Я помнила тот день, словно это было вчера, будто с того времени не прошло аж целых семнадцать лет. Семнадцать лет бессмысленной жизни неудачницы, которая вынуждена терпеть каждодневные ссоры, заставляя себя верить в то, что я поступила правильно. «Правильно ли я поступила, не сказав ему?», «Не жалею ли я?» — эти вопросы я задавала себе каждый день на протяжении уже стольких лет. Я помнила его улыбку, чувство, словно внутри оживали бабочки, его запах, он всегда пах как-то по-особенному, не так, как другие. Цитрусовый аромат парфюма, свежесть и запах лавандового порошка, которым пахла его одежда. Он был словно рассвет, словно свежесть, которая обдавала холодком нежную кожу лица, заставляя ёжиться. Именно таким он остался в моих воспоминаниях. К сожалению, это лишь воспоминания, а единственным оставшимся от него напоминаем была фотография, что я держала в руках.

     Пустая комната, заполненная лунным светом, который просачивался сквозь жалюзи, стала моей тюрьмой. Тюрьмой, выбраться из которой было невозможно, как бы сильно я ни пыталась. Но не сильно уж я и пыталась, если быть честной. Я смирилась с неизбежностью, смирилась с тем, что моё лучшее время прошло, оставив лишь сожаления. Я всегда говорила: «Никогда не жалейте о том, что однажды заставило вас улыбнуться», но не смогла последовать своим же словам. А ведь правильно говорят, что лучше жалеть о сделанном, нежели о несделанном.

      Вчера мне исполнилось тридцать пять лет, почти десять лет я работала в небольшой адвокатской компании, чтобы содержать семью. Когда-то я мечтала о будущем телеведущей, мечтала блистать на всех телеэкранах страны, но единственное место, в котором я предпринимала хоть какие-то попытки блистать, — это суд. Я жила жизнью, жить которой никогда не хотела. Единственное, ради чего я продолжала оставаться на плаву и не опускать руки, — это мои дети. Его дети. Семнадцать лет назад я так и не смогла ему сказать, что беременна, я правда хотела и была уже готова, но в итоге приняла самое ответственное решение в своей жизни. Помню, как шумный зал болельщиков скандировал его имя, помню то, как он с победной улыбкой бежал в мою сторону во время перерыва. Я всё это помню по сей день и помню то, как решила смолчать, тем самым сохранив его блестящее будущее, связанное с баскетболом. В тот день к нам в школу приехали представители из университетов, он был главной звездой, что должна была засиять в будущем. Он прошёл огонь и медные трубы, чтобы достичь такого результата, не было ни минуты, чтобы он расслаблялся. Лишь рядом со мной он позволял себе вздохнуть спокойно, отбросив все мысли прочь, и отдаться чувствам, но я не могла позволить этим чувствам забрать его спортивную карьеру. Я выбрала «его», вместо «нас», и узнай он о том, что я смолчала о беременности и просто ушла, бросил бы всё и сорвался. Он никогда бы не оставил меня, не позволил бы воспитывать детей в одиночку, никогда, и я прекрасно знала это, поэтому приняла такое решение. Ли Дохён, я знаю, что ты никогда бы так не поступил, поэтому я сделала это вместо тебя. Если бы ты только мог простить меня, но, к сожалению, из-за своей неопытности и страха за тебя я разбила твоё сердце, соврав, что люблю другого. Ты был моей первой любовью, первым человеком, ради которого я готова была на всё, но в конечном итоге прожить жизнь с тобой мне так и не удалось.

      Проведя в последний раз изящными пальцами с винным маникюром по фотобумаге с твоим изображением, я убрала её в коробку и закрыла шкаф, вместе с этим закрыв своё сердце на замок. Звук от входной двери вынудил подняться и аккуратно выйти в коридор, в конце которого загорелась лампочка, осветив своим тёплым светом мужчину чуть за тридцать пять, который, оперевшись на стену, стягивал ботинки. Даже отсюда удалось учуять въедливый запах алкоголя, а шаткая походка мужа позволила с точностью определить место, в котором он пропадал до двух часов ночи.

