Я перепутала, думала, что любовь - но оказалось неправильно.
Я перепутала, думала, что любовь - я исключение из правила.
Песня: Serebro - Перепутала.

Глава пятая: В ночную смену случаются чудеса
***

Первое, что она видит только зайдя в магазин, это какой-то даже слишком отчаявшийся вид Хёнджина, который уже здесь, переодевшийся и полностью готовый к работе. Ох, разве что его лицо - таким выражением только посетителей и встречать. В поминальном зале.

"На похоронах ли мы в данный момент? Точно нет. Это бы я запомнила. Тогда, что там такого случилось у него в жизни, что весь его вид так и кричит, что что-то сегодня идёт совершенно не так, как было задумано? Хотя подождите у меня ведь так всю жизнь происходит... И ничего, вроде посчастливее буду. Отчасти. - именно такими являются первые мысли Чэвон, возникшие мгновенно стоило только едва взглянуть на коллегу. - Может что-то в школе? Но Минджу тогда определённо сказала бы мне, разве нет? Уж зная её, всё из ряда вон выходящее мимо неё ни ногой, и от меня скрывать не стала бы. Хотя может это вовсе и не моё дело."

Ким Чэвон перехватывает ручки шопера поудобнее, позволяя двери позади себя закрыться с небольшим щелчком, и улыбается ему с небольшой толикой беспокойства. Чтобы между ними там не происходило и не было, они всё-таки друзья, а всё остальное может и подождать.

- У тебя всё хорошо? - пытается ненавязчиво спросить юница, отслеживая по экрану монитора обращённого в зал камеры и редких посетителей в это время. Двое школьников у отдела напитков, одна пожилая женщина перебирает печенье и конфеты.

Хёнджин хмурит брови, но ничего не отвечает. Ким решает, что разберётся позже - у них сегодня вся ночь впереди, будет время и поговорить, и помолчать, и отужинать часов в двенадцать. Если ничего непредвиденного не случится. В выходные их смены всегда полны неожиданностей разного толка - то редкие покупатели конфликт устроят из-за последней упвковки кимбапа, и пока не разберутся кому, что, и по чём не разойдутся, то наоборот любители поговорить забредут после полуночи, и вот там-то уж точно скучно не будет. Но они не жалуются, нет - всяко интереснее чем вдвоём всю ночь просто находится в одном здании.
Однако вопреки её ожиданиям, когда она выходит уже с раздевалки, где оставила свою сумку и лёгкую джинсовку - не очень хочется опять только выздоровев слечь обратно, а вечером уже прохладно, - её встречает парень.

- Когда ты спросила меня в порядке ли я, никто не знает, как хотел бы сказать да, но ненавижу врать, потому не буду. - голос у него усталый, несколько даже отчаявшийся и поникший. Хван и вправду выглядит уже на грани своего эмоционального выгорания. - Я просто уже не могу. Не выдерживаю - внутри меня ураган и унять я его не в силах. Кто бы знал, что любить может быть так тяжело и выматывающе.

Чэвон давит в себе оглушительный вздох почти вырвавшийся из неё от чужих слов, и пытается собраться с внезапно разбежавшимися в разные стороны мыслями.
"Во-первых, что? Просто простите, что? О чём он сейчас ей говорит? Об урагане? Урагане чего? Чувств? Впечатлений? Во-вторых, если это всё-таки именно то, о чём ей намёкает сердце, то, что тогда? А что тогда? Может ли это быть признанием в любви ей? Или это лишь иллюзия, которую ей так хочется услышать? И даже если так, неужели это сможет перечеркнуть всё её размышления до? Вот так запросто, словно по шелчку пальцев фокусник заставляет исчезнуть кролика в шляпе? Нет. Нет, такого не будет."

Желания не всегда являются по-настоящему искренними - и это именно то, что Ким Чэвон, ученица третьего класса старшей школы Юбом, узнала на своем примере. Ей хотелось чтобы Хван Хёнджин, талантливый юноша из параллельного класса, общительный, яркий и дружелюбный был в неё влюблён. Чтобы именно он оказался тем самым анонимом написавшим то письмо, заставившее её сердце так сильно и неожиданно трепетать. Но как бы изначально этого не хотелось - это было её желание. Не его.

