Дилан бежал до тех пор, пока его лёгкие не обожгло от нехватки кислорода, и дыхание не сбилось. Когда он стал приближаться к своему отсеку, то услышал чудовищные звуки — рев, совершенно точно принадлежащий Икс-Ролди. Страх раскаленной спицей прошёлся по грудной клетке Дилана, разум которого сразу стал выстраивать безумные теории о том, что там могло произойти. Не успев сосредоточиться на какой-то конкретной мысли, он влетел через раскрытые автоматические двери в атриум — громадное помещение со сквером, увидев толпу людей в компьютерном секторе.

Творился невероятный хаос. Кто-то галдел и бесцельно метался по извилистой траектории, кто-то с потом на лбу сидел за компьютерами, а кто-то тупо прилип к защитному стеклу, наблюдая за бедным Икс-Ролди: он душераздирающе вопил чуть ли не на всю корпорацию. Зверь пробегал несколько метров и резко останавливался, судорожно тряс головой и обессилено падал на землю, а потом вновь подскакивал и продолжал этот замкнутый круг с самого начала.

Понимание происходящего пришло к Дилану моментально, тогда же к нему и подоспела до невозможности беспокойная миссис Нэльс, входившая в основой состав работающей над проектом команды, и быстро, едва различимо протараторила:

— Микроволны внешнего устройства спонтанно изменили свою частоту! Мы не можем наладить связь за отведенное время... Нам не успеть!

Все ещё отдавая предпочтение полному безмолвию, приводя тем самым свою коллегу мисс Нэльс в кромешное исступление, Дилан стремительно подошёл к центральному пункту управления, увидев за одним из экранов мистера Хэсберна. Он в панике и отчаянии тарабанил по сенсорной клавиатуре, не замечая никого вокруг. Рядом двое других специалистов по программированию пытались тоже что-то сделать, но вяло, заранее не рассчитывая на успех. Конечно, чтобы перезагрузить столь сложную систему необходимо не менее пятнадцати минут, а у Икс-Ролди не было и пяти. Внешнее устройство, которое ныне имело вид ошейника, неконтролируемо внесло изменения в параметры внутреннего чипа — и изменения эти явно убивали зверя. Находясь в головном мозге, этот маленький механизм был способен неотвратимо повредить его структуры быстрее нервного импульса. Действовать нужно сейчас же! Дилан даже не попытался сесть за компьютер, дабы пустить в ход все свои выдающиеся навыки; он не тешил себя сладкими иллюзиями, знал точно, что никому не успеть наладить работу устройства за считанные минуты, возможно, уже секунды. В нерушимой уверенности парень подошел к силовой завесе, стараясь мысленно оградить себя от посторонних звуков и как следует собраться с духом.

Каждый присутствующий сделался ниже травы и тише воды, когда на горизонте показался Ласс Шейн вместе с коренастым и грозным капитаном ВОН. Все внимание главы «Нервуса» было приковано к одному только Дилану, замысел которого, судя по всему, он вычислил в два счета.

— Не смей! — сурово крикнул Ласс Шейн, чьё лицо оставалось невозмутимым и строгим, но взгляд предательски выдавал неподдельную тревогу.

— Не вмешивайся! — так же четко распорядился Дилан и сделал шаг вперёд, за защитный барьер, прямо к Икс-Ролди.

Дар речи всех присутствующих людей был потерян, все боязливо замерли в ожидании.

Дилан прошелся вперед, поближе к Икс-Ролди. Зверь протяжно, хрипло завывал и суетился, как загнанный в клетку волк. Он скакал с места на место, сшибая своим весом тонкие деревца и невысокие кусты, когти его врезались глубоко в землю — и при очередном рывке Икс-Ролди ее ошметки вразнобой разлетались во все стороны. Приближаться к обезумевшему животному в большинстве случаев было равнозначно смерти, и Дилан это отлично понимал, но разве бездействие — лучше? Смотреть на предсмертную агонию Икс-Ролди, слышать его будоражащий кровь рев и ничего не делать? Дилан бы себе этого никогда не простил. Он хотел верить, что зверь не тронет своего спасителя, ведь этот огромный монстр обладал достаточно внушительным интеллектом, да и был вовсе не злым по натуре. Занимательно, но чаще животные оказываются разумнее людей.