      — Где ты опять шлялся? — кутаясь в кардиган, спокойным тоном с нотками недовольства начала я. За столько лет мне удалось свыкнуться с вечными похождениями «любимого», поэтому увиденная картина даже не удивила. — Я тебе сто раз говорила, чтобы не приходил так поздно: дети уже спят, — единственный аргумент, который срабатывал на него раньше, заставляя хоть как-то держать себя в руках, но ключевым словом было «раньше». Теперь даже это никак не останавливало его, а в ответ он кинул:

      — Это даже не мои дети, так почему я должен вести себя тихо? А? — а ведь семнадцать лет назад ты принял их, пообещав, что будешь относиться как к родным, но, видимо, всем нам свойственно совершать необдуманные поступки, бросаться словами в порыве эмоций, а после жалеть. — Тем более, они уже в десятом классе, не маленькие, уже, небось, вовсю курят, а Джихо с девками шатается, — оперевшись на стул, чтобы не свалиться на пол, он начал грозить мне пальцем. — Следить надо за ним, чтобы не заделал детишек в таком раннем возрасте, а то будет жить как мы, — я слышала это не раз, поэтому, сдерживая подступающий комок слёз, сглотнула и продолжила держать невозмутимое лицо до того самого момента, пока Чимин не начал двигаться в сторону сына. — Эй, паскудник, признавайся, куришь за нашими спинами? — закричал на всю квартиру мужчина, но мне удалось преградить ему путь.

      — Что ты вообще несёшь?! — нервы сдали, поэтому голос невольно сорвался на более высокие тона. — Как ты можешь так относиться к ребёнку? Ты воспитывал его столько лет, так почему продолжаешь говорить, что Джихо с Юной никогда не были для тебя родными? Почему ты продолжаешь так говорить?! — я знала, что дети слышат нас, но не могла просто стерпеть, очень хотела бы, но не могла.

      Резкий хлопок озарил помещение, вынудив меня содрогнуться и схватиться за щёку, на которой остался красный след от мужской ладони.

      — Я хочу развода, просто позволь нам с детьми уйти, — не обращая внимания на покалывающие ощущения на коже лица, оттолкнула мужчину и заняла оборонительную позицию, чтобы он никоим образом не смог проникнуть в комнаты к детям. — Ты ведь никогда не любил ни меня, ни их, так почему не позволяешь уйти?

      — Я не отпущу вас, потому что люблю, а если ты, глупая женщина, не видишь этого, то раскрой свои глаза и увидь кого-то помимо Дохёна, — слова попадали прямо в сердце. — Что ты так смотришь? Думаешь, я не знаю, что это его дети? И что ты выбрала меня лишь по одной причине, чтобы не портить жизнь этому ублюдку? А я любил тебя, дуру, но ты же всегда была только с ним, даже в тот день ты выбрала его, а не себя, — всё в сказанном было правдой и отрицать этого не было смысла. Я всегда была честна с мужем и с самого начала рассказала обо всём, если бы Чимин не принял меня, то справилась бы и сама, но он раскрыл своё сердце и смирился со всем, потому что любил. Когда-то давно мужчина любил меня и я старалась полюбить его в ответ, но всё было безнадёжно, поэтому пришлось смириться. Нам и не нужна была любовь, чтобы воспитывать детей, они словно объединили нас, но за последние годы я слышала только упрёки в свой адрес и наблюдала вечные пьянки. Это уже не тот молодой паренёк, что занимался лёгкой атлетикой, теперь от былого осталось только имя. Некогда спортивный Чимин превратился в дядечку с пивным животом и поникшим видом, его взгляд уже не отражал былой лёгкости, остались только вечные ссоры и алкоголь, который был для него лекарством, спасавшим от несправедливостей жизни.

