Всё, что о знала об особенности Чеён Джихё, было то, что у той – декстрокардия.
Это была врождённая редкая аномалия, когда сердце находится не ближе к левой, а наоборот более правой стороне отличительно симметрии тела, также сопровождаясь и смещением некоторых органов в эту сторону включительно. Не то чтобы это пугало – Чеён всегда говорила, что это совсем незаметно ни для неё самой, ни тем более для тела, а скорее просто как одна исключительная деталь, что только придаёт ей изюминку. Джихё никогда действительно не переставала поражаться, а про себя и восхищаться, оптимизмом и непринуждённостью той.

— Если это не мешает мне жить, с чего бы мне беспокоится об этом? Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на подобные пустяки. Переживание — не деньги, их копить не надо. — и улыбается так солнечно, едва ли с настоящим светилом за окном их дома не соперничая.
То такой противницы точно было не выдержало, урон нанесённый улыбками Ли Чеён – излечить было невозможно, проверено на Пак Джихё, её родителях, всех соседях и ещё не меньшей, если уже не всей, половине школы.

Она может лишь покосится на сестрицу-близнеца подруги, и словить такую же на чужих устах. А ещё глаза у них всегда озорством горели – вот уж точно дьяволята в обличии ангелов.
Но не ей судить этих чертят, ох, право слово, не ей – она им пособницей уже не менее четырёх месяцев со дня знакомства приходится.
Кристофер на её рассказы про их выходки по видеосвязи смеётся искренне, и головой едва удрученно кивает.

— Хё, я очень рад, что у тебя появились такие друзья, с которыми ты наконец можешь повеселиться, а не только дома за книжками сидеть. Но, пожалуйста, не забывай, что в следующем году тебе поступать. — обычно говорит обеспокоенным тоном парень, и на надувшиеся, словно в детстве щеки, к экрану ближе пригибается, пока на фоне у него мельтешат чьи-то фигуры туда-сюда, да переодически до неё обрывками фраз долетает что-то отдалённо на "Чан, это нечестно! У тебя там сестра такая красивая, и тут я такой одинокий, и ты нас всё ещё не познакомил?! Смекаешь?" похожее.

Чан на эти бурчания под боком иногда кидает в соседа то пачкой печенья со стола своего, то грозится перестать всю ту ораву – Джихё честно не знает о каком именно числе идёт речь, но полагает, что приличном – кормить.
И только после подобных угроз в комнате его становится тихо, а сам он может лишь вздохнуть наигранно грустно и посмотреть на хохочущую сестрицу по ту сторону экрана.
Надутых щёк и хмурых бровок как и не бывало на её лице вовсе.
И, Кристофер, никогда бы не признался, что старается всегда подобрать время так, чтобы в комнате с ним кто-то был, и чтобы эти вот идиоты, с которыми ему – то ли повезло, то ли наоборот, кто ж там разберёт – довелось учиться, могли что-то на переферии кричать, разбавляя их разговоры весельем и подколками.
И даже этими странными подкатами к его сестре на его же глазах – есть тут пара бессмертных, что только разузнав, что у него младшая такая симпатичная есть на родине, стали пытаться клинья подбить. Он разрешает, сам может подыграть, но лишь до тех пор пока это удобно, и не переходит ни чьи личные границы, что тут, что там.

Джихё у него красавица – внешностью пошла в мать. Волосы у неё длинные и шелковистые, хотя с утра зачастую спутанные до такой степени, что переодически та их остричь порывается, да брат не даёт – сам утром всю эту копну пушистую причёсывал и в хвосты заплетал. Отеннок у них нежный – он его за глаза топлёным шоколадом называет, а вкупе с любимым шампунем хозяйки и пахнут те также сладко, с нотками ещё и лёгкой горечи орехов. Глаза ласковые, с прищуром едва заметным – у них такие на двоих от отца в наследство доставшиеся, и это пожалуй то, что в себе он любит больше всего.

Они, на самом деле, не очень похожи, к его огромному сожалению, но он думает, что так быть и должно – он больше в отца, а сестра мать в молодости напоминает до безумия. На старых фотографиях родителей, если не знать кто на них, смело можно спутать дочь с матерью, до того лики их идентичны.