— Эй, Ролди, успокойся, — ласково заговорил Дилан, медленно подходя к тяжело дышащему зверю. — Я тебе помогу.

Смотровую площадку, протягивавшуюся по всей длине западной стены, заполонила вооруженная охрана. Маленький отряд также пробрался через силовую стену и остался стоять у нее. Само собой, Ласс Шейн был прекрасно осведомлен как в сильных, так и в слабых местах искусственно выведенного организма. Он знал, что убойным пулям не пробить толстую и чрезвычайно крепкую шкуру Икс-Ролди, и потому приказал использовать высоковольтные снаряды. Применение электричества даже с самым минимальным зарядом спалило бы мозг животного — внутренний чип влегкую поспособствовал бы этому процессу, и главу «Нервуса» сей факт ничуть не печалил. Как ни странно, для него жизнь сына была дороже чего-либо в этом мире.

Икс-Ролди припал к земле, вывалив язык и закрыв глаза. Казалось, Дилана он не замечал. Спустя долю секунды зверь опять громко завопил и вскочил на ноги, которые от изнеможения начали дрожать, потихоньку теряя способность справляться со своей основной задачей, — держать увесистое тело животного. Икс-Ролди снова сник, опустив морду на траву, и внезапно зацепился взглядом янтарных глаз за подступающего к нему Дилана. Прижав острые уши, монстр оскалился и предостерегающее зарычал, однако он не шелохнулся, не предпринял попытки даже подняться с места. По-видимому, нестерпимая боль от чипа забирала силы с каждым ударом сердца.

ВОНовцы приготовили свои пушки, ожидая приказа Ласса Шейна. Испугавшись, что отец медлить не станет, Дилан аккуратно, без резких движений, подбежал к зверю сбоку и схватил толстый ошейник из блестящего металла. Он будто бы не отдавал отчета своей выходке, действовал по инерции и не считался ни со здравым смыслом, ни с тем, как же сильно ему влетит от главы корпорации в случае, если операция завершится успешно, и Дилан не падет от когтей и зубов животного. Отец будет до белого каления зол; он потеряет над собой контроль и наверняка попытается его, Дилана, убить голыми руками. Ничего нового.

Все происходило с утроенной скоростью. Ошейник раскрылся, и его система отключилась, прекратив свое пагубное влияние на внутренний чип. Стоило круглому механизму оказаться в руках Дилана, Икс-Ролди вздрогнул и стремглав вскочил, тряхнул мощной головой с невероятной быстротой и, словно бы с облегчением, протяжно и тихо заскулил. Заточенный рог зверя зацепил предплечье ничего не успевшего сообразить парня, порвал рукав синего твидового пиджака и белой рубашки. Вскоре Дилан понял, что целой также не осталась и его кожа. Руку обдало сильной болью. Он тихо ахнул и отстранился назад, а Икс-Ролди, чьи ноги подкосились, повалился на землю — вымотанный страданиями и мучительным страхом.

По тыльной поверхности ладони Дилана заструились алые дорожки крови. Он как-то стушевался и потерянно осмотрелся, потом глянул на ошейник, презрительно сузив глаза. Мистер Хэсберн — последний, кто работал с устройством, кто должен был победно вывести разработку на финишную прямую. Навряд ли программист нарочно все испортил. Он бы так рисковать не стал, да и Дилан знал, насколько хрупкой являлась эта технология — с ней легко ошибиться. Постояв еще мгновение, Дилан неторопливо побрел к защитному барьеру, по пути к которому его встретил отряд ВОН. Они все ещё были наготове, целились в беззащитного зверя, бессознательно развалившегося на зеленой траве.

— Оружие уберите! — рявкнул Дилан со злостью. — И сами тоже убирайтесь!

