Был канун рождества, 24 декабря. Ночь медленно спускалась на улицы Сеула, равномерно зажигая придорожные фонари, витрины магазинов и окна квартир. Город, как будто загорелся, моментально превращаясь в сказочный и волшебный мир. Казалось, за каждым углом таится чудо, каждая лампочка елочной гирлянды, ярко подмигивая, исполняет чье-то желание, а где-то в толпе людей прячется Дед Мороз и его помощники, которые спешно бегают по магазинам, чтобы исполнить самые тайные и необычные желания детей и вовремя доставить их к адресатам.

Чонгук медленно шагал по заполненной людьми улице. Одетый во все черное, с надвинутым почти до самого носа капюшоном теплой куртки, он косо поглядывал на окружающий его мир сквозь небольшие клубы пара, срывающиеся с чуть приоткрытых губ при каждом вздохе. Последние дни выдались напряженными из-за постоянных концертов, шоу и интервью. Мемберы постоянно были на виду, и только сегодня вечером у них выдалось немного свободного времени. Использовали его по-разному: Чимин и Юнги остались в компании, в студии, Тэхён и Хосок ушли в общежитие, сообщив, что будут смотреть фильм, а они «как хотят, если не с ними», Намджун пошел с парнями в надежде немного отоспаться, а Чонгук, сказав, что пойдет на тренировку, оказавшись на улице, вмиг передумал. Прогуляться было куда лучше идеей, чем торчать в спортзале, тягая штанги, отжимаясь и насквозь пропитываясь потом.

Парень не помнил, когда в последний раз у него была возможность просто пройтись в одиночестве по улицам города, не привлекая ничьего внимания, не заставляя себя улыбаться в камеру, не притворяясь кем-то для кого-то. Он не помнил, когда в последний раз он расслаблялся. Казалось, такое просто невозможно. Даже сейчас, наслаждаясь прогулкой, он был готов быть узнанным кем-то из фанатов, которые, конечно, тут же расстроили бы его планы на вечер. Их, собственно, не было, но такого исхода его время провождения Чонгук точно не хотел, так что незаметно свернул в какой-то тихий переулок.

Район, в котором Чон оказался, был ухоженным и аккуратным. В таком вряд ли можно было встретить бандита или нарваться на антифанатку, так что негромкая музыка, играющая в наушниках, хорошо дополнила умиротворенную атмосферу. Из окон домов лился мягкий желтый свет, а сквозь неплотно закрытые шторы Чон мог увидеть уютную обстановку комнат и их хозяев. Большинство из них сидели в своих спальнях за компьютерами, но были и те, что дружно ужинали или вместе сидели на диване, смотря фильмы или читая книги. Грустно мотнув головой, Чон подумал, что все отдал бы за пару вечеров с семьей, и ни за что не скрылся бы один в своей комнате, запираясь от всего мира толстыми стенами виртуального мира. Нет, он не осуждал тех, кто так делал, а просто мечтал о счастливом времяпровождении в кругу семьи, их дружелюбных улыбках, шутках, понятных только им, пироге, который так вкусно печь умеет только мама. Печально, что это невозможно, и в это волшебное время года он идет один по пустынной улице, заглядывая в окна чужих домов.

Чонгук и сам не заметил, как ноги привели его к родительскому дому, и он замер перед каликой, с немым испугом глядя на знакомые ворота, выкрашенные в белый цвет стены и украшенную гирляндой елку, виднеющуюся сквозь неплотную ткань оконного тюля. Как он здесь оказался? Он ведь не собирался сюда идти!

Парень дернулся было позвонить в звонок, но его рука замерла в нескольких сантиметрах от заветной кнопки, и он медленно сел на скамью, стоящую у забора.
Ярко вспыхнул экран мобильника, и он быстро набрал знакомый номер.

- Алло? - родной голос на том конце провода ответил после двух гудков, нежно произнося его имя: - Гукки, это ты?

- Привет, мам, - хрипло выдыхает он вместе с облачком пара, тут же растворяющемся в холодном зимнем воздухе. - Как ты?