Чан своей Джихё искренне гордится.
Он знает, как той было непросто свыкнутся с мыслью о том, что он в Сеул поступать будет. Как ей его отпустить пришлось.
Они с детства неразлучными были, хоть и разницей в три года обладали.
Он сам лично её по деревьям лазить учил, да на велосипеде кататься, а потом самым радостным во дворе был, когда его усилиями та мальчишек выигрывала. Мама, конечно, не одобряла ни сбитые коленки, ни на шортах пыль дорог оседающую, отец же головой покачивал, на первый взгляд неодобрительно, а потом жену по руке похлопывал да что-то на ухо трепетно шептал, детей выбежавших после водопоя на кухне гулять обратно, глазами смешливыми провожая.

«— Да как можно — не особо старательно возмущалась Хёджи, в окно за ребятами играющими наблюдая.

А Андрэ за талию приобнимал, грудью к спине прижимаясь, на плечо правое подбородок укладывал, да на неё смотрел с ехидством, хитро ухмыляясь краешком губ.

— Пока дети, – всё можно. Зато сестру за себя постоять научит. Да и плохо ли – уметь по деревьям лазить? Мало ли, что в будущем пригодится? Может ей это однажды жизнь спасёт. – и на недоверчивый хмык, в шею на стыке плеча чуть ощутимо целовал. — Успокойся, мы же всегда рядом. Если что – сразу поможем.»

Джихё об этом не знала, но это умение ей и вправду в жизни пригодилось.
Может даже и спасло.

***

На ночных улицах Карупаса царило пугающее безмолвие.
Пак плелась невероятно медленно, как для человека в полном расцвете сил – но недавняя истерика иссушила её до дна, оставив на кромке сознания лишь одну единственную мысль галопом носящуюся по кругу – надо найти Лалису.

Неизвестно где, как и когда – но найти. Без неё она тут от воспоминаний задохнётся. Но к посольству ни на километр не приблизится до тех пор, пока сама этого не захочет.
Она – местная, у неё шансов от них спрятаться больше, чем у тех её найти и обратно загнать.
Хоть они и "одной крови", как преподаватели в Академии всегда твердили.

— Вы, ребята, будущие коллеги! Вы – защита страны. Вы – одна кровь друг для друга. — так обычно при любых мелких склоках им твердила До Бора – их курса наставница, и по совместительству преподаватель юридического права и общего законодательства.

Да, немало ссор вынесли стены их обители – полные сил и энергии студенты часто друг на друга с претензиями по любому поводу наезжали. И толку что на правохранителей учились?
Вся их степенность и миролюбие со стойкой силой воли и мозгами недюжинными как в лету пропадала, стоило в схватку кому-нибудь сойтись.

Джихё вспыльчивой никогда не была, но знала, что за глаза её часто с Лисой и Юнги противопоставляли.
Она этого не признавала, но все в Академии наблюдали за попеременными успехами в учёбе у этих троих, и если Юнги ещё мог вздохнуть обречённо, на сплетников испепеляющий взор кинуть, да снова к конспектам вернуться, то вот они с Лисой – были как лёд и пламя.

Шутка ли, сталкивались почти везде, как тени друг за другом следовали, словно войну и впрямь от всех скрытую вели, а студентам только дай повод приукрасить, слухами наполнить и по всей Академии разнести молву о вражде этих двух. Старшие, обычно, наоборот их стремление к лучшему поощряли, да почти всегда в разные пары определяли, будто и сами ставками на них занимались.

О, а ставки это была отдельная категория – множество молодых людей, когда об этих двух прознавали, так и загорались энтузиазмом, при всех контрольных, зачётах и экзаменах на результаты ставили, а потом со своих противников честно, по их словам, заработанные деньги требовали. Те себе под нос возмущались, но купюры послушно отдавали, следующего раза дожидаясь, когда менялось всё с ног на голову.

Так и жили с такими качелями.
Правда предпологалась, что сами виновницы про это прознать были не должны, но не зря же они лучшими по успеваемости стали. Хоть деньги и не большие были, но знать, что на тебя ставят было... Двояко.

Если позицию Лалисы было видно сразу – та от такого нос морщила, и отворачивалась от горе-шутников, то сама Джихё как себя вести не знала. С одной стороны было приятно, что в неё настолько верили, но с другой всё же не очень. Будто они кобылы на гонках, и ставят на то, кто быстрее в гонке к финишу придёт.

Учёба это не гонка, а путь, который каждый сам для себя с разной скоростью и желанием преодолевает.
Просто некоторые не могли это понять, за чужими успехами устремляясь, да себя в ожиданиях и сомнениях теряя.
И, наверное в этом они были с Манобан согласны.
У них была не вражда, а здоровая конкуренция, лишь интерес подогревающая да желание ещё больше сил приложить к желаемому побуждающая.