      — Если ты любишь, то почему поступаешь так? — я ощутила, как слёзы потекли по некогда прелестному личику, пускай моя красота не покинула меня, но в тот самый день семнадцать лет назад прежняя Ким Джису перестала существовать. Она испарилась, оставшись в том спортивном зале и до сих пор наблюдая за игрой любимого номера одиннадцать. — Почему упрекаешь меня, хотя знаешь, что я стараюсь ради тебя и детей, беру самые прибыльные и тяжёлые дела, чтобы тебе хватало на эту дурацкую выпивку, Юна смогла сходить с подружками в кафе, а Джихо не стыдно было бы среди других ребят? Почему заставляешь меня страдать, но при этом кричишь о любви? Ты лжец, и всегда им был! — мы обманывали друг друга на протяжении совместных лет жизни, но любому обману должен когда-нибудь прийти конец. — Чимин, пожалуйста, давай разведёмся, я больше так не могу, — с мольбой простонала я, словно это было последним желанием перед встречей с Всевышним судом. — Я никогда не любила тебя, — мои последние слова стали спусковым крючком для мужа: он тут же сорвался с места и, выходя на улицу, кинул через плечо:

  — Можешь мечтать сколько угодно, но твоё лучшее время прошло, — слова били больнее ножа, заставляя старые раны кровоточить.

      Последнее, что я сделала перед сном, — это навестила детей, которые притворялись, что спали, но я-то знала правду. Они всё прекрасно слышали: наши стены не такие уж и толстые, чтобы скрывать каждый крик.

      — Мам, — голос дочери остановил меня, и, развернувшись на пятках, я встретилась с милым личиком, что так напомнило мне себя в школьные годы. Юна была моей копией, такой же красивой и неземной, вот только в её годы я часто попадала в передряги из-за своего своевольного характера, а она была слишком доброй и правильной, что не могло не радовать меня, как мать. — Ты в порядке? — потирая глаза, дочь приняла вертикальное положение и облокотилась на деревянную спинку кровати.

      — Да, всё в порядке, — присев на край, я постаралась собрать все силы и не показать того, что внутри меня руины. Наша семейная жизнь превратилась в настоящий Ад, особенно после того, как Чимин кинул в пьяном бреду фразу, что задела меня за живое: «Ты самое худшее, что было со мной, я жалею, что семнадцать лет назад полюбил тебя». Лучше бы он тогда просто оттолкнул меня, чтобы я не жила в иллюзиях, что мы сможем быть счастливы. — Ложись спать, завтра в школу, — я начала аккуратно поглаживать нежную кожу рук дочери.

      — Мам, расскажи про папу, — тёмно-янтарные глаза Юны смотрели на меня с надеждой, словно маленький ребёнок ожидал услышать сказку на ночь. Я никогда не рассказывала детям о тебе, но, возможно, это было моей ошибкой. Одной ошибкой из сотни других, которые я совершила за столькие годы без тебя. — Расскажи, каким он был, — в памяти всплыл образ, который хотелось бы забыть, чтобы не испытывать сожалений.

      — Он был очень хорошим, — и впрямь он был таким, на его лице всегда светилась улыбка, с которой он походил на щеночка. — Все одноклассницы были без ума от него, но смотрел он лишь в мою сторону. Многое мы пережили в школьные годы, даже и не вспомнить, сколько раз оказывались в учительской из-за меня, — я была не самой примерной девочкой и любила доставлять проблемы, но Дохён всегда ввязывался в эти проблемы следом за мной. Так глупо и самоотверженно, но в то же время романтично, как мне казалось.

      — Мам, только не говори, что ты была одной из тех девчонок, которые вечно лезут в проблемы, — дочка усмехнулась, так и говоря: «Ты? И ввязывалась в проблемы? Да не в жизнь!»

      — У меня было слишком обострённое чувство справедливости, да и многие мне попросту завидовали, как видишь, причин довольно много, — натянув улыбку, я указал на своё лицо, пускай сейчас это всё казалось шуткой, но в те времена я получала множество предупреждений от школьниц, которые поголовно говорили одно и то же: «Отстань от Ли Дохёна или тебе несдобровать», «Ты всего лишь новенькая, а уже ведёшь себя так высокомерно», «Знай своё место», — угрожали они, но постоять за себя я умела, поэтому после каждого такого разговора все оказывались под недовольными взглядами учителей. — Но ваш отец всегда отшучивался и говорил, что не сможет терпеть такую, как я, на протяжении всей жизни. Я шуточно обижалась, а он только смеялся и добавлял: «Но я готов попробовать, ведь, как говорится, не попробуешь — не узнаешь». Это было его любимой фразой, а ведь я так и не попробовала. — Ладно, Юна, уже слишком поздно, ложись спать, — пожелав спокойной ночи, я закрыла дверь.