- Я хорошо, - весело отвечает она. - Мы с папой поставили елку сегодня и украсили дом. Так красиво! Джонхён приедет завтра - мы собираемся отпраздновать Рождество вместе. А ты как?

Чонгук сглотнул ком, вставший поперек горла, и деланно веселым голосом ответил:

- У меня все хорошо. Ты видела наше последнее интервью? Я оставил тебе пожелание в нем, так что смотри внимательно!

- О, да, Чонгукки, спасибо тебе. Мой сынок такой молодец! Я горжусь тобой, дорогой! - в каждом слове гордость, но парень чувствует затаенную грусть, проскальзывающую в нотках родного и любимого голоса. Мама всегда поддерживала его во всем, заботилась и придавала сил и уверенности, когда он, совсем еще мальчишкой, прошел прослушивание, стал трейни, и позже, после дебюта, а так же и до сих пор. Чонгук знал, что мама очень сильно его любила и скучала, но никогда не показывала, что ей больно от того, что они не могут проводить так много времени вместе, как ей хочется. Чонгук тоже любил свою маму, тоже хотел обнять ее, увидеть хотя бы раз в день, но компания не позволяла делать это, когда только захочется. Чонгук не мог вот так просто зайти в свой дом и поужинать с семьей. И поэтому сейчас сидел на скамье возле ворот, роняя скупую мужскую слезу на ворот куртки.

- Спасибо, - после короткого молчанья выдавливает он, затем шумно вздыхает, и спрашивает о последних событиях в семье, на что мама начинает рассказывать о веселых и грустных моментах их жизни за последнее время. Чонгук вслушивается в родной голос, представляет себе ее улыбку, и тихо смеется после очередной маминой шутки. Вскоре разговор заканчивается. Мама говорит ему заботиться о себе, побольше кушать и не переутомляться, потому что на экране телевизора он выглядит похудевшим и уставшим, на что парень улыбается, и говорит, что все в порядке и не нужно ни о чем беспокоиться. Мама желает ему счастливого Рождества, и ее мягкий голос сменяют унылые и протяжные гудки, после чего и они замирают.

Убрав телефон в карман куртки, Чонгук вскинул голову вверх, смотря на темное вечернее небо. Звезд видно не было. Их свет заглушал город, с его миллионами огней, а отовсюду слышался неясный городской шум. Улица все так же была пуста, и Чон сам не заметил, как задремал.

Музыка - Jingle Bells (желательно минус)

Разбудил его тихий и мелодичный перезвон колокольчиков. Недоуменно, парень распахнул глаза, фокусируя взгляд, и нахмурил брови, прислушиваясь. Звон приближался, а непонятные раньше звуки обрели мелодию, незаметно складываясь в знакомую всем рождественскую песенку «Jingle Bells». В удивлении, Чонгук открыл рот, поворачивая голову на звук, и, замирая, широко распахнутыми глазами смотря на тройку оленей, грациозно и плавно несущихся по улице. Красиво и ритмично, они переставляли ноги почти одновременно, отстукивая ритм, а позади них, неясно светясь, летели ледяные, почти прозрачные сани. Их полозья скрипели, создавая ощущение мороза и снега, и отовсюду кружились маленькие блестящие снежинки, витиевато вальсируя в понятном только им одним танце. Звонкий и мелодичный девичий голос от всей души и сердца громко тянул это самое «Jingle bells, jingle bells, Jingle all the way!», а сердце Чонгука неожиданно замерло, когда он увидел исполнительницу сего прекрасного музыкального шедевра. Невысокая, темноволосая, в легком почти прозрачном платье, она весело подпрыгивала на сиденье, дергая вожжи то в одну, то в другую сторону, в такт отстукиваемому копытами оленей ритму. Широко улыбаясь, она светилась мириадами снежинок, размахивала то одной, то другой рукой, рассыпая их по сторонам улицы, покрывая зеленые елки, черную землю, крыши домов и все вокруг ровным и пушистым одеялом Рождества. Парень забыл, как дышать, наблюдая за незнакомкой. Казалось, один вздох, одно движение его ресниц и это Чудо исчезнет, испарится, а он, хоть и не мог поверить, что это правда, не отрывая взгляда, смотрел на нее.

