстилившейся ночи. До позднего часа я была надолго заточена в четырёх стенах шумного клуба, по собственной воле измотав свои ступни. Теперь, с ноющем недугом странствующем по всему моему телу, я направляюсь домой, шагая по знакомой тропе, которая ведёт прямо к окну моей спальни. Через парадный вход мне внутрь не проникнуть. А значит, чтобы не стать пойманной, нужно скрытно и незаметно пробраться в свою комнату и затихнуть там, чтобы родители ни о чём не догадались.

  Хоть я уже неделю могу свободно закупаться бутылками соджу в магазинах, ночные вылазки всё ещё ставят под угрозу мою безопасность, если отец об этом узнает. Что-что, но гулянки позднее полночи тот всё ещё не одобряет. Поэтому, чтобы держать подальше от ремня моё мягкое место, я вынуждена как вор пробираться через окно в родной дом.

  Радует лишь то, что со временем я всё искуснее преодолеваю те несколько метров, что встают помехой на пути к достижению раскрытого окна. Стоя намного ниже оконной рамы, я гляжу снизу-вверх на развивающийся край моей салатовой шторы, что пролезает наружу, охваченная мановением лихого ветра. Извивающаяся ткань перекрывает серебро светящей на небе луны. Взгляд ненадолго зацикливается вверх, напрягая мышцы шеи и заманивая разум в плен очаровательный астры. Зрелищности картины прибавляло ещё то, что вместо привычного мерцающего серба, звёздным небом царствует алмазная колесница, что значительно выделяется на фоне разнородной звёздной россыпи.

  Тяжело выдохнув, я закрываю сонные глаза под вуалью уставших век, разрешая себе насладиться прохладой поднявшегося вихря, что морозным мазком лизнул мои горячие щёки. То ли от выпитого алкоголя, то ли из-за бесчисленных плясок на душном танцполе, я чувствую как температура моего тела поднялась, окрашивая влажные от переусердства черты ярким багрянцем. Даю себе пару минут насладиться блаженными ощущениями дарованные свежестью овевающего ветра и вскоре вновь вынуждена раскрыть глаза. В этот раз пристально зациклившись на пыльный асфальт, что под ногами.

  Блуждаю недолго сосредоточенным взором по сторонам, оборачиваясь чтобы удостоверится, что никто не станет свидетелем моей тайной вылазки. Убедившись, что в окружении лишь безмолвная пустота, ноги шагают навстречу находившимся впереди мусорным бакам. Мне повезло, что прямо под моим окном решили установить эти железные контейнеры, пусть от них порой исходит очень неблагополучный запах, особенно жаркими ночами. Но за то они лучшие помощники в незаметных побегах.

   Поставив белую подошву на выступающую ручку мусорного бака, я покрепче ухватила рукой закрытый верх, прочнее опираясь на поверхность. Сконцентрировав всю силу в одном действии, ноги звонко оттолкнулись от железной поверхности, перемещая меня сверху контейнера, что из-за резкости проделанных действий слегка тряхнулся. Дождавшись, когда вновь твердь стабилизируется и обернувшись лицом к стене, тянусь руками вверх, с лёгкостью доставая до белого подоконника.

  Дело осталось за малым. Пальцы крепче сжимаются на карнизе, стискивая подоконник в крепкой хватке. Раньше моим главным опасением были слабые руки, которые порой и вес тумбочки нести не могут, а тут мне требуется поднять свой собственный. Но со временем тело уже привыкло поэтому сейчас не доставляет никаких сложностей поднять себя навесу. Опираюсь со всем усердствием на локти, что плотно прижимаются к поверхности подоконника внутри и постепенно мои ноги отстают от железной крышки бака и перемещаются внутрь комнаты, что столь холодно встречает свою хозяйку одиночной темнотой.

  Помутнённый взгляд лишь на долю секунды улавливает неясное движение вовне раскрывшейся моему полю зрению комнаты. Словно прозрачная тень, что впитала в себя глубокий оттенок мрака из закрытых четырёх стен, скользнула лёгким мановением по просторам моей спальни. На долю секунды я остолбенела добившись своей цели всего на половину и застыв каштановой макушкой в оконном проёме.