      Зайдя в комнату, я упала на кровать, раскинув руки в стороны, но слёзы, что начали стекать по лицу, вынудили занять вертикальное положение. Яркая Луна светила на небе, что было окутано звёздами, а я смотрела на неё и думала, что могло бы быть, скажи я ему тогда. Возможно, моя жизнь сложилась бы по-другому? Возможно, но жаль, вернуться в прошлое нельзя, жаль, что невозможно всё исправить, повернув время вспять.

      — Если бы был шанс вернуться обратно. Если бы я могла, то сказала бы в тот день правду и не стала бы бегать от тебя семнадцать лет. Если бы я могла увидеть тебя ещё раз, то непременно бы всё изменила, — слёзы стекали по лицу даже в тот самый момент, когда я попыталась заснуть. Завтрашний день обещал быть трудным, ведь в очередной раз придётся выслушивать извинения уже трезвого Пака, но я, как дура, прощу его, поверив в слова, что всё будет по-другому. Ничего не будет так, как он говорит, ведь наша любовь уже изжила себя, да и была ли она? — Джису, тебе стоит быть сильной ради детей, — последние слова осели на подкорке, и я уснула, словно уходя в транс.

***

     Звонкая мелодия будильника била по ушам, а яркие лучи солнца падали на кожу, заставляя ёжиться. Проведя рукой по столику вблизи кровати, мне удалось нащупать будильник и избавиться от назойливого бренчания, которое оповещало о начале нового дня. Приоткрыла сначала один, а после второй глаз, время на часах заставило вскочить с кровати и впопыхах начать сборы на работу. Довезти детей до школы уже не успею, а приготовить завтрак уж тем более, поэтому придётся им сегодня потерпеть до школьного обеда. Вот только я не сразу обратила внимание, что комната, в которой я проснулась, совершенно отличалась от той, в которой заснула. За окном ярко светило солнце, а на деревьях распускалась сакура, вот только вчера была поздняя осень. Что случилось за одну ночь? Неужто я ещё спала?

      — Джису, почему ты ещё спишь? Нельзя опаздывать в свой первых день в новой школе, — женщина, в которой я узнала собственную мать, только помолодевшую лет на двадцать, зашла в комнату. Но этого не могло случиться, ведь она уже как год жила в Пусане, да и никакие процедуры не способны на такую магию, а то и я бы была не прочь воспользоваться молодильным «зельем». Я, полностью обескураженная, продолжала стоять и разглядывать женщину, что так напоминала мне маму. — Ты чего застыла? Отец ждёт тебя, чтобы увезти в школу, так что одевайся и выходи, — мой отец скончался два года назад в больнице от рака лёгких, поэтому я просто не могла поверить своим ушам.

      Повернувшись в сторону окна, мне удалось увидеть отражение в зеркале, которому поверить было слишком сложно. Почти невозможно. Моё лицо стало ровно таким же, каким оно было в мои восемнадцать. Идеальные черты, чистая и гладкая кожа без единого намёка на возраст. Быть такого не может. Неужто я вернулась в прошлое? Да нет! Такого точно быть не может, я же не в одном из сериалов «JTBC», а в реальной жизни. Но где тогда рациональное объяснение ситуации? Я тот час же ринулась из комнаты на кухню, где как ни в чём не бывало сидели родители и наслаждались приготовленным мамой завтраком. Это такие странные ощущения, словно внутри вновь расцветают чувства, что уже давно забыты.

      — Что за несносная девчонка, я же сказала тебе одеваться и выходить, отец торопится на работу, — женщина закатила глаза и продолжила ворчать: — Чего застыла, бего-о-ом! — не знаю, что так подействовало на меня, но я сдвинулась с места и быстрым шагом направилась в сторону комнаты. Календарь — это моя последняя надежда, но, увидев его, появилось ещё больше вопросов. Две тысячи третий год — год, в котором мы переехали с родителями из Кванджу в Сеул. Сегодня первый день в новой школе, где я как раз и встретила Дохёна. Неужели вселенная услышала меня и я вернулась на семнадцать лет назад? Другого объяснения у меня нет, а возможно, это настолько реалистичный сон, что я даже не могла отличить его от реальности?