Секунда, и их глаза встретились. Ее, светло голубые, искрящиеся светом, и его, темно карие, почти черные, в глубинах которых недоумение и растерянность. Девчонка, на мгновение запнулась, пропуская слово, но потом снова запела, а, поравнявшись с ним, натянула вожжи, заставляя тройку вскружить вихри снежинок в непонятный клуб белой пыли, когда они уперлись копытами в воздух.

- Стой! - раздалось звонкое, - отлично, ребята. Секундная передышка! - ведущий олень, величественно тряхнув головой, громко фыркнул, нетерпеливо перебирая ногами, но остался стоять, как вкопанный. - Привет, красавчик, - обратилась уже к Чонгуку незнакомка, поворачивая голову, и ее волосы всколыхнулись, так что несколько снежинок ореолом закружились вокруг ее головы. - Чон Чонгук, верно? Не хочешь прокатиться?

- Что? - из легких парня как будто весь воздух выпнули. Просто взяли, и огрели хорошенько, так что он уже максимальное количество времени не дышал, пытаясь понять, сошел он с ума или это ему снится. Девушка же, видя его сомнения, звонко рассмеялась, и, спрыгнув с саней, схватила его за руку, и потянула за собой, плюхаясь на удивительно мягкое сиденье. Чонгук, не сопротивляясь, упал рядом с ней, и упряжка тут же тронулась. Возобновился звон колокольчиков и ясное, натянутое как струна, Jingle bells. Вокруг них вихрем закружились снежинки, а весь мир как будто уменьшился, когда они плавно поднялись в воздух, широким шлейфом оставляя за собой заснеженные улицы Сеула. Узкими речушками светились внизу линии дорог, ярко освещенные окна домов и разукрашенные площади. Мигали и искрились наряженные елки, а их звезды, отправляли в небо световые сигналы, как если бы были прожекторами.

Волшебная упряжка то взмывала вверх, уменьшая город до размера ладони, то приближалась так близко, что было видно множество счастливых людей, гуляющих по разукрашенным улицам. А девушка не переставала улыбаться, разбрасывая мириады снежинок на радующихся детей и взрослых, которые лепили снеговиков и играли в снежки, позабыв о своих делах и просто наслаждаясь моментом; она пела и смеялась, все так же дергала вожжи в разные стороны, и не понятно, как их сани еще не перевернулись, а тройка понимала куда и с какой скоростью им направляться. Чонгук медленно начинал воспринимать происходящее, и хоть он до сих пор не верил, но улыбка сама по себе вырисовалась на его лице. Заметив это, незнакомка подмигнула ему, и как будто взглядом предложила ему петь вместе с ней. Звонкое высокое сопрано слилось с глубоким и немного хриплым тенором в один слаженный дуэт. Это было странно и волшебно. Легко и так волнительно. Неправильно, но Чонгуку нравилось это странное чувство. Ему нравилось парить над городом в этой сказочной упряжке с таинственной незнакомкой рядом. Ему нравилось слышать, как их голоса звучат вместе, гармонично дополняя друг друга. Ему нравилось это чувство свободы и расслабленности.

Закончив очередной припев песни, девушка замолкла, позволяя колокольчикам в одиночестве названивать мелодию. Молча, она направила упряжку вниз, приближаясь к жилым домам. На ее губах играла тихая улыбка, а глаза все так же сияли. Чонгук невольно засмотрелся на ее красивый профиль.

- Кто ты? - тихо спросил он, и смутился своего вопроса. Было странно спрашивать что-то у сказочно-волшебной девушки, катающейся по воздуху на странных санях, запряженных оленями и распевающей Jingle bells. Девушка же не растерялась, вновь поворачивая к нему голову и заставляя снежинки кружиться вокруг ее головы.

- Я? - переспросила она. - Мороз.

Чонгук удивленно моргнул:

- Мороз?

- Да, - просто кивнула она в ответ.

- Кто-то вроде Деда Мороза из сказки, в которого верят все маленькие дети?