«— Лалиса, снова первая в списке? О, поздравляю, контрольная и вправду была трудной! Я так и зависла на пятнадцатом вопросе об этой поправке в конституции, да никак из памяти выужить не смогла. — и улыбнётся одногруппнице, когда после оглашения результатов на паре, они из кабинетов в числе последних выходят.

Та немного голову в её сторону повернёт, отточеным движением каре из смоляных волос поправит, чтобы чёлка в глаза не лезла, и устало губы в едва заметной в ответ растянет.

— Знаю же, к следующей выучишь в два раза больше. — и идут они дальше на выход вместе, в тишине уютной каждая о своём думая.»

«— Джихё, зачёты устные у тебя всегда на высоте. Язык подвешен, что надо. Может пару уроков у тебя взять? — и чуть хитрую усмешку на губах ладонью прикроет, когда они вместе на первом ряду сядут, в одно место друг от друга отделяющее.

Та на пару мгновений засмеётся тихо-тихо, чтобы не услышал никто кроме неё, и с вызовом посмотрит.

— Что же, с радостью дам вам советы, госпожа Манобан. Вместе Хан Джихёк-нима на следующем зачёте пугать будем. —  да поспешит число на полях записать и тему новой лекции ручкой вывести.»

Так и учились, и кто бы что за спинами не твердил, не вражда до гробовой доски, а обоими сторонами одобренное соперничество с нормальными отношениями это было.
Ни больше, ни меньше.
Так что, и сейчас Джихё верила, что они смогут с ней сработаться и к общему показателю эффективности придти.
Но вот сперва бы найти эту коллегу по крови надо было.

Она медленной поступью на окраинах города дошла до границы Карупаса, ещё много лет назад неофициально признанной, и аккуратно сгрузив сумку подле себя на камень, опустилась на смотровой площадке откуда вид на бесконечные волны пустыни открывался. Сама эта площадка была просто горизонтальным каменным пластом, размером не более пятнадцати метров.
Весь Карупас находился на подобных "каменных полах", и потому над песками ненамного но возвышался, но в город обычно приезжали с противоположного края, а сюда лишь в группках туристы добирались, да молодёжь иногда могла покутить вдали от семей.

Кладбище отсюда было меньше чем в тридцати-сорока минутах спокойной ходьбы. Да и не сколько вдали, а сколько просто приходилось проходить по окаменелостям да неровным тропинкам, что хоть и было хорошей прогулкой – виды здесь действительно воображение будоражили, особенно на рассветах или закатах, когда пустыня просыпалась и первыми лучами в оттенок охры словно из хлопка окрашивалась или тональностью оранжевой зари диора играла – но всё же некоторой нагрузкой.

Ветер ночью здесь звучал очень и очень нежно, как пальцы умелого музыканта могли извлекать мелодичную ласку из струн гуциня, так и порывы играли свою симфонию среди песков и пустующих улиц города.
Чан в своё время так много ей рассказывал об этом музыкальном инструменте, что Джихё навсегда запомнила тот восторг, с которым однажды её брату удалось на нём сыграть. Звучало и вправду очень трепетно и ненавязчиво, проникающим темпом оставаясь где-то под кожей, с течением вен и пульсом жизни смешиваясь.

Подол платья чуть развевался на порывах, а Джихё всё думала и размышляла.
Лиса несравненно умна и хитра, и ум у неё верткий, цепкий, она вся – как дикая собака Динго. Хищная и опасная, способная загонять добычу больше себя в несколько раз.
Она просто не могла так попасться.
Но в посольстве точно уверены, что та пропала – сыграть так неведение, не будучи свято в этом убеждёнными...
Всё же, они не актёры, они специалисты в другой отрасли.
И всё это не имело никакого смысла. Ни грамма.
Если только Лиса не решила сыграть на нервах и опережение, то всё это выглядело крайне... Не убедительно.

И словно в подтверждение, позади послышался шорох.
Настолько невесомый и естественный, что не будь Джихё столь внимательна к деталям, выцепить его из общей музыки пустыни не смогла бы.
Шаги оборвались в точности за её спиной, а потом неведомый спутник спустился по левую сторону от девушки, складывая ноги по-турецки.
Пак даже не дёрнулась.
Она уже знала, кто это.