Люди могут ошибаться в своих суждениях, мыслях и желаниях, и это абсолютно нормально. Как хорошо, что она это поняла сейчас, а не когда её сердце уже разбилось бы от очевидного отказа принять эти чувства. Просто потому, что его принадлежали не ей. Сейчас ещё была попытка всё исправить. И она хотела бы всё начать сначала, воспользоваться этим шансом.

- Да, - в конце концов выдыхает юница. - Любить оказывается очень тяжело и крайне выматывающе. - на её губах неуверенно расцветает улыбка. - Но ведь тем чувства и прекрасны, что они заставляют тебя ощущать себя живым. Без них было куда труднее и гораздо ужаснее.

- Было бы лучше, когда была бы и передышка, - чуть качает головой, соглашаясь, Хван. Но теперь его тон звучит всё же счастливее, хотя и со всеми теми же нотками истощения. - Но ты права. Ты, конечно, права.

- Тебе нравится Минджу, правда? - Наградой ей служит громкий вздох. Ким Чэвон дарит Хёнджину ещё одну улыбку, прежде чем наконец выйти окончательно в торговый зал, и обойти парня стороной, направляясь в другой угол помещения - на ней сегодня расфасовка вечернего завоза, документально который напарник принял, а расставить по наименованиям и позициям ещё не успел.

- Я, - заикается Хван, заторможенно как-то отзываясь ей вслед, - я. - и встряхивает головой, раскидывая непослушные пряди в сторону и создавая у себя на голове самое настоящее птичье гнездо и даже не придавая этому никакое внимание. А ведь он так обычно внимателен к своим волосам. Как и этого раньше она могла не замечать? - Неужели всё настолько... Кхм, заметно?

Чэвон не хочет его обидеть или задеть, но сказать об этом подобным образом у неё никак не получится. Она хлопает его ободряюще по плечу и ничего не говорит вообще. Хван Хёнджин всегда был умным мальчиком, который своими мозгами и впрямь пользоваться умеет.

- Ох, - закрывает ладонями лицо юноша, запоздало начиная испытывать смущение от темы их беседы. - Я полностью безнадёжен.

"Ну, - хочет пожать плечами Ким. - не настолько безнадёжен, как я. Долгое время не замечать или делать вид, что не замечать тоже надо уметь." Мысли её одновременно и тяготят, и смешат. Теперь, когда выяснилась правда это кажется таким очевидным, что не прознать мог бы только разве что слепой. И глухой. И быть может ещё и немой человек. В общем и целом, внимательность прокачать ей бы не помешало, да.

- На самом деле нет. - всё же решает сказать правду старшеклассница, пока отсортировывает в разные стороны пачки чая и кофе, сверяясь с этикетками. - Не настолько. Если бы мне просто не открыли глаза, я бы так и продолжала бы ничего не знать и не понимать, так что тут мы с тобой в одной лодке. Ну и знаешь, ты всё равно не смог бы переплюнуть меня. Я, как оказалось, годами игнорировала чужие чувства. Представляешь? Годами. И с этим мне теперь жить. Вот это уже действительно безнадёга. Так что дерзай, была бы рада тебя выслушать. Если ты, конечно, хочешь. Не могу заставлять делиться ничем, ко мне не относящимся. Не могу, и не буду.

Что же, вся ночь значит вся ночь.
Ещё наговорятся власть. И об любви, и об печали.

***

Чэвон удивлённо смотрит на Феликса.
Хлопает чёрными ресницами да губы чуть алые приоткрывает не в силах ничего вымолвить, так и оставаясь как будто бы совершенно немой напротив него. А тому хоть бы хны - сидит спокойно, в ответ взирает уверенно, с чётким, ясным взглядом карих глаз, на дне которых больше ничего для неё не утаивается. Она не знает - не хочет знать правда - сколько времени там это таилось. Почему и как это можно было не заметить? И если она узнает, точно расстроится.
Потому что тогда ей станет стыдно.
По-настоящему стыдно за свою невнимательность по отношению к нему вообще и его чувствам в частности. Подруга из неё получилась высший класс - со смехом заявила бы похлопав её по плечу Минджу. И оспорить это - ни малейшего шанса.