Девушка звонко рассмеялась. Ее смех был похож на переливы хрустальных колокольчиков, и Чон был готов слушать его вечно, но она, все еще улыбаясь, ответила:

- Ну, можно и так сказать. Только я никогда не понимала, почему Морозами считают мужчин. Да и стереотипа «Дед» тоже. Наши морозы очень молодые и невероятно симпатичные парни, - на мгновение Чонгуку показалось, что она смутилась, говоря последние слова, но он быстро отмел это предположение: как Мороз может смущаться? - Да и девушек Морозов тоже немало.

- То есть, как это? Я думал, Дед Мороз... ой, Мороз, на всю землю один.

Незнакомка снова рассмеялась.

- И как ты себе это представляешь? Он бы с ума сошел, пока гонял по всей земле, чтобы исполнить все желания людей. Да и бедные оленята к концу смены умерли бы от переутомления.

Заслышав упоминание своих личностей, тройка взбрыкнулась, взметая клубы снежной пыли из-под копыт и с удвоенным рвением понеслась по небу.
Чон и Мороз переглянулись и рассмеялись.

- Но как это все работает? - вернулся к расспросам Гук.

- Ну-у, - протянула Мороз, - на самом деле все не так сложно. У каждого города есть свой Мороз, который десять лет исполняет свои обязанности, а потом передает их своему приемнику.

- Обязанности? Приемник?

- Обязанности - это выполнение сокровенных желаний людей. А преемники - следующие Морозы, потому что наша волшебная сила утрачивается к двадцати годам жизни.

- А как вы узнаете тайные желания людей? - с любопытством поинтересовался Чонгук, поудобнее устраиваясь на сиденье.

- Ну, это не так уж и сложно. Многие люди, в основном дети, пишут письма, более взрослые загадывают желания на звезду или свечу. Другие молятся. Есть много способов узнать желания человека.

- А как насчет чтения мыслей?

Мороз снова рассмеялась:

- Не-ет, этого мы не умеем. Мы выполняем только осознанные желания людей, а не те, о которых они сами еще не знают.

- Вот как, - понятливо кивнул Гук. - А приемники?

- Приемники это рожденные от Мороза и обычного человека первенцы, которые позже становятся наследниками дара родителя.

- То есть... - глаза Чонгука расширились от удивления и немного страха. Увидев его реакцию, девушка рассмеялась:

- Да, не бойся! Я не для этого тебя катаю. Просто, ты меня увидел, - пожала она плечами, и уже тише добавила: - и понравился.

Парень смутился, но Мороз уже снова улыбалась, как будто только что не сказала ничего такого, что могло задеть струнки сердца Чонгука.

Тряхнув головой, он отогнал ненужные мысли, и спросил:

- А что, кто-то тебя не видит?

Мороз усмехнулась, снижая упряжку до уровня чуть выше человеческих голов, и не имея при этом никакой реакции людей:

- Нет. Не видят.

- Ну... а я? Почему я увидел?

- Потому что ты избранный, - пожала она плечами. - У всех Морозов есть тот единственный человек, который их видит. Для меня - это ты.

У Чонгука сердце в пятки ушло уже второй раз за минуту. Он закашлялся, краснея от шеи до ушей, и быстро-быстро моргая. Казалось, что этой волшебной девчонке нравилось смущать его и заставлять его сердце творить странные вещи.

- Ты чего? - заботливо спросила его Мороз, смотря на скрывшегося за капюшоном Чона. - С тобой все в порядке? - и, не услышав ответа, заглянула в его «домик». Чон тут же пожалел, что ничего не сказал ей, потому что когда ее лицо оказалось так близко от его собственного, то сердце отказало совсем. Щеки пылали, в ушках гремело и свистело, мозг абсолютно не работал, а сердце совершало такие кульбиты, что кровь кипела внутри вен.

- Я... Я... - пытался сказать он, но только хрипел что-то нечленораздельное.

- Ты - «что»? - она приблизилась к нему еще сильнее, заглядывая прямо в глаза, так что теперь не работало ничего, а сердце и вовсе замолчало. Только изредка трепыхаясь где-то в пятках.

