14.04.18,
21:22.

«Я не устану говорить, насколько ты красива, моя Кассиопея. Твои волосы черны, словно ночное небо перед грозой, твои глаза — изумруды, пылающие огоньком вечного добра, твоя улыбка — абсолютное совершенство этого мира. Я не сумею описать твою красоту этими обыкновенными словами, мой Свет, прости меня, сотни тысяч раз прости. Я слишком никчемна, чтобы любоваться истинной Красотой.

Я знаю, что твой любимый напиток — кофе, содержащий в себе огромное количество щепоток корицы, я знаю, что твой любимый цвет — черный, описывающий нынче души окружающих людей, я знаю, что твое любимое слово — «боль», чьими маниями пропитана моя бездарная сущность, я знаю, я все это знаю, моя Кассиопея. Прости меня, что все любимое тобою делаю своим смыслом жизни, сотни тысяч раз прости. Это единственное, что от тебя у меня осталось.

Ты солнце, появляющееся на горизонте в утренней ночи, ты нежный лепесток розы, чья цена потеряна в продажности, ты — звезда, ярко светящаяся для меня. Ты даришь мне жизнь своими невидимыми лучами, ты даришь мне тепло, протягивая его длинными и вечными нитями, которые привязались к жизни, обитающей внутри меня. Я живу ради тебя, мое Солнце, каждая моя частичка существует для тебя. Прости меня, прости, что душой и сердцем; что всем, чем дано мне Богом, я привязана к тебе, сотни тысяч раз прости. Это единственная связь, которая дает мне чувствовать тебя.

В тот момент, когда я узнала о твоей смерти; в тот чертов момент, когда существование мое узрели все оттенки горя, когда я, обнявшись со скорбью своей, побывала в обжигающих языках пламени ипохондрии, одно стало ясно — я умерла с тобой. Что жизнь моя стала сплошной серой массой улиц и домов, сплошным гнилым сборищем людей и публичных компаний, сплошными жалкими отбросами эмоций и чувств. Что стать она прежней не сумеет. Что во время мирового забвения сохранит она в себе тебя верно и преданно. Прости меня, прости, что потеряла себя в потери тебя, не удержав проклятое равновесие, сотни тысяч раз прости. Это было единственным выходом забыться в собственной печали.

Я долго пыталась отпустить тебя. Я пыталась окутать свой разум новыми именами и их персонами, небрежно раскидывая в памяти, ведь знай, моя Принцесса, меня они ничуть не интересовали: я пыталась прикрыть тебя ими, совсем не понимая того, что твой свет мертвой жизни вечно горит во мне. Я пыталась перенести тебя на свою кожу, неаккуратно обращаясь с дешевым лезвием: следы исчезали, как и моя надежда услышать твой тихий и нежный голосок в глуши ночной. Я пыталась, о, черт, я всеми способами пыталась тебя забыть, но ты — юность, медленно угасающая во мне, не сумевшая сгореть с первого же потока боли; юность, чьи мучения дурманят меня, заставляя страдать и биться в моральных конвульсиях. Прости меня, прости, Горечь сладкая моя, что имя твое криво вычерчено было на моем теле, сотни тысяч раз прости. Это был единственный способ сохранить тебя.

Я благодарна всем Богам и поверьям, закату и рассвету, Луне и Солнцу, вселенной всему, что познакомилась с тобой. Я благодарна каждому дню и часу, проведенной с тобой. Каждой маленькой доле секунды в минуте, каждой опьяняющей капельке дождя весенней, каждой природной росе на листьях фикуса бенджамина. Я благодарна тебе за прекрасные воспоминания в моей жизни. Я помню все моменты, так красиво сложившие эти воспоминания. И я, о, Господи, благодарна, что ты пропитала самыми сладостными сердцу красками мгновения, кои являются ядром всей жизни. Воспоминания — моменты — мгновения. Я уверена, что ты помнишь наш ночной разговор о таком круговороте приятных событий в нашей жизни. Прости меня, прости, что проклинаю эту жизнь за нечестность по отношению ко мне; я знаю, насколько сильно ты ее любила, и мне стыдно признаваться себе и тебе в том, что где любовь существенна для нас — там и смерть подступала тот час; сотни тысяч раз прости.

Я могу стать для тебя холстом белоснежным, художница моя; кончиком пера, писательница моя; я могу стать для тебя всем, чего ты желаешь, очарование мое, лишь ты только желай этого. Ты стала смыслом моего безжизненного существования, знаешь?

|Письмо: «Месяц до даты смерти спустя год.»

«Однажды мне пришло голосовое сообщение. Я прослушала. Мне сказали, что Кассиопея погибла в автокатастрофе. Сначала я не воспринимала это. Мне казалось всегда, что моя подруга никогда не умрет. Все, но не она. Потом не могла смириться с этим. Когда мне грустно становилось, она была единственным человеком, кому я звонила. Иногда, просматривая свои контакты в приложении, где мы ночами разговаривали, ее номер скользит перед глазами. Никак не могу удалить. Когда на душе грустно, не по себе — я звоню ей. Мне каждый раз кажется, что она возьмет трубку. Что я услышу ее. Потом на экране появляется надпись. «Абонент недоступен». Абонент навеки недоступен. Понятие о том, что время лечит — действует на меня наоборот. Оно на рану открытую льет жгучую боль. Растягивает ее. Говорит, что умерший человек больше не вернется. Кидает эти слова в лицо. А я все надеюсь, Кассиопея. Пожалуйста, вернись.»

27.10.17.

Последнее твое сообщение в нашей беседе гласит: «Не скучай, я скоро вернусь».

И как тут, черт побери этот мир, не скучать?

Я посвящаю эти слова тебе. Это все тебе, моя Кассиопея.»