  Неясно откуда появившаяся капля пота скатилась по моему виску, неприятной влагой щекоча напряжённые складки около висков. Я зажмурила глаза дабы чётче определить состояние помещения, ведь это секундное помутнение успело взбудоражить кровь, что ненадолго приостановила свой горячий поток по сапфировым венам. Неожиданно извилины больно кольнуло током и я ощутила всем строением секундный мандраж, который успел охватить меня с ног до головы. Когда на мгновение становится жутко, я всем усердием прогоняю дурные мысль с нетрезвой головы, объясняя себе именно последнем причину созданного миража. Скорее всего это игра моего разума, что после пропущенного мною того крепкого коктейля, заиграл новыми, сумасшедшими красками.

   Когда-то нефритовые стены впредь отражают серые тени шагающей по моей комнате ночи. Ноги приземляются на ворсистый ковёр с особой аккуратностью, чтобы не разнести по дому громкие отзвуки.

  Как только я попадаю внутрь всё моё внимание вновь крадёт один элемент здешнего интерьера.

  Родители и дядя даже представить себе не могут насколько тяжело порой бывает сдержать себя и не снять это безобразие в стиле ренессанс с поверхности моих, и без того весёлых, пустых стен. Именно так выразился дядя при вручении своего подарка. Видите ли он посчитал, что вид моей комнаты до чудовищности скучающий, что "моим стенам не хватает веселья". Именно поэтому его выбор пал не на новую сумочку от Prada, а на это жуткое полотно с которого на меня беспрерывно смотрят пара глаз принадлежащая разодетому средневековому принцу, да ещё и в безвкусных, синих, обтягивающих лосинах. Картина буквально пропитана духом тех времён, когда людей казнили с помощью гильотины, простой народ жил в смраде и грязи пока более богатые представители шиковали в дворцах окружённые цветущими садами. Именно на фоне последнего был расположен и силуэт юного принца, что сквозь свой вздёрнутый подборок высокомерно глядел на меня сверху-вниз. Короткие, волнистые прядки легли аккуратными каскадиками на широкий лоб, пряча его высоту за смоляной вуалью густых волос.

  Вполне неплохо было бы подарить данный экземпляр высокого искусства истинному ценителю, ведь картина настолько стара, насколько и человек чей лик на ней изображён. Но дяде было не жалко поделиться таким богатством со своей любимой племянницей. Хоть именно после данного презента я и перестала быть полностью уверена в утверждении последнего. Любящий человек стал бы разве дарить такое девушке только что переступившей порог совершеннолетия?

  Но сколько бы мысленно не жаловалась я на жизнь, в настоящем мне бы никогда не хватило смелости высказать все свои мысли прямо в лицо родным. Поэтому, выходя из ванной в сопровождении густого, белого пара после принятого мною душа, мне остаётся лишь молча направиться к постели, чтобы выспаться ещё одну ночь под гнётом разодетого в синих лосинах принца, что безостановочно буравит меня сосредоточенным взглядом.

  Спуская голову на подушку я начинаю ощущать лёгкое головокружение, словно моё тело выбросили в свободный космос, где каждая извилина поднимается ввысь, встревоженно начиная пульсировать в черепной коробке из которой вот‐вот освободиться. Отвратительное чувство, которое я испытываю уже практически каждую ночь на протяжении полугода. Почему-то подростки в моём возрасте считают алкоголь крутым способом для расслабления и что только так можно провести вечер пятницы. Но добираясь на ватных ногах до дома и трясущимися руками преодолевая путь к моей спальни через окно, я с каждым разом начинаю всё лучше и лучше осознавать насколько же является ошибочным данное мышление.

  Хочется скорее погрузиться в сон, но мне не позволяет это сделать горизонтальное положение. Меня укачивает словно я нахожусь на палубе морского судна, а не на кровати под тёплым одеялом. Хмуря тёмно-бурые брови и зажмуривая усталые глаза, я виню себя за глупость, что вновь переборщила с выпивкой и именно под такие мысли мне удаётся наконец погрузиться в бессознательное состояние.

  Медленно и болезненно меня перестают тревожить острые ощущения от лежачего положения и вскоре даже тяжесть нарисованного взора теряет из своего давления.