- Я в порядке! - выпалил он, резко отстраняясь и скидывая капюшон с головы. Он шумно вдохнул в легкие морозный воздух, задерживая его внутри себя подольше, и медленно выдохнул, выпуская изо рта клуб пара.

- Это хорошо, - кивнула Мороз, оглядывая его лицо и растрепанные темные волосы. Немного помедлив, она протянула руку, и аккуратно пригладила их, чуть посыпая снегом, и, улыбнувшись, наклонилась его уху, шепча: - ты красивый.

Чонгук едва не закричал во все горло. Эта девчонка сводила его с ума и не давала даже вздохнуть спокойно. Почему-то он был уверен, что после этого вечера его сердце уже не сможет восстановиться, как и легкие, мозг, и все тело. Это просто сумасшествие какое-то!!!
Мороз не рассмеялась, рассматривая его профиль, когда он едва не молил ее про себя разбавить повисшее между ними напряжение звонким и мелодичным смехом, как она делала до этого. Но она молчала, прохладным дыханием касаясь его пылающей щеки, а потом медленно отстранилась, задумчиво глядя вперед.

Несколько минут царило молчание, а потом сани резко спикировали вниз, замирая над каким-то домом. Мороз схватила не успевшего смутиться Чона за руку, и спрыгнула на заснеженный конёк крыши, уверенно балансируя и удерживая парня рядом с собой. Привычно она скользнула ледяными сапожками по мгновенно заледеневшему насту, и спрыгнула в глубокий сугроб, ловя Чона в свои объятия, когда он чуть не упал, не привыкший к таким упражнениям. Тот неловко мазнул губами по ее холодной щеке, выпрямляясь, и замер, смотря в ее искрящиеся глаза, замершие напротив.

- Ты - Мороз, - прошептал хрипло.

- Да, - кивнула она.

- Тогда... почему мне так жарко?

Вопрос остался без ответа, а девушка резко отвернулась, хватая его за руку, и вытаскивая из сугроба. Бесшумно они поднялись на крыльцо дома, и Мороз, проведя рукой над замком, тихо открыла дверь, увлекая Чона за собой. Незаметно для семьи, собравшейся за столом, они добрались до гостиной, где под елкой лежал белый конверт, перевязанный красной лентой. Склонившись над ним, девушка взяла его в левую руку. Не разворачивая, она провела правой рукой над бумагой, и, закрыв глаза, сосредоточенно нахмурила брови. Чонгук невольно залюбовался девушкой, чьи волосы, диадема и платье мерцали в свете елочных лампочек разными цветами. Но вскоре его внимание привлек вспыхнувший на правой руке девушки огонек, который медленно отделился от ладони и повис в воздухе, постепенно увеличиваясь. Одно мгновение, и на полу, под елкой, стоит перевязанная лентой коробка с красивой светловолосой куклой. Еще одно мгновение, и рядом примостился радиоуправляемый автомобиль. А еще через секунду Мороз замерла у входа в комнату, где собралась семья. Легко повела рукой, и взгляды родителей встретились, пальцы крепко переплелись под столом, а на лице старшей дочери проскользнула улыбка.

Удовлетворенно кивнув, Мороз всё так же за руку с Чонгуком, выскользнула обратно на улицу. Как только за ними тихо щёлкнул замок, она разжала пальцы на запястье Чона. Спустилась с крыльца, и остановилась, поворачиваясь лицом к парню, внимательно смотрящего на неё.

- Ты... Что ты сейчас сделала?

- Завершила миссию "осчастливить семью Ким". В письме, которое лежало под ёлкой были написаны желания двух младших детей. Девочка мечтала о кукле, а мальчик о машинке. Исполнить их желания было не сложно. Старшая же девочка хотела любви и счастья, потому что их родители в последнее время уделяли все больше внимания работе, чем семье. Девочка чувствовала себя одиноко. Усилив теплоту и отношения между родителями, я сделала счастливыми всех. Теперь все зависит только от них самих: сохранят и упрочат ли они свою семью или возвратятся к саморазрушению.

