Лето в тот год выдалось на редкость холодным. Столбик термометра с трудом поднимался выше пятнадцати градусов тепла, и из дома невозможно было выйти, не надев куртку или ветровку и не прихватив с собой на всякий случай зонтик. Небо почти всегда было серым, тусклым, словно незатейливый художник забыл отмыть кисть от черной краски и испортил ярко-голубой цвет, разведя на холсте грязное пятно. Дождь мучился от нерешительности: казалось, что ему очень хотелось упасть на крыши домов, на деревья, на людей, разлиться реками по дорогам, насытить землю живительной влагой, но в последнюю секунду он словно сомневался, а стоит ли, а нужно ли это хоть кому-нибудь, и зависал над городом серой бесформенной пеленой.

В такую погоду дни сливались воедино, выпадали из памяти, путались между собой, словно кусочки гигантского пазла. Неудивительно, что в такое время наружу выползали все самые скрытые потаенные страхи.

В помещении царил легкий сумрак: болтающаяся под потолком люстра едва ли могла осветить комнату в полной мере, даже несмотря на то, что та была совсем небольшой. Окно было открыто, и ветерок воровато пробирался внутрь, играясь со шторами и вынуждая и без того хлипкую люстру раскачиваться, играя светом на стенах, потолке и мебели. Последней было не так уж и много: дубовый стол, покрытый лаком; небольшой диванчик с темно-зеленой обивкой напротив да книжный шкаф у стены. Темно-зеленые стены при таком освещении казались почти черными, а под ногами лежал потертый годами паркет.

На диванчике сидела девушка в свободном темном платье. Она была довольно красивой, но казалась какой-то осунувшейся: у нее была очень бледная, почти белая кожа, тонкие запястья и лодыжки, а из-под подола платья виднелись острые коленки. У нее были большие блестящие черные глаза, под которыми залегли мрачные тени; тонкий прямой и, возможно, чуть длинный носик и словно стиснутые тонкие губы. По ее лицу было трудно понять, о чем она думает, но в позе, в которой она сидела, чувствовались скованность и неловкость, словно ей было некомфортно находиться здесь.

Пожалуй, так оно и было.

Когда дверь за спиной девушки открылась, она вздрогнула. Образовавшийся сквозняк тут же взметнул в воздух штору, лежащие на столе бумаги, и иссиня-черные волосы девушки полетели ей в лицо. На секунду в комнате воцарился настоящий кавардак.

Но открывшаяся дверь, по вине которой все и произошло, впустила внутрь невысокого мужчину, который тут же направился к окну и захлопнул его. Сделав это, он задернул следом еще и плотные шторы, и в комнате стало совсем темно.

— Прошу прощения, госпожа Ким. Погода нынче просто ужасная, не правда ли?

Доктор Чхве подошел к столу и отодвинул кресло, после чего медленно опустился в него.

Это был уже немолодой человек с благородной сединой в висках. Он был облачен в старый затертый медицинский халат, а на его лице в морщинах залегла глубокая усталость. Ему было где-то около пятидесяти пяти, но выглядел он значительно старше — как человек, который уже очень многое повидал, и все, чего он желает — это отправиться на заслуженный покой. На часах уже было поздно, это был его последний пациент на сегодня, в дома его ждала жена и любимый старый пес по кличке Дэнди.

Мужчина неторопливо потянулся за небольшой тоненькой папкой, которая лежала сбоку на столе. Он не стал открывать ее, а только положил перед собой.

— Расскажите, пожалуйста, почему вы решили обратиться к психологу? — спросил доктор, аккуратно надевая очки.

Девушка напротив сцепила руки в замок и поежилась, хотя в комнате уже не было прохладно. Она прокашлялась.

— Дело в том, что я выхожу замуж, — негромко начала она слегка хриплым голосом.

— Поздравляю, — вежливо, но отстраненно улыбнулся мужчина.

Девушка попыталась улыбнуться в ответ, но лицо ее скорее скривилось в какой-то мучительной гримасе.

— Спасибо... — она вновь нервно расцепила и сцепила руки и щелкнула пальчиками. — Но я очень боюсь... свадьбы, — последнее слово далось ей с каким-то явным трудом.

Мужчина слегка удивился, но попытался скрыть это за слегка снисходительной улыбкой.

— Что ж, это довольно естественно, — отозвался он профессиональным тоном. — Это ведь все-таки важное событие в жизни любой девушки, верно?

— Да, — кивнула пациентка. — Но... я уже не в первый раз собираюсь выходить замуж — в третий. И каждый раз все заканчивалось плохо. И я боюсь, что это случится снова... И боюсь того, что все может быть еще хуже.

— Что же такого случилось в предыдущие разы? Вы разводились? — предположил психолог.

Она отрицательно покачала головой.

— Я ни разу не была замужем, — пояснила она. — В последний момент случается, что кто-то... то есть, что-то... мешает. И поэтому я очень боюсь... свадьбы.

Мужчина задумчиво потер подбородок.

— И что же именно случается?

Рассеянно отведя взгляд, девушка попыталась скрыть свое волнение. На секунду ей показалось, что за ее спиной промелькнула какая-то тень, и она неосознанно едва заметно дернулась.

— Это трудно объяснить, — в конце концов ответила она.

Психолог слегка откинулся на своем кресле.

— Прошу вас, начните с самого начала, с самого первого предложения, — любезно предложил он.

Девушка глубоко вздохнула. Было видно, как трудно ей будет рассказать свою историю — словно заново пережить, — но выбора не было.

Поэтому, собравшись с духом, она начала:

— Его звали Ёнджо. Но все звали его Рейвен...