  Тело ощущает привычную невесомость, больше не страдая от последствий неразумного пьянства. Моё сознание уже погрузилось в бездонную, чёрную бездну, сокрытую под весом сомкнутых век. Но на моё удивление мрак постепенно перестаёт сгущаться, пропуская сквозь себя мелкие лучики света, словно солнце проделывающее себе путь сквозь хмурые тучи. По одной, длинные линии заполняют собой всю бескрайнюю пустоту, заменяя своим светом царившую тьму. Последовала резкая вспышка ярко белого цвета после которой мой разум молниеносно пробудился ото сна, словно сработал какой-то рефлекс головного мозга. Мне показалось, что я аж вскочила с кровати, приподняв голову на несколько сантиметров выше мягкости подушки, но как оказалось мне это лишь померещилось. На самом деле, когда я уже медленно начала ощущать, что организм выходит из сна, я могу уверенно утверждать, что продолжаю плотно прилегать к поверхности кровати, заполняя своим обездвиженным телом её пустоту.

  Глаза всё ещё закрыты, хоть постепенно появляется желание их разомкнуть. Чувствую едва уловимое порхание ресниц, что сквозь дрожь пытаются разъединить смоляные ряды. Но всё же ещё не успев это сделать, я ощутила неясное тепло, поднимающееся мягкой линией по изгибу раскрытого локтя. Похоже на скольжение мягкой подушечки пальца, что решил нежно пройтись вдоль моей лежащей руки. Сознание всё ещё смутно воспринимает окружающие меня действия, заставляя пространство давить на виски. Моя сонная голова не в силах отличить ложь от яви, потому, то минутное ощущение быстро обесценилось расслабленным умом. Кажется мой разум даже не хочет разъяснять, чем это могло быть.

  Желание раскрыть глаза со временем угасает и по истечению нескольких секунд я перестаю предпринимать попытки высвободиться из тёмной пелены тяжёлых век. Тело продолжает слабеть, вскоре будучи на грани между сном и реальностью из которой оно так страстно желает убежать хоть на несколько часов. Но вновь мне это не разрешают сделать. Сознание начинает тихо трезветь, ощущая слабое передвижение внизу около накрытых одеялом ног. Приятная тяжесть накрывает верхнее бедро поверх лежащей на нём ткани и совсем невесомо начинает проводить массирующими движениями верх-вниз, сладостно покалывая восприимчивую кожу. Подушечки пальцев скользят вместе с мягким одеялом по оголённым участкам девичьих ног, приподнимая край коротких шорт сквозь разделяющий их тонкий барьер. Словно обладатель этих рук нарочно хватается за женский низ, задирая его наверх, всё выше и выше.

  Моё сознание всё ещё дремлит, хоть рука непроизвольно пытается переместиться ближе к ногам, дабы разогнать табун охвативших меня мурашек. Отчего-то ей не удаётся это сделать, ведь я ощутила неподъёмный груз, когда собралась передвинуть с места свою ладонь. Не понимаю что со мной происходит, но постепенно начинаю всё отчётливее ощущать себя птенчиком загнанном в клетке. Теми единицами не спящего разума, что успели выбраться из крепкого сна, я более выразительно проникаюсь парящей вокруг атмосферой. И из-за этого начинаю чувствовать себя не в свой тарелке, ведь мне кажется, что чьё-то постороннее присутствие нарушило мой одиночный покой.

  Сквозь полураскрытые губы с моих уст срывается, едва слышно, хриплый стон, который беспрепятственно вырвался из моей ровно дышащей груди. Хмурые брови оседают поверх закрытых глаз, что высветлили вокруг себя рой  выразительных складок, отсвечивая на моём лице охватившие меня двоякие чувства. Словно я всё ещё сплю, но при этом ясно ощущаю чужие прикосновения, так бесцеремонно бродящие по моим изгибам и обездвиженным конечностям. При этом мой разум всё ещё не считает необходимым полностью выкинуть меня из мира грёз, дабы, раскрыв глаза, я смогла оценить происходящее вокруг.