Чонгук молчал, глядя в светящиеся огоньками глаза Мороза. Изучал взглядом почти прозрачное лицо, которое все же выглядело живым из-за полуулыбки, не сходящей с губ, смотрел на кружащиеся вокруг ее головы снежинки и легкое прозрачное платье, делающие ее похожей на неземную Принцессу или ангела.

Она смотрела в ответ. Изучающее, внимательно, завораживающе, но не пугающе. В ее морозном взгляде свозила нежность и легкое веселье. Смеясь и шутя она не была легкомысленной или глупой. Наоборот, дарила радость и счастье окружающим. Заставляла улыбаться ей в ответ, чувствовать себя уютно и удовлетворенно. Она оставляла за собой любовь и исполненные желания. Соединяла то, что могло распасться, дарила надежду и будущее.

Чонгука неожиданно охватила невероятная нежность и огромное желание обнять ее, и никогда не отпускать. Потому что он вдруг понял, что настала минута прощания. Что сейчас она исчезнет, испарится. Что больше он не увидит ее, красивую и таинственную девушку-Мороз. Он не хотел. Не хотел с ней прощаться. Не хотел, чтобы она отпускала его руку, за которую держала до этого. Чонгук хотел вечно видеть ее улыбку, слышать ее пение, смущаться из-за неожиданных слов, трогающих за самую душу, и чувствовать холодное дыхание рядом со своим. Но почему? Почему он чувствует, что настал время прощания? Медленно по его щеке заскользила слеза, оставляя за собой мокрую дорожку и застывая в уголке губ. Мороз протянула руку, нежно прикасаясь к его ладони и немного сжимая.

- Чонгук, - тихо произнесла она, делая шаг вперед, и замирая. Глядя снизу вверх в его глаза, она, кажется, еле сдерживала ледяные слезинки, готовые сорваться с пушистых ресниц. - Ты... - она сглотнула, - Прежде, чем я уйду, я должна сказать тебе... Я счастлива, что встретила тебя, что ты увидел меня, - ее голос сорвался, но она продолжила: - Счастлива, что смогла провести с тобой это время, и я очень рада, что ты... мой единственный. Потому что... ты заставляешь моё ледяное сердце таять.

Чон в который раз забыл как дышать. Смотря в ее искрящиеся глаза, он не мог больше сдерживаться. Еще секунда, и его горячие губы накрыли ее холодные, сминая в нежном и сладком поцелуе. С привкусом тающих снежинок, звоном колокольчиков в ушах и переплетенными в замок пальцами.

Мгновение, и легкий перезвон колокольчиков оставляет за собой только холод, завывающий ветер, и что-то холодное, что Чон сжимает в руке. Что именно он так и не узнает, проваливаясь в темноту и всепоглощающий мороз, потому что она исчезла. Потому что снег больше не шёл. Потому что он снова остался один. Потому что... Все было кончено.

***

Следующее утро встретило Чонгука теплым одеялом и знакомым потолком над головой.

Он был дома.

Хмуря брови и растирая ноющие виски пальцами, парень пытался понять, как оказался здесь.

Воспоминания накрыли неожиданно, как ведро ледяной воды на голову. И дышать сразу стало тяжело, и слезы мгновенно собрались в уголках глаз, готовые брызнуть в разные стороны. Только шаги за дверью не позволили расслабиться, и Чонгук быстро стер первые признаки истерики вытирая глаза ладонью.

- Гукки! Подъем! - на пороге его спальни показалась мама, широко и счастливо улыбающаяся. - Как спалось?

- Доброе утро, мам, - ответил Чон, почти не выдавливая улыбку. - Хорошо. Как я здесь оказался?

- Джонхён пришел переночевать сегодня у нас, потому что его соседи раньше времени закатили вечеринку, нашел тебя спящего на скамейке. Он пытался разбудить тебя, но не вышло. Вот и принес на руках. К счастью, ты еще не успел замерзнуть. Глупый! Зайти в дом нужно было! Как ты мог уснуть на морозе?

Мама все продолжала говорить и говорить, ругая его за беспечность и радуясь встрече, но Чонгук не слушал ее. В ушах звенело только: «Это был сон. Всего лишь сон». И сразу так горько на душе, а слезы с новой силой подкатывают к глазам. Из последних сил Чон удерживает их, дожидаясь, пока мама уйдет варить кофе, а потом дает волю слезам.