— Давно не виделись, — элегией скользнуло между ними.

***

Джихё смотрела на звёздное небо и глаза её мерцали в маленьких огнях, отражая всу ту огромную вселённую, что всегда в ней запрятана была, показывая сейчас её очертания, её безграничную красоту и простор.
Чэрён с самого первого дня знала, что Пак Джихё не просто обыкновенная.
Не одна из. Единственная.

Они с сестрой любили друг друга безумно, как и своих родителей замечательных, это было правдой, и все всегда говорили, что у сестёр собственный мир, где только они другую чувствуют и понимают.
Мол близнецы и все дела. Особая связь, особый трепет. Не то чтобы это было не так, но...

Но иногда в буднях разделённых на двоих, хотелось видеть и кого-то другого.
И когда с переездом они нашли наконец это недостающее звено в мелодии их смеха, разбавляющую общие, одинаковые оттенки тональность совсем новую, играющую пастельными красками в бесконечно ярких их жизни...
Они не смогли её отпустить.
Джихё очень интересно рассказывала местные сказки и голос её переливался энтузиазмом, сочился вдохновением, подпитывая безликие на страницах буквы и предложения, и обращал их в по-настоящему живые и неугомонные образы.

Пак Джихё чертовски красиво говорила.
И Ли Чеён и Ли Чэрён отмечали ту готовность всегда о чём-то поведать, неважно о чём именно: будь то услышанные в классе новости, свои мысли и соображения по поводу последней прочитанной книги, или мечты о поступлении в полицейскую Академию в Сеуле.

А живее всех у неё были разговоры о брате.
Кристофер Рейнольдс был самой настоящей гордостью своей сестры.
Она могла говорить о нём часами и ни разу не повториться.
Показывала его фотографии, рассказывала одни из последних новостей, и бесконечно, просто до бескрайности и видимого конца, им восхищалась, и когда в двадцатых числах июля та объявила, что скоро на свои каникулы Чанни – как его ласково называла девушка – приедет, они преисполнились желания с тем познакомится вживую, наслушавшись уже заочно. И пускай числа каникул у них не совпали – у школьниц уже кончились, у студента только начались, это не останавливало совершенно.

Чан оказался не очень высоким, по сравнению с господином Андрэ, но действительно очень и очень красивым.
На фотографиях почему-то так не казалось.
Да симпатичный, но то ли дело в ракурсе, то ли в освещении, но там и тут – разное. У него были тёмные кудрявые волосы, и тёплая улыбка с чудесными ямочками и в тандеме со своей младшей сестрой они составляли убойную смесь.
Он провожал их утром в школу, просыпаясь специально для этого, встречал после уроков, и всегда тусовался в комнате у девчонок, когда все они вместе заваливались в их дом, и делали домашнее задание у Джихё.
Делал им чай, и даже пёк печенье, рецепту которому научился будучи студентом живущим в общаге, где каждый за пропитание отвечает сам.

Сестры Ли быстро прониклись к нему самыми светлыми чувствами, как и предрекала Джихё.
Особенно плохо пришлось Чеён, вопреки всеобщему удивлению, когда прощаясь с ним в аэропорте, она долго рыдала и не могла успокоиться.
Даже его младшая сестрёнка плакала меньше, пообещав и взяв с него самого такое же обещание приехать. Их родители вырваться из плена работы не могли, и виделись со всей честной компанией подростков и старшего сына по вечерам, но никто и не обижался.
Дети привыкли, сестры уже знали.

Уезжая Чан улыбался. Махал им на прощание, прежде чем уйти, растворившись в многочисленных людях, и оставил после себя гложущее чувство огромной потери. Это было лето, которое стало переломным моментом.
Чеён, признавшись позже, в сестринской комнате, где не могли бы подслушать чужие, рассказала, что влюбилась, и Джихё вопреки этому признанию залилась таким смехом, что обижаться на неё не получилось. Так и сопела обиженно одна из Ли, пока вторая поддерживала подругу.

«— В моего брата трудно не влюбиться! — воскликнула тогда Джихё, утирая пальцами проступившие капли слёз. — Он же неземной. Наверняка, тебе пришлось непросто. — и снова захохотала.

— Да что ты говоришь, — булькнула тихо и слегка пристыженно Чеён, а потом не выдержав присоединилась к веселью, перестав лить наконец бессмысленную соль. Чана это не вернёт, а просто так грустить, было не в их стиле. — Вот скажи мне, зачем тебе такой восхитительный брат? Отдай его мне, — и девушки икая от смеха, повалились с кровати прямо на пол, на скорости друг друга перебивая и продолжая хохотать.