Джордж под её ногами как будто осуждающе мурчит, чуть потираясь пушистым боком о ноги, и стаскивает этими движениями и так на честном слове держащийся на её фигуре плед. Она не обращает на него внимания - не может оторваться от лица по ту сторону стола. Неверяще хмурится смотря словно в никуда, закусывает нижнюю губу, и молчит.

Ли Феликс признался ей в любви.
Сюжетный поворот достойный Оскара за самый неожиданный финал её сказки.
Ким Чэвон поражена в самом ясном смысле этого слова прямо в сердце. Ещё может задело её душу, но это так, мелочи. Восстановлению вряд ли подлежит.
Феликс напротив будто бы ничего и не случилось спокойно и даже несколько безмятежно пьёт ягодный чай, едва жмурясь от витков пара исходящего из кружки. Ей хотелось бы того же спокойствия, что буквально распространяет своей аурой парень.
И может ещё каплю его же самообладания - оно уж точно на высшим уровне из всех возможных.
Она бы так не смогла. Не смогла бы сделать вид, что ничего не случилось, когда призналась человеку в своих самых искренних и тёплых чувствах.
Это было выше её. Всё-таки какой её друг удивительный человек.

"Или уже не друг? Кто он ей сейчас? После всего? Всё ли ещё друг? Можно ли называть его так после того, как он написал письмо? Любовное письмо. Ей. Господи боже, как же хочется кричать в голос от смысла всего происходящего. - в голове у неё полная неразбериха. Мешанина из всего и сразу, и не разобрать уже где чьё. Где чувства к Хёнджину и дружеское отношение к Феликсу? А были ли они вообще эти чувства? Может это всё ещё её внушение. Желание. А может не было никогда ни того, ни другого. - Почему всё так перевернулось с ног на голову? Почему именно сейчас? О, чёрт, ей не хватает нервов и сил" - внутри вновь неприятно гудит набитое до отказа всем принятие. Оно не справляется с ситуацией.

Старшеклассница его полностью понимает.

- Я, - прерывается едва только начав Ким, и пытается, пытается, пытается подобрать слова. - Я правда не знаю, что сказать. Могу ли я попросить ещё времени? Мне кажется, мне нужно очень объёмно оценить... Себя? Свои чувства? Ох, я правда не знаю, что тебе ответить. Прости. - Даже после всего того времени, которое она уже потратила, всё ещё нужно гораздо больше. Это так несправедливо по отношению к нему, но так нужно ей самой. Можно быть, она эгоистка чуть сильнее, чем думала об этом.

Ли Феликс улыбается ей нежно и мягко, взгляд его смягчается, но он ничего не отвечает - только быстрый кивок даёт девушке понять, что её просьба была услышана. И так каждый, каждый чёртов раз, чтобы не пришлось попросить. Ещё больше раз, когда даже не приходилось открывать рот. Феликс изначально лучше прочих знал, чего ей искренне хочется всем сердцем, а о чём навсегда позабыть - и так было уже давно. Просто кто-то слишком слеп. Пора к окулисту, раз не замечает уже и самые понятные вещи на Земле. И только юноша всё также улыбается, забавно поигрывая пальцами по стенкам чашки, и тёмные его глаза как за завесой чёлки мерцают в приглушённых отсветах молний. На улице разыгралась непримиримая непогода. По ощущениям Ким Чэвон в ней самой буря не меньше и лишь набирает обороты. Почему-то именно сейчас вспоминается всё: и их тихие, уютные посиделки у неё в квартире за домашним заданием, или просмотром фильмов, походы в караоке-клуб, и его глубокий, совсем не соответствующий внешности глубокий и низкий тембр очень мило протягивающий ноты о любви. И эти проникновенные, западающие в душу взгляды карих, вечно горящих азартом и долей безумства помноженного на искренность глаз. И всегда на неё. Только на неё. С самого начала.
Как всё это удавалось игнорировать? Удастся ли ей когда-либо это понять? А главное исправить?