  Не могу всё ещё понять, что же на самом деле творится, даже когда ласки переходят выше, на новый уровень, опаляя низ моего живота жаром чужого прикосновения. Теперь точно могу определить, что это рука, скорее всего даже мужская рука, так как одной ладонью оно накрыло большую половину моего туловища, подушечкой одного из пальцев доставая до солнечного сплетения. Горячо. Ладонь слишком тёплая и моему разогретому столько времени под одеялом телу становится некомфортно воспринимать этот жар. Хочется двинуться вверх, приподнять немного туловище с кровати чтобы охладить хотя-бы заднюю часть спины, но снова меня примагнитило к горизонтальной поверхности, не дав даже малейшего шанса шатнуться в сторону.

  Этот раз меня уже здорово обеспокоил и вновь все мои эмоции и ощущения начали возвращаться к сознанию, что тоже начало догадываться о, поджидающем его, каком-то подвохе. Спуская с лёгких тяжёлый выдох, дрожащим ресницам наконец удаётся разомкнуть слипшиеся веки, до этого загораживающие мне весь вид на мир. Осторожно, мои глаза следом за разумом отходят ото сна, разъединяя слепленные вежды, что так неохотно желают прощаться друг с другом. Хочется протереть их от лишней слякоти, но опять же руки пригвоздённые к простыням не позволяют этого сделать.

  Лёгкая майка, которую я сегодня решила использовать как пижаму, задралась наверх вслед шортам, но у них хотя бы было преимущество, что те продолжали оставаться прикрытыми одеялом. А начиная с низа живота ткань спало вниз во время сна и теперь единственным согревающем их элементом оказывалась чужая рука.

  Я стараюсь опустить взор вниз, дабы разглядеть, что непонятное творится в моих ногах, но ни вправо, ни влево, ни тем более туда куда мне нужно переместить глаза, у меня не получается. Лишь одна чёткая цель, которую я неистово буравлю против своей воли – белый потолок. Паника всё ещё не успевает охватить меня, даже если бежит вдогонку к моему сонному ощущению. Голова ещё пустует, не разрешая ни единой мысли себя заполонить.

  Медленно веки вновь смыкаются, когда на мгновение странные касания перестают поглаживать моё тело. Как в итоге оказалось, это было лишь затишьем перед бурей. Неожиданно кто-то потянул чётким движением руки остаток одеяла в сторону, выведя наружу длину моих голых ног. Стало невыносимо ощущать как кто-то стаскивает с тебя покрывало, кажется, все эмоции начинают снова меня заполнять.

  Страх, что пронизывает лёгкие, заставляет их задыхаться, мешая течению связных мыслей. Всё перемололось в порошок у меня в черепной коробке и в первую очередь я почувствовала лишь одолевшую меня растерянность. Я потерялась в этих лабиринтах испуга и ужаса, что воздвигнула вокруг своею же рукою. Вскоре воздух перестал насыщать меня нужным количеством кислорода, именно тогда, когда ласкающие касания добрались до самых укромных мест, обдав жаром весь мой низ живота, хоть чужие пальцы лишь слегка дотронулись до зоны под нижнем бельём. Страшнее было осознавать, что мой бюст и вовсе полностью оголён, ведь какая в здравом уме девушка станет спать с лифчиком сцепляющий её строение. А чужая ладонь нарушала любые границы личного пространства невзирая на приличия. Уже практически добравшись до соблазнительных окружностей высвечивающих из под задранного верха. Сначала пальцы провели полукруг по впалому животу, чтобы я отчётливо могла распознать их движение. Будь это в моих силах, я бы поддалась навстречу, хоть и непроизвольно, но не смогла бы устоять перед такой нежной лаской. Мучительно долго мягкие подушечки побывали на моём животе, изрисовывая незамысловатым узором контур аккуратного пупка.

  Внутри меня боролись чувства полностью противоречивающие друг другу. Здравая часть меня не могла принять тот факт, что мне доставляют удовольствие эти необъяснимые ласки. Она заставляла меня стыдиться тайных желаний, которых становилось всё больше с каждой секундой происходящего. Пытались выставить меня порочной, словно всё это не является нормой в осознанном мире. Но в то же время меня тянуло в эту сторону, ведь оно било тревогу, напоминая, что я всё ещё не могу двигаться, что я нахожусь в полном неведении.