      Когда ущипнула себя за руку, самое последнее разумное предположение испарилось, ведь покалывание было реальным. Настолько реальным, что я даже вскрикнула. Получается, я вернулась в прошлое. Мне дали шанс изменить свою судьбу? Если же это и впрямь так, то я ни за что не упущу эту возможность. Ли Дохён, если сегодня мой первый день в школе, значит, именно сегодня началась наша история. Просто дождись меня, и мы обязательно встретимся, потому что теперь мне вновь восемнадцать и я не пожалею ни о чём.

***

      Серебристая машина отца с нашей фотографией на лобовом стекле отъезжала от входа в школу, где я не была уже так давно. В моей памяти всё осталось таким же, каким я вижу это сейчас: подъём в гору, который приходилось преодолевать каждое утро, чтобы добраться до входа, а если вдруг не успевал, то ворота закрывались и приходилось получать нагоняи от учителя математики. Ох, как же я не любила его, да и сейчас, смотря на морщинистое лицо, мне хотелось сбежать. Описать чувства, которые я испытываю сейчас, пожалуй, невозможно описать какими-либо словами, ведь мне удалось вернуться в лучшие годы, в годы, когда я была ещё счастлива. Была счастлива рядом с Дохёном.

      Не знаю, почему, но первое место, куда мне захотелось пойти, — это была курилка за школой, где часто собирались парни, чтобы обсудить девчонок или позадирать тех, кто слабее. Часто именно там происходили издевательства, но лично мне приходилось там бывать только тогда, когда каким-то девчонкам приходила идея «поговорить» со мной, но наш разговор был слишком короткий, а после мы вновь оказывались перед учителем математики. Его чёрная папка любила «поглаживать» нас по голове, если, конечно, это можно было так назвать, а колкие словечки отскакивали, как чеканный шаг, умело и прямо в цель.

      Никогда бы и не подумала, что приду сюда покурить. Забавно, что в первый день переведённая ученица не заботится о знакомстве с одноклассниками, а стоит за школой и вдыхает никотин в лёгкие. Отец врал нам с мамой, что не курил, но я-то знала, где он прятал сигареты. Было неразумно оставлять пачку в коробке для всяких безделушек по типу брелков для ключей, которые мы не использовали, пуговицами и фигурками, в которые я любила играть в детстве.

      Апрельское солнце пригревало своими лучами, погода позволяла наслаждаться сегодняшним днём, так странно, что ещё вчера приходилось кутаться в кашемировое пальто, а сегодня я уже стояла в школьной юбке чуть выше колен на заднем дворе здания, куда учителя любили наведываться. В своё время здесь было много народу, но сейчас здесь только я, видимо, лишь мне захотелось покурить перед школой. Трудовые будни не сравнятся со школьной жизнью, когда ты знаешь, что вся жизнь ещё впереди, но когда тебе тридцать пять и ты понимаешь, что дальше лучше не станет, пачка сигарет становится отличной таблеткой от стресса. Чимин глушил боль неоправданных надежд алкоголем, ведь парня ждало прекрасное будущее в лёгкой атлетики, но он пошёл по совершенно другому пути, выбрав продолжить бизнес отца, который не принёс ему счастья. Я была рядом и видела, насколько ему приходилось тяжело, но ничего не могла поделать. Мы были в одной лодке, поэтому, когда тонул он, ко дну шла и я.