Как же Ким Чэвон запуталась. В себе. В чувствах. В переплетениях чужих с ней отношений. Это выматывает. И заставляет много думать. О разном.

***

Минджу уверенно готовила тесто для панкейков, чуть покачивая бёдрами в ритм песням по телевизору на кухне, и что-то переодический мычала себе под нос из того же репертуара. Настроение было на высшем уровне - наконец-то разобралась со всеми проблемами, которые занимали её внимание последние недели две, и теперь могла спокойно выдохнуть. Передохнуть как говорится перед новыми сражениями, которых предстоит ещё за весь выпускной год немалое количество. Так что, тишина, спокойствие и умиротворение должны быть её извечными друзьями и спутниками.

Замечательно. В самом деле замечательно! Если бы ещё и Чэвон так не вовремя не заболела то было бы и впрямь превосходно, но пока имеем, что имеем. И так вполне терпимо - Ким часто простывала, и с этим приходилось мириться. Даже если без неё в школе была скуса смертная. Особенно из-за этого. Но ничего, вот выйдет и они вместе ещё устроят праздник по последнему разряду фантастичности! Лучше чем в прошлом году. Пошумят напоследок. Школа их ещё долго помнить будет.

Панкейки на сковородке рссплываются бесформенными тучками, а на лице Минджу вырисовывается белозубая улыбка. День обещает быть хорошим. Может она заглянет к больной, может к родителям на работу занесёт перекус, может просто выйдет проветриться. В любом из вариантов есть что-то хорошее. И пока ещё старшеклассница не уверена, не стоит ли совместить из всех разом, чтобы не выбирать единый.

По всей квартире раздаётся гудок входного звонка.
Минджу снимает первую порцию панкейков со сковороды, и выключает плиту, чтобы ничего не спалить, спешно по привычке вытирает ладони о лежащее рядом с ней на столе кухонное полотенце и идёт открывать гостю.

Проходя мимо зеркала лёгким мановением пальцев заправляет за уши растрепавшиеся пряди пучка сделанного на скорую руку как только проснулась.

На пороге стоит Хёнджин. Нервно мнущий в длинных пальцах ручки чёрного пакета, прикусывающий свои пухлые губы и не знающий куда деть мечущийся от неё на пол и обратно взгляд. Выглядит... Надо признать удивительно, видеть всегда уверенного в себе юношу таким.

- Нам, - медленно выдыхает всё же останавливаясь на ней взором он. - Нам нужно поговорить. Сейчас если можно. Не могу больше держать это всё в себе. Боюсь опоздать. Это наш последний год.

- Конечно, - заинтересованно кивает головой Ким ещё даже не особо включаясь в понимание творящегося и осмысления над словами школьника, и отходит от проёма чтобы пропустить того в квартиру.

- Если позволишь, - роняет шёпотом протискивалась мимо её фигуры Хван. В её руки сбагряет пакет, и ловкими движениями скидывает свои кроссовки, подталкивая их мыском ноги в сторону, чтобы не машались. Так сдано проделывал уже сотни и тысячи раз. - Я... Я хочу о многом рассказать. - голос его натурально дрожит.

Ким Минджу почти в равной степени как заинтригована, так и обеспокоена его взволнованным состоянием. Хотя может беспокойство всё же несколько преобладает.

- Да, хорошо. Проходи за мной. Я как раз сейчас доготовлю панкейки к чаю. - решает сама для себя девушка, и вместе с лёгким пакетом движется обратно на кухню, чтобы доделать прерванное неожиданным визитом дело.

- Спасибо. - запоздало звучит вслед. И облегчённый выдох стелится под потолок, совсем тихий, должно быть вовсе для её ушей не предназначенный.

Как же всё-таки странно встречаться с кем-то из школы за её пределами, особенно если это не твоя подруга. Тем более если это не она. И ещё более неловким ситуацию делает то, что Хван Хёнджин - их местная звезда, чем-то крайне... И вот как это можно назвать? Взволнован? Обеспокоен? Обременён? Хотя последнее вряд ли вписывается в рамки его поведения.