Младшая в этом приступе, больше не способная никак иначе это охарактеризовать, разбирала лишь отдельные слова тут же сменявшиеся новыми порциями.

— Прекрасный!
— Знаю, — смешок, и всё повторялось.

Только Чэрён за этим, сидевшая на кровати, спокойно наблюдала, да мысль единственную на репите, сама того не осознавая крутила, – не только Чан. Но вслух так ничего и не обронила.»
______________________________________

Авторская сноска:
Декстрокардия - аномалия развития (дистопия), при которой большая часть сердца расположена в грудной клетке вправо от средней линии тела симметрично нормальному положению. Данное состояние сопровождается «зеркальным» расположением всех кровеносных сосудов, исходящих и входящих в сердце. Обычно сочетается с зеркальным расположением всех непарных внутренних органов - транспозиция органов. Впервые декстрокардию описал Марко Аурелио Северино в 1643 году.
Декстрокардия - это врожденная аномалия, встречается такая особенность крайне редко. При этом нарушении основные жизненно важные функции сердечно-сосудистой системы не страдают. Выявить такое отклонение может врач ультразвуковой диагностики еще во время внутриутробного развития эмбриона.

Хлопчатобумажная хб ткань изготавливается из хлопчатника, вернее - их плодов данного растения. Качество материала определяется длиной волокон. Чем они длиннее - тем прочнее, качественнее и долговечнее будут изделия из них. Хлопок - один из самых недорогих материалов, используемых в текстильной промышленности. Качество и доступность сделали его распространенным повсеместно.
Как материал, хлопок является одним из самых древних, используемых людьми для изготовления одежды - работу с ним освоили еще на заре цивилизации. Тем не менее, долгое время промышленного производства не было, и впервые массово выращивать хлопчатник стали в Индии. До Европы он добрался намного позднее - во времена Александра Македонского. Постепенно европейские мастера освоили хлопковые ткани хб и наладили свое производство.
-больше можно почитать здесь:
https://xtkani.ru/hlopok/

Диор ткань - современный синтетический материал, который отличается высокой плотностью нитей и имеет характерную фактуру ромбика. Он отлично тянется в любом направлении и так же хорошо возвращает первоначальную форму. Такая пластичность материи объясняется ее уникальным составом.
Это плотный синтетический материал, в состав которого входят волокна искусственной вискозы, полиамида (полиэстера) и эластана. В большем или меньшем соотношении трикотаж может содержать полиэстерные или вискозные волокна.
Этот уникальный материал выпускает в основном Корея. Ассортимент расцветок и узоров очень велик, что дает возможность производителям выпускать большое разнообразие изделий из этого трикотажа.
- больше можно почитать здесь:
https://xtkani.ru/dior/

Элегия - лирический жанр, содержащий в стихотворной форме эмоциональный результат философского раздумья над сложными проблемами жизни.
Ещё это слово может быть употреблено в значении "лёгкой, задумчивой грусти".

Описанные цвета:

Дикая собака Динго - появилась на континенте еще с первыми людьми, попавшими сюда. В последствие, эти животные одичали и быстро распространились по всему материку. Это нанесло ущерб местной фауне. Больше всего пострадали представители отряда сумчатых. Зарегистрированы случаи нападения этих животных на людей стаями, со смертельным исходом. Они охотятся небольшими группами. Но имея острые и длинные клыки, способны загнать жертву, превышающую их по размерам в несколько раз.

В Корее учебный год поделён на два семестра. Первый начинается в марте и заканчивается в середине июля; второй начинается в конце августа и заканчивается в середине февраля. Летние каникулы проходят в период с конца июля до позднего августа, а зимние - с позднего декабря и до раннего февраля, а, Помимо этого, также имеется короткий период выходных с середины до конца февраля.

Западная Австралия:
Осенние каникулы: с 09 до 25 апреля;
Зимние каникулы: с 02 до 17 июля;
Весенние каникулы: с 24 сентября до 09 октября;
Летние каникулы: с 16 декабря 2022 года до 31 января 2023 года.
(просто напоминаю, что пустыня Те-Пиннаклс находится в юго-заподном побережье, и потому на выбор у меня был юг и запад, поскольку везде (в зависимости от стороны света) у них несколько разные числа выхода и захода на каникулы)