Сжавшись в комок, он прячет лицо в ладонях, укутываясь в одеяло почти с головой. Соленые слезы водопадом текут по его щекам, заставляя задыхаться и вздрагивать от приглушенных рыданий. Не может быть. Не может быть, что это был всего лишь сон. Не может быть, чтобы Чудо оказалось ложью. Не может быть, что Чон не единственный Мороза. Не может быть, чтобы ему все приснилось. Не может...

Чон громко и жалобно всхлипывает, тихо воя в подушку. Так больно. Его сердце разрывается на части. Ведь всего за ночь он успел влюбиться. Всего за ночь он успел поверить в Сказку. Всего за ночь он разочаровался в Чуде и разбил свое сердце. За одну короткую ночь.

- Снег выпал, - слышится голос брата после звука открывающейся двери. - Красота такая! Ты должен это увидеть! Э-эй! Ты что - плачешь?

Чонгук мычит что-то в ответ, и пытается скрыть свое зареванное лицо за одеялом, да только хён быстро стягивает с него этот несчастный кусок ткани, плюхаясь рядом с ним на кровать.

- Серьёзно? Чон?! Ты плачешь?

- Нет. Тебе показалось, - шипит в ответ Гук, разворачиваясь к брату спиной, но тот так просто отступать не собирается, и ловко поворачивает его к себе лицом.

- Да, ладно!? - недоуменно тянет. - Серьезно? Что случилось?!

- Ничего!

- Тебя кто-то обидел?

- Никто.

- Ты с кем-то подрался?

- Ни с кем.

- Ты ввязался в скандал?

- С чего бы?

- Ты... - Джонхён молчит несколько секунд, а потом неуверенно выдает: - Влюбился?!

- Не... - порывается было ответить Гук, да только понимает, что этот ответ неверный. Плечи его сникают, а сам он становится в два раза меньше. - Да. - Отвечает тихо и невнятно. - В мороз.

- В мороз!?

- Забудь, - бросает, морщась, Чон. - Все равно это был всего лишь сон.

- Но... Если мороз, тогда это твое?

Чонгук медленно поворачивает голову в сторону хёна, и замирает с широко распахнутыми глазами, глядя на раскрытую ладонь брата. На ней, поблескивая в свете утреннего солнца, сияет остроконечная снежинка.

- Что?.. - срывается с губ Гука, и он благоговейно берет в руки кулон-снежинку. В голове всплывает последнее воспоминание вчерашнего вечера, когда он теряет сознание. Тогда он держал в руках её, эту снежинку!!! В глазах тут же вспыхивает огонек надежды и счастья, и он, бросается на Джонхёна, крепко сжимая того в братских объятиях. - Хён! Хён! Это был не сон!!! - едва не кричит от счастья Гук, отстраняясь, и вскакивая на ноги. Он кружится по комнате, прижимая к сердцу кулон, и весь светится от счастья. И в глазах уже не одиночество и растерянность, а счастье и радость, переполняющие все его сознание и сердце, которое бьется все быстрее и быстрее, выписывая невероятные кульбиты и заставляя кровь кипеть.

***

В компанию Гук идет счастливый, и даже выговор от директора за самовольную прогулку и ночевку не в общаге не может остудить его влюбленную головушку.

Мемберы, наблюдающие за Чоном весь день только недоуменно переглядывались, время от времени косясь на блестящий на серебряной ниточке кулон в форме снежинки.

