Меня сломали, мне скучно, и я хочу в подвал.

Михаил Булгаков
"Мастер и Маргарита"

***

Двенадцатого сентября две тысячи десятого года болотная вода залила легкие маленького принца до краев, выбила жизнь наотмашь и связала тонкой невидимой паутиной.

Именно тогда золотая корона, усыпанная бриллиантами, покрылась ржавчиной, и от гордого величественного наследника алого трона остались только костяной скелет да смоляная дыра вместо души.

Тень понимает, что конец где-то рядом, когда смотрит в глаза существа напротив. Колючие и плотоядные, они припекают холод акварели, что стекает по острым скулам. Выжигают последние остатки нормальности, человечности. Убивают. И пересекают его чёрные кости, мышцы, сухожилия потемневшими от грязи узорами. 

— Здравствуй, любимый враг, — существо говорит медленно, обманчиво-мягко. И голос монстра, слова его опасней любых движений, любого оружия. Они насаживают на тоненькую ниточку, словно бисер. Заживо отлетают и рвут вспухшие вены на чёрных руках. Попробуй, попробуй только сбежать.

Длинные костлявые пальцы с огромными когтями тянутся из темноты. Он мечтает добраться до него. До сердца, изуродованного горным хрусталем и пыльными перекрестками, растоптанного, разорванного собственным богом. Мечтает подчинить окончательно, бесповоротно. Но, как всегда, барьер из тьмы разрушает ещё большую тьму, и чудовище шипит, хрипит, рычит, кряхает, кряхтит, хохочет и хоронит, засыпая сухой землей, пожухлой листвой, своё любимое, несравненно прекрасное желание.

У
Б
И
Р
А
Й
С
Я

В
О
Н

Прочьпрочьпрочь!

Но монстр лишь кривит сплошную гнойную рану, что у него вместо рта, злится, а потом загорается фитилем. Ему нравится шоу, фальшивое, усталое, грязное. Ему хочется криков, мольбы, зова. Хочется представления для пропитого самолюбия, торчащего со всех сторон ядовитыми шипами, хочется признания, но больше всего ему хочется еды. Прямо сейчас.

— Я... Я не б-буду... Нет.

Рот зашит, глаза забиты ненужными тряпочками, и возражать нельзя. Тень уже чувствует, как гремят, натягиваясь, толстые цепи, как защитные решетки гнутся и ломаются, будто спички, как бурлит кислота в крови. И кричит в беззвучном крике, вколачивается ногтями в череп, рвет кожу и мысленно умирает тысячу раз, рассыпаясь звездной пылью.

Пришло время обеда.