      За спиной послышались шаги. Видимо, я всё же окажусь в первый день в учительской и в очередной раз выслушаю нотации старика, для которого мы лишь бесполезные детишки, не имеющие будущего. Сделав ещё одну затяжку, я неторопливо повернулась и столкнулась лицом к лицу с тем, о ком вспоминала все эти семнадцать лет с сожалением. Ли Дохён стоял прямо передо мной, он выглядел точно таким же, каким я его запомнила: смоляные волосы с отблеском шоколада лежали по обе стороны лба, создавая модный для тех лет пробор, его тёмно-янтарные глаза блестели, словно драгоценные камни, а во время улыбки челюсть напрягалась, выделяя мышцы. Школьная форма с галстуком в сине-зелёную полосочку и эмблемой нашей школы. Всё было точно так же, оттого на моём лице засияла улыбка. Я не могла остановить эмоции, ведь не видела его столько лет, а теперь передо мной стоял именно тот человек, которого я хранила в воспоминаниях так долго. Справиться с эмоциями оказалось сложнее, чем я себе представляла, поэтому, не выдержав напора, я сорвалась с места и, просунув руки вдоль тела Дохёна, заключила его в объятия, при этом не разжимая сигарету пальцами.

      Парень опешил, ведь совершенно незнакомый человек лезет обниматься, — это как минимум не вежливо, а как максимум странно. Но он не спешил отпихивать меня, словно ожидая, когда же я наконец-то закончу. Только вот для него я была совершенно незнакомой девчонкой, что курила за школой перед занятиями, но он был для меня родным человеком, воспоминаем, за которое я так отчаянно цеплялась все эти семнадцать лет.

      — Прости, — отпрянув, я стряхнула пепел с сигареты, которая тлела всё это время. — Это не то, о чём ты мог подумать, — на все мои попытки хоть как-то оправдаться парень понимающе кивал, но я-то знала, что никакой веры мне не было.

      — Да я и не против, собственно, — ничего не поменялось, он, как обычно, ответил в своей излюбленной саркастичной манере. — Я, конечно, хорош собой, но так быстро мои чары ещё не действовали, — усмехнулся Ли, пожимая плечами.

      Ты всегда был таким, на грани самовлюблённости и сарказма, иной раз я и сама не понимала шутил ты или говорил всерьёз. Но стоило узнать тебя получше и я поняла, что ты просто был слишком уверен в себе, но именно эта уверенность располагала людей. Почему я даже сейчас ощущала этот шарм? Вот, значит, что ты проворачивал с девчонками, да, Дохён?

      — Не принимай на свой счёт, — кивнула я ему, так и говоря, чтобы не наделялся. — Мы в Кванджу так со всеми здороваемся, так что я просто ещё не привыкла, — и что я вообще несу? Серьёзно, в Кванджу все так здороваются? Я сказала то, что первым пришло в голову, ведь как бы не хотелось броситься в его объятия, страстно коснуться его алых губ, я просто не могла сделать этого. Сейчас мы друг другу чужие люди, у которых нет ничего общего, ни воспоминаний, ни чувств, что однажды связали наши судьбы красной нитью, которую я впоследствии собственноручно разорвала.

  — А-а-а, — понимающе закивал он, но я-то знала эту его манеру: парень делал так всегда, когда не верил и будто насмехался. — Хотел бы я пожить там, больно уж мне понравился ваш обычай, — ехидная улыбочка озарила его лицо, и я было хотела ответить что-то язвительное, вот только всего несколько секунд, и моё тело было прижато к кирпичной стене телом Дохёна.

      Наши лица находились на расстояние всего нескольких сантиметров, что позволяло чувствовать горячее дыхание парня на себе, слышать то, как ровно билось его сердце, но вот моё заходилось, как сумасшедшее. Он приложил палец к своим губам, давая мне понять, чтобы молчала. Сигарета за время разговора догорела, а сейчас и вовсе остался потушенный окурок в моей руке. Мы оказались в щели меж двумя колоннами, которые скрывали нас от посторонних глаз. Я было подумала, что парень спятил, но вдруг в свете появился учитель физкультуры, который бы точно преподал нам пару уроков, в наказание заставив бегать круги вокруг школы за курение.

      Убедившись, что мужчина ушёл, Дохён отпустил меня и вышел в свет. Моё сердце и впрямь пропустило пару-тройку ударов либо от неожиданности, либо же от того, что парень находился вплотную, позволяя мне ощущать каждый сантиметр своего тела. Для такой женщины, как я, молодые парни являлись табу, но сейчас, когда мне вновь восемнадцать, кто запретит дать слабину? Правильно, что никто.

      — Это... — начала я, но парень перебил меня.