  А вторая часть олицетворяла собой самое грешное проявление человеческой сущности. Она жаждала продолжения чего бы то ни стоило. Даже притупляя весь страх и сомнения, хоть и не справлялась с последней задачей слишком хорошо.

  Находясь мысленно меж двух огней, физически я ощущаю третий. То самое пламя, что своими волнующими языками доползло до моей груди, грациозно оглаживая нежные полумесяцы, что выглядывают из под края лёгкой одежды. Изначально тепло касается линии соприкосновения моего бюста с уровнем рёбер, но вскоре приобретает большую уверенность, замедленным ритмом поднимаясь к, выпирающем через майку, затвердевшим ореолам. Единожды сжав чувствительную плоть меж пальцы, чужая рука спровоцировала болезненный спазм внизу моего живота, что вспых резкой искрой, но которая с той же строптивостью и угасла.

  Единственное чем я могла свободно двигать в этот момент оказались губы, которые я мигом поторопилась закрыть, чтобы не вдыхать слишком громко и не выдавать своё положение как бы не обстояло поистине дело. Не уверена до конца сон ли это, но скорее всего да, потому что мигрени никакой не чувствую, а она обязана быть, как и в прошлые разы. Возможно это всё мне снится и тогда не хочется чтобы родители очнулись по среди ночи от судорожных всхлипов своей дочери, которой сниться впервые такой осознанный, эротический сон. С этой точки зрения думать и воспринимать настоящее было куда легче, нежели считать, что меня сейчас изнасилует непонятный маньяк в моей собственной комнате наяву.

  Во время моих очередных душевных терзаний. Пока я пыталась разобрать фантазия ли это или правда. Рука полностью настигнула одну из моих грудей, накрывая её жаром раскрытой ладони. Другая же, которая свободно томилась в ожидании на резинке моих шорт решила последовать за движениями первой, вот только остановилась она намного выше, лизнув быстрым движением тыльной стороны ладони мою щёку. Пусть я и ощущала чьи-то руки, но лицо незнакомец всё отказывался мне показывать. А может это и к лучшему, ведь мне стало бы противно поняв, что все эти сладостные муки происходили со мной под руководством какой-нибудь изуродованной нечисти, по типу тех кошмарных существ, что чаще всего снятся мне во снах и грозятся меня убить.

  Только мне вздумалось пропустить об этом мысль, как незнакомец внезапно решил сменить свои планы и всё-же раскрыть терзающую меня завесу тайн. Сначала мне удалось развидеть лишь тёмную макушку, что плавно поднималась выше, начиная высвечивать одной за другой мелкую кудряшку. Очень знакомые волнистые волосы, которые прежде мне точно довелось где-то видеть, но где именно пока что не могу вспомнить. Вижу линию лба, что, казалось, светит лунным серебром в царствующей темноте комнаты. И наконец я встречаюсь с теми самыми янтарными радужками, хищно глядящие на меня из под томно прикрытых век. Извращённый взгляд наблюдал сверху мой растерянный вид и я ощутила то же самое высокомерие с которой этот же человек смотрел на меня перед сном с изрисованного полотна.

  Стук бешено колотящегося сердца ритмичным отзвуком заполнил всю мою голову, отдавая пульсирующими волнами в ушах. Хотелось как-нибудь притупить боль, сжать уши в ладонях. Но опять же... я полностью обездвижена. Причём не весом грузного тела, что прямо сейчас господствует надо мной сверху, а чем-то другим. Какая-то потусторонняя сила не даёт мне выйти из этого безмолвного заточения, удерживая в своей узде. Я стала безвольной пленницей в чужих руках и в своей собственной комнате. Невообразимый абсурд, который только мог со мной случиться. Я никогда не фантазировала об этом нарисованном принце, чтобы он являлся ко мне во снах. Тем не менее он всё же здесь, заставляет меня таять одним лишь взором золота застывшего в его глазах.

– Тебе ведь не нравились мои лосины. – сквозь хищную ухмылку проговорил он.