Охрана не смогла возразить, незамедлительно последовав приказу Шейна младшего, только что продемонстрировавшего несгибаемый стержень и внушающее уважение бесстрашие. После произошедшего ни у кого и мысли не возникнет, что сын не достоин наследия своего родителя. «Дилан Шейн, как оказалось, такой же больной, как и его отец. Вот это да, вот это сходство!» — самоиронично подумал Дилан, покидая просторы парка и, пересекая линию отключённой силовой завесы, вышел в компьютерную зону.

Каждый из топившихся тут сотрудников не упустил возможности шокировано изучить физиономию героя дня, поохать и пошептаться.

— Да у него стальные яйца...

— Господи, его же на куски порвать могли...

— Что за отчаянный парень?..

Безмятежно сложив руки за спиной, чуть поодаль от толпы стоял Ласс Шейн — задумчивый и сдержанный. Когда Дилан подошел достаточно близко, глава «Нервуса» без проявления каких-либо чувств сказал:

— За мной.

Ласс Шейн направился к выходу из отдела, и Дилан, плетясь за ним и оставляя после себя дорожку из багровых капелек крови, поймал виноватый взгляд поникшего мистера Хэсберна. Почему-то Дилану было все равно. Никаких эмоций, никаких мыслей.

В тяжелой тишине отец и сын добрались до медицинского пункта, а там их встретил доктор, который отправил Дилана в кабинку для осмотра. Ранение оказалось довольно глубоким и страшным на вид, но, к счастью, обошлось без серьезных повреждений. Дальнейшие манипуляции проводила медсестра. Она обработала порез обезболивающим и антисептическим раствором и нанесла так называемый «жидкий шов», имеющий прозрачно-бежевый цвет. Этот гель засвечивался ультрафиолетовым светом и приобретал кожеподобную структуру, надежно и герметично закрывая рану и ускоряя ее заживление.

После всех процедур Дилан жалостливо осмотрел порванный рукав висящего на крючке пиджака. Как говорится, первыми уходят лучшие.

— Зараза, мой любимый костюм, — произнёс Дилан, после чего молоденькая медсестра с удивлением на него взглянула и, не придумав ничего лучше, непонимающе улыбнулась. — Но рука все же любимее, — тактично добавил он.

Дилан вернулся к ожидающему его в коридоре Лассу Шейну, догадываясь, что через пару минут им предстоит долгий и экспрессивный разговор.

— Пошли, — сухо произнёс глава корпорации приказным тоном.

— Куда? — спросил Дилан, не проявляя особого энтузиазма. Все, чего он сейчас хотел, это вернуться домой и рухнуть на кровать, поспать часиков десять — не меньше.

Ласс Шейн мельком улыбнулся, не утруждая себя ответом, смерил сына суровым взглядом и молча двинулся вперёд. Дилану ничего не осталось, как подчиниться. С несчастным и измученным лицом он пошаркал следом за отцом. Рука адски саднила, несмотря на обезболивающее вещество, которое нанесла медсестра, а сложный конгломерат мыслей словно бы утонул в глубинах разума, отчего Дилану будет очень непросто отбиваться от нападок Ласса Шейна. В сложившейся ситуации их точно не избежать.

Глава «Нервуса» привел Дилана в свой кабинет — просторную и комфортную комнату с великолепным дизайном в стиле «авангард», отличающимся роскошью и уютом, большим аквариумом с подсветкой берилловых оттенков и столом со встроенной компьютерной системой. Внушительная конструкция из плексигласа с экзотическими рыбами занимала около четверти всего помещения и, если смотреть со стороны двери, находилась она в дальнем правом углу. Сам кабинет своей планировкой напоминал шестигранный изогнутый ключ, то есть состоял он из двух примкнутых друг к другу комнат: одна длиннее, другая — в разы короче. Последнюю занимал рабочий стол, верхняя крышка которого была представлена сенсорной панелью, а любой из ящиков открывался только по отпечаткам пальцев. Мягкие диваны цвета ртути размещались в оставшемся просторе, разделяя место с торшерами и металлическим сервировочным столиком на колесиках, заставленным различными крепкими напитками.

Подойдя к алкогольной сокровищнице, Ласс Шейн взял чистый стакан с нижней полки и налил себе виски, разрубив тишину вопросом:

— Так чья это вина?