      — Невезучая, будь в следующий раз аккуратнее, а то можешь не на шутку огрести проблем, — что это вообще за дурацкое прозвище? Невезучая? Ты серьёзно? — А вообще, курить вредно, — забрав у меня из рук остатки былой сигареты, он бросил её на асфальт и растоптал кроссовком. — И лучше не кури здесь, а то меня может не оказаться поблизости, — подмигнув мне, Дохён прошёл мимо и направился в сторону главного здания.

      Ты и впрямь ничуть не поменялся? Всё та же нагловатая манера речи, которая и цепляла всех девчонок, но меня зацепило совершенно другое, твой внутренний мир и стремление к мечте, мечте, ради которой ты был готов на всё, но вот только не был готов отказаться от меня. Я знала это, поэтому сделала это за тебя. Но в этот раз не хочу ни о чём жалеть. Не хочу потом вспоминать почти каждый день ошибку, которая не отпустила меня спустя годы. И встретить тебя вновь я не представляла возможным, но только что я чувствовала тепло твоего тела и обжигающее дыхание, о котором мечтала долгие годы. Это всё, конечно, хорошо, но вот только меня не отпускала одна навязчивая мысль, что появилась неожиданно. Наша встреча произошла не так, это было до начала первого урока, когда твой мяч прилетел в мою сторону, а я лишь увернулась и продолжила идти дальше, сделав вид, что не заметила тебя. Но почему же ты оказался здесь? Я не знаю, есть ли влияние прошлого на моё настоящее, в котором я заснула, и это не даёт мне покоя. Ведь если события поменялись, то что это может значить для меня и наших детей?

***

      Длинные школьные коридоры простирались передо мной, узкие и вечно заполненные школьниками, которые без устали обсуждали насущные проблемы: прошедшие свидания вслепую и недавний тест по корейскому. Помню однажды и меня вытащили на любимое многими девочками в нашем возрасте мероприятие, так называемое свидание вслепую. Лично я ходила туда лишь по одной причине, чтобы поесть чего-нибудь вкусненького. Все эти девчачьи проблемы не были знакомы мне, потому что у меня не было дикого желания завести парня, как, например, у многих одноклассниц, но сама того не хотя, я влюбилась. Правильно говорят, что любовь приходит неожиданно, тогда, когда ты не ждёшь её, подкрадывается, как самый умелый партизан, и застаёт врасплох.

      После звонка коридоры быстро опустели, все ученики оказались за одиночными партами: кто-то спал на последних, кто-то внимательно слушал учителя, что пытался оставить хоть капельку знаний в наших головах, а кто-то наблюдал за цветущей сакурой. В начале апреля она всегда распускала свои лепестки, позволяя наслаждаться собственным величеством и красотой, которую было не отнять. Мы переехали из-за работы отца, поэтому пришлось экстренно искать школу. Переведённая ученица в конце года — это было не самым лучшим положением для меня, ведь группки учеников уже успели сформироваться, а тут новый человек, совершено незнакомый. Но я не переживала насчёт перевода, не боялась остаться одна, так и получилось, никто мне не дал сидеть в одиночку за обедом, хотя изначально пришлось повоевать с некоторыми личностями.

      — А также я хочу представить вам нашу новую ученицу, Ким Джису, заходи, — голос нашей классной давно не звучал так звонко. Я виделась с ней неделю назад в магазине, где от прекрасной девушки чуть за двадцать семь с шелковистыми волосами, которые она собирала в хвост, осталась лишь сдержанная улыбка на лице, что не излучало той энергии, нежели в былые времена. В моём мире ей около сорока пяти, и за долгие годы работы в школе вечно смеющаяся и понимающая госпожа О превратилась в чёрствую женщину, что старалась лишний раз не пересекаться с детьми. — Поприветствуйте Джису, она только переехала в Сеул, поэтому позаботьтесь о ней, — встав на выступ, я оглянула класс глазами.