Минджу ставит перед ним тарелку с пышными и горячими плюшками с растопленным шоколадом внутри, и с искренним интересом наблюдает как тот забавно перебирает длинными музыкальными пальцами край особо вздувшейся оладушки, и крайне умилительно при этом ойкает обжигая кожу рук. Она сама себе не позволяет до конца признать, что находит это милым.
Находит его милым.

Хван Хёнджин вообще весь из себя очень милый и привлекательный парень с добродушным характером, открытому всему новому, и не менее прекрасной внешностью.
У него много друзей и знакомых, и он горит музыкой. Но это всё, что она о нём знает. Ничего меньше, и ничего больше чем все остальные в или за пределами их школы.

И это почему-то натурально расстраивает.

- Так о чём хотел поговорить? - присаживаясь рядом с ним и тоже подхватывая подостывший панкейк, спрашивает девушка. - Что-то насчёт дня открытых дверей и вашего на нём выступления? Или просто так пришёл? - и ведь Ким знает, что это на так.

Она с ним не близка. В отличии от Чэвон нет. И она не Чэвон чтобы так по-дружески с ним беседовать и узнавать всё то, что там у него на душе происходит. Он бы не пришёл просто так. Только не к ней. К президенту школы никто без просьб и предложений не подходит. И ожидать, что просто так он забудет кем та является глупо. Она отнюдь не дура, многим ещё фору даст. И обманиваться совсем не хочется.

- Я, - тянет Хёнджин, и замолкает, тушуется под её карими глазами за ним наблюдающими из-под чёрных ресниц. Вздыхает, передергивая плечами, и складывает пальцы в замок, опуская на них встревоженную десятками мыслей голову.
Для него всё это впервые. И чувства, от которых хочется писать песни и делиться ими с миром, и вот это трепетно бьющееся в груди сердце, не находящее себе места вблизи от неё, и особенно горько и мучительно ноющее вдали. И он боится сделать что-то не так. Ошибиться в словах, довериться заверениям Чэвон о том, что всё взаимно. Но ещё сильнее, до бесконечности сильно он боится опоздать. Вот так банально не успеть до выпускного, до того как дороги жизни навсегда быть может разведут их в разные стороны этого огромного мира.
Так страшно не успеть рассказать о своих чувствах их хозяйке, той неземной и необычной девушке из-за которой они возникли год назад. Из-за которой столько раз писал и переписывал тысячи куплетов и мотивов, менял мелодии и их тональности, подбирал нужный, один единственно верный момент раскрытия правды.

Говоря откровенно он действительно восхищён решимостью и смелостью Феликса, который, в отличии от него смог. Смог вложить своё сердце в письмо для неё, своей неповторимой и самой любимой. Добиться её внимания, когда вроде после стольких лет дружбы и не подрузмевалось чего-то подобного. Неизвестно кому ещё было страшнее и труднее. У них с Минджу нет такой долгой, наполненной совместными воспоминаниями, разделёнными горем и радостью юности, нет того, что можно было бы разрушить. Их хрупкое равновесие едва ли встанет с дружбой длиной в несколько лет в один ряд. И давно пора брать с Ли Феликса пример.

- Я люблю тебя. Уже год как моё сердце сходит с ума по тебе. Как бьётся заходясь подобно штормам в море при виде тебя. Как радуется от твоей улыбки, и как неприятно царапает когтями внутренности от твоих слёз. Я может не самый смелый, лучший и подходящий тебе вариант. Но я больше не могу, не хочу и не буду молчать об этом. Если ты чувствуешь хотя бы на треть всё тоже самое, пришло время сказать мне это в лицо. Я прошу тебя ответить мне на признание, со всей честностью.

Ким Минджу едва успевает поймать выпавший из рук остывший панкейк, и никак не может переварить всё ныне ею услышанное. Кажется планы на день неумолимо меняются в другую, ранее неизведанную ею сторону.