  Этот голос принадлежал не миловидному юноши, коем я видела его на той картине, а настоящему мужчине обладающем достаточным басом, чтобы заставить распахнуть шире глаза от этих хриплых нот. Настолько тот чарующе сочетался с мужской внешность, что я была уже готова спустить с уст ах восторга, но слава богу вовремя опомнилась, ещё плотнее прежнего сжав между собой губы. Это действие не осталось незамеченным и я успела словить резкое скольжение его взора, что быстро переметнулся на мои старательно скрепленные губы, возвращаясь позже так же резко обратно.

– И я решил избавиться от них... – проговорил более тихо мужчина, незаметно приближаясь к моему лицу. - ...как и от всей остальной одежды.

  Я правда старалась удерживать свой взгляд на его лицо, перепрыгивая с глаз на кудри и обратно, но было крайне тяжело устоять перед соблазном рассмотреть поближе его уста, что как раз в это время медленно двигались навстречу моим. Хоть его губы и выглядели соблазнительно, совращая меня своим неземным ароматом тез роз цветущих на заднем фоне полотна. Я не могла позволить себе разомкнуть уста. Даже сильно желая, я бы всё равно не дотянулась до них первая, поэтому зубы безжалостно впились ещё больше в мягкость нижней губы, неся ощутимую боль по моему строению, которая по задумке должна помочь мне очнуться из этого, пусть и приятного, сна.

– Не стоит себя терзать. – проговорил мужчина слегка сердитым голосом.

  Его лицо стояло в нескольких сантиметров от меня, выхватывая из моего окружения весь воздух, не давая даже слегка остудить разгорячившийся костёр меж лёгкие. Бурые брови, что выглядывали небольшими участками из спадающих вниз кудряшек были нахмурены, скорее всего отражая его недовольство насчёт моих попыток себя сдерживать. Тёплые пальцы захватили в плен мой подбородок, стискивая низ лица в более напористой хватке. В этот раз тот применил силу, надавливая кончиком большого пальца мне на уста и самостоятельно решив высвободить мою нижнюю губу из плена, стягивая её медленно вниз.

– Всё равно это будет продолжаться столько, сколько я захочу. – тихо проговорил мужчина, лизнув моё ухо горячем дыханием.

  Я не могла видеть выражение его лица, но уверена, что в момент когда он произносил данные слова его уста оттеняли одну из самых ядовитых улыбок, что только могут существовать. Голос выдавал уж слишком многое о нём.

– Ты и сама скоро будешь этого не против. – сказал он, в последний раз заглянув в мои глаза, прежде чем приземлиться раскрытым ртом прямо мне в губы.

  Он сразу же затянул мои уста в мягкости своих, напористо удерживая их в плену до тех пор пока не оторвался чтобы звонко не разъединить нас друг от друга и предпринять следующий шаг. Мужская рука держащая в жаркой ладони мою грудь начала ощутимо сжиматься, провоцируя обрывистый стон высвободиться из моих уст, явно понравившийся молодому мужчине. Между нами продолжало висеть ничтожное расстояние пока тот вновь его не разрезал, перехватив моё дыхание резкостью этого передвижения. Мелкие кудряшки всколыхнулись, вновь оседая на широкий лоб, когда мужчина уже успел снова захватить мои губы, сминая их по своей прихоти и поднимая температуру моего тела одним лишь искушающий взором, которым тот продолжает заглядывать в мои томно прикрытые глаза. Я бы хотела спрятаться от натиска этого светлого янтаря под густотой собственных ресниц, но боюсь, что за время моего неведенья тот сотворит ещё что-то к чему я уже буду мысленно не готова.

  Да и сейчас трудно сказать к чему именно я готова. Как далеко я бы разрешила ему зайти, будь у меня хоть немного власти над собственным телом. Я не могу даже пальцем пошевельнуть, пока под его контролем находится не только собственное строение, но ещё и моё. Состояние всё ещё слабое, но в это раз не от сна, а от ощущений, которые я не в силах обуздать. Я всё ещё воюю с самой собой, твердя, что это всё неправильно, но одна часть меня всё равно уже сдалась, дожидаясь пока падёт и вторая под руководством чужих, умелых рук.

– Я долго за тобой наблюдал. – сказал мужчина, мягко отпрянув от моих уст.