Уже после обеда директор снова вызывает Чона к себе, сообщая о том, что какая-то заграничная певица возвращается в Корею, чтобы записать с ним сольный альбом, но парень пропускает это мимо ушей. Весь день он витает в облаках, надеясь на Рождественскую ночь. Ведь тогда Мороз должна объявиться?
К сожалению, все его планы полетели крахом, когда менеджер сообщает о Рождественском бале, который состоится сегодня вечером, и на котором должны присутствовать все участники группы. Это не радует никого, но особенно Чонгука, который враз сникает, переставая светиться, как маленькое солнышко. Поднимает ему настроение только начавшийся снегопад. Впервые он так рад снегу. Впервые смотрит на него влюбленным взглядом и за каждой новой снежинкой видит её. Только её все нет, и Чон теряет последнюю надежду. Скорее всего, Мороз не вернется. Ведь не зря же она оставила кулон? Скорее всего, это был прощальный подарок, - думает Чонгук, выходя на улицу, и кутаясь в легкий светлый пиджак. Он поднимает голову, вглядываясь в мириады снежинок, летящих с неба, и сжимает в руке подаренный ему кулон.

- Жаль... - выдыхает он, - что это было сном. Я так и не сказал ей... - он обрывает фразу на полуслове, собираясь вернуться в зал, потому что на улице ужасно холодно, но замирает на месте как вкопанный, смотря на девушку, что выходит из дорогой иномарки. Невысокая с темными волосами, в которых мгновенно путаются снежинки, на ней белое пальто, а губы украшает светлая улыбка. Легко ступая по скрипящему снегу, она проходит мимо него, входя в ярко освещенный зал, и сверкая на шее кулоном-Снежинкой. Завороженный, парень глядит ей вслед, а потом вбегает в зал, в панике осматривая все вокруг. Ищет знакомую темную макушку, припорошенную снегом, блестящие снежинки в волосах и светлую одежду, но...

Но ее нет...

Показалось?

Слышится голос ведущей, которая сообщает о новой гостье. В ее речи мелькает знакомое имя певицы, которое он уже слышал из уст директора сегодня в обед, но не обращает на это внимания. Ему показалось. Это была не она. Да и как это может быть Мороз!? Невозможно, чтобы она была здесь!

Разочарованно, он подхватывает с подноса проходящего мимо официанта бокал с вином, одним залпом осушая его, когда гул зала перекрывает знакомая мелодия. Парень настораживается. Моргает пару раз, и смотрит на пустой винный бокал: ведь не мог так быстро опьянеть? Тогда почему..?

- Jingle bells, jingle bells...

Она смотрит на него через толпу. В ее карих глазах светятся все те же искры, а на губах знакомая любимая улыбка; в свете неоновых огней блестит кулон-Снежинка, а на экране за её спиной тройка оленей несется по тёмному небу...

***

- Чон Чонгук, познакомься - твоя коллега по работе, Ли Чжи Ын. Я говорил с тобой сегодня об этом. Надеюсь, наше сотрудничество будет успешным, - как сквозь вату доносятся до Чонгука слова директора Бана.

- Назовем наш альбом «Jingle bells»? - игнорирует он слова директора, обращаясь к ней. Сжимает её тёплую руку в своей при рукопожатии, а она только счастливо улыбается ему, отвечая:

- Конечно. Оно отлично подходит...

И привычно тянет Чона за собой, не обращая внимания на удивленные оклики директора, а когда за ними захлапывается дверь подсобки, заявляет: - Ваша очередь исполнить моё желание, мистер Чон. Я все ещё нуждаюсь в преемнике.

- Всегда к вашим услугам, мисс Мороз.

И пусть кто-то только попробует отвлечь их.

Мемберам, застывшим у закрытой двери, остаётся только потрясенно переглядываться и поскорее уводить заплутавших гостей в шумный и ярко освещенный зал. Они ещё успеют выпытать из макне всю правду о случившихся в тот вечер событиях, а лишние уши здесь ни к чему.

КОНЕЦ!!!

Дорогие мои читатели, я не знаю, понравилась ли вам эта история и смогла ли я передать чувства героев и эту атмосферу волшебства и Рождества. Я надеюсь, вы получили удовольствие от прочтения этой истории и хоть немного прониклись духом приближающихся праздников!)

P. S. Буду счастлива, если вы не останетесь молчаливым и равнодушным читателем, а все же оставите за собой комментарий и "звёздочку"

P. S. S. За обложку больше спасибо Tokachikahika! Мне очень нравится!

Счастливого 2019 года и Рождества!

С любовью, ваша Evelina-B❤️❄️❤️