      За первой партой, прямо перед учителем, сидела Ли Черён, главная милашка класса, которая просто отыгрывала роль перед остальными, чтобы не показывать боль, что разрывала девушку изнутри. Черён, почему мне так больно смотреть на тебя, зная всю ситуацию? Никто в тот день не мог представить, что отличница класса и девчонка, что вечно ввязывалась в неприятности, свяжут свои судьбы дружбой. Рюджин, ты всегда была бойкой и независимой, но в итоге не смогла сделать то, чего так сильно желала. Девушка с лёгкостью могла поставить на место ребят, которым корона слишком уж давила и не давала спокойно воспринимать окружающих, но так и не смогла признаться Субину в своих чувствах. Староста класса и главная бунтарка — пара, представить которую было сложно, но Рюджин даже не попыталась воплотить свои желания в реальность. В этом мы с ней были похожи.

      Я смотрела на них, как на близких сердцу людей, а они на меня, как на незнакомку. Мы прошли столько вместе, но что это теперь? Лишь воспоминания, которые я буду хранить. В этот день ещё никто не знал, что трое совершено разных по характеру и взгляду на жизнь девушек станут подругами. У каждой из нас остались сожаления, мы боялись совершать безрассудные поступки, думая, что ещё вся жизнь впереди. Но я могу с полной уверенность заявить, я ещё никогда не была настолько свободна, как в свои восемнадцать. Если бы каждый из нас знал тогда, что, испугавшись, мы проживём в сожалениях, то не допустили бы этого.

    — Всем привет, — поклонившись, я блеснула своей самой ослепительной улыбкой. — Меня зовут Ким Джису и мне восе... — было хотела продолжить, но тут же осеклась. И так понятно, что мне восемнадцать, раз мы все ровесники, но мне хотелось лишний раз убедиться в том, что всё это происходит наяву. — Восемнадцать. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — ещё один поклон и позади зазвучал ласковый голос госпожи О.

      — Займи свободное место, — мне даже не нужно было искать его, я помнила, что единственным свободным местом была парта рядом с Дохёном. Мы почти всегда сидели рядом, но не по нашему желанию, а словно сама судьба распоряжались так, сводя нас вместе.

      Проходя мимо учеников, я чувствовала изучающие взгляды, понимала, что стала главным объектом для обсуждения, ведь переведённая ученица не может не вызывать вопросов. Раньше мне было немного неуютно, я чувствовала себя экспонатом в музеи, который каждый посетитель желал изучить, но сейчас уже не было былого дискомфорта. Только лёгкость.

      — О! ты? — приоткрыв рот от удивления, парень склонил голову набок.

      — Привет, Дохён, — улыбнувшись, я поспешила занять своё место перед ним, пожелав оставить его в лёгком недоумении.

      — Невезучая, ты что пробила информацию на меня? — усмехнулся он, чуть слышно шепча мне в спину, чтобы госпожа О не застала нас врасплох.

      — Дурак, взгляни на свой бейджик, — я лишь почувствовала спиной, как на лице Дохёна засияла улыбка.

      — Ким Джису, а ты довольно наблюда... — не успел он договорить, как женский голос перебил его:

      — Джису, Дохён, вы у нас самые умные? — почти одновременно мы приняли невозмутимый вид, словно не вели «милую» беседу до этого. — Если я не права, то держите рты на замке, — госпожа О всегда старалась показать себя как строгую девушку и беспристрастного учителя, но спустя несколько минут на её лице вновь сияла ослепительная улыбка, что совершено не вязалась с образом строгой учительницы.

      Нам всем было по восемнадцать, мы были молоды и свободны, в наших сердцах горел огонь надежды, надежды на счастливое будущее, которое каждый из нас выбрал сам. За окном расцветала сакура, а наши сердца вновь были полны трепета перед первой любовью. Рюджин поправляла короткие волосы с отблеском синего, которые не доходили до плеч, при этом не сводя взгляда с парня, который с усердием отличника вникал во всё, что говорила госпожа О. Черён ещё не нашла себя, поэтому на лице девушки сияла детская улыбка, от которой её всегда тошнило. Мы все совершали ошибки. Но юность прощает их, переводя в графу жизненного опыта. Раз мне достался такой шанс, то я не допущу, чтобы наши мечты так и остались мечтами. Мы напишем свою историю, нашу историю. Без слёз и сожалений.