  От каждого им сказанного слова мой разум вновь погружался в туман. И он понимает, что цепляет меня. Он продолжает делать это нарочно, свободно бродя по моему телу, возомнив себя достойным этого. Смотрит в мои помутнённые глаза через это мерцающее золото в его крапинках, с садистской сладостью заставляя меня выдыхать после каждого касания.

– Целыми днями упивался лишь картиной твоих оголённых бёдер и линий ключиц. Ты не давала разглядеть больше, постоянно прячась в ванной комнате. – коварно, подобно лисьему голосу, проговаривал тот.

  Незнакомец вновь пропал у меня из поля зрения, скользя вниз следом за своей рукой, которая уже практически добралась до резинки моих пижамных шорт. Мою шею щекотали его кудряшки, пока сам мужчина оставлял дорожку влажных поцелуев, спускаясь с выделенных линий ключиц всё ниже к груди. Последнюю тот и вовсе успел оставить абсолютно оголённой, задрав наверх несчастный кусок тонкой ткани моего верха.

  Мой взгляд неустанно цеплялся за потолок, больше ни до чего не в силах дотянуться. Каждый участок тронутый им горел, как после раскалённого воска. Он разжигал во мне пламя теперь не только внутри, но и снаружи, овладевая каждым телесным участком. Его губы достают в итоге и до возбуждённой груди, что давно томится в ожидании так же познать яркость подаренных мужчиной ощущений. Его язык охватывает влагой твёрдый ореол, лаская самые чувствительные участки пока обе руки стягивают с меня короткий низ, что плавно оказался у середины им же раздвинутых бёдер. Я почувствовала лишь скольжение тугой резинки по моим ногам, но в голове уже пронёсся ураган. Наконец до меня дошло, что будет происходить дальше и как оказалось я всё таки к этому морально не готова.

  Не хочу чувствовать в себе его стойкую плоть, что уже впивается твёрдым концом мне в бёдра. Он задевает совсем не нарочно, но мне кажется, что в эти мимолётные моменты из меня высасывают весь кислород, оставляя изнеможённой подобно брошенной рыбе на суши. Теперь мне хочется сбежать, но я не в силах исполнить это желание. Пытаюсь открыть рот дабы поговорить, а не просто жалостно стонать, но чёртовы слова всё не вылетают изнутри. Я лишена даже этой способности – говорить.

– Но ты этого однозначно стоила, Дженни. – проговорил мужчина, уже находясь между моими раздвинутыми ногами и сдавливая в пальцах внешние стороны покрытых мурашками бёдер.

  Мужские пальцы пробрались под тонкую ткань нижнего белья, стягивая с верха чёрную полоску вниз. Скорее всего моё лицо настолько подрумянилось в этот момент, что даже начало светиться красным оттенком в темноте. Но насмехаться надо мной было некому. Он снял с меня весь низ окончательно, после этого удобнее устроившись меж мои бёдра, задумывая очевидные действия.

– Ким Тэхён, дорогая. – неожиданно заговорил он, застывая на долю секунды. – Когда будешь стонать, я разрешу тебе проговаривать своё имя.

  После этих слов наступил переломный момент, когда что-то в моей душе с треском оборвалось. Я почувствовала внизу стягивающую боль, что разлетелась по всем конечностям с чужим прикосновением. Он старался быть нежным. Но по тому с какой силой тот сдавливал мои бёдра не сложно было догадаться, что вскоре он вспыхнет необузданным пламенем. Таким же, каким разгорелись все мои внутренности.

  Казалось напористость с какой двигался Тэхён собиралась подарить мне в будущем крышесносные ощущения, но с каждым новым толчком я ощущала всё сильнее чувство сонливости. Меня снова кутает в плен соблазн бессознательного состояния и медленно мои глаза закрываются не просто от наслаждения, а засыпая глубоким сном. Я не слышу громких всхлипов раздающиеся по всей спальне, не ощущаю жара его точных прикосновений и из моего поля зрения постепенно пропадает раздаивающийся, белый потолок.

  Ото сна меня выводит жуткая головная резь, что противно засела между извилинами. Те самые последствия алкоголя о которых я ранее упоминала. Из приоткрытого окна на меня светит яркое, утреннее солнце. А с нефритовой стены напротив на меня продолжают смотреть два янтарных, пугающих глаза.