— А?.. — опешил Дилан, озадаченно взглянув на отца, и, чтобы все-таки не испытывать его терпение, ответил: — Какая уже разница?

Мистер Шейн подошел к Дилану. Густые темные брови главы корпорации сползли к переносице, губы в призрении изогнулись, а глаза стали такими же пугающе безжизненными, как и стекло стакана, лежащего в его руке.

— Мне спросить ещё раз?

— Спроси, если хочешь услышать то же самое, — перешел на дерзость Дилан, зная, что оплошал — не стоило так говорить с отцом, ведь...

Контроль легко потерять, когда ты и так на взводе. Ласс Шейн швырнул стакан, и тот пролетел над головой Дилана и с грустным звоном разбился о тяжелую деревянную дверь. Рывок вперед, и вот глава корпорации схватил своего сына за ворот рубашки и яростно впечатал его в стену, где в ряд висели керамические панно — квадратные и прямоугольные, со всевозможными цветными геометрическими фигурами. Две живописные картинки упали на пол, но не разбились.

— Дилан, ты забылся? Я легко могу заставить тебя вспомнить, — сквозь зубы процедил Ласс Шейн.

— Тронешь меня, и я отвечу, — равнодушно произнес Дилан, чей иммунитет давным-давно привык к подобным притеснениям со стороны отца. — Если хочешь, чтобы в ближайшие недели твое лицо украшал красивый сапфировый фингал под глазом, то ты только намекни. Я быстренько все обеспечу.

Ласс улыбнулся, из уст его послышался ироничный смешок. Он резко, небрежно отпустил Дилана с видом крайне разгневанным и при этом таким же мрачным, как и погода во время грозы. Звучно выдохнув, мистер Шейн безынтересно перевел взор на свалившиеся панно, развернулся и направился к своему столу, размещаясь на высоком кресле.

— У моего снисхождения есть предел, сын, — холодно заговорил он голосом, который определенно мог бы олицетворять самые острые лезвия. — Ещё одно слово не по делу, и мирно мы не разойдёмся. Ты меня понял?

Все это время Дилан смотрел на корзину с фруктами, расположенную на сервировочном столике. Он в буколическом образе прошел прямо к ней и оторвал банан из связки, а затем уселся на диван, сказав:

— Мои ошибки — это мои проблемы, папа. Я все исправлю, не волнуйся.

— Я вижу, как ты их исправляешь. Заходить в клетку к обезумевшему зверю — вот это, по-твоему, решение проблемы? — Ласс Шейн продолжил на повышенном, раздраженном тоне: — Идиот! Ты хоть понимаешь... Ты хотя бы на секунду свой мозг включил, прежде чем решил снять этот долбаный ошейник у смертоносного зверя? У тебя что, имбецильность, а я не знал? Иначе этот поступок оправдать нельзя.

— Он бы умер, — отметил Дилан, откусив почищенный банан.

— Да мне плевать! — выкрикнул мистер Шейн, вскочив с места. Потом он все же успокоился: закрыл лицо ладонями, устало потер глаза и вновь заговорил: — Твой поступок ясно отражает суть всех бед: ты не способен контролировать свои эмоции, они превалируют над разумом. Следовательно, твоя работа в этом проекте завершена.

— Я сделал то, что считал нужным, — настойчиво заметил Дилан. — Эмоции здесь ни при чем!

— Тогда, выходит, ты сделал это назло мне, — пожал плечами Ласс Шейн и сел обратно в кресло, язвительно добавив: — Такой вариант отметать не стоит, верно?

Дилан усмехнулся и наконец доел банан, положив кожуру обратно на столик, так как мусорных ящиков в зоне его видимости не обнаружилось.

— Ой, пап, мир не вращается вокруг твоего большого эго. Думаешь, я готов умереть тебе назло? Не-е, не-а, точно нет.

— Хорошо. — Мистер Шейн кивнул и прикоснулся пальцем к сенсорной панели, выстилающей всю столешницу. — Давай начистоту: устройство вышло из строя по твоей вине?

— Ага, — согласился Дилан. Лучше взять всю вину на себя — так будет безопаснее для всех.

Казалось, Ласс Шейн потерял интерес к разговору. Задумчиво рассматривая электронные документы, он со скучающим видом пролистывал уже изученные файлы и приступал к чтению новых. Все бы ничего, если бы Дилан заранее не был уверен, что ни к чему хорошему это все не приведет. Глава корпорации что-то просчитывал. Ему на ум пришла какая-нибудь очередная дикая идея, и он, на вид будучи расслабленным, уже во всю проектировал ее составляющие. Да уж, отец-психопат — участь не из легких.

— По сути, поставленные цели были достигнуты, — начал Дилан, решив уточнить свою судьбу. — Могу ли я разобраться, в чем заключалась ошибка? Если да, то после этого проект можно будет закрывать.

— Ладно, — безразлично сказал мистер Шейн. — А теперь оставь меня одного.

С облегчением покинув логово настоящего монстра, Дилан отправился в свой кабинет. Реакция отца оказалась еще терпимой, он ожидал чего-то более глобального, как в старые добрые времена. Неужто ядреный нрав Шейна поредел, а его любовь к насилию ни много ни мало, но поубавилась? Возможно. Во всяком случае, сейчас Дилану лично предстояло разобраться с внешним устройством, ибо больше никому доверять работу над столь тонкой конструкцией ему не хотелось. Второй раз в ту же лужу он не наступит. Исправит все технические неполадки и покинет свой пост с миром — так Дилан решил, невзирая на то, что уже успел ненароком привязаться к Икс-Ролди. Ничего не попишешь, это животное не его домашняя собачка.

Дилан вернулся в свой кабинет, и следом за ним прошмыгнул Гарри Хэсберн. Он был ни на шутку взволнован, его лицо словно бы покраснело от стыда.

— Вы простите меня, — промямлил мужчина, снимая очки. — Это моя вина, мистер Шейн... Честно, я не специально! Мои кривые руки редко допускают ошибки, но... Но я все исправил! Посмотрите...

— Успокойтесь, мистер Хэсберн, — навеселе проговорил Дилан. — Даже если и специально, мне все равно. Советую забыть об этом инциденте и никому не говорить о вашей ошибке, потому что Ласс Шейн может воспринять такую новость слегка неадекватно.

Гарри Хэсберн явно был шокирован тем, как на это отреагировал Дилан. Некоторое время он тупо молчал, ошеломленно вылупившись на своего руководителя, а потом пришёл в себя и засуетился:

— Простите ещё раз и спасибо. Все, я ухожу...

Когда Дилан остался один, первым делом он принялся проверять что там снова намудрил многоуважаемый мистер Хэсберн. На этот раз все оказалось правильно, и Шейн младший немного обрадовался тому, что ему не придется переделывать все самому. Во множестве файлов, доступных отделу «Генной инженерии», Дилан случайно заметил знакомое слово, а точнее — целый проект. Эта новость почти отправила его в нокаут.

Проект «Duos Lepores».

Немедля Дилан поспешил открыть папку, но голография компьютерного экрана выдала ему разочаровывающую надпись: «В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО».

— Да блин! Задолбало! — выругался Дилан и обиженно откинулся на спинку кресла.

Любой проект, находящийся в отделе «Генной инженерии», вполне справедливо относился к созданию геномов любого назначения: здесь выращивали органы для пересадки, индивидуальные клетки для борьбы над тем или иным заболеванием, изготавливали биопротезы и выводили новые формы жизни — такие, как Икс-Ролди.

Дилан отчетливо помнил, что фрагмент украденной информации гласил о каком-то несчастном, совершившем самоубийство. И какая тут генная инженерия, если странная композиция больше относилась к психиатрии? Если только... если только тут не посягнули на запретное. Дилан отвел растерянный и испуганный взгляд от голографического монитора и, поставив локоть на стол, прикрыл рот ладонью, обдумывая увиденное. Как далеко могло зайти безумие Ласса Шейна? Неужели он вывел генотип человека и на этом не остановился?..